Человек и обезьяны

Игорь Савич

Человек и обезьяны

Человеку предлагается родство с Богом,

а он упрямо набивается в свояки к животным,

отыскивая в их родословной свое место.

Алексей Прохоров

1. Человек – уникальное существо

Вергилий: Добрый день, Горацио! Что это у тебя? Учебник по биологии для 11-го класса [1]1. Похоже, ты собрался пополнить свои знания по биологии?

Горацио: Добрый день, учитель. Вы правы. Окружающий мир так великолепен и разнообразен, что поневоле хочется узнать о нем побольше. А учебники составляются людьми с учеными степенями, знающими свое дело, и поэтому я думаю, что почерпну там много нового для себя.

Вергилий: Я не сомневаюсь в этом, мой друг. Но говоришь ты так, как будто не очень уверен.

Горацио: Вы правы, учитель Вергилий. Меня смущает тот факт, что в этом учебнике больше половины отведено эволюции. Я знаю ваше скептическое отношение к этому учению, поэтому я уверен, что мне понадобится ваша помощь, чтобы разобраться, что к чему.

Вергилий: Ты прав, мой друг, ведь мы с тобой уже неоднократно беседовали об этом, и поэтому не буду повторяться и тратить слишком много времени на эту тему в целом. Давай сосредоточим наше внимание на человеке.

Горацио: Мне кажется, это будет очень интересно.

Вергилий: Не только интересно, но и поучительно. И начнем мы, пожалуй, с ожидаемых результатов и их интерпретации.

Горацио: Ого, вы меня по-настоящему заинтриговали, особенно если учесть, что мы собираемся беседовать о человеке.

Вергилий: Горацио, ты, конечно, знаешь, что любая цепь предполагает наличие всех звеньев. Отсутствие даже одного звена делает цепь совершенно непригодной для использования. Характер звеньев бывает разным: начиная от вполне конкретных звеньев в обычной металлической цепи и кончая цепью логических умозаключений или событий. Однако принцип остается все тот же: нет всех звеньев – нет полезного продукта, и все построение теряет всякий смысл.

Горацио: С этим трудно не согласиться, учитель Вергилий. Но я не пойму, куда вы клоните?

Вергилий: Эта проблема на разных уровнях познания свойственна эволюционному мировоззрению. Разберу один характерный пример, который нам сегодня очень пригодится: поиск «связующего» звена между обезьяной и человеком.

Горацио: А что, такое звено должно быть?

Вергилий: Разумеется, должно, если все, что пишется про эволюцию человека, правда. Вот уже многие годы учебники по биологии (и этот учебник не исключение) пестрят иллюстрациями странных и фантастических существ.

Горацио: Почему странных и фантастических?

Вергилий: «Фантастических» – потому что они всего лишь плод воображения художников-иллюстраторов, выполнявших заказы приверженцев эволюционного мировоззрения. «Странных» – потому что трудно определить, кто они такие. По замыслу заказчиков они должны служить все теми же «промежуточными звеньями» между человеком и обезьяной, до сих пор, правда, так и не найденными (рис. 1).

Рис. 1. Человек: «Хватит за мной ходить!»

Горацио: Да, но если есть рисунки, они должны быть на чем-то основаны!

Вергилий: История поиска «промежуточного звена» между человеком и обезьяной наполнена мистификациями, обманом и откровенными подделками. Конечно, над этой проблемой работало много честных исследователей из разных стран мира, с разной квалификацией и опытом. Однако их объединяла одна довольно существенная особенность, которая в той или иной степени накладывала отпечаток на их выводы и научные заключения: они все были приверженцами эволюционной гипотезы и во что бы то ни стало пытались отыскать это пресловутое «недостающее звено» (рис. 2).

Рис. 2. Непосильная задача

Горацио: Скажите, а что, среди всех этих исследователей не было ни одного, который придерживался бы противоположной точки зрения?

В.: Дорогой друг, я отвечу вопросом на вопрос. Стоит ли тратить силы и время на поиск того, чего не существует?

Г.: Да, действительно. Странно, но зачем вообще предпринимались такие попытки и в таких масштабах?

В.: Их к этому обязывала финансовая поддержка спонсоров, которые ждали положительных результатов поисков. Однако главным мотивом, как считает Йен Тейлор, было тщеславие. «Ведь в некоторых случаях те, кому с благословения судьбы удавалось найти, скажем, зуб или кусочек черепа, удостаивались многочисленных почетных званий» [2, с. 270].

