Фиктивная невеста генерального

– Берёзовая, дом пять, – вклинивается её тихий голос в мои разбушевавшиеся фантазии.

– Что?

– Вы же не знаете, где я живу, – робко улыбается Наталья. – Это мой адрес.

– А… Ну да, – пробую включить джентльмена и настраиваю навигатор. Включаю фоном шансон и выруливаю с набережной на проспект. Жёлтые луны фонарей освещают самую широкую улицу нашего городка. Четыре полосы! Пробок здесь и днём не бывает, а ночью – так вообще пустота. Выжимаю педаль газа и разгоняюсь в момент. Невысокие старинные кирпичные дома сливаются в пёструю ленту. Одёргиваю сам себя. Что за лихачество? И вообще, надо бы отчитать безголовую особу за ночные прогулки. – Ты какого лешего на берег одна пьяная попёрлась?

– Я выросла в этом городе. Мне здесь никогда ничего не угрожало…

– Ключевое слово «выросла»! – перебиваю её. – А ещё клюкнула от души и в распутном платье пошла ловить на живца.

– Да я вроде норму выпила. Просто текила не в меру крепкая оказалась. Потому и пошла проветриться.

– Проветрилась?

– Вполне, – Наталья явно злится, но виду не показывает.

Выпороть бы её, чтобы неповадно было хамить шефу и шляться бухой у реки. Так надавать по заднице, чтобы из головы вся дурь выветрилась… А с губ срывались хриплые стоны! Фантазия живо рисует гибкий стан Климовой, лежащий на моих коленях. Мысленно задираю серебристый подол. Да что за дьявол? И куда я сейчас поеду с пылающими от перевозбуждения яйцами и каменным стояком. В голове сплошная похоть. И плевать, что пятница. В понедельник-то я как на Климову смотреть буду?

Навигатор привозит к двухэтажному дому на четыре квартиры.

– С родителями живёшь?

– От бабушки остался дом за рекой. Мама туда переехала, – Голова Натальи покоится на подголовнике. Мокрые волосы сбились в тяжёлые пряди. Сидит так, словно не собирается выходить. – Спасибо вам. И простите, что нахамила в клубе. Не люблю, когда на женщин смотрят как на товар.

Это уже интересно. Разворачиваюсь к Наталье вполоборота.

– Я смотрел на тебя как на женщину. И это тоже неправильно. Ты меня тоже прости.

Ангелы на небе прослезились, не иначе. Осталось пожать друг другу руки.

– Постараюсь стать для вас незаменимой.

– В смысле? – Мысли всё равно сбиваются с верного пути.

– В смысле работы. – Наталья отстёгивает ремень, снимает мою куртку и бросает её на заднее сиденье.

Я не маньяк, но мокрого платья на Наталье будто и нет. Отворачиваюсь и вцепляюсь в руль до побеления костяшек. А она, как назло, не спешит. Тянется за сумкой и своей курткой. Пахнет весной и рекой. Русалка, мать её растак.

– Спокойной ночи! – Наталья смущённо прячет взгляд и дёргает ручку, пытаясь открыть дверь.

– Лифчик в понедельник не забудь, – неохотно нажимаю кнопку разблокировки дверей.

Наталья озорно улыбается, и в серых глазах вспыхивают озорные огоньки.

– Вам же понравились мои соски.

Пока я хватаю воздух ртом, она выпрыгивает из машины и скрывается в подъезде. Нормально девки пляшут. В окнах первого этажа вспыхивает свет, а во мне – интерес. Что эта вреднючка будет делать, после того как распалила не на шутку взрослого мужика? Завалится спать, сядет ворожить? Точно околдовала меня эта девочка. Проезжаю вперёд и, заглушив мотор, возвращаюсь пешком к окну. Смотрю на полоску света между шторами и чешу в затылке. Совсем ты, Тропарёв, из ума выжил. Вздохнув, достаю мобильник и звоню среди ночи Татьяне. Может женщина строгих правил меня в чувство приведёт?

