Рассвет на Волге. Книга 3. Волчий трон

Алексей Чернов

Рассвет на Волге. Книга 3. Волчий трон

Завоевать трон может любой, у кого достаточно силен меч. Но лишь тот, кто способен принести на истерзанную войной землю не месть, а справедливость, не хаос, а закон, достоин на нем сидеть.

История помнит имена тысяч завоевателей. Но в сердцах народов остаются лишь имена созидателей.

Эта книга – о самом трудном выборе. Выборе между властью и честью. Между местью и будущим. Выборе, который приходится делать, когда ты стоишь на пепелище старого мира и держишь в руках судьбу нового.

Глава 1. Короли без короны

Айдар стоял на резном балконе захваченного дворца. Перед ним расстилался огромный, чужой город – и впервые он ощущал не триумф, а ледяное, гнетущее одиночество.

Победа… В степи она казалась яркой, как джунгарский огонь. Но здесь, на мощённых улицах каменного гиганта, внезапно стала хрупкой, почти призрачной.

Он и Батур теперь – короли без короны. Властелины города, что презирает своих повелителей.

Воины – булгары и бурчевичи – шагали по проспектам, будто волки, заблудившиеся в лабиринтах человеческих ульев. Всё было чужое: вместо запаха дыма и конского пота – сложный, дурманящий букет пряностей, сырой дух сточных канав, соль речного ветра.

А лица… Не обветренные лица степняков, а тысячи масок: хитрые глаза арабских купцов, надменный взгляд еврейских ростовщиков, ледяная голубизна глаз варяжских наёмников.

Прошло три дня. В тронном зале – не в блеске мечей, а в шелке и бархате – появились новые гости. Старейшины гильдий – богатейшие купцы и ремесленники, невидимые владыки Итиля.

Их поклоны безупречно вежливы. Но в глазах – плохо скрытое презрение к дикарям в потёртой коже и железе.

– Мы приветствуем великих воинов, освободивших Итиль от тирании Бека, – начал их глава, скользкий, как угорь, Шамуэль. Голос – будто мёд, но Айдар ощущает привкус яда.

– Город готов служить законному кагану из рода Волка. Но чтобы жить, нам нужна торговля. Наши караваны стоят. Корабли не выходят в море. Рынки пусты. Мы просим вас, доблестные вожди, подтвердить наши древние права и позволить торгам возобновиться. Торговля – это кровь Итиля.

Батур, прямой как стрела, взвился:

– Вы смеете ставить нам условия?! Мы проливали кровь, а вы заботитесь о кошельках!

Шамуэль отвечал спокойно, но срезал чуть слышной угрозой:

– Если кошельки опустеют, ваши воины быстро начнут голодать. Кровь города питает и его армию.

Айдар жестом остановил Батура. Он сразу понял: это не просьба. Это ультиматум. Эти люди держат в руках вены города, и могут перекрыть их когда угодно.

– Ваши права подтверждаются, – голос Айдара прозвучал твёрдо и властно. – Но у нас есть условие. Городу нужна армия. Каждая гильдия выставит и снарядит сотню воинов. И немедленно откроет склады с продовольствием для гарнизона. Сперва – безопасность. Потом – прибыль. Мёртвым золото не нужно.

Купцы опешили. Они ожидали тупого варвара – а увидели государственника. Они ушли, пообещав подумать. Айдар смотрел им вслед. Внутри тянулось чувство: битва за Итиль только начинается. Но теперь – это битва не мечей, а золота и интриг.

****

…Корабль Юсуфа вошёл в гавань Итиля, как глоток свежего воздуха.

Юсуф прибыл как посол – но остался другом. Он привёз поздравления, но главное – мудрость.

Поздняя ночь. Огромный зал. Айдар – не на троне, а на ступенях, меч в руках, свеча качает одинокий свет.

– Здравствуй, брат, – Юсуф.

– Здравствуй. Ты вовремя. Я умею убивать, но не понимаю этих… купцов. Они улыбаются, но за спиной тянут сети.

Они говорили всю ночь. Юсуф рассказывал о Биляре, перемирии с Буланом, дерзостях Алмуша. Айдар открывал душу:

– Как управлять городом, который тебя не принимает? Как удержать Батура? Как не утонуть во лжи?

– Тебе не обязательно им нравиться, – Юсуф тихо, как лекарство. – Достаточно – чтобы уважали и боялись. Ты – воин. Завоевал мечом, удержи мудростью. Не правь один. Раздели бремя. Собери совет, как наш диван – пусть спорят между собой, ищут продовольствие и воинов. А ты – судья. Ты – меч, который падает на нарушителя.

