bannerbanner
Каменная кровь 2
Каменная кровь 2

Полная версия

Каменная кровь 2

Язык: Русский
Год издания: 2025
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
6 из 7

Однако, когда я вхожу в камеру, меня окутывает предчувствие, что я здесь вовсе не потому, что Николай переживает за мою безопасность…

На это намекают изумленные взгляды пленных: они словно увидели привидение.

Я не что иное, как объект допроса.

В груди зарождаются противоречивые чувства и страх, что Николай сейчас почувствует все. Ведь ему не нужны мои слова.

Я кусаю губу, чтобы справиться, отвлечься на боль.

Пленные прикованы в ряд, помимо цепей я замечаю особые браслеты на их руках. Они светятся и чем-то похожи на кольца, которые сдерживали полоза. Скорее всего, это блокирует их силы.

Передо мной – маги, даже если на них нет их традиционных туник. Они одеты просто, как обычные жители Вереташа, в коричневые легкие туники. Но их отличает то, что они покрыты ссадинами, кровью и потом.

Пленники в изнеможении.

Сердце сжимается от увиденного, меня начинает тошнить, и хочется поскорее сбежать из этого места.

Николай проходит перед пленными, внимательно заглядывая каждому из них в глаза. Я замираю возле двери.

Меня пугает то, что сейчас произойдет. Что будет происходить. Предчувствие отвратительное.

Они маги, такие же как моя сестра, а может быть и я.

– От того, что вы мне здесь сегодня расскажете, будет зависеть ваша возможность предстать перед Королевой, и, возможно, вернуться в Мавридию. Я даю вам последний шанс. Я хочу знать, зачем вас послали сюда.

Один из пленников поднимает на меня голубые глаза, и его взгляд заставляет перевернуться мои внутренности. На его брови запеклась кровь, по шее стекает пот, но смотрит он так, как будто мы с ним лично знакомы. Усмехается.

Еще один из пленных направляет на меня взгляд, и он сверкает безумием.

– Ты…

Теперь на меня смотрят все, включая Николая. Последний меня осматривает с ног до головы и оценивает, будто видя впервые.

Он играет.

Я задерживаю дыхание. Не понимаю, что происходит. Он не говорил мне, что я стану частью этого допроса…

Глинка ерзает под моими волосами. Она тоже чувствует напряжение.

– Моя девушка, – представляет меня Николай, и это заставляет меня встрепенуться.

Как он меня представил только, что?

Воздух испаряется из этого помещения. Был ли он здесь вообще?

– Она была вашей целью? – спокойно спрашивает он пленников.

Один из них, с несколькими выбитыми зубами, небрежно сплевывает себе под ноги.

– Шлюха, – цедит он, и Николай размеренно подходит к нему.

Меня бросает в пот. Это неприятно и… тошнотворно.

– Неправильный ответ, – говорит ему Николай и бьет в живот так, что тот виснет на цепях, пытаясь скрючиться пополам.

Я закрываю глаза. Я не могу на это смотреть.

– Еще желающие? – продолжает Николай.

– Я пришел, чтобы найти и вернуть двух магов… – хрипит голубоглазый с подбитой бровью. – Однако одна из них, очевидно, прекрасно себя чувствует и вовсе не нуждается в помощи. – Парень не спускает с меня глаз, словно эти слова предназначаются мне.

Я даже не знаю, кто он. Неужели мои родные могли его нанять? Сестра?

Николай подходит к голубоглазому и смотрит таким взглядом, будто решает: сломать ему руку или шею.

– Я пришел за одним магом. Одним, – поспешно поправляется пленник. – Они просто увязались за мной, – он кивает в сторону остальных троих пленных, и на их лицах появляется злость.

– Щенок поганый! – говорит кто-то из троих.

– Надо было сразу прикончить тебя, – добавляет другой.

– А вот у них… У них немного другая цель, – продолжает голубоглазый пленник.

По спине ползет холодок.

Я сжимаю зубы до боли в челюсти, сдерживая себя от опасных вопросов. Я начинаю дрожать, когда Николай подходит не к пленным, а ко мне.

Что будет, если он начнет подозревать, что я маг? Что, если сейчас он прочитает в моих глазах острое желание помочь этим магам выбраться отсюда? И, возможно, сбежать вместе с ними, особенно с тем, голубоглазым, который говорил что-то о помощи…

Нет. Я должна спрятать это намерение как можно глубже и сделать непроницаемое лицо, как у него…

Как у Николая.