– Егор, что случилось? – Татьяна сразу хватает трубку.

Не хочется лукавить, и честно признаюсь.

– Хочу трахаться.

– Больше никто не дал, что ли? – вмиг окрысивается Татьяна.

«Ты была первая в списке», – думаю я, но вслух, конечно, этого не произношу. – Спасибо за понимание, Танечка.

Сбрасываю звонок и неожиданно для себя удаляю её номер. Возвращаюсь в клуб и поднимаюсь к Виктору. Компания поредела. Самого хозяина нет. Среди гостей сидит девица с высоко зачёсанным хвостом выбеленных волос и с боевым раскрасом на лице. Не люблю размазюканных. Впрочем, если это та златоголосая певица, о которой говорил Виктор, то красилась она для выступления. Простительно. Сейчас меня привлекает в ней другое: серебристое платье обтягивает гибкий стан. Смотрю на девку, а перед глазами Климова пляшет. Стоит воспользоваться предложением друга, а не то свихнусь.

Договориться оказывается проще простого. Предложенная сумма более чем устраивает жар-птицу. Через полчаса переступаем с Ангелиной порог гостиничного номера.

– Выпьешь что-нибудь? – спрашиваю скорее из вежливости. Как ни странно, но желание меня подотпустило, пока ехали в машине. От жар-птицы пахнет приторными духами и кроме серебристого платья и длинного хвоста шелковистых волос меня в ней ничего не манит. Глаза у Ангелины лилового цвета. В клубе и не разглядел. Что ещё у неё не настоящее?

– Шампанского пусть принесут, – капризно тянет она, – а я пока в душ.

Сунув руки в карманы брюк, смотрю на неё, а в ушах звенит голос Натальи: «Вам же понравились мои соски». Мысленно отвечаю ей: «Извини, солнце, но мы просто работаем вместе. И, чтобы не свихнуться, мне нужно скинуть напряжение».

– Не надо в душ.

– Ну ладно, – пожимает плечами мой будущий секс, даря хищной улыбкой. – Я просто после выступления…

– Похрен.

Ангелина хватается за подол, но я останавливаю её.

– Платье оставь. И сделай всё сама. – Нащупываю в кармане средство защиты и протягиваю ей.

Ангелина подходит вплотную, забирает презерватив и тянется к моим губам.

– Целуй ниже, – хмыкаю я.

– Как скажешь, – Ангелина опускается на колени и расстёгивает на мне ремень и брюки. Приспускает боксеры и навстречу её рту выпрыгивает измученный ожиданием член. Больше не смотрю вниз. От влажных движений рта покорной шлюхи не искрит, но приходит надежда скорой развязки. Держу Ангелину за хвост и долблюсь, задавая темп. Рычу от злости. Мне хочется совсем другую женщину. Закрываю глаза и представляю Наталью. Стоит на коленях передо мной с широко распахнутыми серыми как дождливое небо глазами. Грудки с торчащими сосками покачиваются в такт. Я не должен кончать с мыслями о ней! Это неправильно. Но это происходит. Наматываю длинные волосы на кулак и реву от кайфа, представляя, как заливаю грудь Натальи, помечаю её собой.

Не сразу понимаю, что произошло. Растерянно смотрю на оторванный хвост в своей руке и пунцовое лицо Ангелины. Она вскакивает с колен и, выхватив шиньон из моих рук, скрывается в ванной. Глаза не настоящие, волосы накладные, может, ещё и челюсть у девчонки вставная? Оставляю на тумбочке ещё несколько купюр и ухожу по-английски. Сажусь в машину, ощущая острый приступ тошноты. До урны не добежать. Успеваю толкнуть дверь, и всё содержимое желудка на асфальте.

Глава 6

Таша

Пролетев три жуткие петли на американских горках, открываю глаза и хватаю воздух ртом, а там и без него пустыня или сушняк, если по-русски. Перед глазами проплывает потолок, сквозь приоткрытое окно доносятся детские крики и шлёпанье мяча об асфальт. Болезненно морщусь! В чём Егор прав, так это в том, что до материнства мне как до звезды. И я тоже надеюсь, это произойдёт не скоро. Закрываю окно покрепче.