В Айдаре что-то менялось. Он слушал друга – уже не только как соратника, но как учителя.

– Я не политик. Я воин…

– Воин – это не просто тот, кто рубит. Это тот, кто умеет вовремя вложить меч в ножны, а слово взять в руки. Ты справишься, брат. Или научишься управлять городом – или город сожрёт тебя.

****

Весть о падении Итиля разлетелась по степи, как пожар.

Проснулись все хищники.

На юге, в выжженных степях, орда печенегов под ханом Курей пришла в движение.

– Тигр мёртв. В логове дерутся волчата. Самое время отведать пирога, – хищно усмехнулся Куря.

Десятки тысяч всадников двинулись к северу, к богатым, беззащитным землям Хазарии. Не помогать – грабить и убивать.

В главной гавани Итиля появился дромон – византийский корабль: длинный, узкий, с изогнутым носом, полосатый парус. На палубе – человек в пурпуре, Лев – посланник Константинополя. Он смотрел на варварские знамена и криво усмехался.

– Хаос, – бросил по-гречески своему помощнику. – Лучше всего ловить рыбу в мутной воде. Главное – чтобы вода осталась мутной подольше.

Стервятники собирались со всех сторон.

Айдар, сидя в дворце, ещё не знал: его победа – только призыв к новым хищникам. Война – только начинается.

Глава 2. Два тигра

В Биляре царило обманчивое затишье. Перемирие с Буланом сняло осаду. Город выжил – израненный, истекающий кровью, но не сломленный.

Джабир стоял на стенах и вглядывался в степь. Каменная кладка под его ладонями была свежей, белой, пахла известкой. Это были не стены города, а раны, что пытались залечить, но не могли.

Караваны с зерном приходили один за другим, купленные за золото булгарской знати. За воротами, где кипела жизнь, тяжелела тишина. Она не была миром.

Это была тишина перед бурей.

В тот день эмир Алмуш и его преданный ассасин Асфан вновь уединились в тайной комнате. Стол был заслонён картой Хазарии. На ней, словно два зверя, затаившиеся перед прыжком, лежали вырезанные из дерева фигурки.

– Они идут друг на друга, повелитель, – говорил Асфан глухо, двигая одной из фигурок к другой. – Булан выступил из Биляра на восток. Бек Завулон движется из Саркела. Встретятся у переправы через Дон. Оба ведут армии к смерти.

Алмуш молчал. Он смотрел на карту, нахмурив брови.

– Что говорят наши соглядатаи (разведчики)?

Асфан слегка щурился, как кот, обдумывающий прыжок:

– В стане Булана упадок духа. Солдаты не хотят воевать с хазарами – они устали. Но генералы преданы. Они понимают: их головы – цена за поражение. Бек Завулон… он сожрал разум своей армии. Зовёт Булана предателем. Его новый ручной зверь – Карчига. Жестокий фанатик. Каждый день устраивает показательные казни, чтобы сломать малейшее сомнение. Это не войско, а секта, ведомая безумием.

Алмуш вновь промолчал. Глаза его углубились в карту. В каждом взгляде читалась мысль. Два тигра рвутся друг к другу, чтобы хватить за горло. И оба сильно истекут кровью.

– А что Айдар?

Асфан слегка улыбнулся:

– Ждёт нас в Итиле. Юсуф при нём. Город вот-вот взорвётся изнутри. Он держится, но… одна искра может вспыхнуть пожаром. Он ждёт вестей. И помощи.

Алмуш, встав, поднял деревянную фигурку из каравана:

– Помощь он получит. Но пусть тигры дерутся. Мы сами подстелим волчий мех. Готовьте крупный караван. Самый крупный. Для Айдара.

Поле у стен Саркела, где веками паслись стада, в тот день готовилось принять кровь.

Навстречу друг другу двинулись два хазарских войска. Угрюмые, закалённые в боях воины Булана с одной стороны. Сверкающая золотом и фанатизмом гвардия Завулона – с другой.

Перед началом сражения Булан, сидя верхом, посмотрел на своих командиров. Он нахмурился, но удержал спокойный, как скала, голос:

– Завулон обезумел. Мы пытались его остановить словами – он отвечает отрубленными головами. Он не остановится, пока не уничтожит нас. Мы принимаем бой, братья, но знайте: предки будут судить нас не по крови, а по духу.