– Вы намекаете на то, что моя девушка – маг?

Я прикусываю до крови губу. Николай поправляет мои волосы и смотрит в глаза.

Нет.

Он пожирает мою душу.

Медленно и неспеша.

Тщательно исследуя все ее тайные уголки.

Молчание пленных длится слишком долго.

– Моя девушка – каштоун. Она малахитница. Не маг. Я в этом уверен, потому что стал свидетелем ее присяги, – его голос звучит твердо. – Пещера Самоцветов, как известно, ни за что не допустила бы мага стать каштоуном, чтобы не нарушить баланс природных сил,. – добавляет Николай, и я уговариваю свои ноги не подкоситься, чтобы не упасть.

Пленники переглядываются друг с другом, на их лицах сомнение. Почему-то Николай упускает ту деталь, что я выжила в Пещере только потому, что он вытащил меня из бездонной дыры… Он забыл?

Или… Он делает это специально?

Что будет, если он узнает? Сдаст меня Королеве? Убьет?

Я нервно сглатываю. Николай достает чистый платок и промакивает уголок моего рта. На нем остается капля моей крови… Я настолько сильно прикусила губу, что не заметила, как мой рот наполнился кровью.

Николай делает вид, что его это не настораживает.

Как я могла спать с ним в одной постели?

– Еще раз. Зачем ты прибыл в Каменное королевство под прикрытием? – он подходит к голубоглазому, который, похоже, самый разговорчивый из всех.

– Я пришел, чтобы найти одного мага, – уверенно и почти улыбаясь отвечает тот.

– Имя, – приказывает Николай, и я перестаю дышать.

– Калазиас. Нина.

16


Анна

Меня бросает в жар.

Это не Нина послала его. Кто-то другой ищет сестру и, возможно, меня.

Неужели она не вернулась в Мавридию? Сердце бьется как бешеное.

Я готова броситься расспрашивать этого парня, почему он ищет Нину, и как так вышло. С огромным трудом себя сдерживаю. Не сейчас. Это может стоить мне жизни.

– Калазиас… – задумчиво произносит Николай, будто впервые слышит, и переводит на меня свой вопросительный взгляд.


Теперь я смотрю прямо в беспощадные глаза майора, пытаясь понять, в какую игру он играет.

Я жалею, что сказала ему о своей фамилии. Он знает…

Прекрасно знает, что речь идет обо мне и моей семье, не может же он всерьез полагать, что я ударилась головой, придумала себе фамилию, и так вышло, что она совпала с фамилией магов, которых ищут пленные мавридии.

– Дорогая, тебе знакома эта фамилия? – Николай обращается ко мне.

Я в полной заднице.

Еще полчаса назад я была уверена, что у Николая есть сердце. Он ведь даже помог похоронить ящерицу. Положил на ее могилу цветок и выглядел искренне сочувствующим…

Но теперь…

Куда он клонит?

Я отрицательно качаю головой, ощущая невидимый удар под дых.

Я вру, и все присутствующие прекрасно знают это.

Но если я скажу, что я тоже Калазиас, случится катастрофа. Это я понимаю по убийственному взгляду Николая, отчетливо намекающему, что если я это сделаю – пленные умрут прямо здесь и на моих глазах.

– Ну хорошо, – обреченно вздыхает голубоглазый маг. – Возможно, я просто не туда свернул после вечеринки, по пьяни заблудился и оказался в Каменном королевстве… Так пойдет? Я готов искупить свою вину и попробовать дипломатично разрешить инцидент. А также клянусь привести майора туда, куда он так просит.

– Мы пришли на разведку, – перебивает его длинноволосый мавридий с широкими плечами.

Он огромен и похож на медведя. Усталого и избитого медведя.

– Просто на разведку, не думали, что попадемся так глупо… Не знаю, что нас дернуло пойти вслед за этим придурком, и попасться…

– Если бы вы за мной не поперлись, меня бы не поймали! – возмущается голубоглазый.

– Мы согласны сотрудничать, майор. Я хочу вернуться в Мавридию и сделаю все, чтобы способствовать вашему плану.

– Я тоже, – вторит ему пленный, прикованный рядом.

Голубоглазый смотрит на них с недоверием.

Николай оценивает.

– Придурки, – плюется четвертый и презрительно отворачивается в сторону.

В этот момент в пыточную заходит стражник и приносит еду и воду, после чего вновь удаляется.