Г.: Но, наверное, ими еще что-то двигало?

В.: Третьим фактором была конкуренция: обогнать других, первым прийти к финишу с заветным «промежуточным звеном» и дать ему свое, долго вынашиваемое, название. Африканский континент стал своего рода Клондайком для любителей отыскать это вожделенное «звено». И в какой-то момент истории «открытий» стало так много, что научное сообщество объявило мораторий на все новые названия, узаконив два общих – австралопитек или питекантроп в зависимости от объема черепа найденных останков.

Г.: А что, эти два наименования относились к вполне конкретным существам?

В.: Друг мой Горацио, весь фокус заключается в том, что эти названия присваивались иногда рисункам, которые делались на основании очень небольшого фактического материала.

Г.: А такие существа были на самом деле? Или они были просто плодом воображения исследователей?

В.: Друг мой, прежде чем углубляться в дебри палеонтологии, предлагаю начать с некоторых общих, но основополагающих сентенций, изложенных на страницах одного их современных учебников по биологии, который ты держишь в руках [1]. Прочти, пожалуйста, что написано в четвертой главе в начале двадцатого параграфа (с. 105).

Г.: Там написано, что «молекулярные, цитогенетические и сравнительно-анатомические исследования показывают, что в современной природе наиболее близкими человеку являются два вида шимпанзе. Далее в этой системе родства следуют горилла и орангутанг. По критериям зоологической систематики этих обезьян относят к отряду приматов, семейству больших человекообразных обезьян (гоминид). К этому же семейству относится род Homo – человек, единственным представителем которого в настоящее время является Homo sapiens – человек разумный».

В.: Как ты оценишь информацию, которая заключена в этом отрывке?

Г.: Учитель Вергилий, пощадите, я же не зоолог и ничего не понимаю в систематике обезьян.

В.: Вот именно, мой друг. Ты ничего в этом не понимаешь. Или почти ничего. Но ведь этот текст и рассчитан на учащихся, которые тоже мало что понимают в зоологической систематике и вообще во всех тонкостях науки о человеке.

Г.: Так, значит, здесь все неправильно?

В.: Я этого не говорил, но давай разберем этот небольшой, но важный отрывок детально. Он предваряет весь параграф, который называется «Положение человека в системе животного мира».

Г.: И что тут особенного?

В.: Здесь подаются сразу же две мысли: первая, что человек – это животное, и вторая – что человек находится в родстве с обезьянами.

Г.: Мне кажется, об этом не говорится в этом тексте.

В.: Вот именно. В этом вся хитрость. Мысль подается неявно, но очень «научно». Сначала говорится о том, что два вида шимпанзе наиболее близки к человеку, а затем как само собой разумеющаяся подается следующая информация: «Далее в этой системе родства следуют горилла и орангутанг». То есть родство человека и обезьяны – это уже очевидный факт. Человек включен в зоологическую систематику, а значит, он мало чем отличается от других представителей животного мира.

Г.: Мне кажется, эти идеи абсолютно неправильны.

В.: А почему?

Г.: Есть много признаков, которые свидетельствуют о том, что между человеком и другими представителями животного мира существует огромная пропасть.

В.: Конечно, Горацио, и их довольно много. И если ты посмотришь на эту таблицу, то поймешь, насколько бездонна пропасть между человеком и каким-либо представителем животного мира: обезьяной, дельфином и кем угодно (таблица 1).

Таблица 1. Отличительные черты человека [3, с. 295]

Г.: Да, отличия очень и очень существенные. Поясните, пожалуйста, учитель, что значит это двенадцатое отличие.

2. Информационные модели и систематика

В.: Информационные модели помогают человеку планировать свою жизнь на основе информации, которую он получает постоянно, а также благодаря своему жизненному опыту [3, с. 157]. Иначе говоря, информационная модель – это модель объекта, представленная в виде информации, описывающей существенные для данного объекта параметры и связи между ними.

Г.: Это уже слишком. Объясните, пожалуйста, простым языком, что вы имеете в виду.

В.: Хорошо. Скажем, ты планируешь ехать в отпуск и размышляешь, какой тебе по душе – пассивный или активный. Если ты предпочитаешь последний, тебе надо выбрать, собираешься ли ты провести время где-нибудь на природе (в горах или в лесу), либо ты хочешь заняться каким-то водным видом спорта. Возможно, тебе захочется, наоборот, вкусить плоды цивилизации, посетить какие-нибудь интересные города, ознакомиться с архитектурными памятниками, узнать историю их возникновения и т. д.

