На все руки доктор

Когда мы остались вдвоем, я попыталась узнать, могла ли малышка исцелить меня, но на все вопросы Виви лишь пожимала плечами и отвечала: «Не знаю».

Девчушка родилась раньше срока, первые года два очень часто болела, и я решила провести осмотр. Особенно уделила внимание ногам, стопам, не обошла вниманием и детские ботиночки.

Подозревала, что может быть вальгус или что-то другое, но ничего особенного не обнаружила. Развитие шло согласно возрастным нормам, а значит, Тучка просто мелкая хитрюга, которой необходимы внимание и ласка.

Что ж, буду постепенно приучать ее к самостоятельности и прогулкам на воздухе. Нет ничего лучше, чем босиком пробежаться по траве, побеситься с ребятами, а не висеть на многострадальных шеях Марики и пожилой нянечки.

Я ущипнула розовые пятки стоящей на письменном столе Вивиан.

– Слезай, обезьянка!

Та повернулась ко мне лицом и захихикала.

– А можно я твои ножки тоже посмотрю?

– Конечно, дорогая, – я помогла ей спуститься со стола и обуться, а потом в комнату заглянула Марика.

Женщина была довольна тем, что ее капризная малявка нашла с тетушкой общий язык. Она приоделась и заплела свои густые каштановые волосы в красивые косы.

– Олетта, я сейчас отправляюсь в Ринк, – на ее губах сияла улыбка, щеки разрумянились. – Если ты со мной, то собирайся скорее!

Глава 19. По дороге в город

Меня накрыло радостное волнение. Еще бы, сегодня предстоит выбраться за пределы Ключа.

К обеду распогодилось. Дышалось легко и свободно, я куталась в теплое шерстяное пальто, усаживаясь в открытый экипаж. Со мной отправлялись Марика и Дафина. Последняя держала на коленях корзину, набитую пучками сухих трав.

Нас сопровождали нейт Парами и трое солдат.

Сам экипаж выглядел так, будто его украли из музея. Дверцы украшал герб года Готар – змея, свернувшаяся в кольцо на фоне солнечного диска. Вопреки потертому внешнему виду транспорт казался надежным и я не боялась, что он развалится на ходу.

Кокордия дала последние указания и сделала рукой жест, похожий на крестное знамение. Костик и остальные просто помахали на прощание. Брат тоже жаждал отправиться с нами, но я убедила его, что пока стоит воздержаться от поездок. Тем более со сломанной рукой он нам вряд ли поможет.

– Почему бабушка велела, чтобы ты поменьше болтала? – поинтересовалась Дафина.

– Я столько лет жила в монастыре, что совсем не умею общаться с людьми, – невозмутимо ответила я, на что девушка только кивнула, а Марика удивилась.

– Но ты не выглядишь как бедная и забитая монахиня, да и общаешься куда грамотнее многих.

– А я и не успела стать монахиней, я была послушницей.

Марика с Дафиной переглянулись, как бы спрашивая: «А это тут при чем?» Но не стали допытываться. Зато сестренка сказала, что от аптекаря пришло письмо с просьбой отправить ему лекарственных трав, которые та успешно выращивала.

Конечно, можно было обойтись курьером или почтой, но Дафине тоже захотелось проветриться. Тем более старого аптекаря она знала с детства и хотела обсудить с ним кое-что.

– Наверное, ты права, Олетта, – она перебирала веточки шалфея, пока экипаж бодро несся по дороге. Хорошо, что грязь успела подсохнуть, иначе бы мы увязли по самые уши. – Пора расширяться, подниматься на новую ступень. В городе несколько аптек, им всегда нужно качественное сырье. А у меня в теплицах растет даже то, что сложно достать. Чтобы развести косторост, нам с Замиром и Костадином пришлось подниматься в горы за материнским растением. А там всегда есть вероятность встретиться с нардами.

Марика ахнула и прижала руки к груди.

– Вы с Костадином безумцы! Как могли так рисковать, да еще и Замира с собой потащили?! И все втихую, не спросив разрешения у старших!

Дафина поняла, что глупо проболталась и покраснела.

– Вообще-то это Замир уговорил нас пойти с ним.

– Верно матушка Коко говорит, что хворостина по нему плачет! По всем вам!

Мне было непривычно видеть, как возмущается Марика. Она мне казалась такой мягкой, покладистой и милой. Даже голоса ни разу не повысила.