Битва началась с гулом, от которого кровь стыла в венах. Лавины конницы с яростью врезались друг в друга. Это не была битва за победу – это была бойня ради ненависти.

С визгом сабель и топоров рубили друг друга те, кто недавно делил хлеб. Земля Подонья, веками питавшая стада, теперь жадно пила человеческую кровь.

Молодой воин из войска Булана с трудом парировал удар и вдруг замер. Перед ним оказался его двоюродный брат, которого он не видел со времён детства. Их глаза встретились на одно мгновение.

В памяти всплыли вечерние посиделки у очага, общий смех… но война этого не помнила. Удар с другой стороны снес обоих, а следом пришла волна скакунов – тела поглотила толпа.

В центре этой бойни Карчига, худой и проворный, как ястреб, вырывался вперёд. С горящими глазами и криком фанатика он вёл свой отряд «Чёрных соколов». Его сабля мелькала, как молния. Карчига не просто убивал – он наслаждался бойней.

Под натиском его отряда центр армии Булана зашатался. Пехота с ужасом вертела головы назад, надеясь на подмогу.

На холме, вдали от пекла, Завулон безмолвно наблюдал за битвой. Его лицо, украшенное голубыми доспехами и окружённое сиянием раболепствующих телохранителей, раскрыло тонкую усмешку. Он смотрел, как хазары ломают и убивают друг друга.

– Больше крови, – прошептал он. – Пусть их души очистятся через боль.

К ночи поле было устлано телами. Это поле видало кровь войн против врагов, но никогда – настолько губительное семя разделения.

Атаки измотали обе стороны. Карчига был отбит, но воины Булана потеряли треть своих сил. Войска Завулона тоже истекали кровью. Кровавая ничья. Ни один лагерь не смог вынести победы.

В двух шатрах, разбитых в нескольких верстах друг от друга, два военачальника подводили итоги.

В шатре Булана стояла тишина. Генерал, измученный, сидел, позволяя лекарям перевязывать его раны. Кругом собрались его измотанные командиры. Никто не говорил, никто не пил.

– Мы потеряли треть армии, – заговорил наконец один из них. – И ради чего? Мы ничего не добились. Следующая битва может стать последней.

– Народ не хочет этой войны, – добавил другой командир. – Я видел, как люди плакали, прежде чем поднимать мечи. Мы сражаемся сами с собой.

Булан тяжело вздохнул. Он видел и понимал это. Его голова склонилась. На миг показалось, что великого генерала покинул дух.

Но затем он поднялся. Глаза его снова стали холодными и решительными.

– Мы отступим, – сказал он твёрдо. – Мы укрепим свои позиции у Дона. Мы будем защищаться и ждать.

– Чего ждать? – спросил старший офицер.

Булан взглянул ему прямо в глаза.

– Ждать, пока Айдар, волк из Итиля, соберёт свою армию и вцепится Беку в горло. Это наша единственная надежда.

****

В лагере Завулона царило оживление, переходящее в безумный пир. Бек окружил себя трубадурами, приближенными фанатиками и пиршеством. Его голос прорывал шум вечернего пламени.

– Победа, друзья мои! Мы показали этим предателям их место! Я хочу праздновать эту ночь как начало нашего торжества.

Карчига, стоя чуть в стороне, казался погружённым в себя. Когда веселье начало захлёбываться, он склонился к своему повелителю:

– Повелитель, мы потеряли слишком много. Наши потери…

– Молчи, – обрезал его Завулон и усмехнулся. – Они не посмеют напасть снова. Но их оболочки трещат от страха. Завтра мы поступим просто.

Завулон приблизился к Карчиге и холодно произнёс:

– Всех пленных распять вдоль реки с рассветом. Пусть их крики разносятся ветром и проникают в сердца оставшихся.

Карчига поклонился. И не произнёс ни слова. Но в его сердце в тот миг что-то дрогнуло. Даже фанатизм не мог заглушить ужас, увиденный слишком ясно: его повелитель больше не человек. Это и близко не воин. Это чудовище.

Гражданская война в Хазарии едва началась, но уже обещала стать самой кровавой страницей истории Великой Степи.

Глава 3. Принцесса в башне

Весть о братоубийственной бойне под Саркелом накрыла Итиль, как гроза, через неделю. Но её не принёс гонец – она пришла сама, с медленным, глухим течением реки.

Итиль-Волга начала выбрасывать десятки, сотни тел, окованных одинаковыми доспехами. Тела всплывали на песчаных отмелях у стен столицы. Город, напряжённый до предела, застыл перед этим знамением в зловещем молчании.