Г.: Мне вообще нравится вкушать плоды цивилизации.

В.: Я тебя понимаю. Для любого вида выбранной деятельности тебе необходимо будет собрать дополнительную информацию, выделить главные детали, проложить мысленно маршрут, определить свои финансовые возможности. Таким образом ты выстраиваешь информационную модель своего путешествия, а когда его совершишь, сможешь оценить адекватность (то есть соответствие) построенной модели тому, что в результате получилось.

Г.: Каким образом?

В.: Если ты получишь удовлетворение от спланированной поездки, значит, информационная модель была адекватна, если нет – модель была неадекватной.

Г.: Ну, такими вещами я занимаюсь редко. А как насчет повседневной жизни?

В.: Человек часто действует с помощью построения информационных моделей, иногда совершенно неосознанно. Это можно назвать составлением алгоритмов (программ) нашей жизни. У них есть начало, определенное количество шагов (этапов) и конец.

Г.: Например?

В.: Вот самый простой. Тебе необходима горячая вода, чтобы приготовить чай. Ты берешь электрический чайник (начало алгоритма), открываешь кран (первый шаг), наливаешь туда холодной воды (второй шаг), нажимаешь на кнопку включения электричества (третий шаг), ждешь, пока вода закипит (четвертый шаг пассивный), после закипания чайник выключается (конец алгоритма).

Г.: Но я все это делаю автоматически.

В.: Само собой, мой юный друг, поскольку эту информационную модель ты уже использовал много раз. Но если кто-то не знаком с этой процедурой, ему придется немного потрудиться, чтобы построить для себя эту информационную модель получения горячей воды.

Г.: Все ясно, спасибо.

В.: Кстати, в журнале New Scientist приведены несколько наиболее «загадочных особенностей» человека, которым ученые-эволюционисты не могут дать объяснение. Вот некоторые из них: способность краснеть, видеть сны, альтруизм, способность создавать произведения искусства, суеверия [4].

Г.: Я где-то читал, что собаки тоже могут видеть сны.

В.: Возможно, но я думаю, что сны животных по своей природе также отличаются от сновидений человека, как животные отличаются от человека.

Г.: Что вы хотите этим сказать?

В.: Вспомни отличия человека от животных, которые мы с тобой определили.

Г.: Да, верно.

В.: И еще: «Мы принадлежим к удивительно необычному виду. Несмотря на все усилия, некоторые из наших самых странных причуд все еще не поддаются объяснению. Но по мере того как наука углубляется в изучение этих эксцентрических черт, становится ясно, что те особенности поведения, которые на первый взгляд кажутся незначительными, являются основой того, что означает быть человеком», – пишут авторы статьи [4]. На первом месте в этом исследовании стоит способность краснеть от стыда.

Г.: Да, действительно. Ни одно животное неспособно краснеть от стыда. И, наверное, стыд – это прерогатива человека.

В.: Ты прав, мой друг. «Даже Дарвин затруднился объяснить, зачем в процессе эволюции развилась черта, которая позволяет другим узнать, когда мы хитрим или обманываем», – комментируют авторы [5]. Все это убедительно показывает, что человек занимает особое место в мире.

Г.: Согласен. Но вернемся к тому отрывку, с которого мы начали наш разговор. Я теперь понимаю вашу мысль о том, что a priory человека встроили в систематику, наряду с другими животными, и теперь остается только доказать, что это правильно.

В.: Не только «встроили», но и присвоили ему видовое название как самому обычному животному – Homo sapiens, что значит «человек разумный».

Г.: А что в этом плохого?

В.: Ничего особенно криминального, но тем самым антропологи допустили еще одну хитрость. Они исподволь дали понять, что в этом роду Homo (человек) могут быть и другие представители. Их только надо отыскать.

Г.: И что, нашли?

В.: О да, мой друг, «вымерших».

Г.: А это убедительно доказано?

В.: Хм, об этом мы поговорим попозже. Мы еще не закончили наш разговор об отрывке, где говорится о родстве человека и обезьяны. В качестве «доказательств» используют все подручные средства.

Г.: Учитель Вергилий, но все-таки какое отношение имеют информационные модели к систематике человека?

