Тень клинка

Его глаза были как два лазурита, потерявших свои белые крапинки, а вместе с ними взгляд лишился живого выражения. Он вперился в незваных гостей, не скрывая безразличия и скуки.

– Вы прекрасно выглядите и не тянете на неизлечимо больных. Что это вам вдруг понадобился парный гроб?

Раздражение, что еще клокотало в ее груди, готово было вырваться наружу и прожечь дыру в этом неприятном существе, но Кристофер протянул руку с улыбкой, представляясь и совершенно просто замечая:

– На самом деле, вы правы. Я со своей спутницей совершенно здоров и в ближайшее время не планировал умирать, поэтому мы и здесь.

Черная бровь ворона удивленно скользнула вверх, впервые выдавая какое-то чувство на лице. Кристофер же продолжал:

– Чтобы покинуть столицу живыми, нам нужна парочка гробов.

– Оксюморон какой-то, – юноша-ворон скупо улыбнулся, раскрывая дверь и пропуская их внутрь. – Ну, входите, соловьи, поведайте мне эту интригующую историю.

Внутри оказалось на удивление просторно и уютно: обшитые светлыми деревянными панелями стены, несколько картин с живописными пейзажами и настенные лампы на изгибающемся основании. Мягкий ковер скрадывал шаги, а полумрак не казался таким жутким и мрачным, как должен был бы в месте, куда живые приходили попрощаться с близкими.

– Это не похоже на похоронное бюро, – тихо произнесла Юзуки.

– Вы уверены в этом?

Ворон не обернулся, не замедлил шаг, – напротив, он спокойно шествовал впереди, спрятав руки в карманы свободных штанов, ставших темным продолжением его фигуры.

– И как много подобных заведений вам удалось посетить? – спросил он. – По вашему грубому тону и холодному взгляду можно сказать, что вы часто имеете дело со смертью, но сопровождать туда и убивать – две разные профессии.

– Простите?

Ворон чуть повернул голову, и на скуластом лице появилась усмешка. Вызванная атмосферой мистики лихорадочная мысль бегло опалила разум: он будто бы и не касался пола, мягко скользя над ним. Его голос звучал мягко и сухо:

– Это вы меня простите, не стоило мне делать поспешных выводов, пока я не услышу всю историю.

– Нам необходимо покинуть Хопо не по обвинению в убийстве, – тут же вставил Кристофер и осекся, как и Юзуки, вспомнив волка. Его лицо вытянулось, напряжение прибавилось в контуре губ, но голос прозвучал спокойно: – Не совсем из-за этого.

Коридор закончился двумя плотными темно-зелеными шторами, которые эффектно раздвинулись, когда ворон пересек порог и обернулся. Перья колыхнулись вслед за крыльями, на которых, по обыкновению, блестела красная нить – красивое, завораживающее украшение, но все в нем выдавало кандалы, прибившие парня к земле. Юзуки знала, что это были зачарованные нити Церкви, которые могли снять только посланники, и этим лишний раз указали место элиров в изменившемся мире.

Посланники много обещали элирам и людям, но, по существу, все их слова – красивые сказки, в которые Юзуки не верила. Они также убеждали многих, что крылья – это сила, ответственность за которую элиры пока не могли нести. «Время покажет, – говаривал когда-то один из голосов последователей Красного Бога, – пройдет не один год, а может и десяток лет, когда элиры смогут доказать, что ужасы Великой Войны не повторятся. Их жизнь длиннее нашей, человеческой, поэтому и времени показать себя потребуется соответствующе». Крылья – это власть, это часть могущества летучих элиров, поэтому неудивительно, что Кафтаны решили ее подсократить.

– Ага, вот оно! – Ворон щелкнул пальцами, точно получил разгадку тайны. – Это вас ищут посланники. Вы оба как-то связаны с… – прищур этих глаз казался жутким, не совсем здешним, немного опасным. – Со смертями посланников.

– Можно и так сказать, – ответил Кристофер. – Но мы их не убивали.

– Ты-то нет, – ворон скользнул этим мистическим неприятным взглядом, от которого холодели лопатки, к лисе. – А вот ты не так давно явно оборвала чью-то жизнь. Жаль, что только одну.

Истеричный смешок сорвался с ее губ:

– Жалеешь, что я убила только одного? Хочешь присоединиться к нему?