Никто не осмеливался говорить о лежащем перед ними. Сам Каганат пожирал себя.

Айдар и Юсуф стояли на высоком утесе у южной стены, молча глядя на реку, покоящую в своих холодных водах молчаливых мертвецов.

– Они уничтожают друг друга, – наконец прорычал Юсуф, словно выплёвывая эти слова. – План эмира работает.

– Сидеть сложа руки – бесчестно. И глупо.– Это не план, – покачал головой Айдар, его голос звучал глухо, почти безжизненно. – Это трагедия. Я знаю многих из тех, кто сейчас там, в этих тёмных глубинах. Мы сражались с ними плечом к плечу. Теперь их тела пожирают раки. – Он медленно повернул голову к Юсуфу, в серых глазах застыла боль, почти физическая, та, что знают только воины.

На Городском совете, созванном по настоянию Айдара, эта новость взорвалась, как пламя, брошенное в сухую степь.

– Они истекают кровью! – гремел Батур, ударив кулаком по тяжёлому столу. – Хватит бояться! Должны ударить сейчас! Раздавить Бека и Булана! Собрать всех и уничтожить их разом!

– А кто поведёт твоих воинов, Батур? – саркастично спросил купец Шамуэль, стрелой впиваясь своим взглядом в полководца. – Те самые, что уже жалуются, что из карманов скоро вылетят последними монетами? Или твоих немытых ополченцев, которые меча-то с трудом держат?

Совет, вместо единства, утонул в яростных спорах. Голоса накладывались, обвинения сыпались как из рога изобилия, и каждый новый аргумент лишь усугублял напряжение в зале. Но Айдар одним голосом, фирменной холодной решимостью, прервал всех.

– Мы не будем нападать. – Его слова прорезали гам, настала тишина. – Мы совершим рейд.

Он развернул перед собой большую карту, движениями чёткими и уверенными, как раскроенный клинок.

– Нам известно, что в Саркеле, в Белой башне, Бек Завулон держит пленника. Но не простого. Это княжна Тулун, последняя из Ашин, кровного рода Волка. Она – его козырь.

– И что нам за дело до какой-то княжны? – раздражённо бросил Батур.

– Потому что она не козырь, – твёрдо ответил Айдар, его голос звенел, как сталь натянутого лука. – Она – знамя. Пока княжна в его руках, степняки боятся выступать против него. Но стоит освободить её… Стоит показать степям их законную правительницу… И все, кто выжидает, сотни родов, придут под наши знамёна. Мы не будем собирать армию по кусочкам. Армия сама к нам придёт.

Восторженный шёпот прокатился среди слушавших, но недоверие всё ещё держало многих. Айдар понял это, и его взгляд стал ледяным.

– Это будет рейд, – продолжал он, уверенно глядя на карту. – Прорваться через земли, кишащие вражеской стражей, проникнуть в Белую башню, выкрасть её и уйти живыми.

– Самоубийство, – с ужасом прошептал Ибрагим, старейшина семьи.

– Это наш шанс, – твёрдо сказал Айдар. – Кто со мной?

****

В Биляре, тем временем, эмир Алмуш, получив вести о бойне под Саркелом, отдал приказ. Он подозвал к себе Ишбугу, начальника своей гвардии.

– Собирай самый большой караван. Официально – продовольствие для Булана. На самом деле – оружие и золото для Айдара. Ты поведешь его сам. Доставить груз – важнее твоей жизни“, – сказал эмир.

Старый воин молча кивнул и вышел исполнять приказ.

На первый взгляд, это была благородная миссия: «гуманитарная помощь» армии генерала Булана – мирный жест в рамках хрупкого перемирия. Но под мирной маской скрывалось дерзкое, почти безумное предприятие.

Мешки с зерном лишь прикрывали то, что могло переломить ход войны. Под слоями пшеницы покоились новые арбалеты Джабира, лёгкие доспехи из Булгара, каленые стрелы с остриями разящей стали.

В двойных днищах нескольких телег золотом звенели мешочки, полные блеска, отнятого у городской знати по прямому приказу Алмуша. Это золото должно было стать кровью новой армии, способной сразить могучих врагов.

Задача Ишбуги была сложна и опасна. Во-первых, ему нужно было провести этот караван через земли, которые всё ещё бурлили отрядками разбойников и мародёров.

