Семь дней

–Дамы, прекратите мучить меню, – мягко прервал он их терзания. – Здесь делают отменный шашлык из ягненка. На этом и порешим. Плюс несколько закусок на компанию. И, – он поднял палец, предвосхищая вопрос, – никакого алкоголя. Только морсы, лимонады и много минералки. Сегодня лечим нервы, а не травим их дальше.

Предложение было принято с облегчением. Когда заказ сделали, за столом повисла комфортная пауза, наполненная лишь стрекотом сверчков и отдаленным гулом города.

– Знаете, – раздался спокойный голос Романа, – по роду деятельности я видел много неприятных ситуаций. Но чтобы кто-то так мужественно держался при шантаже… Это вызывает уважение. – Он сказал это непафосно, глядя на Марию, и в его глазах мелькнула не только профессиональная оценка, но и искреннее восхищение.

Мария почувствовала, как по щекам разливается румянец.

–Это не мужество, – тихо возразила она. – Это… просто не было другого выхода.

–А вот и неправда, – парировал Роман, наливая ей стакан прохладного морса. – Другой выход всегда есть. Спрятаться. Замолчать. А Вы выбрали бой. Пусть и с поддержкой, – он кивнул в сторону сестры, – но выбор был за Вами.

Елена, наблюдая за ними, с теплой улыбкой добавила:

–Ром, только не запугай ее своими адвокатскими баталиями. Человек есть хочет.

–Виноват, – с легким, почти незаметным флиртом в голосе сказал он, поднимая бокал с лимонадом. – Тогда просто… за ужин в хорошей компании. И за то, что самые трудные дни тоже заканчиваются.

В его взгляде, обращенном к Марии, читалась не только поддержка, но и пробуждающийся интерес. И она почувствовала не просто облегчение, а что-то похожее на робкую надежду.

Ужин проходил в легкой, непринужденной атмосфере, когда у Елены зазвонил телефон. Посмотрев на экран, она улыбнулась.

–Але, сынок… Да, я скоро… Конечно, куплю… Хорошо, хорошо, уже выезжаю.

Она положила трубку и посмотрела на спутников.

–Простите, но мне пора.

Роман тут же отодвинул стул.

–Я отвезу тебя, – предложил он, уже доставая ключи из кармана.

– Абсолютно нет! – Елена подняла руку в успокаивающем жесте. – Я вызову такси, оно через пять минут будет. А вы оставайтесь. – Она перевела взгляд на Машу, и в ее глазах читалась теплая, почти сестринская забота. – Маш, тебе еще рано возвращаться в тот пустой дом. Посидишь тут, воздухом подышишь. А Рома тебя потом домой отвезет, он всегда за рулем.

Роман сделал вид, что протестует, но это было так неестественно и неискренне, что выдавало его с головой. Уголки его губ предательски подрагивали, пытаясь сдержать улыбку.

–Лена, я не могу… – начал он, но сестра его тут же оборвала.

– Можешь, – парировала она, подмигивая ему так, чтобы Мария не видела. – И даже должен. Я на вас оставляю того самого ягненка, вы его просто обязаны доесть. Не пропадать же добру. – Она встала и обняла Машу. – Отдохни, хорошо? Я завтра утром позвоню.

Когда Елена вышла, за столиком воцарилась внезапная, но совсем не неловкая тишина. Роман откашлялся, пытаясь вернуть себе деловой вид, но легкое смущение и та самая, плохо скрываемая радость, делали его лицо моложе и живее.

–Ну что ж… – начал он, разливая по бокалам свежий морс. – Кажется, мы остались за главных по шашлыку. Прикажете продолжать банкет?

Мария, чувствуя, как по ее щекам разливается теплый румянец, кивнула. И впервые за этот вечер ее улыбка была не вымученной и усталой, а самой что ни на есть настоящей.

– Приказываю, – с легкой улыбкой ответила Мария, чувствуя, как остатки напряжения понемногу тают в теплом вечернем воздухе.

Разговор сам собой перетек на нейтральные темы, и вскоре они с азартом заспорили о машинах.