Егор! Ещё вчера днём я его и знать не знала, а сегодня первая мысль – и та с его участием. Лёгкая тошнота и кружение головы напоминают о вчерашнем кутеже. Что-то явно бахнул бармен в коктейль крепкого помимо текилы, а может дело в том, что вчера я толком не пообедала и совсем не поужинала. Не лезло ничего в желудок. Даже фирменные Ирины драники. От воспоминаний о еде к горлу подступает тошнота.

Шлёпаю босыми пятками по линолеуму на кухню. Наверняка, у мамы что-то из лекарств тут осталось. Не привезла я ничего из Москвы. Слишком поспешно бежала.

Закидываюсь пилюлями и включаю газ под старым чайником с красным маком на боку. Плюхаюсь на стул и гипнотизирую его, прислонившись виском к прохладной стенке холодильника. Поесть всё-таки надо. Сейчас бы рассольника со сметаной, как мама готовит.

Разбиваю яйца на сковороду с шипящим сливочным маслом и докторской колбасой, вдыхаю дивный аромат и пулей лечу в туалет. Не солоно хлебавши, завариваю чай и иду в душ. Под хлёсткими струями воды отчего-то вспомнился жуткий московский ливень, подаривший мне судьбоносную встречу.

***

Я опаздывала на назначенное мне финальное собеседование в десять. Выйдя из метро, увидела огромную очередь на маршрутку и припустила вдоль дороги бегом, прикрываясь от дождя зонтом с принтом из ярких подсолнухов. До бизнес-центра всего две остановки. А мне, вчерашней выпускнице факультета экономики, улыбнулась удача. Я и ещё две претендентки сегодня должны были побороться за звание помощника директора компании. Другие девушки были с опытом, и я переживала, что выбор падёт на кого-то из них.

Ветер вырвал зонт у меня из рук, и я подбежала за ним к краю тротуара. В этот момент лаковая иномарка влетела на полном ходу в лужу, переехала мой зонт и обдала меня веером грязных брызг. Мой жёлтый плащ вмиг превратился в тряпку, а по волосам и лицу стекали потёки воды. Я застыла памятником, олицетворяя мировую скорбь.

Машина тут же притормозила и аккуратно сдала назад. Тонированное стекло приоткрылось и меня окликнули:

– Девушка, можно вас?

Все мои мысли в этот момент были о неминуемом провале, и я стояла, безвольно опустив руки. Мужчина вышел из машины и, раскрыв зонт, укрыл меня им.

– Простите меня ради Бога. Я редко езжу сам, но сегодня мой водитель заболел.

– У меня грязное лицо? – я подняла на него глаза полные слёз. Мужчине на вид было чуть больше тридцати, типичный избалованный богатей с аккуратно обстриженной тёмной бородкой в каком-нибудь дорогущем барбер-шопе на Арбате или на Тверской.

– Есть немного, – мужчина достал из кармана пиджака платок и протянул мне.

Я не взяла.

– Вряд ли меня это спасёт. Меня не возьмут на работу в таком виде даже уборщицей.

– Вы очень красивая. У вас всё будет хорошо, – принялся он меня утешать ни с того ни с сего. – Снимайте плащ и садитесь в машину. Пока приводите себя в порядок, я вас отвезу куда нужно. Вам же недалеко, судя по всему?

– А если далеко? – усмехнулась я.

– Вы бы не неслись так стремительно по деловому центру, – мужчина ослепил меня белизной очаровательной улыбки. – Я, кстати, тоже опаздываю на собеседование. Но ради вас готов рискнуть. Садитесь.

Я стянула с себя плащ, и мужчина распахнул передо мной дверь машины. Нырнув в тепло салона, я будто оказалась в другом мире. На улице дождь, суета, а здесь тихо играла музыка, пахло кожей и дорогим парфюмом. А ещё за руль сел самый респектабельный мужчина, из всех что встречались на моём ещё совсем коротком жизненном пути.

