Временный брак, или Любовь навеки

Алисандра Озерова

Временный брак, или Любовь навеки

Глава 1 Невеста № 27

Я застонала в бессильном порыве. Гадкое черное пятно расползлось на воротнике единственного мало-мальски приличного платья, которое я загодя приготовила для сегодняшнего выхода. Темно-синее, скромное, но элегантного кроя. Его изюминкой было легкое белое кружево, пущенное от горловины по корсажу. И вот на этом кружеве и маячила черная клякса. Уж я не знала точно, чем мачеха воспользовалась, но подозревала, что она позаимствовала чернила моего сводного брата-игрока. Единственное для чего Кай мог ими воспользоваться, так это для подписания очередной долговой расписки.

Мой отец при жизни слыл весьма состоятельным человеком. Крупное поместье на севере Магерра приносило солидный доход, но после женитьбы его на лойе(обращение к даме в Магерре)Кристе Валькстерской его состояние пошло прахом. Во многом из-за сына лойи Кристы – Кая Валькстерского, который понемногу выудил у отчима все имущество в счет уплаты по векселям и закладным. Криста ослепила отца своей красотой и льстивыми речами, и тот не сопротивлялся, когда мама и сыночек запускали руки в его мошну. Уразумев, наконец, что остался без эльгаза душой (денежная единица в Рейме, а потом и в Магерре, как завоеванной территории) , отец свел счеты с жизнью.

Меня от окончательного обнищания уберегло материнское приданое. По закону Магерра, который Рейм с барского плеча не стал оспаривать и менять, материнское приданое, неистраченное при ее жизни, переходило по наследству старшей дочери, минуя иных наследников. Если дочери не было, то наследницей становилась ближайшая родственница по женской линии. От матушки мне достался приличный деревенский коттедж, несколько пристроек, а также мелкая живность с пастбищем. О былом состоянии нечего было и мечтать, но жить вполне безбедно, хоть и без изысков, я сумела бы. Заковыка была в том, что моим наследством я могла распоряжаться только по достижению совершеннолетия. И хоть мне давно минуло двадцать, совершеннолетие мне не грозило. Взрослой магерранка становилась лишь при одном условии – когда выходила замуж. В противном случае, ее опекуном становился ближайший родственник мужчина. Хм… Может поэтому Рейм и не стал менять принцип наследования приданого? Все равно им распоряжались по итогу мужчины.

Криста сразу поняла, что мое имущество – это то, что поможет уберечь ее сыночка от свежевания. Как я выяснила, Кай задолжал кому-то очень серьезному и в то же время не очень щепетильному. Для острастки остальных должников моего горе-братца могут пустить в распыл. Да только я здесь при чем? Если в ближайшее время я не найду себе мужа хоть на гран порядочнее Кая Валькстерского, то мой дом, земельный надел и скот отойдут загадочному лойю (обращение к мужчине в Магерре), я же пойду по миру. Жалости к родственничку я давно не испытывала. А после смерти отца осталось лишь презрение и глухое бешенство, ярость, что у меня связаны руки. Вот так я изводилась в страхе лишиться всего, когда очередной потенциальный покупатель придирчиво осматривал мой коттедж и остальные принадлежащие мне материальные блага. К моему счастью, брат и покупатели не сходились в цене, но Кая уже поджимало время, поэтому я всерьез опасалась, что сделке вскоре быть.

Спасение неверным болотным огоньком замаячило три дня назад, когда на городской площади я узрела объявление о регистрации в Ассоциации невест нашего города. У нас хоть и не совсем маленький город, но отделения Ассоциации здесь до этого не наблюдалось. И тогда я поняла, что это шанс! Ибо искать мне мужа не собирались ни Криста, ни ее сын. Я могла остаться в девках на всю жизнь. Любой брак лучше прозябания в нищете. Вот только я сглупила, когда заявила о своих намерениях мачехе и «опекуну». Они тут же принялись меня отговаривать, но это еще полбеды, поскольку я даже не удостоила их «аргументы» ни словом, ни жестом. Но такого коварства я от мачехи не ожидала. Видимо, она залезла в мою почту и прочитала приглашение на смотрины. Единственным требованием к невесте было чистое опрятное платье и наличие выписки из дворянской книги, подтверждающей статус дворянки. Я принадлежала к этому сословию и по материнской, и по отцовской линии. Чего не скажешь о лойе Кристе, чьи родители были из мещан. Впрочем, выгодно выйти замуж ей это не помешало. А для меня членство в Ассоциации было последним шансом, ибо в свет меня благоразумно не вывозили.

