Герцог Роз

Милена Кушкина

Герцог Роз

Пролог

Рассвет едва занимался у края горизонта, а Эрик не знал, доживет ли до заката.

Верный конь недовольно дергал ушами.

– Потерпи еще немного, – успокаивал юноша не то его, не то себя, – это последний бой.

Сложнее всего было сидеть в засаде.

Куда проще биться в гуще, разя всех мечом и магией. И пасть одним из первых.

Дядя словно чувствовал, что в этом бою юный воин будет искать смерти, поэтому поставил руководить засадным отрядом. Но если бы он знал причину, по которой смерть для племянника станет милее жизни, то казнил бы, не раздумывая.

От росы одежда отсырела. Эрик поежился от порыва ветра, который принес знакомый аромат, причину душевных терзаний.

Валийская красная роза.

Вместе с запахом ветер принес и воспоминания. Ему было пятнадцать, а ей тринадцать.

В тот день Эрик сопровождал отца и пошел поприветствовать Розалин, как того требовал этикет.

Девочка была в саду. Сидела в беседке, укрывшись от солнца. Теплый ветер ласкал ее светлые локоны.

Кажется, тогда он впервые подумал о том, что хотел бы делать то, что пока позволено только ветру.

Голова кружилась не то от дурманящего аромата цветов, не то от осознания, что девочка, словно бутон, раскрывается и превращается в девушку.

– Что с вами, герцог? – спросила Розалин, кокетливо улыбнувшись.

– Миледи, вам известно, что я не имею столь высокого титула, – смутился Эрик и поспешил сменить тему. – Какие необычные цветы!

– Эту розу привезли из-за южного моря, чтобы она стала жемчужиной сада.

– Истинная жемчужина этого сада – это вы, леди Розалин.

Обычный комплимент, что юноша знатных кровей ежедневно раздавал сотнями, заставил его покраснеть.

Розалин вскочила с лавки и, подбежав к кустам, сорвала алый цветок. Движения ее были живыми и немного угловатыми, как это бывает у еще не сформировавшихся девочек-подростков. Но в этот миг она была милее салонных дам.

– Нарекаю вас Герцогом Роз и дарю этот знак отличия! – торжественно приказала она и пришпилила бутон к сюртуку Эрика. – Носите его, чтобы все видели, кому принадлежит ваше сердце!

– Слушаюсь, миледи! – склонился юноша, принимая, возможно, первый дар, который эта маленькая женщина отдала мужчине.

Эрик мотнул головой, прогоняя видения прошлого.

С того дня минуло десять лет. Привычный мир раскололся, а семьи Торести и Диваль стали врагами.

Едва ли Розалин теперь узнает своего компаньона по детским забавам в высоком мужчине с обветренным лицом.

Эрик приложил руку к груди, где под доспехом был повязан алый шейный платок в тон памятной розе.

Его сердце навсегда осталось в том саду.

Теперь валийская роза разрослась по континету, соединяя разорванное в клочья королевство.

Войну может остановить только брак, который свяжет два сильнейших рода.

Народ жаждал мира.

И лишь Эрик был единственным, кто не желал, чтобы все закончилось именно так.

Ведь тогда Розалин станет женой другого. Он жив, пока его согревает мечта о ней, но стоит ей ступить в храм, она будет потеряна навсегда.

Она станет женой его дяди. А он, Эрик, больше не посмеет поднять на нее взгляда.

И жить с этой мыслью будет страшнее смерти.

Глава 1

Тело герцога еще не остыло, а его дочь уже успела ощутить на себе все тяготы сиротской жизни.

– А эту, – мачеха презрительно скривилась, будто увидела мышь, – переселите с глаз моих. Наследнику нужны большие покои, а девчонка, живущая здесь только из милости, может и поскромнее быть.

Слова вдовы, что не выражали и толики скорби по почившему мужу, выбили почву из-под ног Розалин. Тело отца еще не успели предать огню, душеприказчик не зачитал завещания, а она уже чувствует себя здесь полноправной хозяйкой.

А вот дочь хозяина, с которой еще вчера пылинки сдували, внезапно стала изгоем. Вещью, что можно выкинуть или убрать в дальний ящик, пока не пригодится.

Слуги тут же поспешили исполнить волю новой госпожи, и вынесли вещи осиротевшей девушки, наспех покидав наряды вперемешку с книгами в старые сундуки. Учитывая, что все вещи Розалин из огромных покоев смогли разместить в маленькой комнатке в отдаленной башне, большая часть добра затерялась при переезде и осела в чужих карманах.