Николай освобождает всех, кроме мага, назвавшего меня шлюхой. На них остаются блокирующие браслеты.

Я смотрю на то, как истощенные пленники едят, искоса продолжая бросать на меня любопытные взгляды. Я же хочу превратиться в статую. Каменную и безжизненную.

Мне больно вместе с ними.

Я смотрю на четвертого пленного. Он обмяк, однако его взгляд полон ненависти и обещания мучительной смерти. Да, он оскорбил меня, было очень неприятно, но я не хотела, чтобы его мучили из-за меня…

Заметив, что пленные с трудом двигают переломанными пальцами и у них не получается взять в руки стакан, я делаю к ним пару шагов.

Под прожигающим и пугающе недовольным взглядом Николая я разливаю воду по стаканам и помогаю пленным сделать несколько глотков.

Чего я не ожидаю, так это того, что один из заключенных в считанные секунды сломает стакан и приставит осколок к моему горлу.

С чего я только решила, что он сам не может пить?

– А теперь… Ты снимешь с нас браслеты и выпустишь отсюда вместе с твоей каменной шлюхой, – хрипит длинноволосый здоровяк, обращаясь к Николаю.

Рука пленного так сжимает мое горло, что я едва дышу. Точно краснею от напряжения и замираю от ужаса, потому что чувствую, как острый осколок стакана впивается в мое горло.

Николай приподнимает бровь. Он с непроницаемым лицом смотрит… как меня вот-вот зарежут.

– Понял? Майор… – насмешливо говорит маг.

Прикованный к стене пленник смеется хлюпающим и довольным смехом.

Дальше…

Все происходит слишком быстро.

Я слышу звук рассекающего воздух гематитового стержня.

Рука мага, удерживающая меня, слабеет. Я начинаю дышать. Замечаю стекающую по шее здоровяка кровь, и меня охватывает дикий ужас. Я отскакиваю в сторону. В голове стучит, а сердце бешено колотится, разрывая грудь изнутри.

Тело пленника падает на пол с глухим стуком. За ним падает и второй.

Я впервые вижу… как Николай убивает в реальности. В нескольких сантиметрах от меня.

Его глаза тусклые и беспощадные. Он возвращает в свое тело гематитовую иглу. Это стоит ему невероятных усилий: рана на руке майора не закрывается, как должно быть. С пальца капает кровь. Он все еще не смог полностью восстановить свою силу.

Меня бьет дрожь, но я пытаюсь с ней совладать. Я не могу бояться. Заставляю себя вновь дышать. Глубоко. Я должна быть сильной. Я пережила ночь в Скарлатной башне… Переживу и это.

Наверно.

Атмосфера в допросной словно еще больше накаляется, а время растягивается до бесконечности.

Николай сначала цепко и внимательно осматривает меня, чтобы убедиться, что я в безопасности, а потом переводит стальной взгляд на голубоглазого пленника… Тот отбрасывает в сторону окровавленный осколок стакана, с омерзением смотря на второй труп.

Значит…

До меня доходит, что этот пленный только что убил своего же сородича. Возможно, это произошло одновременно.

Да, было заметно, что он не питает симпатий к другим пленным, но чтобы вот так убить своего же…

– Гаденыш… – шипит беззубый и дергается на голубоглазого мага. – Я прикончу тебя, продажная ты тварь… – на его лице взбухают вены.

Голубоглазый окидывает меня взглядом, он кажется мне взволнованным. А вот Николай наблюдает за всем этим с задумчивым, но убийственно-мрачным видом. Он сжимает кулак, выжимая капли крови на пол.

Его глаз дергается. Значит, он в бешенстве.

– Они хотели убить ее, – возмущается голубоглазый пленник в ответ на осторожный и молчаливый взгляд Николая. – Или мне нужно было предоставить им такую возможность? Если она твоя девушка, может, тебе стоит меня поблагодарить?

– Ты ошибаешься. Благодарить стоит тебе меня, за то, что оставил в живых и дал шанс. Но помни то, что ты сказал здесь. Ошибка – и ты труп.

Что-то мне подсказывает, что Николаю нужен этот парень. Очень нужен.

– Тогда, может… это ты поблагодаришь меня? – голубоглазый поворачивается ко мне, и кажется, что я на мгновение тону в его взгляде.

Если глаза Николая засасывают безвозвратно внутрь, присваивая и не отпуская, то глаза пленника завлекают, но позволяют свободно вернуться к себе.