–Ладно, твой «зверь» с кожаным салоном, это впечатляет, – с усмешкой говорил Роман, отрезая кусок сочного шашлыка. – Но моя Kia K5 – это умный и надежный партнер. Она не капризничает, не требует золотых черпаков для бензина и при этом едет, как по рельсам. Практичность против пафоса!

– Это не пафос, это классика! – возразила Мария, впервые за долгое время чувствуя себя способной на легкий, почти флиртующий спор. – В BMW есть характер. А твоя «Киа»… она как идеальный сотрудник – делает все правильно, но без души.

– Ой, только не заводите разговор про «душу» железа, – засмеялся Роман. – А то я Вам сейчас про трансмиссию и систему курсовой устойчивости полчаса читать буду.

И в этот момент, смеясь над его шуткой, Мария поймала себя на мысли, на удивление простой и ясной: с этим мужчиной ей было невероятно легко. Непринужденно. Как будто они знакомы сто лет. Он не пытался ее впечатлить, не строил из себя героя – он просто был собой. И в этой простой уверенности была такая надежность, что она физически ощущала себя в абсолютной безопасности. Он привлекал ее – спокойной силой, умным взглядом, тем, как он заботливо пододвинул к ней тарелку с закусками.

Но тут же, словно назойливая муха, в сознании всплыл другой образ: взъерошенные волосы, дерзкая улыбка и заряжающая энергией хаотичность Алексея. Рядом с ним она чувствовала себя живой, но как будто на взводе, как будто стояла на краю пропасти. Это было пьяняще, но опасно. Алексей будил в ней страсть, заставлял кровь бежать быстрее.

Роман же… Роман давал ей то, в чем она отчаянно нуждалась после годы одиночества и предательства – ощущение твердой земли под ногами. Он был как тихая гавань после долгого шторма. И ее сердце, израненное и уставшее, не знало, чего хотеть больше – спокойной уверенности или головокружительной бури.

– О чем задумалась? – мягко прервал ее размышления Роман. – Снова считаешь, во сколько тебе обходится содержание того «характера» на колесах?

Мария встрепенулась и покачала головой, снова улыбаясь.

–Нет… Просто… наслаждаюсь вечером.

В ресторане заиграла медленная, мелодичная композиция. Роман, встретив взгляд Марии, с легкой улыбкой сделал ей формальный жест.

–Позвольте пригласить? Без лишних телодвижений, просто чтобы завершить вечер правильно.

Она кивнула, и они присоединились к другим парам. Роман держал ее бережно, почтительно, оставляя пространство между ними. Он говорил тихо, пока они медленно танцевали:

–Знаете, когда я увидел Вас сегодня у клиники, первая мысль была: «Какая же сильная женщина». А сейчас, танцуя с Вами, я понимаю, что ошибся. Вы не просто сильная. Вы невероятно… изящная. Как будто фарфоровая статуэтка, внутри которой стальной стержень.

Мария чувствовала себя спокойно и защищенно в его объятиях. И в этот момент ее взгляд скользнул за перила веранды, на пляжную дорожку. И она увидела его.

Алексей. Он шел в шумной компании, его рука была закинута на плечи высокой, стройной блондинки в коротком сарафане. Девушка звонко смеялась над его словами, а он наклонился, чтобы что-то шепнуть ей на ухо. У Марии внутри все екнуло, и по телу разлилась жгучая, неожиданная волна ревности. Но тут же мозг холодно вставил: «Он тебе никто. Твои фантазии – это твои проблемы».

Она уже почти отвела взгляд, решив, что Алексей ее не заметил, как вдруг он резко остановился, оставил свою спутницу и направился прямо к веранде. Он подошел к танцующей паре, и его взгляд – темный, интенсивный, почти горящий – приковался к Марии, полностью игнорируя Романа.

–Позвольте Вашу даму на один танец? – его голос прозвучал не как просьба, а как заявка на собственность.

Мария, ошеломленная, почувствовала, как по спине пробежали мурашки. Она молча кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Роман, сохраняя безупречное самообладание, с легким поклоном уступил место.