В.: Самое прямое, мой друг. Во-первых, с помощью информационной модели можно выявить набор параметров и связей между ними, которые отражают объект (человек или обезьяна). Во-вторых, выявляются связи между объектами и окружающим миром. В данном случае между человеком или обезьяной. В-третьих, информационная модель отражает наиболее существенные признаки объекта. И в качестве наглядного примера существенных признаков можно вновь обратиться к уже известной тебе таблице 1.

Г.: Даже мне как неспециалисту видно, что обезьяна и человек анатомически различаются весьма значительно.

В.: А что тебе бросается в глаза?

3. Небольшой урок анатомии

Г.: Во-первых, то, что человек – прямоходящее существо, а все обезьяны передвигаются на четырех конечностях. Во-вторых, у них другое строение нижней части скелета, да и передние конечности очень длинные. Это им очень помогает при передвижении на четвереньках и лазанье по деревьям.

В.: Прочти, пожалуйста, дальше, что написано в учебнике по этому поводу.

Г.: «Переход предков человека к прямохождению обусловил изменение функции тазовой мускулатуры и повлек за собой изменение в строении тела. В результате совершенствования прямохождения таз человека приобрел чашеобразную форму» (рис. 3) [1, с. 106].

Рис. 3. Различия в анатомии некоторых частей тела человека и шимпанзе [1, с. 106]: А – кости таза; Б – строение кисти (1) и стопы (2, 3); В – строение и размер мозга

В.: Написано наукообразно, но все это никогда не могло осуществиться в действительности.

Г.: Почему?

В.: Ты когда-нибудь пробовал ходить на четвереньках, причем используя не колени, а ступни ног?

Г.: Странный вопрос, учитель. Не помню, чтобы мне приходилось это делать. Да и зачем мне это?

В.: Вот именно, мой друг. Зачем тебе это? Ты прямоходящее существо, и весь твой организм идеально создан (сконструирован) для передвижения именно в этом положении. Но ради эксперимента попробуй прямо сейчас походить как обезьяна.

Г.: Уф, ходить так очень неудобно. Голова опущена слишком низко, смотреть вперед, куда движешься, почти невозможно, да и ходьбой это не назовешь. Если опираться на ладони плашмя, кисти болят. Крайне неприятное положение, а быстро «идти» вообще не получается.

В.: Все правильно, мой друг. Представь, что остаток твоей жизни тебе пришлось бы передвигаться именно на четвереньках.

Г.: Право, не знаю, что и сказать. Мне кажется, у меня начались бы какие-нибудь болезни, связанные с суставами конечностей и с сосудистой системой головного мозга. Кровь сильнее, чем обычно, приливала бы к голове, что привело бы к проблемам со зрением. Ведь я должен был бы смотреть практически всегда вверх. Возможно, нарушилось бы и пищеварение, так как оно рассчитано на вертикальное положение тела. Плотно поесть, а потом идти вниз головой… Я думаю, это не очень хорошее занятие.

В.: Согласен с твоими доводами. Теперь ты понимаешь, почему у обезьян передние конечности очень длинные? Это решает все проблемы, связанные с ходьбой вниз головой и задранным вверх тазом.

Г.: У нас прямо урок анатомии какой-то. И что дальше? Как это связано с тем отрывком из учебника?

В.: Не надо спешить, мой юный друг. Наш короткий урок анатомии еще не окончен, и тебе еще предстоит узнать кое-что интересное.

Г.: Надеюсь, для этого мне не придется залезать на дерево и висеть там на хвосте?

В.: Я всегда ценил твое чувство юмора, Горацио. Нет, конечно нет! Тем более что у тебя нет хвоста. А вот на строении большого пальца ноги я хотел бы остановиться более подробно.

Г.: С ним что-то не так?

В.: С ним все в порядке как у тебя, так и у обезьяны. Все дело в его расположении. У обезьян и, в частности у шимпанзе, он расположен почти под прямым углом к остальным четырем пальцам и намного длиннее, чем у человека. Это хорошо видно на рисунке в твоем учебнике [1, с. 106].

Г.: Похоже на какой-то дефект строения стопы.

В.: Ну что ты, Горацио! В строении ног у обезьян все продумано Творцом до мелочей. Это генетический признак. Благодаря такому расположению большого пальца они очень ловко передвигаются по деревьям. Функция их стопы – хватательная и мало предназначена для хождения по земле. Ты пробовал когда-нибудь схватить палку пальцами ног?

Г.: Да разве что в детстве мы играли в какую-то игру. Надо было захватить палку ногами. Помню, что это не очень-то удавалось.