– Жалею, что это вряд ли был посланник, – тон потяжелел, а лицо снова приняло неживое выражение. Ворон коснулся подвески на шее. – Итак, вернемся к делу. Вам нужно выбраться из столицы в моих гробах, верно?

– Мы предполагаем, что это наилучший вариант, – чинно произнес Хранитель, почти вызвав у Юзуки улыбку, хотя все ее естество противилось находиться в этом помещении рядом с вестником смерти, от которого несло тяжелым влажным тленом. Вороны – отшельники, и Юзуки прекрасно понимала, почему. – Услуги бюро стоят определенных денег. Думаю, этот вопрос легко решаем.

Юзуки взглянула на своего спутника из-под капюшона, испытав незнакомое наслаждение от этих слов. Ей всегда хотелось иметь возможность сорить деньгами и с таким важным непроницаемым лицом говорить, что мешок, два мешка золота – это ерунда, если она чего-то хочет. И сейчас это почти было так, потому что, на какое бы дело она ни подписалась, согласившись путешествовать с этим чудным парнем, Юзуки почти могла представить себе, каково это – не думать о заработке, а вместе с тем о еде, об одежде, об оружии.

Правда ли этот человек из так называемой Завесы или всего лишь хороший сказочник да одаренный колдун – кто знает, какие ветви магии уже создали люди? – все это не так важно, пока лисе не надо было думать о золотых монетках.

– Вообще мы…

– О, дорогой Лукас, не спеши отказываться от просьбы! – Его прервал сильный, но приятный женский голос. Юзуки тут же взялась за рукоять клинка на бедре и взглянула в сторону говорившей. – Ведь любая просьба подразумевает ответную услугу.

Это был и без того маленький зал: троим с учетом крыльев было тут тесновато, – однако стоило в противоположном проеме появиться высокой женщине, как пространство окончательно схлопнулось. Она выглядела изящно, а тонкое черное платье в пол было таким тонким и откровенным, что невольно создавалось впечатление: незнакомка только поднялась с постели.

– Диадора, – натянуто улыбнулся ворон, и если даже у него появление женщины вызывало напряжение, то гостям стоило уже развернуться и покинуть бюро. – Это глупо, неразумно и опасно.

Диадора хохотнула, вальяжно поправляя темные волосы, заплетенные во множество тонких косичек, которые она мастерски заколола золотыми шпильками в два хвоста.

– Прости, ты сейчас пытался меня отговорить? – Улыбка, как проступивший месяц в ночном небе, приятно осветила ее мягкое лицо с округлыми губами и наполнила волшебством тот кусочек гостиной, где она стояла или уже покинула его, потому что Диадора двинулась к гостям навстречу, легко минуя вытянутую руку ворона, будто тот пытался ее остановить. – Значит, это вы гости, перевернувшие жизнь в Хопо с ног на голову, верно? Я так рада вас видеть, давно в этом местечке не происходило чего-нибудь эдакого.

У нее была кожа цвета молочного шоколада, глубокие черные глаза с задорной искоркой между их тенями, как звезды, которые можно разглядеть, если долго смотреть в полночное небо, – все шептало об элирской могущественной крови. Но кем была эта Диадора, Юзуки не знала и не могла никак угадать.

«Если не облава, то черный рынок, – невесело заключила Юзуки, сжимая рукоять клинка. Ее сердце взволнованно и испуганно билось. Взгляд оценил расстояние до выхода или ближайшего окна. – А то и по частям продадут».

– Кристофер Темпс, а это моя компаньонка – Юзуки, – в очередной раз представил их Хранитель, протянув женщине руку. – Приятно познакомится, Диадора…

Он запнулся, когда с неизменной улыбкой Диадора протянула руку, точнее то, что от нее осталось. Конечность по локоть была отсечена ровным срезом и аккуратно перевязана шелком, но этот аксессуар не смягчал впечатление, напротив, лишь усугублял неловкость юноши. Кристофер только собирался извиниться – это было написано на его побледневшем лице, – но Диадора посмеялась и сжала его ладонь правой рукой.

– Гатея, – закончила она. – Не обращайте внимания. Так, некоторая неприятность лишила меня руки, но я всегда плачу долги, так что когда-нибудь в мире на одного однорукого станет больше. Если ему повезет.