И мир перевернулся. Как только рука Алексея обхватила ее талию, воздух вокруг них сгустился и наэлектризовался. Он притянул ее так близко, что между их телами не осталось и сантиметра. Она ощутила каждый мускул его торса, каждое движение бедер. Его дыхание было горячим на ее шее, сбивчивым и учащенным, как и ее собственное.

– Видел, как ты танцевала с ним, – прошептал он, и его губы почти касались ее кожи, посылая по всему ее телу разряды тока. – И не смог пройти мимо. – Его рука скользнула с ее талии чуть ниже, уверенно прижимая ее к себе. – Вчера в кабинете ты была просто секси в своем деловом идеальном костюме, но сейчас твой прикид мне нравится куда больше. Ведь он с легкостью позволит мне сделать это. На этих словах его ладонь, скользнула под край ее майки, обнажив полосу кожи на пояснице.

Мария ахнула, но не оттолкнула его. Наоборот, ее тело выгнулось навстречу этому дерзкому прикосновению, словно жаждущее его. Кожа под его пальцами вспыхнула, заставляя ее томительно закрыть глаза. Каждое нервное окончание кричало, каждый мускул напрягся в сладостном предвкушении. Она чувствовала, как по ее спине, ниже талии, пробежала волна жара, сконцентрировавшись внизу живота, превращаясь в настойчивую, пульсирующую потребность.

Мария не сопротивлялась. Ее тело, вопреки разуму, откликалось на каждое его движение, на каждый шепот. Мурашки бежали по коже там, где его пальцы слегка впивались в ее спину. Она чувствовала головокружительный запах его кожи – соленого моря, пота и чего-то дикого, мужского. Ее собственное сердце колотилось так громко, что она была уверена – он его слышит.

Она подняла на него глаза и увидела в его взгляде не просто дерзость, а неистовую, неконтролируемую страсть. Этот взгляд говорил яснее любых слов: «Ты моя!».

В мире остались только они двое, только эта музыка, только его руки на ее коже и всепоглощающее, животное желание, которое затмевало все – и стыд, и логику, и присутствие Романа всего в нескольких метрах.

Когда музыка стихла, Алексей не отстранился сразу. Он на мгновение замер, его взгляд приковался к ее полуоткрытым губам, и по его лицу пробежала тень какой-то внутренней борьбы. Затем он резко выдохнул, проводил ее до столика, и, бросив Роману короткий, полный скрытого вызова взгляд, скрылся.

Мария осталась стоять, опьяненная, с дрожащими коленями и губами, которые все еще чувствовали жар его дыхания. Воздух, который секунду назад был наполнен страстью, теперь казался пустым и холодным.

– Можно я не буду это объяснять? – тихо, почти шепотом выдохнула Мария, ее взгляд умоляюще застыл на его лице.

Ответ обжег ее ледяным холодом.

–Вы не обязаны мне что-то объяснять, – его голос стал резким и безжизненным, а серые глаза, обычно полные теплоты, потемнели, словно грозовое небо перед бурей. – Вы вольны делать все, что посчитаете нужным.

Он отступил на шаг, и эта дистанция показалась Марии пропастью. В его позе, во внезапно окаменевших чертах, читалась не просто обида, а глубокая, ревнивая холодность. Ее пронзил страх – острый и иррациональный – что этот взгляд, эта стена между ними, останется навсегда, и он, этот щит, за которым ей так тихо и спокойно, появившийся в ее жизни, просто развернется и уйдет, не оглянувшись.

– Алексей… – ее голос дрогнул, но она не знала, что сказать дальше. Как объяснить смесь вины, нерешительности и того странного успокоения, которое она чувствовала с Романом?

Он молча смотрел на нее несколько невыносимо долгих секунд, его взгляд изучал ее испуганное лицо, застывшую в немом выражении уязвимость. И вдруг, напряжение в его плечах слегка ослабло.

–Знаете что, – произнес он, и в его тоне появились первые, едва уловимые следы оттепели. Роман не был готов так легко отказаться от нее. – Давайте сменим обстановку. Прогуляемся по набережной? – Он не предложил руку, но его жест в сторону пляжа был скорее приглашением, чем приказом. И для Марии в этих словах прозвучала не просто возможность продолжить вечер, а спасительный шанс.