Мужчина достал из бардачка пачку влажных салфеток, положил мне их на колени и отогнул козырёк над лобовым стеклом передо мной.

– Откройте зеркало.

Я взглянула на себя в маленький прямоугольник и ужаснулась. Но глаза боятся, руки делают. Мужчина отъехал от тротуара и тут же раздался оглушительный треск. Часть машины справа выглядела жалко.

– Да что за день сегодня такой! – стукнул мужчина по рулю кулаками.

Водитель въехавшей в нас машины уже барабанил в окно. Мой новый знакомый опустил стекло и поток брани ворвался в салон.

Мне по всей видимости тоже нужно было спустить собак, и я выдала такую тираду, что опешил не только водитель пострадавший машины. Воспользовавшись его замешательством, я скомандовала:

– Закройте окно и позвоните в страховую.

– Спасибо.

Мы снова оказались укрыты от суетного мира.

– Вадим, – представился мужчина и посмотрел на меня так, словно увидел впервые.

– Наталья, – я смущённо уставилась в зеркало, вытирая потёки с лица. – Я, пожалуй, пойду. Может ещё успею.

– А куда вы идёте устраиваться? – Вадим полез во внутренний карман пиджака.

– В СПП – СтройПротектПроект. Помощником руководителя.

Вадим вынул руку из пиджака и улыбнулся.

– Знаю эту компанию. У вас всё получится. Возьмите мой плащ и зонт.

– А как я вам их верну? – пришёл мой черёд удивляться.

– Земля круглая. Но можете оставить мне свой телефон. Сегодня же отдам ваше яркое одеяние в химчистку и куплю вам новый зонт.

Я продиктовала цифры, а Вадим стянул с вешалки плащ и вручил мне его вместе с зонтом. Я прошлась напоследок расчёской по мокрым волосам, и попрощалась с горе-водителем.

В плаще Вадима было тепло, а под его огромный зонт не попадал дождь. Мне повезло, потенциальный босс задерживался, и мои конкурентки уже все извелись. Хмыкнув, они отвернулись от меня и ушли в разговор о своих бывших начальниках. Я налила из бойлера в стакан кипятка и немного согрелась. Секретарь занималась своими делами, и я спокойно собралась с мыслями.

Через полчаса на административном этаже открылись двери лифта, и я с удивлением уставилась на Вадима. Он прошёл к дверям с табличкой «генеральный директор Базанов В. А», кивнул секретарю и взглянул на меня:

– Прошу в кабинет, – мазнул взглядом по моим конкуренткам и улыбнулся. – Спасибо, что нашли время попробоваться на работу в нашей компании.

***

Звонок телефона оборвал мои воспоминания. В трубке раздался сонный Иркин голос:

– Мать, ты там жива?

– С натяжкой, – вздохнула я.

– Такая же ерунда. Как тебе идея поплавать в бассейне, в бане погреться?

– Звучит как план. А в каком?

– В самом крутяцком! У меня пробный визит на два лица. А наши с тобой лица очень сейчас нуждаются в крепком паре и воде животворящей. Тебе долго собираться?

– Соскрести себя с кровати.

– Соскребай!

– А далеко до туда?

– Нет. Поедем на рыжем!

– Ты что? Замутила с клетчатым? А как же мечта о богатом и состоятельном?

– Клетчатый оказался сыном местного магната на минуточку. Кстати, к Матвею, второму клетчатому, советую присмотреться. Он какой-то родственник губернатора края.

– Он не в моём вкусе, – вспоминаю вчерашнего блондина.

– Тем не менее он едет с нами.

– О, нет!

– О, да! Может ещё кого себе там приглядишь. Место знаковое в городе и сегодня суббота.

Глава 7

Егор

Тренировку пришлось задвинуть. Слишком бурная ночь выдалась. Но остального никто не отменял. После бани, выливаю на себя бочонок ледяной воды, и спускаюсь к бассейну. В моём доме он ещё не готов.

