Развод. Маски и тени

Лана Полякова

Развод. Маски и тени

Глава 1

– Я развожусь с тобой, Нила. Прояви мудрость и сдержанность. Не устраивай публичных истерик, сцен и трагедий, пожалуйста! Не при всех! После объяснимся! – Негромко произнёс муж, наклонившись к моему уху.

И глянул на меня остро. Предупреждающе. Зло.

Мы находились на праздновании тридцатилетия предприятия. Накрытые столы чуть в отдалении ждали своего часа, сверкая хрусталём и фарфором. Гости и родственники стояли вокруг нас и негромко переговаривались, создавая фоновый шум, но не заглушая приглашённый струнный квартет.

И среди всех этих звуков, перед тем как выйти на небольшое возвышение, импровизированную сцену в центре зала, Иван, чуть брезгливо, видя, как я пытаюсь вытолкнуть из лёгких воздух, чтобы спросить, чтобы понять, что происходит, проговорил, глядя мне в глаза:

– Ты услышала, что я тебе сказал, Неонила?

Его голос пробивался ко мне, словно сквозь вату, и он повторил, зло и явно раздражаясь:

– Ты поняла меня?

Посмотрел еще мгновения, словно пронизывая меня своими черными глазами навылет, и резко отодвинулся в сторону, как от чумной. Будто с облегчением оглядываясь вокруг.

Затем, поискав глазами, улыбнулся, сделал шаг к незнакомой девице и утащил её за собой на сцену. Оставив меня в абсолютной растерянности и непонимании ситуации посреди полного зала людей.

Он улыбался и скалил зубы не сцене, шевелил губами, но я не слышала ничего. Только заполошный стук своего раненого сердца. Брошенная и жалкая, я стояла прямо перед ним и его, так понимаю, любовницей среди полного зала гостей и не могла пошевелиться.

– И, друзья мои, ещё одно маленькое, но очень важное объявление! – обратился со сцены мой муж Иван, сияя дурацкой неуместной улыбкой, завершая искрящуюся шутками и поздравлениями речь перед сотрудниками фирмы и нашими родственниками.

И кстати, пока Иван произносил короткую, отредактированную и написанную мной речь, сверкая улыбками и глазами, он ни на секунду не отпускал руки девицы. Я видела ясно и чётко, словно при увеличении, как нежно он поглаживает большим пальцем её ладонь. Успокаивая. Знакомым мне до боли жестом.

Перед всем миром. Напоказ. Наотмашь.

– Пользуясь, случаем, хочу представить вам, мою будущую жену. Прошу любить и жаловать – Анастасия Михайловна, – веско сказал он.

Иван, нежно приобняв за талию, вытащил вперёд на всеобщее обозрение свою девку, гордо вывалившую немаленький беременный живот. И поцеловал её при всех в стыдливо алеющую щёчку. А затем приобнял бережно. При этом, не забывая зорко вглядываться в зал. Высматривая в звенящей тишине, кто посмеет что-либо сказать о его выходке.

А я стояла, словно примороженная к полу. И не могла вдохнуть воздух в разрывающиеся от боли лёгкие. И только тонкий звон всё громче звучал в моих ушах.

Что это? Что он придумал? Это шутка такая, да?

Кровь стучала в висках всё сильнее, и зал, полный родственников, сотрудников и просто друзей стал отдаляться от меня. Я словно издалека и немного сверху заворожённо смотрела, как спешит ко мне мой старший сын, брезгливо усмехается его брат, как в отчаянии закрыла ладонями свекровь свои губы, как некрасиво хмыкнул, кривя рот, недавно вернувшийся из-за рубежа брат Ивана. Поймала нечитаемый взгляд свёкра.

Голоса людей стали глуше, сливаясь в неясный шум, земля ушла из-под ног, и звенящая струна в голове, наконец-то, лопнула, заливая меня болью, жаром.

Только звонкий крик младшей дочери пробился к угасающему сознанию:

– Скорую!

А я, пошатнувшись, осела на руки старшего сына.

Глава 2

– Совсем ополоумел, сын? Что тебе в мозг ударило? Для чего ты устроил это представление? Неужели обязательно было очередную шалаву выставлять на всеобщее обозрение?

Шипение свёкра пробивалось сквозь шум в ушах, словно через толщу воды. Причём ответ мужа я не разобрала. Попыталась пошевелиться, и голову словно пронзило спицей. Насквозь, от виска до виска.

– Тише вы, ироды! – проговорила надо мной свекровь и добавила, – успеете ещё сказать друг другу все свои лучшие слова.

– Нилочка, ты меня слышишь? – обратилась она ко мне совсем рядом, сочувствующим тоном – потерпи немного. Сейчас подъедут врачи.

– М-а-ам! – всхлипнула неподалёку моя дочь.

Испугала я ребёнка, похоже.

Сжала зубы и открыла глаза, стараясь отвлечься и не обращать внимания на стреляющие болью виски.