Но Розалин не особо волновала судьба ненужного барахла. Зачем думать о платье, если даже жить не хочется? Кто она теперь?

Вчерашняя наследница рода и любимица отца, который был ее опорой и защитой, а она – его принцессой. Сегодня даже горничные не склонились перед ней. Слуги, как верные псы, лучше других чувствуют руку хозяина. Точнее хозяйки. Появившись внезапно, она быстро прибрала к рукам и замок, и его владельца.

Розалин выбежала из покоев мачехи, куда пришла за ответом по поводу беспардонного поведения слуг. Входила с гордо поднятой головой, чувствуя себя наследницей рода. Убегала маленькой девочкой, обиженной и испуганной. И вслед ей неслись насмешки и оскорбления. Ноги путались в длинном платье, глаза застилали слезы, а из груди рвались рыдания.

Девушка бежала туда, где все эти годы всегда находила успокоение.

Воздух был насыщен тяжелым ароматом восковых свечей и древесины, а гулкие шаги отдавались по пустынным коридорам, добавляя весомости происходящему. И какой-то неправильности. Нереальности.

Приемная отца раньше всегда была полна людей. Даже ночью здесь толпились адъютанты, посыльные, какие-то просители, а вход охраняла неизменная пара стражников.

Сейчас здесь не было никого. Ни единая душа не знала, что она здесь.

Розалин пробралась в кабинет отца тайком ото всех и долго плакала, свернувшись в его кресле, на спинке которого сиротливо висел домашний сюртук. Он сохранил запах отца и еще не успел впитать в себя удушливый аромат благовоний.

Никто больше не стремился попасть в кабинет. Слуги даже не убрали чашку с давно остывшим чаем. Теперь все прихлебатели крутились у покоев лари Сирры.

Предатели!

Розалин стукнула кулаком по спинке кресла и заскулила не то от боли, не то от страха за свою жизнь.

Завещание вскроют только завтра, но никто уже не сомневался, что мачеха станет регентшей при малолетнем сыне. В толпе говорили, что Розалин будет всего лишь товаром, который мачеха постарается выгодно сбыть с рук, чтобы не мешалась под ногами.

Дверь отворилась с легким скрипом, Розалин вздрогнула от неожиданности. Сквозь пелену слез она не сразу смогла разглядеть вошедшего.

– Какая трагедия для юной эларии, – от звуков этого хриплого шепчущего голоса мороз прошелся по коже.

Брат мачехи прикрыл за собой дверь. Тихий щелчок задвижки отсек их двоих от остального мира. Холодок пробирался под кожу, заставляя сердце Розалин замедляться от страха. Ледяные ладони вспотели.

Мужчина медленно двинулся к креслу. Он приближался неотвратимо, словно ядовитый змей, с каждым шагом сокращая расстояние, сжимая беззащитную жертву тисками колец.

– Так сложно смириться с этой потерей, – продолжал Корстен, приближаясь, – остаться без покровителя. Беззащитная маленькая девочка посреди безразличной людской толпы.

Он протянул руку и погладил Розалин по плечу. Слова его выражали сочувствие, но в голосе чувствовалась опасность.

Девушка отдернула руку, сторонясь непрошеной ласки. Ее пугали стыдные мысли, которые пробуждал этот мужчина. Корстен говорил слова соболезнования, которые мало чем отличались от того, что говорили другие. Но Розалин они казались грязными и липкими.

– Тебе нужен покровитель. Тот, кто защитит и утешит, – продолжил Корстен вновь приближаясь.

Его растрепанные длинные волосы ниспадали черными волнами и едва касались лица Розалин, рот скривился в самодовольной ухмылке. Он видел, как она трепещет при его приближении, и его это невероятно забавляло.

В ужасе девушка оттолкнула утешителя и бросилась к выходу. Онемевшими пальцами она не сразу смогла открыть задвижку. Выбежав в коридор, она со всех ног припустилась в отведенную ей башню, подгоняемая каким-то животным ужасом.

Вопреки опасениям, Корстен не пустился в погоню. Он был уверен, что немного настойчивости, и она сама будет его умолять о близости.

Розалин бежала по широким коридорам замка, распугивая встречных. Лишь оказавшись в своих новых покоях, она остановилась. Закрыв дверь на засов, она привалилась к ней, стараясь унять сердцебиение.