– Нечего тебе там пыль в глаза пускать вертопрахам светским, – бурчала привычно Криста. Кай ограничивался лишь презрительной усмешкой, дескать, кто ж тебя отпустит, пока у тебя есть хоть что-то, подходящее для уплаты долга. Брак через посредничество Ассоциации имел еще одно весомое для меня преимущество – я не нуждалась ни в согласии родителей, если бы они даже были еще живы, ни тем более в одобрении опекуна…

И вот теперь я оказалась на грани краха. Идти в таком наряде на смотрины к потенциальному супругу – глупость несусветная. Даже если жених и закроет глаза на мой внешний вид, то сваха просто не допустит меня в число претенденток. Может, конечно, там и жених не приведи Марг(заступник-покровитель Магерра. Остальных восьмерых заступников магерране не признавали, считая чужими). Ведь иначе с каких пирогов клирру-антару(в Рейме так обращаются к аристократам, имеющим родственные связи с королевской династией) Натаниэлю Кайяру посещать уездный город в Магерранской провинции, чтобы найти жену? В Рейме охочих до брака с отпрыском королевской фамилии предостаточно. Вполне вероятно, что у него какой-то физический изъян, или репутация подмочена, а может он садист, или предпочитает мальчиков… Ежели я почаще бы бывала в свете, пусть и в нашей провинции, я бы уяснила, что фамилия Кайяров настолько респектабельна, что обладай он даже всеми этими пороками сразу, ему не потребовалась бы помощь захудалой магерранской свахи, чтобы обрести супругу. Ему бы с рождения досаждали претендентки на его руку и сердце. Значит, здесь что-то иное. И пусть – сама я тоже не ищу большой и светлой любви. Меня устроит обычное брачное соглашение с гарантией сохранения за мной моего имущества.

– Чем черт не шутит, пойду в этом, – подмигнула я своему отражению в зеркале. Платье действительно смотрелось дорого. А безнадежно испорченные кружева можно прикрыть пелериной. К счастью, таковая у меня имелась. Бледно-розовый цвет, конечно, не слишком сочетался с темно-синей тканью платья, но это куда лучше, чем уродливое пятно от воротника до корсажа.

– Лойя Элия! – вывел меня из задумчивости голос единственной моей служанки и, как я подозревала, шпионки Кристы, – лойя Астарская и лой Валькстерский приглашают Вас завтракать.

При упоминании фамилии моего отца, которой теперь бравировала Криста, у меня во рту стало горько, будто я выпила настой из полыни.

– Спасибо, но передай, что я нездорова, – ответила я служанке. Та бросила торжествующий взгляд на платье, которое я продолжала держать в руках, и удалилась, даже не поклонившись. Сразу понятно, что Аурика замешана в порче наряда. Обидно то, что девушку нанимал мой отец, нанимал для меня. Но девица сразу смекнула, кто в доме хозяйка, а с чьим мнением можно не считаться. Вот и наушничает Кристе. Вполне возможно, о письме тоже она донесла. Что уж тут гадать. Впрочем, Аурика точно доложит моей мачехе, что я расстроилась из-за платья, а потому никуда не пойду, пока его не отстираю, или не куплю новое. С деньгами у меня туго. Братец выгреб все подчистую. А вывести это пятно не представлялось возможным. В роду у нас, к сожалению, не было не только магов-бытовиков, но и в принципе никаких. О пелерине, так случайно мною обнаруженной в сундуке, они либо не знали, либо не приняли ее в расчёт. Убедившись, что моё бесславное семейство завтракает, я быстро ввинтилась в платье, набросила пелерину, а выписку благоразумно спрятала за корсаж. При себе у меня меньше двух эльга. На извозчика этого не хватит, поэтому пойду пешком. Благо на улице тепло, лето в самом разгаре, хоть северный Магерр погодой обычно не балует. Рисковать я не стала и вышла через черный ход. Так, конечно, добираться чуть дольше, зато поменьше ненужных глаз. Голосок внутри твердил, что лучше пойти по центральным улицам, но я от него отмахнулась. Зря! Ох и зря!