– Ты сначала догони, – усмехнулась Дафина.

– Бесстыжая, – покачала головой многодетная мать, но было видно, что всерьез она не злится.

Сейчас я как никогда почувствовала себя частью их семьи. Жаль, что приходится притворяться, всегда любила честность.

Вдруг экипаж подпрыгнул на кочке, и мы, дружно охнув, схватились друг за друга.

– У меня чуть сердце не выскочило. Хотела бы я иметь магоход, они ездят плавно и бесшумно, даже лошади не нужны, – прокомментировала Дафина.

– Они слишком дорого стоят, но я тоже не прочь хотя бы покататься на этом чуде. Может, когда-нибудь и сбудется.

Интересно, о каком чуде техники они говорят? Я ничего не понимала, но слушала и кивала с умным видом.

Потом дорога повела нас вдоль Благодатной – довольно крупной деревни. Еще на подъезде я услышала заливистый лай собак, а на лугу, что раскинулся по левую руку, паслось стадо коров.

– Э-эй! А ну-ка в сторону, голытьба! Не видите, благородных нейр везу! – проорал возница.

Я ехала спиной вперед и не видела, что происходит. Экипаж замедлил ход, а потом и вовсе остановился. Остановились и наши сопровождающие.

– Что там? – Марика вытянула шею.

Я обернулась и встала на сиденье коленями, чтобы лучше видеть. По дороге рассыпалась толпа мальчишек, они голосили, как воробьи:

– Это все он, уродец!

– Разлегся прямо на дороге, благородным нейрам проехать не дает!

– Верно! Кнутом его, кнутом!

– Уродец хромоногий, пшел отсюда! Собака сутулая!

Нейт Парами спешился, а следом из экипажа вывалилась и я. Вывалилась в буквальном смысле слова, запнувшись о подол и едва не вспахав носом землю. Зачем придумали такие длинные юбки?

– Олетта, ты куда? – Дафина поймала меня за рукав. – А вдруг там опасно?

– Нейра Олетта, полезайте обратно! – гаркнул возница. – Я сейчас живо разберусь, – и начал разматывать кнут, но нейр Парами остановил его жестом.

– Не надо, это просто ребенок, – произнес тихо, но уверенно.

Происходящее мне решительно не нравилось. Я обошла экипаж и увидела того, кого самозабвенно дразнили мальчишки. Паренек лет двенадцати, а может, даже пятнадцати – кто их, таких чумазых и худых, разберет, – в разодранной рубахе и грязной курточке пытался закрыться от жгучих насмешек. Поодаль валялись грубые деревянные костыли.

Малолетний паразит подбежал и пнул один из них так, что тот отлетел еще дальше:

– Нечего тебе делать в нашей деревне, граф Коромысло!

Темно-рыжие волосы паренька были взъерошены, на подбородке кровь запеклась темной корочкой, кожу на щеках прочертили следы засохших слез.

Он поднял взгляд и посмотрел на меня, а в синих глазах застыла немая мольба о помощи.

Я набрала в грудь побольше воздуха и медленно выдохнула. Пока я разглядывала мальчишку, возница не прекращал орать на мелких хулиганов.

Они издевались над ним из-за одного недостатка, когда-то в прошлом у меня были подобные пациенты. Их тоже дразнили и не принимали дети, но я смогла помочь.

Разве в этом мире я отвернусь от мальчика, чья жизнь только начинается? Залезу в экипаж и покачу со спокойным сердцем по делам? Я могу его защитить хотя бы сейчас, хотя бы словами.

Притихшие хулиганы исподлобья глядели на меня, графскую дочку, незнакомку с гордо развернутыми плечами и строгим взглядом. Молчали угрюмо.

– Просите у нейры прощения, – с нажимом произнес нейт Парами.

– Сначала пусть расскажут, что это сейчас было, – велела я.

А сама подумала: «Да, работы предстоит много. Не только по части медицины, но и по части воспитания вот таких милых детишек. Это же самые настоящие гопники!»

Старший на вид шаркнул ботинком и прогнусавил:

– А че он первый начал?

– Благородная нейра, я их не трогал! – паренек наконец поднялся и вытер подбородок рукавом. Шмыгнул носом и опустил взгляд в землю.

За спиной ахнула Марика, ее тоже разжалобил вид мальчонки.

– Сейчас я быстро научу вас уважать господ! – извозчик снова схватился за кнут, но Парами взмахнул рукой:

– Гента, помолчи. Нейра Олетта сама разберется, – и ободряюще мне улыбнулся.