Рядом со мной на диванчике в незнакомом помещении сидела Алла Андреевна и легонько, успокаивающе поглаживала мою ладонь. Мой муж Иван, набычившись, пыхтел в отдалении и зверем смотрел на старшего сына, разминающего костяшки кулака. А между ними стоял монументальной скалой Илья Иванович. Свёкор как бы создавал барьер между моими мужчинами. Моими…

Игольчатый ком, что ледяным осколком копошился в груди, забился суматошной птичкой, раня в кровь моё сердечко, и я застонала сквозь зубы.

– Я тебя просил по-человечески, не устраивай сцен! – услышав меня, рявкнул муж и повернулся ко мне лицом.

Под левым глазом у него наливался кровью синячище.

Я прикрыла веки, принимая реальность.

Наш сын ударил отца, а дед встал между ними.

Прекрасно… Только такого ужаса мне не хватало!

– Неужели сложно было дождаться конца этого вечера? Я же сказал тебе, что всё объясню после! – продолжал орать муж, распаляясь с каждым словом всё сильнее и шагая ближе ко мне, – ещё десять минут, и мы бы все обсудили с тобой спокойно! Так, нет же, тебе обязательно было всё усложнить и выставить меня монстром. Святая Неонила!

– Сын! Прекрати немедленно кричать! – воскликнула свекровь и крепче сжала мою ладонь.

А затем встала, преграждая Ивану дорогу. Загораживая меня от него. От его ярости и от его упрёков.

Муж замолчал, дыша тяжело и шумно. Будто бежал в гору, будто ему не хватало воздуха. И смотрел на меня, злобно сверкая глазами из-за плеча своей матери. Желваки ходили на скулах, покрытых некрасивыми красными пятнами. Он сжимал и разжимал кулаки, и страх шевельнулся в моей груди.

– Мужчины после пятидесяти предпочитают юных девочек с упругим и молодым телом, которые смотрят им в рот и ловят каждое слово. И я не исключение! Я тоже хочу прожить остаток своих лет с удовольствием! – заговорил Иван, не отводя взгляда от моего лица.

Иван был таким чужим сейчас. Холодным. Мне показалось, что он меня ударит, если представится такая возможность. И несвойственный мне страх холодными щупальцами заполнял меня изнутри. Вымораживая.

Лежать перед мужем сейчас беспомощной и жалкой было унизительно, ужасно. Я, стиснув зубы и опираясь на спинку диванчика, осторожно приподнялась, кривовато усаживаясь с помощью свекрови. Голова кружилась до тошноты. Но больше боли физической меня ранили сейчас его несправедливые и злые слова.

– Мы женаты с тобой двадцать шесть лет! Это целая жизнь, Нила! И я знаю в тебе каждую чёрточку, морщинку. Я прекрасно представляю каждую твою реакцию. Как ты отреагируешь на мой смех, как ответишь на мою шутку, – тем временем говорил муж, продолжая заводить себя каждым словом, – Мне тошно с тобой, Нил! Муторно от стабильной определённости наших отношений. Я еще не старик! Мы же с тобой давно как друзья живём рядом, как брат с сестрой!

Он вновь повысил голос на последних словах.

Обида выжгла огнём все мои страхи, и боль ушла на второй план.

– То есть, ты меня как сестру свою этой ночью обнимал? – не выдержав, вытолкнула из себя слова сквозь почему-то осипшее горло и продолжила:

– Как друга ты меня этой ночью любил, и… – я осеклась, увидев побелевшее лицо моей дочери.

Катерина стояла, прислонившись к стене, и смотрела на нас широко распахнутыми глазами раненого животного.

– Я хотел сделать всё по-честному! Мне надоело скрываться и врать. Постоянно врать! – хрипло проговорил Иван, сдерживая себя.

Вены вздулись на его лбу, а капля пота, выпутавшись из волос, стекала на пульсирующий висок.

А у меня все острые слова, что я приготовила для изменника и предателя застряли на языке. Перед глазами остались только ужас на лице дочери и ладонь свёкра на груди моего старшего сына, сжимающего кулаки. Я хотела крикнуть, чтобы Иван замолчал немедленно, но свёкор опередил меня:

– Прекрати сейчас же! Что ты творишь? Замолчи!

– Да уж, пап. Не тебе меня затыкать! Я не хочу, как ты, всю жизнь тянуть во вранье…

– Детей своих не пугай, правдолюб! – рявкнул Илья Иванович, перебивая истерику моего мужа.

– Не указывай мне, отец! Мои дети уже взрослые, они наверняка слышали и не такое… – начал Иван, но свёкор не дал ему сказать, наседая и выговаривая:

– Что же ты здесь с нами распинаешься? Иди и утешь свою будущую жену. Тебе предстоит вновь отцовство, папаша. Не стесняйся, здесь все свои. На прошлую, старую и использованную жену можно махнуть рукой и вбросить в утиль, как ненужный хлам. А после и родителей сплавить куда подальше. Они же тоже тебе мешают, не так ли?

Может быть, я и дальше услышала много интересного, но дверь распахнулась, и в комнату шагнул мой средний сын.

– Скандалите? Я вам докторов привёл, – с ухмылкой произнёс Кирилл.

– Что здесь происходит? – в комнату быстрым шагом вошла бригада скорой помощи и попросила всех освободить помещение.