Никогда прежде она не запирала дверь в этом замке. Это был ее дом. Место, где маленькой Роззи ничего не грозило. Она была всеобщей любимицей и даже помыслить не могла, что кто-то может причинить ей вред.

Больше она ни в чем не была уверена, а в каждом теперь видела врага.

Розалин больше не была для них наследницей.

Снова.

Однажды она уже испытала это чувство ненужности. Правда, тогда родители были живы, но всем как-то враз стало не до нее. До девяти лет она была папиной принцессой и маминой радостью. А потом родился он.

Брат.

Наследник.

О Розалин вмиг позабыли все, кроме старой кормилицы Малуши. Отец тогда устроил грандиозный пир. Пушки безостановочно палили, а в небо взмывали огненные птицы. Ко дворцу съезжались сотни гостей, которые везли дары и поздравляли счастливого отца.

А Розалин даже не дали заглянуть в колыбель, где смешно кряхтел младенец. Так она и стояла на балконе в своих покоях, любуясь на огненные узоры, которые расчерчивали ночное небо в честь того, кто отобрал у нее родителей.

Дворец гудел три дня. А на четвертый, в ночь, не стало мамы. Розалин тогда горько рыдала, обняв колени кормилицы.

Горе сблизило их с отцом. Она стала чаще бывать у него в кабинете, иногда ей дозволялось посмотреть на брата. Отец говорил, что она заменит ему мать, когда тот подрастет. И именно она должна стать его помощницей, когда придет черед отца покинуть этот мир.

Розалин все понимала, а потому старательно училась. Ведь малыш был смешным и не умел ничего, кроме как пускать слюни и беззубо улыбаться. Кто, как не она поможет ему?

А потом не стало и брата. Лихорадка унесла его во младенчестве, он даже не успел произнести своего первого слова. Увы, такое часто случается.

Розалин снова плакала в объятиях доброй Малуши, тоскуя по брату. Но с тех пор она снова была провозглашена единственной наследницей. Благородные коронары присылали ей подарки на именины, а знатные эларии знакомили ее со своими дочерьми, чтобы рядом с ней были надежные подруги и наперсницы.

Но она выбрала Тиру – скромную девочку из обедневшего дворянского рода. Лишь она одна оставалась при юной госпоже, когда ее статус пошатнулся. И только ей Розалин доверяла свои девичьи тайны, когда снова стала наследницей дома Диваль.

Вот и сейчас двор в очередной раз отвернулся от нее. Розалин выпрямилась и высоко подняла голову. Она с будет жить там, куда ее сослала мачеха.

Малуша и Тира не оставят ее и на этот раз. А во дворце еще все не раз переменится. И она снова станет той, кем была до этого. Вернет то, что отобрали.

– Кажется, здесь до нас и не жил никто со дня постройки замка! – сокрушалась нянюшка, разбирая сундуки.

– Матрас выбили из рук вон плохо, – сказала Тира, чихнув, – и за дровами придется самим идти. А то этих трухлявых пеньков и до полуночи не хватит.

Розалин улыбнулась, увидев, как две ее самые близкие женщины пытаются навести хоть какой-то порядок в новых покоях. Тира сгребла сор в ведро и ушла на поиски дров.

– Хорошо, что я подушки и пуховые одеяла с собой забрала. – Малуша всегда была запасливой, но даже она не смогла отстоять все имущество своей юной хозяйки.

Розалин с тоской оглянулась. Две смежные комнатки: ее спальня и гостиная, в углу крохотная дверь в уборную. Девушка с опаской открыла ее.

Большое деревянное корыто вместо ванны и деревянное же сиденье, нависающее над пропастью. Не к таким удобствам она привыкла. Здесь было ужасно холодно, ветер проникал сквозь дощатую перегородку и нещадно дул в окно.

– Нет, моя госпожа, – услышала Розалия голос нянюшки, что вошла следом за ней, – боюсь, сегодня не стоит принимать ванну.

Она положила руку на борт старого корыта, и ее тонкую словно пергамент кожу тотчас проткнул торчащий отщеп. Женщина ойкнула и по-детски сунула палец в рот, чтобы слизнуть каплю крови и не испачкать платья.

Розалин кивнула и вышла. В той комнате, что должна быть гостиной, даже мебели толком не было. Из потускневшего от пыли окна был виден лишь только огромный лес, который начинался от стен города и простирался далеко за горизонт, почти до самого моря.