– С-спасибо, – заикаюсь я и встречаюсь взглядом с Николаем.

В глазах майора мелькает желание обрушить стены этой темницы. Ему явно не нравится то, что я посмела поблагодарить кого-то еще, но не его.

Неужели он не понимает, что мне просто страшно его благодарить? Как и спрашивать, что-то рассказывать и вообще смотреть?

Голубоглазый принимается за еду, как будто рядом не лежат два трупа. Меня едва не тошнит.

В тюрьму заходит Белый, он морщится, когда замечает кровь и безжизненные тела.

– Как наестся – его в повозку, – кивает Николай на голубоглазого.

– С ним что делать? – спрашивает Белый о привязанном к стене пленнике.

– Его оставить здесь. Он еще что-то хочет мне рассказать.

Я слышу хриплый полубезумный смех пленного.

– Я ничего тебе больше не расскажу. Можешь убить меня.

Николай не обращает на его слова внимания. Сейчас он переплетает пальцы с моими, пачкая их в своей крови, и тянет за собой.

На безлюдной лестнице он останавливается и с осторожностью осматривает меня, проводит пальцем по шее, останавливаясь на царапине, оставленной острым осколком.

– Прости, – слышу я и не верю своим ушам.

Николай только что попросил у меня прощения? Он? Который был таким бессердечным и каменным там, в допросной, сейчас внезапно превращается в ласкового наставника?

Он не останавливается на этом.

Горячие губы Николая касаются свежей ранки на шее, и от неожиданности я издаю громкий выдох, похожий на стон.

Он заглядывает в мои глаза, затем… целует в губы.

Бешеная смесь чувств вспыхивает, затмевая весь ужас от увиденного.

Я не понимаю почему, но раскрываюсь ему навстречу, позволяя исследовать свой рот.

Он целует так, как будто это может быть последний поцелуй в его жизни…

От переполняющих ощущений меня уносит далеко от мрачных стен гарнизона.

Что это? Наваждение? Безумное влечение?

Николай прекращает поцелуй, тяжело дыша. И я тоже. Он опускает ладони на каменную стену по обе стороны от моего лица. Его взгляд стал туманным.

– Этого не должно было случиться. Прости, – его голос звучит искренне.

Я не успеваю за переменами в его настроении…

Неужели он на самом деле взволнован?

– Николай… – я называю его по имени, и мне нравится замечать его реакцию на это. – Что бы ты сделал, если бы… узнал, что я – маг? – спрашиваю я аккуратно, понимая, что это мой шанс услышать его искренний ответ.

Он проводит большим пальцем по моим губам.

– Возможно, я был бы вынужден тебя убить.

Я ощущаю жуткий холод. Его фраза сразу же возвращает в кошмар, который так долго мучает меня.

Николай продолжает:

– Но учитывая твой талант находить проблемы на свою голову… Мне ничего не придется для этого делать.

17


Николай

Я стою рядом с ней, опираясь на каменную стену, и смотрю ей в глаза. В них – страх и бессилие. Они отражают то, что сверлит меня изнутри.

Страх – что в один момент она может погибнуть.

Бессилие – что в момент опасности я не смогу быть с ней рядом или защитить.

Если так будет продолжаться…

Если она не поймет, что путь воина – это не ее путь…

Боюсь, даже боги будут бессильны.

Ей просто стоит довериться мне и перестать быть такой… такой непокорной.

Вкус ее крови все еще на моих губах. Она стала слаще.

Анна стала гибридом.

Вопрос: что будет дальше?

У меня наконец-то появился способ дать королеве то, что ей нужно… Вернуть Григория… и… сделать Анну своей.

Я начинаю винить себя за собственную одержимость.

Возможно, мой вариант утихомирит интерес Королевы и немного отдалит Анну от всего этого.

Маленькая малахитница возненавидит меня.

Но сейчас ее ненависть не так меня заботит, как безопасность.

Действия пленных удивили меня. Их разрозненность… Похоже, что у каждого из них был собственный мотив.

Они пришли за Калазиас. Анной и Ниной. Последняя, скорее всего, ее сестра. Только вот никаких Нин не было найдено. И я надеюсь, что ее родственница не погибла при взятии Черновска.

Анну это сломает. Вместе со мной.