Народу пока немного, на дорожке я один. Не спеша рассекаю воду, размышляя о грядущей командировке. Предпочитаю крупные объекты осматривать лично. Проплыв дважды туда-обратно, выныриваю и поднимаю очки на лоб. Взгляд падает на две стройные загорелые щиколотки. Поднимаю глаза и провожаю взглядом ладную блондинку с полотенцем на плечах. Ей машет рыжеволосая девица. Она картинно возлежит на шезлонге у бара, а вокруг вьются два парня. Блондинка может не поворачиваться. Я знаю, кто это.

Надеваю очки и с рычанием ухожу под воду. И сюда Климова пробралась! Видел, как её вчера местные мажоры окучивали. Но такую девушку сложно удивить. Попытка номер два, похоже. Рыжий – сын Андрюхи Кудасова, сорит папкиными деньгами направо и налево. Белобрысый – племянник Кирилла Григорьевича, губернатора нашего. Наглый. вчера сразу полез Климову за задницу лапать, за что и огрёб. А вот рыжую я раньше не видел. Наверное, из местных. Тащит за собой подружайку.

Тысяча дохлых пауков! Вроде же удалось избавиться от наваждения, так хорошо о работе думалось… О работе! Как теперь о ней думать, если этот кусочек секса будет каждый день перед глазами разгуливать.

Выбираюсь из воды, вытираюсь и стараюсь не смотреть в сторону бара. Но искушение сильнее меня. Наташа сняла полотенце и стоит в голубом бикини. Не готов я оказался к такому повороту, хотя и видел её вчера фактически голой. Скольжу взглядом по стройным длинным ногам, зависаю на треугольнике в зоне бикини, любуюсь плоским животом и давлюсь слюной, уставившись на высокую грудь. Даже отсюда вижу, как под мокрой тканью топорщатся её соски. Прячу некстати пробудившуюся эрекцию под полотенцем и спешу укрыться в бане. Сзади выстрелом звучит оклик:

– Егор Алексеевич, подождите!

***

Таша

Не нравятся мне местные мажоры. Завидев знакомую фигуру, срываюсь с места. Выкрикиваю имя босса – как к небу взываю. Он поворачивается и проходится по мне тяжёлым взглядом. Невольно прикрываю рукой грудь. Не знаю, зачем я привезла голубой купальник из Москвы – для провинции он излишне откровенен, а намокнув, ещё и просвечивает.

– Слушаю вас, Климова?

Требуются усилия, чтобы от стыда не скакнуть лягушкой в бассейн. Задираю подбородок повыше, подмышки намокают от волнения, сердце ухает.

– Простите, посчитала нужным поздороваться, – протягиваю руку Егору, на мгновение забыв про предательски просвечивающий лифчик.

Наши пальцы соприкасаются, и смущение волочёт меня к краю бездны. Егор не отпускает мою руку, вновь напитывая своим теплом через ладонь. Лицо серьёзно, лишь мимолётный взгляд на мой лифчик – извечный предмет нашего спора. Мои щёки загораются ещё сильнее. Это не первый полуобнажённый мужчина в моей жизни, парни за моей спиной лежат в плавках и телами тоже не обижены. Но меня трясёт так, будто Егор с меня одним взглядом купальник сорвал. Мысли в голове витают непристойные. А тут ещё эта секс-машина своим бархатистым голосом подкидывает мурашек на спину:

– Мне кажется, вы подошли ко мне не просто поздороваться.

– Вы думаете? – завороженно гляжу на тугие вены, обвивающие руку Егора. Паника внутри идёт на убыль, уступая место тягучему возбуждению. Переступаю босыми ступнями – мчалась за генеральным, забыв про тапки. Про всё забыв.

– Пойдёмте в баню, Наташа. На нас уже обращают внимание, – не отпуская моей руки, Егор ведёт меня за собой.

– А что мы там будем делать? – глупею в собственных глазах со скоростью гоночной машины.

– Просто следуй за мной.