– Да, Диадора Гатея, – к чести Хранителя, тон голоса не изменился, звучал галантно и учтиво. – У вас чудесное имя.

«Позер, – Юзуки хотелось закатить глаза, но она сдержалась. – Невыносимый тип».

Диадора хихикнула, отняла руку и пробежалась пальцами по плечу, словно специально акцентируя всеобщее внимание на ее изъяне. Юзуки уже видела существ, лишавшихся конечностей, и это всегда была трагедия и неприятность, которую они пытались скрыть, будто стыдясь этого. Диадора же будто упивалась реакциями других.

«Диадора Гатея… Интересно, получается. Фамилии встречаются у людей или же у элиров, которые работают на людей, – размышляла Юзуки, пока ее наниматель общался с владельцами или работниками бюро. – Эта женщина явно здесь не последняя фигура».

– Такими темпами, Кристофер, твоей компаньонке придется отбивать тебя от толпы влюбленных девиц.

– Еще чего, – фыркнула Юзуки. – Думаю, мы разойдемся с ними на приятном компромиссе: им этот щеголь, а мне его кошель.

Кристофер смешался, но натянуто улыбнулся, а вот Диадора задорно расхохоталась, разбавив полным, пестрым – живым смехом это сумрачное прохладное местечко и даже заразив им ворона. Лукас покачал головой, но острые черточки, обозначившие его профиль, смягчились.

– Ты, Юзуки, мне определенно нравишься. Острый язык – это лучший способ найти себе неприятности.

– Спасибо. Наверное.

Атмосфера переменилась, напитавшись непринужденностью диалога, простотой сказанных фраз и искренностью прозвучавшего смеха. Диадора привнесла в гостиную не только изящную красоту в платье, совсем не подходящем для похоронного бюро, но и близость, от которой многие в этом мире давно отвыкли. В подобной обстановке можно было говорить не только о делах, о войнах, о боли, но также просто знакомиться, шутить и выражаться.

«Короче, попусту тратить время», – думала Юзуки, но улыбка пощекотала губы и ей.

Лукас кашлянул, о чем-то напоминая Диадоре. Она махнула ладонью, точно поймав мысль, пытающуюся от нее ускользнуть.

– Слышала, вам надо покинуть Хопо, и мы можем с этим помочь. Уверена, Лукас сделал бы это безвозмездно, посмотри вы на него щенячьими глазами чуть подольше, – Диадора не взглянула на ворона, но спутники видели, как он поднял плечи, будто пожелав спрятаться от сказанного. Ему стало неловко от правдивости этих слов. – И я его понимаю, мне тоже хочется вам помочь…

– Но вам что-то нужно, – Юзуки растеряла легкость, вернув себе прежнюю осторожность. – Денег вам мало? Что еще вы хотите получить?

– На самом деле, это именно ваша вина, и вам ее придется искупить, – ответила Диадора. – После гибели группы посланников их собратья решили под это дело подтянуть несколько элиров, которые уже были на плохом счету у Церкви. Это наши партнеры, если так можно выразиться.

– И невинные существа, – добавил Лукас. – Дела становились хуже, поэтому они собирались уехать, но не успели. Две семьи: эльфы и квазарские ведьмы. Их положение усугубилось, потому что родители не стали отдавать своих первенцев Церкви, поэтому… В целом, вы представляете, что их ждет.

– Что? – его голос немного дрогнул, заставив троих с удивлением взглянуть на Кристофера. – Вы же не хотите сказать, что из-за этого их и правда сожгут?

– На костер и за меньшее отправляли, – Диадора пожала плечами, накрутив косичку на палец. – Их Богу нужны последователи, искренне верующие в его проповеди, а таких можно только воспитать. Дети – это ресурс.

Пальцы Юзуки дрогнули, но не коснулись ножа на бедре. Ее голос прозвучал глухо:

– Значит, условия такие: мы помогаем спасти семьи, а вы нам – выбраться из столицы.

– Совершенно верно, деточка, – Диадора щелкнула пальцами. – Настоящее воронье дело!

– Воронье? – хором переспросили Юзуки и Кристофер.

Лукас невесело усмехнулся:

– Иначе, смертельное – пора писать завещания.