Калазиас были лишены собственных сил, неужели Совет Кланов заволновался, что если кто-то из эфирников попадется Королеве, она сможет воспользоваться этим, найдя способ восстановить их силы и сделать своим оружием? А Королева на такое способна, ведь она смогла дать каменные силы простым людям. Как же подгорает теперь зад у этих магов, что в мире появились существа, способные им противостоять.

Пленные узнали Анну. И она тоже это поняла. Теперь мне нужно выбить из ее головы желание расследовать собственное происхождение и любые идеи побега. Ни здесь, ни в Мавридии она не будет в безопасности, если начнет задавать слишком много вопросов… Или если всплывет, что она маг и тем более Калазиас.

Если же это дойдет до Королевы… Она воспользуется этим. Непременно.

Посмотрим, будет ли голубоглазый настолько умен, чтобы не сообщить об этом Королеве? Нет. Он станет холодным трупом еще до того, как что-то произнесет… Или если продолжит так смотреть на Анну. Жаль, что этот ублюдок мне все еще нужен для моего плана.

По глазам Анны вижу – она достаточно умна, чтобы держать рот на замке. Произошедшее на допросе не только ее напугало, но и дало понять, что Мавридия – змеиное гнездо, куда лучше не соваться.

Анна задала вопрос. Я ответил. Не хотел ее пугать, но она должна бояться даже допускать мысль о том, что она маг. Пока. Она должна забыть, что является Калазиас.

Я жесток. Знаю.

Однако…

Как же сводит она меня с ума. Такая сладкая. Ее изгибы губ так и требуют прикоснуться к ним. Ее запах пьянит и заставляет терять голову.

Глаза Анны напуганы, и я понимаю, что это было слишком.

Я сдерживаю безумное желание вновь прикоснуться к ее губам и почувствовать ее ответный импульс, которым она так легко делится со мной, даже того не подозревая. Я чувствую, как и насколько ей нравятся мои прикосновения и поцелуи, это сводит с ума. Но ужас в ее глазах не позволяет пойти дальше. Она не готова.

Я хочу, чтобы она сама меня об этом попросила, и готов ждать момента, когда ее желание пересилит ненависть и страх. Но в последнее время Анна искушает мое терпение, и я перестаю быть уверенным в собственном самообладании.

Я беру ее ладонь, зная, что пачкаю в своей крови. Она даже не подозревает, сколько в ней уже есть моей крови. И мне нравится ощущать это, свою силу в ней.

Анна останавливает меня, ее ладонь на моей груди заставляет замереть. Она же знает, что это сведет меня с ума и напрочь снесет тормоза.

Здесь.

Я хочу что-то сказать, но она кладет другую ладонь мне на губы. Я слышу свой хриплый вздох заведенного зверя и чувствую сразу же ее импульс желания.

Она не знает с чем играет.

Сейчас.

Анна приоткрывает губы. Затем ее рука нащупывает мой карман, пока я успеваю прокрутить в голове все возможные варианты мест, куда бы мне хотелось ее поцеловать.

Она достает из кармана платок с отпечатком ее крови, а затем использует его, чтобы промакнуть мою взбесившуюся и неостанавливающуюся кровь.

Я впиваюсь другой рукой в каменную стену, готовый расцарапать камень, и сдерживая себя, чтобы унять дикое желание.

Анна завязывает платок на моей ладони. Теперь я знаю, что смогу выжить при любом ранении, если перевязывать меня будет она.

– Маленькая малахитница, – хрипло шепчу я, – нам пора.

А нам пора, потому что я перестаю ручаться за себя. Нужно отвлечься.

Я отдаю последние распоряжения, ожидая, когда пленного выведут наружу и поместят в повозку.

Мне не нравится, как смотрит на него Анна, как он смотрит на нее. Мне не нравится, что она его поблагодарила, при этом напрочь забыв обо мне.

Я напомню.

Теперь, когда мы на лошади, Анна рядом и берет в свою руку поводья, я могу обнять ее бедра обеими руками. Зная, что даже несмотря на ее внутренний страх, ей это нравится. Именно этот импульс идет от нее, заставляя меня чувствовать это. Как будто мы единое целое.

Эта связь становится проклятием и благословением одновременно.

Она пробралась в мое сердце и заставила чувствовать. Знаю, что когда-нибудь она научится это контролировать, но пока… я желаю, чтобы это продолжалось.

Мне хотелось, чтобы эта дорога до дворца не заканчивалась, но увы. Гарнизон располагается слишком близко.