– Неужто в замке других свободных покоев не было? – возмущалась Малуша, перебирая вещи.

– Конечно же, были, нянюшка, – ответила Розалин, – Сирра просто хотела показать, кто здесь теперь хозяин.

Дверь отворилась, и в нее вошла довольная Тира в сопровождении пары слуг. Мужчины сгрузили у камина дрова и занесли в уборную ведра с чистой водой.

– Стоять! – грозно остановила их Малуша, когда они собирались прошмыгнуть назад. – Камин растопите, а то как бы не угорела госпожа!

Мужчины замешкались, но все же приступили к работе. Нянюшку побаивались даже офицеры, приходившие к покойному отцу.

– А ты чего такая радостная? – напустилась Малуша на Тиру, лишь только слуги ушли.

Вместо ответа, девушка развернула серую холстину, которую держала в руках. Внутри свертка оказался пушистый ковер и портьеры, которые были в прежних покоях Розалин. Женщины не заметили, в какой момент он пропал, но уже успели посокрушаться, что теперь их госпожа ноги застудит, когда захочет ночью с постели встать.

– У кухарки за печкой припрятали, – пояснила Тира, – наверное, хотели позже вынести или продать.

Малуша обрадовалась и поспешила покрыть щербатый каменный пол в спальне Розалин ковром. Раньше его длины едва хватало, чтобы дойти от постели до комода, теперь же он занял весь пол в спальне, еще и на стену загнулся.

– Ничего, так даже теплее будет, – радовалась Малуша, – а этой ткани хватит, чтобы стены оббить и кровать завесить.

Про ужин снова пришлось напоминать. Слуги словно забыли о существовании юной госпожи, которая выросла у них на глазах. Тира еще трижды в этот вечер бегала вниз по бесконечным ступеням. Но все, что ей удалось достать, это остывшую ветчину, хлеб и котелок вареного картофеля. Да и вместо полагающихся шести свечей на ночь им выделили всего две.

Женщины уже собирались спать, когда в дверь постучали. Тира отодвинула засов и впустила визитера.

Юный слуга из числа тех, что прислуживали наследнику рода Диваль, краснея и запинаясь протянул поднос со сладостями.

– Крон Корстен прислал гостинцы для юной эларии, – промямлил он.

Тира залилась краской и смутилась не меньше, чем гонец. Малуша грозно сощурилась, разглядывая юнца, потом перевела взгляд на Розалин, словно ожидая ее ответа.

– Передай многоуважаемому крону, что я сама возьму все, что мне полагается, – холодно ответила Розалин.

Нянюшка отодвинула Тиру, глаза которой уже загорелись при виде сладостей, захлопнула перед растерянным гонцом дверь и накинула засов. Она едва заметно улыбнулась, радуясь, что ее воспитанница не продалась за миску еды.

А Тира сглотнула слюну и вздохнула. Уж она-то была не против отведать сладостей.

Спать Розалин легла в слезах: голодная, никому не нужная. Но она точно знала, что не пойдет на унижения и не станет игрушкой для удовлетворения чужой похоти ради куска хлеба или нового платья.

Но сон не шел к девушке. Было ли это следствием голода или перенесенных потрясений? А может, просто постель была неудобной?

Розалин крутилась, пытаясь устроиться поудобнее.

– Ах, если бы отец прожил еще до лета! – шептала она в ночном бреду.

Лишь нескольких месяцев ей не хватило до совершеннолетия. А пока ей всего лишь пятнадцать. Сложное время: еще не может распоряжаться своей жизнью и имуществом, но уже может выйти замуж с согласия опекуна.

Не было сомнения, что если опекуном станет Сирра, то ее выдадут замуж за того, кто предложит лучшую цену.

После того как была расторгнута ее прошлая помолвка, отец не спешил подыскивать дочери нового жениха.

Розалин снова повернулась и уставилась в окно. С ее постели были хорошо видны звезды. Обычно Малуша оставляла ей свечу и тушила только тогда, когда девушка засыпала. Сегодня же в целях экономии свет потушили раньше.

Глядя на звезды, девушка вдруг вспомнила, как Эрик, ее нареченный жених, рассказывал ей про самые яркие звезды и показывал созвездия. В их землях живут путешественники и мореплаватели, а он сам мечтал о странствиях. Розалин же не покидала дворца, а потому слушала его с особым восхищением.