***

Я даже не угадала его появления. Просто кто-то неожиданно схватил сзади и зажал рот сухой, шершавой, мерзко пахнущей ладонью. В бок мне уперлось нечто острое. Я затрепыхалась в хватке неизвестного, но мне на ухо мягко, почти ласково прошептали:

– Еще раз дернешься – прирежу!

Я застыла, как изваяние, больше не пытаясь вырваться. Неизвестный нежно развернул меня к себе. Даже если бы я не была так напугана, разглядеть нападавшего все равно не сумела бы. Это некто заросший бородой и усами настолько, что и глаз не различить было.

– Что Вам нужно? – прохрипела я. Голос от страха перестал мне служить.

В ответ разбойник только хмыкнул и полез своей ручищей мне за пазуху. Я едва не взвыла, понимая, что этот мерзавец собрался забрать у меня документ, подтверждающий мое дворянство. Недаром мне так легко позволили выскользнуть. За мной, очевидно, тянулся хвост от самого дома…

– Фи! Как неприлично! – раздался вдруг совсем рядом чей-то ледяной голос. – Эта лойя ничем не напоминает шлюху, а лапать других дам в подворотне – занятие недостойное даже для такого отребья, как ты.

Я вздрогнула, и уже не обращая внимания на подпирающий мое ребро нож обернулась, дабы взглянуть на неожиданного спасителя.

– Шел бы ты, господинчик, подобру-поздорову своей дорогой, – примирительно пророкотал супостат, пытаясь все же извлечь мой документ из-под платья. Мужчина, лица которого я так и не разглядела из-за того, что на нем оказалась шляпа с большим пером, отбрасывающим тень, сделал шаг назад, словно собираясь ретироваться.

– Пожалуйста, – взмолилась я одними губами. Я даже сама себя не расслышала, а вот ревнитель девичьей чести, видать, услыхал мой призыв, потому как отработанным движением двинул головорезу в челюсть. Тот рухнул на мостовую, как подкошенный и предпочел не подниматься, хотя я слышала его сопение.

– Спасибо, – прошептала я. – Я…

– Вот только не нужно мне никаких изъявлений Вашей признательности, лойя… Как Вас там?

– Лойя Элия Астарская, – сказала я уже уверенно и приосанилась. Хотя сделать это было сложно, поправляя сползшую пелерину.

– Хм, – пробормотал незнакомец. – Может, это судьба?

– О чем Вы? – поинтересовалась я и шагнула к спасителю навстречу.

– Я о том, что нам по дороге, – процедил он. – И дальнейший путь лучше проделать в карете.

– А кто Вы? И почему решили, что нам по по пути?

Вместо ответа он извлек из аккуратной мужской наплечной сумки свиток и ровным голосом произнес:

– Невеста № 27 – лойя Элия, виконтесса Астарская. 20 лет. Волосы светлые, глаза золотисто-карие, рост примерно 4 фрега (1 фрег – равен 41 сантиметру), сирота. Обеспечение – унаследованное приданое. Выписка о дворянстве будет доступна при встрече…, – продолжать?

– А Вы…

– Клирр-антар Натаниэль Кайяр, возможно Ваш будущий муж, – отрезал он и нетерпеливым жестом указал мне на карету, запряженную четверкой холеных лошадей гнедой масти.