Сначала я отдаю распоряжения насчет размещения пленного до вечера. Это будет мой подарок Королеве. А следом провожаю Анну до покоев. И я не собираюсь оставлять ее одну. Не в этом месте.

В комнате нас уже ждут служанки. На кровати красуется невероятно красивое платье. Я смотрю на него и начинаю сомневаться, может ли Анна быть в сговоре с Королевой, чтобы окончательно свести меня с ума?

Я уже представляю Анну в нем.

Нет…

Я представляю, как она будет стонать, пока я буду ее раздевать…

Майорская выдержка дает сбой перед маленькой малахитницей…

Однако Анна не разделяет моего энтузиазма. Я улавливаю ее страх. Служанки вводят ее в ужас. Я чувствую это. Она должна прекратить бояться, потому что страх делает слабым.

– Майор Аркас, не будете ли вы против покинуть покои, пока мы не приведем в порядок гостью?

Размечтались.

Я не оставлю этим жутким служанкам маленькую и дрожащую от страха малахитницу.

– Нет, – отвечаю я, садясь на стул и наблюдая, как Анну уже окружили эти женщины, не менее безумные, чем сама Королева. – Я собираюсь наслаждаться видом.

Лицо Анны меняет выражение: вместо паники теперь оно горит от стыда. И она делится своим смущением со мной. Мне начинает нравиться эта связь.

Я хочу чувствовать ее всю до капли. И да, ее смущение нравится мне больше, чем страх. Когда она смущается – то становится бойкой, дерзкой, в ней поднимается сила, и она способна бросить вызов… мне, служанкам, Королеве, миру.

Я устраиваюсь поудобней, чтобы понаблюдать за тем, как Анну раздевают…


Анна

Он будет наслаждаться видом.

Я громко выдыхаю, еще немного, и я научусь фыркать, прямо как Магнолия.

Служанки медлят, но все же принимаются за работу, в то время как Николай берет с подноса гроздь винограда и усаживается с ней на кровати.

Он принимается есть по виноградинке, с невероятно довольным видом смакуя каждую и будто бы дразня. Он не спускает с меня глаз, заставляя тело гореть.

Почему я ощущаю эти губы на себе? Как будто он ест не виноград, а меня… Что самое пугающее, так это то, что эта идея мне нравится…. Я хочу чувствовать его губы на своем теле. Хочу, чтобы он упивался мной, как этим гребаным виноградом…

Чтоб он им подавился!

Нет…

Я не могу впустить Николая в свои мечты.

Не его.

Даже если он так отчаянно пытается всем показать, что я принадлежу ему. Я только больше ощущаю себя сдавленной в его ментальных тисках и извращенных играх. Тревоги от этого становится только больше.

Он знает, что я – Калазиас. Знает, что я – маг.

Я более чем уверена. Но он продолжает делать вид, что игнорирует эту информацию, заставляя меня делать то же самое.

Как будто он решил надеть на себя и меня шоры. А остальным – готов выколоть глаза или отрезать уши, если что-то пойдет не так, и они увидят или услышат что-то лишнее…

Но вот пронизывать меня своим темным взглядом, пока служанки меня раздевают, он не против.

Наглец.

Николай ясно дал понять, что я не могу выдать своего происхождения, не могу разговаривать о нем даже с ним. Но что если Королева уже все поняла?

Что ей известно обо мне? Что я маг? Что моя кровь освободила полоза? Что маги мавридии ищут меня? Ведь неспроста она поместила меня в свою Скарлатную башню… Эти покои, платье…

Я понимаю, что не в моих силах контролировать ситуацию, что в любой момент на моем месте останется лишь горстка пепла, и от этого волнение подступает к горлу. Часть меня требует спрятаться за спину Николая, довериться ему. Другая часть жаждет разгадки, поиска семьи, Нины…

Где она сейчас? Почему мавридии пришли за нами? Они хотели нас убить? А тот, голубоглазый? Можно ли ему доверять?

Зеркала в комнате больше нет, и его не заменили. Однако в этот раз служанки оставляют меня в нижнем белье на растерзание потемневшим от желания глазам Николая. Теперь зеркало не кажется мне таким ужасным…

После, меня ведут в ванную, оставляют одну, по крайней мере, я так думаю, и позволяют самостоятельно избавиться от оставшейся одежды и лечь в уже подготовленную ванну, наполненную теплой водой и лепестками разных цветов…

На страницу:
6 из 7