Мне не раз случалось сталкиваться с дворовой шпаной и в девяностых, и в нулевых, когда у меня пытались «отжать» кнопочный сотовый телефон и кошелек. Бог, наверное, берег и хорошо подвешенный язык помогал решать проблемы. Не пострадала, даже при своем добре осталась.

Но надо учитывать время и нравы, эти малолетние бандиты только язык силы поймут. Я откашлялась и смерила всех строгим взглядом.

– Скажите, кому принадлежит ваша деревня?

– Роду Готар, – ответили они вразнобой.

Я кивнула.

– А люди, которые тут живут? На кого они работают? Кто их защищает? Кто их может наказывать?

– Тоже род Готар, нейра.

– Правильно! Поэтому те, кто будет обижать, бить, шпынять наших людей, будут иметь дело со мной, Олеттой Готар. Мне важен каждый житель, каждый ребенок и взрослый, а этот мальчишка, – я показала пальцем на калеку, который собирал по дороге свои костыли, – принадлежит мне больше, чем собственным родителям. Если узнаю, что кто-то его трогал, выпишу кнута. Без пряников. Ясно?

Сюсюканье тут не поможет. Кто сильнее, тот и прав.

Я честно пыталась влиться в этот мир и понять мышление жителей феодального общества, но в шкуре графской дочки чувствовала себя неловко. Я простой трудящийся человек, никогда не ставила себя выше других. Но невозможно изменить мир под свои хотелки в одночасье.

Пацаны попросили прощения нестройным хором, а после я велела им идти заниматься делами, а не шататься по деревне, задирая других детей.

Пока я проводила беседу, мои родственницы уделили внимание обиженному мальчишке. Марика дала ему свой платок, чтобы он вытер с лица пыль и грязь, а Дафина принесла напиться.

– Спасибо за защиту, нейра, – он неловко поклонился. – Мне жаль, что вы потратили на меня время. Право, не стоило. Я привык.

– Как тебя зовут? – поинтересовалась я.

– Никос или просто Ник.

Я заметила полный суеверного страха взгляд сестренки, направленный на ноги мальчика.

Какую изощренную и злую фантазию имел тот, кто придумал ему прозвище граф Коромысло. Потому что ноги Ника были искривлены в форме буквы О. Колени расходились в стороны, постановка стоп была неправильной, с опорой на внешний край. Это причиняло боль и неудобство, мешало ходить.

Удивительно просто, в обоих мирах так много похожих заболеваний! Пациентам с болезнью Блаунта, а это была она, если судить по другим характерным симптомам, дурачки-ровесники давали клички Колобок, Джигит, Вратарь. Я же своему сыну строго-настрого запретила дразнить кого-то за внешность. Хорошо, что Сережа и сам это понимал.

Лечение таких детей и подростков с варусными деформациями было долгим и трудным. Мы с коллегами проводили хирургическую коррекцию при помощи аппарата Илизарова. А как обстоят дела с оперативной помощью здесь, я пока не знала.

Магия? Не верится, что можно поводить руками, и все станет хорошо и ровно. Да и вряд ли великих магов и волшебников волнуют деревенские мальчишки. Кокордия говорила, что принимать помощь целителей – удел богатых и знатных. Хотя бы просто богатых. Простые люди могли годами копить на консультацию и лечение у маг-целителя.

Ладно, разберемся.

Я велела помочь Нику забраться в экипаж. Солдаты смотрели на меня, как на умалишенную, возница причитал: «Как так можно? Что скажет нейра Кокордия? Еще оборванцев всяких катать».

Но я скомандовала отвезти Ника домой.

– У меня нет матери. И отца тоже нет, – сгорая от неловкости бормотал парнишка. Не мог поверить, что за него заступились. Да не кто-то там, а сами Готары. – Живу с теткой, дядей, двоюродными братьями и сестрами.

По дороге мне удалось его разговорить. Ник рассказал, что старается работать, не хочет быть лишним ртом и обузой. Что хоть ноги у него и кривые, зато руки ловкие. Если у кого колесо сломалось и надо починить – это к нему. Миски или ложки выстругать – тоже. Вставал всегда рано, по дому и за скотиной ухаживал, не ленился. Да и дядька спуску не давал, к нему придирался больше, чем к родным детям. Оно и понятно: сироту каждый обидеть может.