Глава 2 "Она? Вы точно уверены?"

Я уперлась, что называется рогом и ещё головой помотала для верности. Ехать с незнакомым мужчиной в карете, наедине… Что если он меня не выберет, а репутация пойдет прахом. Я не то, что замуж не выйду, я из  Ассоциации вылечу в мгновение ока.

– Придется Вам уяснить вот что, лойя, – невозмутимо начал мой спаситель. – Если вы придете хоть на минуту позже того часа, когда я перешагну порог, можете даже и не надеяться, что я Вас выберу.

– А так выберете? – хмыкнула я, попутно деля шаг навстречу.

Но ответом меня не удостоили. Ещё через секунду он отворил дверцу кареты. Кони нетерпеливо всхрапнули, а возница занёс кнут над лоснящимися спинами животных.

Я хотела было поартачиться, но потом меня словно втолкнуло в карету, а Натаниэль галантно подал мне руку. Я уселась поудобнее, и наш транспорт тронулся в путь. Здесь наконец-таки мой потенциальный жених изволил снять головной убор, скрывавший пол-лица и принялся смотреть в окно. Что ж, никаких изъянов я не заметила. Это вполне приятный, если не сказать красивый мужчина лет 25-30. Красивые тёмные волосы длиной доходили до плеч, губы упрямо сжаты, на подбородке ямочка. Обратив внимание на то, что я его рассматриваю, он недовльно фыркнул, но повернулся ко мне, милостиво позволяя рассмотреть его лучше. И здесь я обомлела – темно-красные глаза клирра-антара на мгновение вспыхнули, свекрнув черной молнией зрачка.  «Это не человек, – отчаянно забилась в моей голове мысль, – это демон»!

Мой спутник, очевидно довольный произведенным на меня впечатлением, широко улыбнулся, продемонстрировав заостренные чуть больше, чем у обычного человека клыки, и снова уставился в окно. Любые вопросы прилипали у меня к гортани, Натаниэль тоже не желал поддерживать светскую беседу, поэтому оставшаяся дорога прошла в тишине. Абсолютной, давящей, неуютной. Едва кучер остановил лошадей, реймский господин без суеты, но достаточно быстро вышел из кареты, не обратив на меня никакого внимания. Я открыла рот, удивляясь такому хамству, но потом сама резво выпорхнула из транспорта, и едва ли не бегом помчалась к воротам скромного, но опрятного здания Ассоциации. Обернувшись на меня, Натаниэль с ироничной усмешкой остановился и пропустил вперёд, бросив мне вслед вполголоса:

– Ни на минуту…

– Ах ты ж!.. – подумалось мне. Я ни на миг не притормозила, и буквально ввалилась в приоткрытые двери. В небольшом фойе уже успели расставить стулья в количестве 30 штук. Большинство из них уже были заняты девицами в возрасте 16-25 лет. При моем появлении дамы неприязненно скривились, и я поняла, что моя пелерина впопыхах сползла, приоткрыв неблаговидную правду о моем наряде. Одна белокурая красотка презрительно сморщилась и тут же быстро что-то зашептала на ухо соседке слева, томной красавице с бюстом, как четыре моих. Складывалось впечатление, что шнуровка на корсете пышнотелой барышни вот-вот треснет от такого великолепия. Поправлять предательскую пелерину смысла не было, и я совсем от нее избавилась, вручив ее лакею, появившемуся  у меня за спиной. Свахи, как я поняла, ещё не было, но свитки с выписками о дворянстве уже лежали на подносах. Подносов тоже было по количеству стульев – 30. Я неспешно прошествовала к крайнему справа и, замешкавшись несколько секунд, вынула свою бумагу. Здесь уже никто не смог сдержать не то что улыбки – хохота. Даже невозмутимый лакей улыбнулся, что совсем уж крайность. Я закусила губу и усилием воли загнала внутрь готовые хлынуть слезы. Еще чего не хватало – реветь тут перед ними. Ну да – элегантный саквояж с золочёнными ручками тоже ушёл за долги. Поэтому даже деньги я носила в старом затёртом мешочке, сейчас скрытом в складках платья.