Они шли по ночной набережной, и с каждым шагом напряжение от встречи с Алексеем таяло, словно его смывал легкий бриз с реки. Воздух был теплым и густым, пахнущим цветущими липами и сыростью от воды. Фонари отбрасывали на асфальт длинные, таинственные тени, сливавшиеся с томным полумраком, а на темной глади воды дрожали золотые отражения огней города.

Разговор тек сам собой, легко и непринужденно. Они говорили обо всем и ни о чем: о том, как Роман в детстве пытался построить плот и чуть не уплыл в соседний поселок, а Мария рассказывала, как в университете ради шутки с подругами записалась на курс ирландских танцев.

–Представляешь, вся группа – хмурые, серьезные ребята, а мы – три хохотушки, которые путали ноги, – смеялась она, и этот смех звучал для нее самой таким непривычным и целительным.

– А я в универе подрабатывал курьером на своем первом «Жигуленке», – делился Роман. – И однажды привез пиццу известному адвокату. Он тогда сказал, что им нужен курьер на постоянной основе, и предложил подрабатывать у него в офисе. Так все и началось.

В какой-то момент Мария остановилась, глядя на темную полосу пляжа.

–Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется? – спросила она с внезапной озорной улыбкой.

–Боюсь даже предположить, – с легкой усмешкой ответил Роман.

–Хочется пройтись босиком по песку. И ты пойдешь со мной.

Не дав ему опомниться, она присела на скамейку и скинула туфли. Потом, подняв на него настойчивый взгляд, указала на его ботинки.

–Твоя очередь. Не заставляй даму командовать парадом.

Сопротивляться было бесполезно. Роман, покачивая головой, но с улыбкой, разулся и закатал штаны до колен. Песок и вправду был еще теплым, бархатистым, и каждое зернышко приятно обволакивало ступни.

– Ну как? – спросила Мария, и ее пальцы неожиданно переплелись с его пальцами.

–Неожиданно приятно, – признался он, сжимая ее руку в ответ.

Они сделали несколько шагов по кромке воды, и тогда Мария, не говоря ни слова, потянула его за собой в темную воду. Она была еще теплой после дневной жары и ласково обвалакивала их лодыжки.

–Осторожно! – засмеялся Роман, но последовал за ней без колебаний, чувствуя, как мелкие волны бьются о его щиколотки.

Они стояли так посреди ночной реки, держась за руки, как два заговорщика, нарушившие все правила приличия. Огни города мерцали вдали, отражаясь в их смеющихся глазах, а где-то там, на набережной, остался весь их тяжелый день, все страхи и сомнения. Здесь же, в теплой ночной воде, была только легкость и растущее между ними чувство, такое же теплое и неизведанное, как эта темная вода у их ног.

Они простояли так еще несколько мгновений, наслаждаясь водой и тишиной, пока Мария не решила, что пора возвращаться. Она развернулась, чтобы бежать обратно на берег, но песок под ногами оказался коварным. Сделав неловкий шаг, она почувствовала, как нога подворачивается, и тело по инерции понесло вперед.

– Ой! – вырвалось у нее, и она уже мысленно приготовилась к неприятному падению в мокрый песок.

Но падения не последовало. Сильные руки Романа мгновенно обхватили ее за талию, подхватив и прижав к себе. Он удержал ее в полуобороте, не давая упасть. Они замерли в тесном объятии, ее спина прижата к его груди, его дыхание горячим вихрем касалось ее шеи. Сквозь тонкую ткань ее одежды она чувствовала каждое напряжение его мышц, каждое движение его грудной клетки.

– Осторожнее, – его голос прозвучал низко и немного с хрипотцой прямо у ее уха.

Его ладони, все еще лежащие на ее талии, казалось, прожигали ткань. Одна из них непроизвольно сместилась чуть ниже, на пару сантиметров, мягко очерчивая изгиб ее бедра. Мария затаила дыхание, ощущая, как по всему ее телу пробежала волна жара, совсем не связанная с летней ночью. Ее собственная рука инстинктивно легла поверх его, не отталкивая, а скорее прижимая, закрепляя этот миг.