– В город хотел податься. В гильдию вступить, стать подмастерьем. Да кто же меня, калеку, возьмет? – он понурился и сковырнул заусенец.

Несмотря на особенности внешности, интеллект у таких больных полностью сохранен. А еще у Ника был умный, но печальный взгляд и воля к жизни. Даже не представляю, сколько насмешек ему пришлось вынести.

– Лет тебе сколько?

– Тринадцать, нейра Олетта.

– Нам нужен новый работник? – я повернулась к Марике, которая все это время сидела в глубокой задумчивости, подперев щеку кулаком и глядя вдаль.

Складка меж ее бровей разгладилась, женщина просветлела лицом и кивнула:

– Умелые руки в хозяйстве никогда лишними не будут.

Глава 20. Дела аптечные

Тетка Ника чуть язык не проглотила, когда у двора остановился экипаж с гербом графского рода. А весть о том, что мы хотим забрать ее племянника для работы в замке, добила окончательно.

– Простите, графинюшка, да на кой вам этот калека? Возьмите лучше моего Дончика. Он и умен, и расторопен, и руки из нужного места растут, – высокая нескладная тетка с неопрятным пучком рыжих волос расхваливала своего старшенького – справного детину, из которого вместо слов вылетали лишь звуки «мэ», «ну» и «му».

– Нет-нет, нам нужен именно Ник, – я обернулась к сгорающему от неловкости мальчику, который комкал свой картуз, стоя в углу бедного, ничем не примечательного домишки. – Подготовьте его вещи.

Тетка недоумевала, почему мы выбрали калеку вместо ее «чудесного Дончика», но смирилась. В конце концов ей помогли избавиться от обузы.

Ника мы условились забрать на обратном пути, ничуть не слушая ворчание и причитания извозчика. Теперь этот болтливый старик будет рассказывать слугам о причудах нейры Олетты.

А что, плохо, что ли? Не забываем, мне еще умалишенную перед дознавателями играть.

Эх, если бы знать, что именно случилось с Олеттой. Надеюсь, что в нападении на монастырь нет ее вины, хотя намеки управляющего не давали мне покоя.

А если его прижать и выведать, что он имел в виду?

– О чем задумалась, Олетта? – спросила Марика, когда мы продолжили путь.

– Строю планы великих побед. А расскажите мне побольше о женщинах-целителях. Пока сидела в монастыре, все упустила.

Марика посмотрела так, будто ни капли не поверила в мою отговорку, слово взяла Дафина.

Она поведала, что целительницы, даже самые слабые, – ценные невесты. Питают жизненной энергией своего избранника, усиливают его магию, продлевают жизнь. Но при условии, что между ними гармония и искренние чувства.

Некоторые получают образование в семье, другие поступают в академию магии, чтобы расширить знания и примелькаться в высшем свете. В крупных городах модно открывать салоны красоты, куда стекаются богатые дамы для коррекции внешности.

Удаление бородавок и пигментных пятен, прыщей и шрамов, увеличение губ и глаз, лечение женских недомоганий – самые популярные направления.

Я выпала в осадок.

– А как же раны? Травмы? Тяжелые случаи? Смертельные инфекции?

Дафина и Марика переглянулись.

– Милая, все знают, что это не женская работа, – заботливо произнесла Марика и накрыла мою руку ладонью.

– Верно, мужчины целители и лекари не подпускают женщин к таким делам. Они сложны и ответственны. Ох, только не говори, что собираешься помочь тому мальчику. Или ты попросишь, чтобы его вылечили в гильдии лекарей?

– Боюсь, что бедняга умрет от послеоперационной инфекции раньше, чем я успею сказать «спирт», – я развела руками.

А потом мы въехали в город.

По меркам королевства Ринк считался совсем небольшим, но здесь был даже мини-университет, где юноши постигали азы истории, искусство каллиграфии, ведение счетов, организацию быта в замках и богатых домах. Была и школа изящных искусств для девушек. Там, по слухам, обучали самых искусных кружевниц и художниц, которые расписывали посуду на фабриках Моро.

Город делился на кварталы, где проживали представители разных профессий: каменщики, ткачи, кузнецы, пекари, лекари и многие, многие другие. Активно развивалось и купечество, и банковское дело. А теперь еще квартал для магов строили.

– Не все маги потомственные аристократы, – вещала Марика, пока мы ехали по улицам. – Кто-то родился в простой семье и, чтобы не упустить счастливый билет, бежит в город. Здесь работы больше.