Ни одну из девиц я не знала – и немудрено. Мачеха позаботилась, чтобы я жила затворницей. А вот мои соперницы (интересно, знают ли они, что будут соревноваться за сердце демона-полукровки?) уже кивали друг дружке и посмеивались между собой. Очень даже может быть, что предметом насмешек были я и мой испачканный наряд. Ну и пусть – нас бьют, а мы крепчаем. Интересно только, где запропастился Натаниэль. Шёл же прямо следом. Но, заслышав четкие и быстрые шаги за стенкой и вторящее этим шагам медленное шарканье и шорох юбок по паркету, я поняла, что иностранец вошёл через другой ход, прямо к свахе. До этого шептавшиеся между собой девушки сели ровно, закрыли очаровательные ротики, мгновенно «включили» восторженный взгляд, и все как одна повернулись к скрытому бархатной занавеской входу, благонравно сложив на коленях ладошки.

Я не ошиблась в предположениях – Натаниэль вошёл чуть позже свахи, лойи Иварсонской, пложилой особы с выражением величавой скуки на лице. Устроительница смотрин с вежливой холодностью улыбнулась каждой девушке, пока проходила мимо, а передо мной встала как вкопанная. Даже ее светская выдержка дала сбой, когда дама обозрела кляксу на моей груди.

И секунды не прошло, как лойя сквозь зубы прошипела:

– Вам здесь не рады. Это недостойный вид для соискательницы руки и сердца герцога Кайяра, министра обороны Реймского королевства. С этими словами лойя Иварсонская повелительным жестом указала на дверь, а услужливый лакей уже приготовился подхватить меня под локоток, дабы выдворить из помещения.

– Не спешите, лойя, – скучающим тоном произнёс Кайяр. – По пути на лойю Элию напал разбойник. Не стоит винить девушку в том, что этот достойный гражданин Магерра едва не лишил ее невинности, и лишь благодаря моему своевременному вмешательству виконтесса осталась цела и невредима. – Сарказм, с которым герцог произнес «достойный гражданин» заставил взгляд свахи заледенеть. Мне показалось, что еще миг – и она превратит визитёра в брусок льда, ибо у нас в крови ненависть к завоевателям, какой бы высокий пост они не занимали, и как бы не были богаты. – Поэтому мы можем сделать исключение и пренебречь хоть в этот раз правилом об опрятности невест.

Титаническим усилием воли лойя Иварсонская заставила себя кивнуть. Мне тоже была дарована вежливая полуулыбка, после чего сваха вернулась в начало ряда.

– Уважаемые лойи, сегодня у нас особенный день! Наша Ассоциация открылась ещё совсем недавно, но вы почтили нас своим желанием влиться в ряды магерранских невест. Смею напомнить, что это не право, а скорее привилегия, ведь Ассоциация невест Магерра несёт ответственность за каждую девушку, за её репутацию и происхождение. Поэтому только представительницы аристократии могут получить пропуск в наши ряды. Мы рады приветствовать сегодня первого жениха, который сделает здесь свой выбор и получит невесту, с которой будет обязан – здесь сваха чуть возвысила голос – вступить в брак как можно скорее. Ибо мы, повторюсь, в ответе переда нашими невестами. После свадьбы невеста может отблагодарить Ассоциацию скромным даром (при этих словах Натаниэль усмехнулся) и дальше рука об руку идти по жизни со своим возлюбленным супругом. Сейчас я представлю клирру-антару всех претенденток, кроме лойи Абверской, которая покинула этот мир буквально сразу, как получила приглашение. Несмотря на торжественность момента, девушки тут же испуганно зашептались, а наш достославный жених чуть побледнел. Я обернулась назад и заметила, что соседний со смной стул остался пустым. Цифра 29 зловеще сверкнула серебром. Стул напротив меня под номером 30 был занят мгновенно притихшей барышней лет 17. Она быстро взглянула на стул и снова повернулась к свахе, которая уже начала зачитывать список. При упоминании своего имени и звания девушка поднималась, делала реверанс и усаживалась на место. Белокурую даму, обсмеявшую меня, зовут лойя Илианская, ее грудастую подругу сваха назвала лойей Ветирской, мою невзрачную соседку кличут лойей Дарсийской. Наконец, назвали моё имя. Здесь я не сплоховала. Поднялась плавно, вежливо улыбнулась и скромно потупила взгляд. Спустя миг я уже села на стул и, подражая остальным невестам, повернула голову к Натаниэлю.