В.: А вот для обезьян это не проблема. И знаешь почему?

Г.: У них другие пальцы на ноге?

В.: В какой-то степени да. Возможно, тебе и удастся удержать пальцами ног какой-нибудь тоненький прутик. Однако вряд ли ты сможешь пробежаться по ветке дерева, обхватывая ее не только руками, но и пальцами ног.

Г.: Трудно не согласиться с вами, учитель Вергилий. Мне гораздо удобнее ходить по земле, нежели перебираться по веткам деревьев.

В.: А вот у обезьян наоборот. Конструкция их ног позволяет им бегать и лазать по деревьям так же свободно, как человеку ходить по земле. Они обхватывают толстую ветку пальцами стопы, как ты сделал бы это рукой. И все это благодаря особому строению стопы и, в частности, расположенному под углом большому пальцу. Кстати, пальцы на ногах у обезьяны гораздо длиннее, чем у человека (рис. 3).

Г.: Это плюс для обезьян?

В.: Конечно! Они же обезьяны! Ноги у них практически как руки, и поэтому по цепкости стопа не уступает кисти. Так что все это семейство вполне обоснованно можно было бы назвать четверорукие или руконогие млекопитающие.

Г.: Ну и названьице! Вряд ли оно вызовет восторг у систематиков.

В.: Ты прав, Горацио. Название этого семейства «Крупные человекообразные обезьяны» прочно вцементировано в систематику обезьян.

Г.: Мне кажется, слово «человекообразные» должно очень нравиться эволюционистам.

В.: Да, это поддерживает их большие надежды в поисках родства между человеком и обезьянами. Кстати, ты когда-нибудь наблюдал за обезьянами в их естественном состоянии?

Г.: Лишь в зоопарке. Только вряд ли это состояние можно назвать естественным.

В.: На худой конец и это пойдет. Дело в том, что обезьяны пользуются с одинаковой ловкостью как передними, так и задними конечностями. Когда что-то не получается с помощью передних лап, они запросто могут дополнительно использовать задние.

Г.: Понимаю, поэтому они так ловко лазают по деревьям.

В.: И не только. Обезьяны иногда действуют всеми четырьмя конечностями как руками. Представляешь, у них то четыре руки, то при необходимости четыре ноги.

Г.: Первое я могу представить, а вот второе…

В.: Горацио, тигры ведь ходят по земле на четырех ногах (или лапах). Так и все обезьяны могут передвигаться по земле на четвереньках, то есть используя все четыре ноги. При этом они опираются о землю костяшками пальцев рук, а не всей ладонью.

Г.: Но мне кажется, я где-то видел картинку, изображающую прямостоящую обезьяну.

В.: Это еще одна маленькая уловка учебников. В них иногда помещают рядом рисунки обезьяны и человека или их скелеты в вертикальном положении, как бы наталкивая на мысль о родстве между ними.

Г.: А родства, значит, нет совсем?

В.: Нет, Горацио! Это всего лишь небольшое сходство, но этим сходством очень ловко манипулируют эволюционисты, пытаясь представить обезьяну как нашего далекого предка.

Г.: Вы знаете, учитель Вергилий, когда я наблюдал за обезьянами в зоопарке, я не нашел в них никакого сходства с человеком (Приложение 1).

В.: Все зависит от силы воображения, мой друг, и от неукротимого желания выдать желаемое за действительное.

Г.: Похоже, у меня нет ни того ни другого.

В.: В данном случае это не является твоим недостатком.

Г.: Но у меня возникли некоторые соображения относительно поведения диких животных, которых содержат в неволе.

В.: Я слушаю тебя, Горацио.

Г.: Мне кажется, эти искусственные условия должны в той или иной степени влиять на их поведение.

В.: Ты прав, мой друг. И это в первую очередь, конечно, касается обезьян как хороших имитаторов. В неволе они ведут себя по-другому, часто копируя человека, его жесты, повадки, даже гримасы. Недаром ведь есть поговорка: «Ну что ты обезьянничаешь?»

Г.: А все это, наверное, воспринимается как некая переходная стадия к их очеловечиванию, не так ли?

В.: Это случается часто, мой друг, особенно если наблюдатели обуреваемы эволюционными идеями. В естественных условиях, в джунглях, это всего лишь дикие звери, которые заняты поиском пищи. Кстати, иногда шимпанзе организовывают охоту на более мелких обезьян и ими с удовольствием питаются, причем даже не удосужившись их убить предварительно.