Наконец, Гента высадил нас возле аптеки. За стеклянной витриной стоял стеллаж, а на полках – колбы, банки и реторты с яркими жидкостями. В одной емкости с формалином плавало тельце лягушки, в другой – змеи. Многие жители попросту не умели читать, а вот это все сразу давало понять, что перед ними лавка аптекаря.

Мы с Дафиной вошли внутрь, а Марика с нейтом Парами отправились в контору бытовой магии чуть дальше по улице.

Звякнул колокольчик над входом, и в нос ударил аромат настоек и сушеных трав. Они висели на бечевке под потолком, вдоль стен тянулись полки со всякой всячиной – от скарификаторов для кровопусканий до пробирок с порошками и банок с сушеными тараканами.

– Нейт Саймон! – позвала Дафина.

Из-за ширмы в дальнем конце помещения высунулось круглое лицо аптекаря.

– Приветствую, нейра Дафина и… – он оглядел меня, пытаясь понять, кто перед ним.

– Нейра Олетта, – представилась я.

– Если не возражаете, я сейчас обслужу клиента и мигом к вам, – он простодушно улыбнулся.

Вдруг из-за той же ширмы послышался мужской голос:

– Саймон, ваша пиявка отвалилась!

– О, да это же прекрасно! Значит, она вдоволь насосалась порченной крови. Иди ко мне, моя роднулечка, – и аптекарь скрылся с наших глаз.

Пиявки еще куда ни шло. В их слюне содержится гирудин, мощный антикоагулянт. Он предотвращает тромбозы и способствует поддержанию нормальной циркуляции крови.

Я стала ходить вдоль полок, изучая ассортимент. Заглянула в ведро, скромно стоящее в углу, и поморщилась – внутри в куче земли извивались дождевые черви.

Аптекарь собрался на рыбалку? Не думаю.

Тем временем нейт Саймон закончил и отпустил благодарного пациента.

– А для чего вам черви? – поинтересовалась я.

– Так я готовлю из них мазь от ушибов! Если измельченных червей смешать с оливковым маслом да вином и приложить эту массу на ночь, то к утру все пройдет.

– Правда помогает?

– Клянусь Пресветлой Матерью! – Саймон приложил руку к сердцу. – Сам постоянно пользуюсь. Хотя на мне и без того все как на собаке заживает, – и аптекарь добродушно рассмеялся.

А потом вдруг о чем-то вспомнил, извинился, метнулся за занавеску в углу. Я успела разглядеть стеклянную кабинку, похожую на телефонную будку. И здоровую жестяную бандуру с трубой, которая сквозь отверстие в стекле проникала в кабину. Устройство мне что-то смутно напоминало.

Нейт Саймон вынес оттуда горшок и выплеснул содержимое в рукомойник. Мой бедный желудок скукожился, к горлу подкатил рвотный позыв.

– Забыл мокроту после клиента вылить. Столько ее отошло, что просто караул. А вы знали, что ингаляции с использованием моего нового устройства помогают намного лучше, чем просто вдыхание пара, когда больной сидит над отваром?

Я впала в ступор после увиденного. Боже мой, он что, не собирается дезинфицировать ни миску, ни руки, ни раковину?

Аптекарь просто не задумывается о таких мелочах. Пусть мокрота хоть туберкулезными палочками кишит!

– Нейра Олетта, что с вами? Вы побледнели, – встревожился Саймон. – Может, водички?

Я покачала головой.

– Скажите, а вы проводите у себя санитарную обработку?

Ответ я уже знала. Но оставалась крохотная надежда – а вдруг я ошибаюсь?

– Обработку? – переспросил Саймон. – Ах, обрабо-отку… А почему вы спрашиваете, нейра Олетта? Тоже поддались новомодным веяниям?

– Простите, не понимаю, о чем вы. Какие веяния? В слюне и мокроте больного человека содержится много… – Я чуть было не сказала «бактерий». Вряд ли тут знают это слово. – …мельчайших живых организмов, которые и вызывают различные хвори. Если проводить специальную обработку, то можно снизить возможность передачи этих организмов от человека к человеку.