Герцог склонился к уху свахи и прошептал несколько слов. Брови светской дамы поползли вверх, а губы задрожали от возмущения.

– Она? Вы точно уверены? – донесся до меня ее свистящий шёпот.

Вместо ответа герцог лишь хмыкнул и, развернувшись, вышел на улицу, очевидно тем же ходом, которым и вошёл.

– Вот так смотрины, и ничего не ясно, – зашушукались невесты. А лойя Илианская осмелилась даже процедить сквозь зубы:

– Чего ещё ждать от реймского выползня?

– Дорогие лойи, можете отправляться домой, не забудьте забрать ваши выписки о дворянстве. Своё решение клирр-антар Кайяр озвучит позже. Вас обязательно известят, – смущённо пролепетала сваха.

После этих слов мы потянулись к выходу. Но единственная, кто выглядел несчастной, это лойя Дарсийская. На миг мне показалось, что вместе с горестным вздохом из ее рта вырвался раздвоенный черный язык. Но затем я поняла, что мне и впрямь померещилось, ибо девушка невозмутимо прошла мимо меня, стараясь не задеть даже кончиком платья. Не скажу, что меня это расстроило. Странная она какая-то, и в отличие от других барышень, от нее как раз веяло опасностью.

Едва я вышла за порог, как меня кто-то придержал за руку, не давая выйти за ворота дворика.

– А Вы, лойя, поедете со мной. К родным заезжать не будем, у  меня мало времени.  – Натаниэль Кайяр протянул мне брачное соглашение, в котором не хватало лишь одного – моей подписи.

Глава 3 «Может, вернуться к мачехе?»

Остекленевшими глазами я смотрела в свиток.

– Потом налюбуетесь, – заявил мой почти что муж, и мягко изъял документ. Его алые глаза вспыхнули рубиновым огнем, а может это солнце блеснуло. Но все равно жутко.

– Прошу Вас, лойя, – вновь распахнул он дверцу кареты. Я послушно села. А чего теперь дергаться? Я пришла на смотрины сама, я хотела, чтобы выбрали меня. Даже после того, как познакомилась с Натаниэлем, мое желание не уменьшилось. Что-то такое в нем было… Хотелось бежать на всей доступной скорости… Вот только к нему, или от него – ещё не разобралась.

– Если домой мы не заедем, моих родственников не уведомим, то куда? – осмелилась я спросить разместившегося напротив реймского министра.

– Ко мне в замок, в Реату, там столица моего герцогства, – терпеливо разъяснили мне и отвернулись. Этим мне давали понять, что разговор окончен. ХА! Как бы не так!

– А если я откажусь? – вопрос, конечно, был риторическим, но все же…

В ответ послышалось издевательское хмыканье, а затем громкое, но не мне, а кучеру:

– Лайн, погоняй, чтобы до заката были в Арпене!

Я закусила губу – Арпен пользовался дурной славой даже у нас, хотя мы никогда не обращали внимания на внутриреймские разборки, но в этом городе несколько десятилетий назад произошло что-то страшное. Тогда Арпен просто вымер. Полностью. То ли чума, то ли нападение диких зверей. А некоторые шушукались, что местных изничтожила армия трупов. При мысли о том, что правдива последняя версия, я покрылась холодным потом. (Подробнее об этом читайте в книге «Добро пожаловать в некроманты, или мужчинам вход воспрещен»). Но мой спутник говорил о нашем визите туда, как о самой обыденной вещи.