Их обручили еще детьми, и они часто играли вместе под присмотром нянюшек и гувернеров. Она вышивала ему платки, а он присылал ей цветы. Иногда они сбегали ото всех и делились секретами. Общие тайны сближали будущих супругов.

Но отец расторгнул помолвку дочери так же внезапно, как и женился на Сирре. Замкнутая и молчаливая чужестранка была совсем не парой герцогу Диваль. Она не выходила из своих покоев и сторонилась людей. Розалин даже пыталась с ней подружиться поначалу.

А потом родился сводный брат Ларс. В этот раз про Розалин не позабыли, да и отец не предавался празднествам. Но у него появился наследник. Сын.

Необходимость в раннем замужестве отпала, отец решил дать дочери возможность пожить в родном доме еще несколько лет. Именно так он сказал тогда. Но Розалин поняла, было и еще что-то другое, о чем он не стал говорить.

Стал бы Эрик хорошим мужем в свои семнадцать? Едва ли. Но статус засватанной невесты был бы сейчас очень кстати.

Розалин отвернулась от окна. Рука под подушкой нащупала холод медальона, подаренного Эриком. Ценности он не представлял, просто имел хитрый механизм, и внутри можно было спрятать записку или другую мелочь. Девушка обычно прятала там камень, питающий магические амулеты. Галакторит стоил целое состояние, и было бы очень обидно, если бы его украли.

Но в суматохе никто не позарился на простенькую с виду безделушку, не подозревая о стоимости сокровища, заключенного внутри.

Тонкие одеяла не спасали от холода. Жар из камина улетал в трубу, едва согревая убогую комнату. Из уборной нещадно дуло.

– Тира, иди к госпоже ляг. У нее на полу теплее, чем тут, – приказала Малуша девушке, у которой уже зуб на зуб не попадал.

– А как же вы, нянюшка? – спросила Тира.

– Я камин снова растоплю, чайник вот тут подвешу, согрею воды, заварю отвар из трав целебных, – успокоила ее пожилая женщина.

Тира тихонько прокралась в спальню Розалин. Здесь было немного теплее. Девушка устроилась на полу, свернувшись калачиком на мягком ковре и провалилась в беспокойный сон.

– Что это ты тут устроила?! – воскликнула Розалин.

Она спустилась на пол и тормошила свою компаньонку.

– Я сейчас уйду! Простите, лари Розалин! – Тира попятилась к выходу.

– Просто там очень холодно, вот я и решила… простите, – лепетала испуганная девушка.

– Ляг в мою постель! – приказала Розалин. – Я не позволю своей единственной подруге замерзнуть на полу!

Тира с благодарностью забралась в теплую постель и блаженно вытянулась, наслаждаясь теплом. Розалин же надела поверх ночной рубашки шерстяной халат, вышла в гостиную.

– Ну вот, разбудила, негодница! – возмутилась Малуша. – Вот пусть только выйдет, я ее за косу оттаскаю.

– Нянюшка, пусть Тира поспит, – улыбнулась Розалин.

Малуша смахнула слезу передником. Все-таки добрую девочку она смогла воспитать.

Она помогла Розалин привести себя в порядок и переодеться.

– Кажется, в завтраке нам тоже отказано, – заметила Розалин, допивая вторую чашку отвара.

Часы на городской башне давно пробили восемь, а ни одна служанка к ним так и не заглянула. Девушка решительно встала и направилась к выходу.

– Куда же ты, дитя? – всполошилась Малуша.

– Потребовать то, что мне полагается, – ответила Розалин.

Нянюшка знала этот уверенный взгляд. Такой же, как и у отца девушки. В такой момент с ней лучше не спорить.

Розалин спускалась по бесконечной лестнице и размышляла, куда стоит отправиться в первую очередь. Хоть слуги и пляшут под дудку мачехи, но ослушаться прямого приказа дочери покойного герцога не смогут. К тому же завещание еще не зачитали. Кто знает, какие сюрпризы там могут быть. Поэтому на открытое противостояние они не пойдут.

Сирра по своему обыкновению должна была еще быть в своих покоях, поэтому Розалин прошла прямиком на кухню.

Слуги замерли.

– Почему в моих покоях нет кипятка, дров и завтрака для меня и моих компаньонок? – отчеканила Розалин.