Обычно в баню посылают, а меня пригласили. Борюсь с желанием прижаться к плечу Егора.

– Спасибо, – прибавляю шагу, чтобы поравняться с Егором, а не бежать следом жертвенной овечкой.

Егор не отвечает, лишь с улыбкой поглядывает на свою руку, которая до сих пор крепко удерживает мою ладонь. А я не могу надышаться его ароматом. Вода смыла с него парфюм, но оставила нечто другое. Даже слюна во рту собирается. Может, он феромонами пользуется?

Мы поднимаемся по лестнице к парным на любой вкус, и Егор склоняется к моему уху:

– Любишь пожёстче или начнём с чего полегче?

– Не понимаю вас? – В голове вместо мозгов малиновый кисель.

– Я про парение, – усмехается Егор.

– Где народу поменьше, – мой голос тише листьев, что шуршат в парке нашего провинциального города.

– Странный выбор, но здесь в принципе не проходной двор. А сегодня вообще весь люд потянулся к бассейну. – Егор оглядывается и изучающе смотрит на мои губы. – А почему вас пугают людные места, Климова?

От его взгляда в животе печёт и без парилки, а чувствительные соски реагируют на импульс, как на наждачку.

– Устала от них. Потому и вернулась в свой город. Он для меня… Как бы вам объяснить? Как Арина Родионовна для Пушкина, – несу что в голову придёт, лишь бы не думать о том, что за змий бугрится у Егора под полотенцем. – Помните: «Я покинул родимый дом, голубую оставил Русь. В три звезды березняк над прудом теплит матери старой грусть…»2

– Пойдёмте в русскую, Наталья. Может, вы там вспомните, что сие произведение принадлежит перу Есенина, – улыбается Егор и берёт с деревянного стеллажа веник и две простыни.

– А я разве иначе сказала?

– Вы говорили про Пушкина, – Егор распахивает передо мной дверь. – Прошу на экзекуцию.

Вхожу, представляя себя наложницей в спальне султана. Неужели мне сейчас нужно будет лечь на полок? Егор, подвинув ногой кадку под кран, кладёт в неё веник и включает воду. Расстилает одну простыню на среднем уровне, вторую кладёт вместо подушки.

– Тебя когда-нибудь парили? – приглаживает он волосы, демонстрируя всю широту грудной клетки и мощные бицепсы.

– Нет, – хриплю почище Джигурды.

– Тебе понравится. Ложись.

Егор наклоняется к тазу, а я ложусь на спину, складываю руки на животе и зажмуриваюсь. Слышу, как Егор встаёт рядом, ощущаю его тяжёлый взгляд. Уже скорее по инерции прикрываю грудь.

– Что-то не так? – открываю один глаз.

– На живот перевернись… перевернитесь, – хрипит Егор.

– Упс, – подпрыгиваю как угорь на сковороде и вжимаюсь грудью в горячее дерево.

Веер брызг окутывает меня мягким теплом. Егор, не касаясь меня веником, творит чудеса. Готова лежать так до закрытия клуба, но боюсь, что умру от жары. А ещё мне хочется, чтобы веник превратился в руки Егора. Интересно, какой он в постели? На ум идёт лишь одно слово – демонический. Не иначе.

– Наталья, вы как?

– Я летаю, я в раю.

– Переворачивайтесь.

Поворачиваюсь и стены плывут вправо.

– Наталья, что с вами? – Егор хватает меня в охапку и выносит из парной. – Вы в порядке?

– Теперь и правда лечу, – обхватываю рукой его стальную шею.

– Ну знаете! Я думал, вам плохо, – он ставит меня на ноги.

– Голова кружится, – невольно цепляюсь за его руку. – Слишком резко с небес на землю.

– Так тебе плохо или нет? – кипятится Егор.

– От одних ваших качелей голова кругом. Уже определитесь: мы на «вы» или на «ты»?

В холл вбегает Матвей, мажор, с которым так настойчиво меня пытается свести Ирина.