–Кажется, я тебя поймал, – прошептал он, и в его словах был не только прямой смысл.

– Кажется, да, – так же тихо ответила она, чувствуя, как бешено колотится ее сердце – и не от испуга, а от чего-то совсем другого.

Он медленно, почти нехотя, разжал объятия, позволив ей встать твердо, но его пальцы еще на секунду задержались на ее талии, прежде чем окончательно отпустить.

Они молча вернулись к машине, и тишина между ними была наполнена не неловкостью, а приятным, томным послевкусием от прогулки. Песок на ногах был напоминанием о их маленьком ночном приключении.

Подойдя к темной иномарке, Роман, легким движением, полным галантности, открыл ей дверцу не сзади, как раньше, а именно на пассажирском сиденье рядом с водителем.

–Прошу, – сказал он просто, его пальцы едва коснулись ее локтя, помогая ей сесть в кресло.

Когда он обошел машину и сел за руль, в салоне повисло осознание, что вечер подошел к логическому концу. Но оба чувствовали – им обоим не хотелось, чтобы он заканчивался. Воздух был густым от невысказанного.

Роман завел двигатель, но не тронулся с места. Он повернулся к ней, его лицо было освещено лишь приборами панели.

–Так не хочется возвращаться в пустую квартиру, – тихо констатировал он, словно читая ее мысли. – Может, покатаемся? Просто так. Посмотрим, на ночной город.

Облегчение и радость вспыхнули в груди Марии. Она боялась, что он предложит отвезти ее домой, к ее четырем стенам и тяжелым мыслям.

–Да, – ответила она, и ее голос прозвучал тверже, чем она ожидала. – Да, пожалуйста. Покатаемся.

Он тронулся с места, и машина бесшумно понесла их вглубь ночного города, оставляя позади темную воду и золотые огни набережной. Впереди были только безлюдные проспекты, залитые неоновым светом витрины и обещание продолжения, витающее в теплом воздухе салона.

Они катили по спящим улицам, и вскоре Роман свернул на освещенную неоном заправку. Воздух здесь пах бензином, кофе и ночной свободой.

Подойдя к стойке с кофе, Роман спросил:

–Что будете? Капучино, американо?

Мария задумалась на секунду, глядя на разноцветные кнопки автомата.

–Знаешь, твоя сестра, Елена, каждое утро готовит мне кофе с корицей, – тихо сказала она, и на ее лице появилась теплая, почти невесомая улыбка. – От него на душе становится так тепло и уютно, словно тебя обняли. Кажется, после такого дня мне бы именно такого.

Роман кивнул, и его собственное выражение лица смягчилось.

–Да, Лена у нас такая… вся из этой домашней теплоты, – сказал он, нажимая на кнопку выбора напитка. – У нее в доме всегда пахнет выпечкой, уютом. И этот ее кофе с корицей… это ее фирменный рецепт утешения. Мне самому очень нравится у нее бывать.

Он протянул ей стаканчик с только что приготовленным напитком, от которого уже тянуло сладковатым, согревающим ароматом.

–Держите. Пусть хоть отдаленно, но напомнит то ощущение.

Мария взяла стакан, и ее пальцы на секунду коснулись его. В этом простом жесте, в этих словах о сестре, было столько искренней, братской нежности, что ее собственное сердце сжалось от чего-то доброго и светлого. В мире, где ее предал самый близкий человек, эта простая семейная история казалась настоящим чудом.

Припарковавшись на краю пустой парковки АЗС, они пили кофе, глядя на редкие машины, проносящиеся по дороге. И вот разговор сам собой повернул к мечтам.

– Знаешь, о чем я сейчас думаю? – сказала Мария, прижимая теплый стаканчик к ладоням. – Об отпуске. О настоящем. Чтобы теплый песок, шепот океана и никаких деловых костюмов. Только спа, хорошие книги и чтобы никто не требовал отчетов по понедельникам.