– О, значит, поддались, – покачал головой аптекарь. – Сверху пришло весьма любопытное распоряжение. Теперь нам надлежит обрабатывать весь инструментарий и рабочие помещения раствором карболовой кислоты, а еще мыльными и спиртовыми растворами. Но это ведь сущая нелепица! Зачем тратить время на такую ерунду, когда его можно уделить лечению больных. А каждый разумный человек знает, что болячки нам посылают боги за неправедный образ жизни, – аптекарь поднял взгляд и ладони, обращаясь к Небесам.

И тут слово взяла Дафина:

– Нейт Саймон, вы ведь знаете, что у меня есть старшая сестра, – она жестом указала на меня. – Это как раз нейра Олетта. Она много лет провела в монастыре Пресветлой Матери. Знает, о чем говорит.

Во взгляде аптекаря мелькнуло удивление с толикой уважения. Меня в его речи зацепила одна вещь, он говорил о карболовой кислоте. Удивительно, но в нашем мире с нее и началась эпоха асептики и антисептики. Сначала ее использовал Игнац Земмельвейс, потом Джозеф Листер. Ох, как этому методу сопротивлялись! Тоже считали чушью.

– Именно так, уважаемый нейт Саймон.

Мне показалось, что аптекарь, несмотря на устаревшие взгляды, человек неглупый. Я попросила его показать то самое распоряжение, и он с охотой поделился документом из столичной лекарской гильдии.

Я довольно хорошо воспринимала письменную речь, прочесть все страницы быстро не составило труда. В это время Дафина перебирала с аптекарем привезенные травы. Я закончила тогда, когда он передал довольной сестре мешочек с монетами.

– Премного благодарен, нейра Дафина. Искренне надеюсь, что мы с вами сработаемся. Мои поставщики не всегда присылают качественное сырье, а многие травы зимой просто не достать. Мне с вами так повезло.

– Еще бы. На вашем месте я бы не скупилась с оплатой, а то ваши конкуренты быстро переманят такую искусную травницу и земляного мага, – намекнула я.

Рекомендации были составлены очень грамотно. Как будто руку к ним приложил мой современник. Только я не могу заставить местных аптекарей силой их соблюдать, не могу стоять над ними с плеткой. Они сами должны убедиться, что это работает.

Снова все упирается в авторитет рода Готар. Да, Ринк расположен на землях нашего графства, но городские власти и главы гильдий подчиняются непосредственно короне. И если раньше все прислушивались к великим целителям, верили их словам, то теперь от славы и силы Готаров остались жалкие крохи.

О моих возможностях еще никому не известно. И если верить словам Марики, от женщин-целительниц не ждут ничего глобального. Вылечить детские сопли, удалить бородавку – невелика наука.

– Вот видите, я была права насчет мельчайших болезнетворных частиц. О них пишут даже в ваших верхах. А мы в монастыре уже давно об этом знали.

В этом мире, как и в моем старом, монастыри считались центрами развития науки.

– Ох, я слышал о несчастье. Примите мои глубочайшие соболезнования. Пресветлая Матерь вас уберегла, нейра Олетта.

– Уверена, что злодеяние будет раскрыто, а виновные наказаны. Я покинула монастырь накануне этой трагедии, – я вздохнула и помолчала немного, напустив на лицо скорбное выражение. – Нейт Саймон, устройте нам с сестрой небольшую экскурсию по вашей аптеке. Прошу. Это так занимательно. Если вы помните, мы все еще относимся к роду целителей, который был славен в прошлом. И все, что касается лечения болезней, меня очень увлекает. Наверное, в вашей аптеке представлены самые новейшие изобретения? Хотелось бы взглянуть.

Надеюсь, меня не ждет очередной культурный шок. Прежде чем вводить в обиход что-то из нашего мира, надо узнать, что есть здесь.

Стоило напомнить о славных предках-целителях, как нейт Саймон оживился.

– Я потомственный аптекарь, мои отец и дед с таким благоговением отзывались о ваших почивших родственниках. А моему прадедушке удалось встретить Блавара Готара! Представляете, он даже пожал ему руку. Жаль, что ваш род постигла такая… – он помялся, – … такая неприятность. Из-за паршивой овцы все стадо пострадало. Но для меня все равно большая честь показать вам свою скромную аптеку. Давайте начнем с этой полки!

Мы с Дафиной переглянулись и последовали за аптекарем. Мужчина открыл перед нами деревянную коробочку с таким видом, будто внутри покоилось по меньшей мере бриллиантовое колье.

– Что это? – брови сестры поползли вверх.

Стоило мне подумать, что это наверняка очередная средневековая дичь, как…