– Таша! Я обыскался тебя уже. – Он называет меня моим домашним именем, Ира сдала. Матвей оценивающе смотрит на Егора, потом на меня. – Он пристаёт к тебе?

Готова провалиться под пол от стыда. Егор опережает меня с ответом.

– Всё в порядке. Иди отдыхай.

– Это моя девушка… – Матвей приосанивается.

– Да? – Егор выгибает бровь дугой и смотрит на меня сердито: – Я что-то пропустил?

– Матвей, я не твоя девушка. Оставь нас, пожалуйста.

Провожаем взглядом Матвея и включаем режим «итальянская семья».

Егор, размахивает руками:

– Как тебе говорить «вы», когда ты мне сиськи возбуждённые под нос всё время суёшь?

– Ничего я не сую! Чувствительные соски – это приговор! Любое прикосновение… Сами смотрите! – в порыве убеждения отодвигаю шторки лифчика.

Егор быстро возвращает их на место:

– С ума сошла? Тут камеры везде.

– Как мне ещё вам доказать?

– В другом месте, – трясёт он головой. – Я хотел сказать, ничего доказывать не нужно. Пойдём в кедровую бочку залезем. Нам обоим пора охладиться.

Егор снимает с бёдер полотенце и пересмыкает резинку шортов на животе. Я сглатываю и тихо спрашиваю:

– Вы уверенны, что это поможет?

Глава 8

Егор

Пропускаю Наталью вперёд. Она поднимается по ступенькам и испускает тихий стон, ступая в бочку.

– Вода – сказка.

Нас окутывает аромат кедра и полумрак. Места в бочке на пятерых, но я, сев напротив Натальи, ощущаю некую стеснённость в движениях. У меня было много помощниц, но ни с одной из них в баню не ходил. Случайно соприкасаемся ногами под водой, и меня словно током шибает. Нащупываю кнопку и включаю лёгкий гидромассаж.

Мы с Натальей только что выпустили пар, полаялись чисто по-семейному. Ни обид, ни упрёка я не вижу в её серых глазах. Вроде лет не так много, а сколько в ней самодостаточности. Не пасует передо мной, разговаривает непринуждённо. А ещё она красива. Есть такое понятие «утончённая красота». Раньше не понимал, что это такое, а увидел Климову и сообразил.

– Хотите, я вам прочту смешное стихотворение? – Наталья с неожиданным предложением вклинивается в мои мысли о прекрасном.

– Что прости? – Ловлю себя на мысли, что умеет Климова удивлять.

– Стихотворение смешное! Вспомнилось из детства.

– Валяй, – закидываю руки на края бочки и замираю в ожидании.

Ночь была лунтявая, лунтявая.

Я полы надраила, губы напомадила,

Закрутила кренделю, села и сидю.

Вижу, милый мой идёт.

При гороховом пальте, с папиросою во рте и сопелёю в бороде:

– Не хотиться ли пройтиться, там где мельница вертится,

Где фонтаны шпендехляют и где парочки шныряют?

Не хотиться – как хотиться. Я и сам могу пройтиться.

И осталась я одна у растапёртого окна.

Наталья замолкает, я ошарашен и пытаюсь переварить услышанное. С губ срывается короткий смешок. Смущённо оглядываюсь, кашлянув в кулак, заговорщицки шепчу:

– Ты у растапёртого окна одна точно не останешься.

– Думаете?

– Истину глаголю. Вообще, я не очень люблю слезливые истории, но предполагал, что ты расскажешь мне что-нибудь о себе. Почему из Москвы уехала, например. А ты взяла и стихами удивила. – Теперь я нарочно скольжу пальцами ноги по её голени: – Почему ты уехала из Москвы, Наташа?

Она от неожиданности вздрагивает. Столкнувшись со мной взглядом, не отводит глаз, ответно щекочет мою ногу, и кровушка моя стремительно перемещается к нужным органам. Хочется ругнуться, но я улыбаюсь. Хорошо, что здесь полумрак и шорты от воды надулись пузырём. Но удивляет не эрекция на Наталью. Что-то жгучее разрастается в груди.