Во-вторых, он должен был прикинуться заурядным торговцем и по пути завербовать сотни степных воинов из нейтральных родов, купив их лояльность золотом.

В-третьих – важнейшая часть миссии – ему предстояло соединиться с отрядом Батура, передать тайный груз и превратить его повстанческую толпу в настоящую, дисциплинированную армию.

Гонка со временем полнилась смертельными рисками.

На границе булгарских земель их караван встретил небольшой наблюдательный отряд из войска генерала Булана. Эти «сопровождающие» выглядели доброжелательно, но Ишбуга прекрасно понимал, что каждая минута безупречной маскировки – это шаг по тонкому льду.

Ишбуга, улыбаясь, разговаривал с командиром отряда, угощал его крепким кумысом, рассказывал анекдоты о торговцах и воинах, смеша всю стражу.

Но под этими весёлыми рассказами его сердце колотилось, как барабан тревоги. Каждый взгляд, каждое слово могли стать роковой ошибкой.

Караван двигался, происходящее напоминало игру в кости с самой судьбой. Оружие для армии, что шла низвергнуть генералов, ехало под самым носом их солдат.

****

Весть о кровавой резне под Саркелом всколыхнула Великую Степь.

Лазутчик, побывавший в хазарских землях, низко склонился перед Курьей, предводителем печенегов. Хан слушал, едва заметно улыбаясь. Его рот растянулся в хищной, изломанной усмешке. Глаза хищника. Улыбка шакала.

– Их когти затупились в собственной крови. Их земли – беззащитны. Пора и нам отведать этого пирога.– Два старых тигра одновременно рвут друг другу глотки, – медленно проговорил Куря, поднимаясь с ковра на своих мощных ногах. Его слова больше походили на шипение змея, чем на речь человека.

По степи прокатился короткий, одобрительный гул. После пары доносчивых команд орда печенегов в десятки тысяч всадников начала дрожать, разнося напряжение, как звон натянутых стальных струн перед рывком.

Куря не собирался помогать никому из хазар. Его люди пойдут грабить, жечь, ломать. Но Куря был хитер, хитрее многих вождей его времени. Прямое нападение было опасным. Ему нужен был козырь.

– Мы не будем спешить, – тоном, обманчиво мягким, произнёс он своим вождям. – Прежде чем рвать их, мы сыграем в мою игру.

На следующий день Куря отправил своих лазутчиков и послов сразу ко всем трём силам хазарских земель.

Генералу Булану послы передали предложение союза против «незаконной мятежницы Тулун и её булгарских марионеток».

Для Бека Завулона предложение звучало иначе – союз против «отступника Булана».

А в Итиль к Айдару ушли послы с клятвами «вечной дружбы и поддержки» в борьбе за его «правое дело».

Послания были ловкой сетью лжи, растянутой поперёк Великой Степи.

Куря ждал. Он знал, что они схватятся за эти верёвки, как утопающие за тростинку. Он не собирался рвать эти верёвки сам. Степной шакал был патриархом торговли кровью, чужой и своей. Его орда, почувствовав запах битвы и богатства, ликовала. Танец шакалов начинался.

Глава 4. Змеиное гнездо

В Биляре, в гулкой тишине новой библиотеки, которую Джабир с одержимостью учёного обустраивал в уцелевшем каменном здании, шла своя, невидимая война. Война за знание.

Молодая Зейнаб, чьи глаза горели огнём ненасытного любопытства, стала верной тенью великого инженера. Дни и ночи напролёт она помогала ему разбирать и переводить десятки хазарских свитков, захваченных во время осады.

Большинство из них оказались скучными торговыми договорами и хозяйственными записями. Но однажды, разбирая ветхий, пахнущий пылью фолиант по фортификации, Зейнаб заметила странность.

На полях, рядом с чертежами могучих башен Саркела, чьей-то едва заметной рукой были нанесены крошечные значки, похожие на капли воды.

– Мастер Джабир, – почти шёпотом позвала она, боясь спугнуть находку. – Взгляните.

Джабир, оторвавшись от своих чертежей, тяжело склонился над свитком. Он долго, не моргая, рассматривал значки сквозь увеличительное стекло, а потом его взгляд потяжелел.

– Неси всё, – глухо приказал он. – ВСЁ, что касается строительства Саркела.

Они работали несколько часов, забыв о еде и времени. И они нашли. На разных свитках, в разных, казалось бы, не связанных местах, стояли те же самые значки. Поодиночке они были бессмысленны.