Отец учил ее, что прислугу надо держать в строгости. Но ее слова не возымели должного эффекта. Челядь продолжила заниматься своими делами, словно и не госпожа перед ними была.

– Так прикажите вашей горничной спуститься и забрать поднос с едой, – усмехнулась толстая кухарка, указав рукой туда, где стоял остывший завтрак и холодный чай.

– Моя горничная осталась прислуживать в покоях Ларса. А новую лари Сирра позабыла ко мне приставить, – голос Розалин предательски дрогнул, выдавая неуверенность.

Розалин злилась сама на себя, ведь слугам не полагается рассказывать, какие споры есть между господами.

Судя по нескрываемым усмешкам кухонных работников, они были в курсе вчерашнего инцидента.

Никто не спешил выполнять приказ.

Розалин с трудом удерживала себя в руках.

– Потрудитесь отнести завтрак в мои покои! – внутри Розалин все клокотало от злости, и ей не удалось это скрыть. Ее голос был выше эмоциональнее, чем полагалось.

Подтянулись слуги, предчувствуя интересное зрелище. Не каждый день юная госпожа устраивает истерику, а они могут на это смотреть совершенно безнаказанно.

– А то что? – крикнул кто-то с задних рядов.

Слуги улыбались с издевкой, кто-то откровенно смеялся над беспомощной девушкой.

– Не было приказа от госпожи Сирры, – ответила все та же наглая кухарка, – а всех подряд слушать, так ноги сотрешь ни за что, бегая с подносами.

Слезы жгли глаза. Розалин боялась моргнуть, чтобы не дать им стечь по лицу.

Ах, какой соблазн был устроить истерику, топать ногами, бить посуду, а потом расплакаться.

Но слуги не дождутся такого спектакля!

– По правилам этого дома, если у кого-то из господ нет личного слуги, его может выбрать из числа прислуги любой член семьи, – отчеканила Розалин, – поэтому ты греешь еду, ты несешь дрова, а ты – кипяток. Если кто не расслышал, я зайду к управляющему, чтобы повторить.

Она поочередно ткнула в тех, кто стоял к ней ближе. Почесав затылки, слуги решили, что с управляющим лучше не связываться. Его крутой нрав они знали хорошо.

– Обед на три персоны должен быть в моей комнате строго по расписанию, – продолжила Розалин более уверенно.

Девушка сверлила взглядом повариху. Та тоже не смогла ничего возразить и кивнула.

Розалин покинула кухню. Лишь в пустом коридоре она прислонилась к холодной шершавой стене и выдохнула. Из глаз ее выбежали две горячие слезинки, но девушка решительно вытерла их тыльной стороной ладони.

Не время!

Розалин направилась к кабинету управляющего замком, ведь вопрос обустройства ее покоев был в его непосредственном ведении. Госпоже не пристало объяснять плотнику, куда надо прибить доску и как законопатить окно. Работа должна быть сделана, и не ее забота, кто займется обеспечением комфорта.

В коридоре было непривычно пусто.

– Лари Диваль?! – окликнул девушку пожилой мужчина.

Розалин обернулась. Невысокий, с залысиной, которую он старательно пытался скрыть, зачесывая волосы вперед. Пуговицы его сюртука ощетинились на его круглом животе, угрожая вот-вот оторваться. Мужчина покраснел от быстрой ходьбы, а на лбу у него проступила испарина.

– Крон Поллар, – Розалин слегка присела, приветствуя поверенного своего отца, он же выступал и душеприказчиком.

Девушка была удивлена внезапной встречей.

– Я с ног сбился, разыскивая вас. В ваших старых покоях не нашел, и никто не смог указать мне, куда вы перебрались, – объяснил он причину своего волнения.

– Если бы все зависело от воли моей дорогой мачехи, то я бы ночевала на псарне. К счастью, у нее не так много власти в доме моего отца, – ответила Розалин, не стесняясь того, что ее слова наверняка были услышаны и в самом скором времени будут переданы Сирре.

Поллар едва заметно улыбнулся. Бойкая дочь его друга и господина ему нравилась.

– Я пришел зачитать завещание вашего батюшки, – сказал он, опуская взгляд, – не хотел делать это без вас.

– К чему такая спешка? – удивилась Розалин. – пепел развеют только завтра.

Поверенный не ответил. Но юная элария поняла, что на этом наверняка настояла мачеха. Она даже пожалела, что обычай отправлять на костер жену вслед за мужем остался в глубине веков.