– И все-таки, – не желала униматься я, – может, разумнее найти гостиницу здесь?

Меня смерили жалостливо-презрительным взглядом, но снизошли до объяснений:

– Я не имею репутации труса, но и дураком бесшабашным назвать меня сложно. А Магерр никогда не отличался дружелюбием.

– Вряд ли кто решится напасть на министра, – буркнула я обиженно. – Тем более, мы уже лет 10 как завоёваны, а значит тоже часть Рейма.

Натаниэль неожиданно разразился громким и злым смехом:

– Подлость, коварство и неблагодарность – вот отличительные черты каждого магерранина!

– Тогда зачем Вам магерранская жена?! – поразилась я.

– Не Ваше дело, лойя, – отрезал Натаниэль и прикрыл глаза. Я насупилась и решила больше не продолжать, но потом не утерпела:

– Если уж Вы соизволили взять меня в жены, то можете обращаться ко мне по имени!

Странные глаза Кайяра на миг приоткрылись, по губам пробежала легкая усмешка, но мой выпад никак не прокомментировали. Вот теперь я окончательно умолкла и уставилась в окно.

***

Под мерное покачивание кареты я задремала. Сон мой был беспокойный. Все чудилось, что вот-вот меня догонит давешний бандит, а еще почему-то снилась лойя Дарсийская с высунутым языком и ярко-желтыми фосфоресцирующими глазами. Ее противный вопль: «Держи эту выскочку!» заставил меня испуганно вскочить. Натаниэля в карете не было. Так. Стоп! Самой кареты тоже не было. Я сидела связанная по рукам и ногам, пришпиленная, как мерзкое насекомое, к шершавому древесному стволу. На улице было темно, хоть глаз выколи. Кляпа во рту не наблюдалось, но кричать я даже не собиралась. «Лучше, наверное, было бы вернуться к мачехе», – подумалось мне, но вид Кая, подписывающего очередную закладную на матушкино родовое гнездо тут же повернул мои мысли в другое, более продуктивное русло. Вопрос первый – где я, демон побери, нахожусь? Вопрос второй – почему я одна, и где мой практически законный супруг? И вопрос третий, самый животрепещущий и насущный – как мне отсюда выбраться? Почему-то вопросом «а какая сволочь меня похитила?» я не задавалась. Любую конечность готова была дать на отсечение, что за всем этим стоит мой сводный брат. Да только заковыка в том, что в случае моей смерти он тем более не получит ни эльга от моего наследства. Лапу на него сможет наложить только дальняя родственница матушки, а ей палец в рот не клади. Мегера – похлеще Кая и Кристы вместе взятых. Не зря матушка никогда не приглашала ее на семейные торжества, а моя троюродная тетушка не шибко и рвалась наладить отношения с кузиной, по-черному ей завидуя. Но через время моя уверенность в причастности брата к похищению еще сильней поколебалась. Для начала: не было у него столько денег, чтобы оплатить услуги людей, дерзнувших напасть на персону реймского подданного, да еще и титулованного, о чем красноречиво свидетельствовала его одежда и манеры. Также вызывал недоумение тот факт, что меня держат здесь (вопрос, конечно, где это «здесь»?) совершенно одну. Я не наблюдаю никакой охраны, никакого даже намека на присутствие человека: запаха костра, сопения, пыхтения, шепота… Ни-че-го. Но недоумевала я недолго – аккуратный шорох послышался справа. Однако я, накрепко пришпиленная к некоему дереву, и развернуться на шорох не сумела. На миг в неверном свете звезд я различила отблески серебра, словно ручеек прокладывал себе дорогу между зарослей тростника. Вот только ручей этот был почти в один фрег шириной, а то и больше. Через минуту приглядываться не было смысла – огромная серебристая кобра, встала в стойку, раздувая шею и ежесекундно высовывая черный, трепещущий на ветру язычок.