Но когда Джабир, повинуясь внезапному озарению, разложил свитки в хронологическом порядке их создания… значки сложились в единую, тонкую линию. В схему.

– Клянусь всеми науками! – выдохнул он, и его голос дрогнул от волнения. – Это же… это схема старого водовода! Подземного акведука! Ещё до того, как возвели основные стены! Он ведёт от реки… прямо под Белую башню!

Они ошеломлённо смотрели друг на друга, осознавая масштаб своего открытия. Они нашли тайный ход. Ахиллесову пяту самой неприступной цитадели Каганата.

– Мы должны немедленно сообщить эмиру! – воскликнула Зейнаб.

– Мы сообщим, дитя моё, – ответил Джабир, и в его глазах полыхал азарт первооткрывателя. – И, быть может, мы только что подарили Айдару ключ. Ключ от этой змеиной норы.

****

В захваченном Итиле наступил день большой дипломатии. Как и предсказывал Юсуф, весть о бойне под Саркелом заставила всех игроков шевелиться. Словно змеи, они выползли из своих нор, чтобы «прощупать» новую власть в столице. В один день к Айдару попросили аудиенции сразу три посла.

Юсуф, в роли главного советника, принял этот вызов на себя. Он разыграл сложную партию, встречаясь с каждым послом по отдельности, в разных залах дворца, не давая им даже мельком увидеть друг друга.

Первым был посол печенегов. Наглый, увешанный золотом воин, от которого пахло степным ветром и кровью. Он не говорил о союзе, он сразу назвал цену.

– Хан Куря – друг сильных, – пророкотал он, глядя на Юсуфа сверху вниз. – Он готов помочь вам сокрушить врагов. За скромную плату. Десять тысяч динаров золотом и право грабить земли Бека Завулона.

– Передай своему хану, – вежливо, но с ледяной твёрдостью в голосе ответил Юсуф, – что мы ценим его предложение. Но мы не торгуем кровью. О союзе мы поговорим, когда увидим его дела, а не его ценник.

Вторым был посол генерала Булана. Осторожный, умудрённый опытом старик с глазами, видевшими слишком много предательств.

– Мой повелитель желает мира, – начал он вкрадчиво. – Он сражается не за себя, а за порядок в Каганате. Он готов признать права законной наследницы, если она поможет ему сокрушить безумца Бека.

– Эмир Алмуш и вожди рода Волка готовы к диалогу, – так же мягко отвечал Юсуф. – Передайте генералу, что мы ждём от него первого шага. Пусть докажет свою преданность порядку, выдав нам главных сторонников Бека, что до сих пор прячутся в его лагере.

Третьим был посол от самого Бека Завулона. Его ввели в главный тронный зал, где его ждал не только Юсуф. По бокам от трона, во всём своём воинском великолепии, стояли Айдар и Батур.

Посол, верный пёс хана Карчиги, говорил с надменной спесью, даже не пытаясь скрыть презрение.

– Великий каган Бек Завулон, да будет благословенно имя его, приказывает вам, мятежники, сложить оружие, выдать самозванку и приползти к его ногам, моля о пощаде! Тех, кто подчинится, он, возможно…

Он не договорил. Айдар молча встал. Подошёл. Взял посла за шиворот и, как безродного щенка, вышвырнул из зала.

– ПЕРЕДАЙ СВОЕМУ ПСУ-ХОЗЯИНУ, – прорычал он ему вслед так, что задрожали факелы, – ЧТО ВОЛКИ НЕ РАЗГОВАРИВАЮТ С БЕШЕНЫМИ СОБАКАМИ. МЫ ПРИДЁМ ЗА НИМ. И ПРИНЕСЁМ ЕМУ НЕ ПОЩАДУ, А ПРАВОСУДИЕ.

Это был дерзкий, но идеально выверенный ход. Юсуф показал всем сторонам, что новая власть в Итиле готова говорить, но не будет прогибаться. Он выиграл ещё немного времени. И посеял ещё больше семян раздора в змеином гнезде врагов.

Маленький отряд из сотни лучших воинов – булгарских «призраков» и отчаянных бурчевичей Батура – летел по ночной степи, словно стая теней. Они шли на Саркел. Их миссия граничила с самоубийством.

На третью ночь они достигли крепости. Огромные белые стены, казалось, подпирали звёздное небо. Крепость спала, не подозревая, что смерть уже стоит у её порога.

Они ждали. И их ожидание было вознаграждено. На рассвете, когда небо только начало седеть, к ним прорвался одинокий всадник на загнанном, покрытом пеной коне.