Глава 6. Духи этих стен

План составился так быстро, словно его наметки придуманы были уже давно. Теперь же, когда появились претенденты на главные роли, постановка получила свой шанс выйти в свет. Диадора озвучила короткий перечень всех прочих «актеров», описала места, которые потребуются им, и строго обозначила задачи для каждого участника. Это было даже слишком быстро и просто, чтобы не задуматься, что в ее складных словах есть несостыковки. Они и правда имелись, но на более надежный план у ребят не было ни времени, ни средств, ни возможности. Главное, конечно средства, потому что любая смута требовала денег – и в куда большем количестве, которым располагал Кристофер. У владельцев похоронных бюро с мертвецами в подвале залежей золота не добавлялось.

– Когда выступаешь против Бога, будь готов потерять пару конечностей.

– Диадора, это уже ни в какие ворота, – Лукас в очередной раз сделал затяжку. Этот парень курил табак в таком количестве, что мебель и стены в зале впитали его запах, приняв характерный желтоватый оттенок. – Твои шутки – они, знаешь, были актуальны в прошлом веке.

Кристофер улыбнулся, но тактично промолчал. Окружающая его компания была необычной – как, конечно же, и все вокруг, – но ему нравилось не это, а то, как его новые знакомые несерьезно обменивались безобидными колкостями в процессе обсуждения крайне важной темы; как Юзуки, устроившись в одном из коричневых кресел, закинув ноги на подлокотник, точила свой излюбленный нож, от которого она не смогла отказаться, даже когда Хранитель предложил его заменить на более острый и удобный. Было в этом неуклюже отлитом оружии что-то особенно ценное для нее.

Его компаньонка редко говорила, но когда делала это, слова звучали сухо и обидно, а Диадора только цокала и продолжала вести свой монолог.

– Какой-то хилый Бог, получается, встретился тебе, – хмыкнула Юзуки.

– Ты оскорбляешь Богов, сравнивая их с той грязью, которая сделала это, – Диадора налила вино в бокал с позолоченными краями, покачала его, наслаждаясь переливами цветов. – Знаешь, правда, некоторые мужчины склонны называть себя Богами. Хорошо, что в нашем сегодняшнем обществе те, кто умеет пользоваться содержимым черепной коробки.

– Она предвзята, – Лукас улыбнулся, срезав с сигары тлеющий кончик. – Не сужу о нашем друге, но я точно не всегда дружу с головой. Иначе как объяснить мое решение взять тебя на работу?

– В противном случае ты бы просто зачах в компании своего духа, мальчик, – фыркнула Диадора.

Ворон не ответил, только постучал по сигаре и сделал затяжку – долгую, от которой закружилась бы голова у любого из присутствующих.

– И, к слову, я на тебя не работаю. Ты даже не платишь мне за то, что я скрашиваю твои скучные будни и от всей души помогаю спасать непутевых элиров.

– Ты просто не заинтересована в золоте.

– Это так, – она улыбнулась. – Куда ценней пища, которую можно здесь найти.

От ее слов вдоль позвоночника прошелся холодок. Кристофер по крупице собирал информацию, пытаясь понять, к какому виду элиров относится Диадора, но пока его идеи выглядели слишком невероятными, чтобы быть правдой.

– Лучше тебе об этом помалкивать, – Лукас скривился. – Наши гости могут не так тебя понять.

Диадора загадочно улыбнулась.

В полумраке гостиной было всего шесть источников света, и они не лучшим образом справлялись с тьмой. Их четверка, сидевшая полукругом у дубового стола, напоминала Кристоферу иллюстрацию из книги жутких сказок сестры. Изабелла всегда любила истории, где балом правила нечисть, висела липкая атмосфера страха и угадывался плохой конец. Все они были перечитаны множество раз, а потому Кристоферу легко мог представить, что вот-вот тишину гостиной разорвет неожиданный жуткий звук, привлекающий всеобщее внимание, вынуждающий героев истории разделиться и безвольно погибнуть.

Он никогда не любил подобные истории. Зачем читать о плохом, когда в реальности и так предостаточно зла? Изабелла так не считала. На фоне ужастиков ее собственная жизнь выглядела намного лучше.

Кристофер прокашлялся, сбрасывая с себя наваждение, и уточнил:

– Значит, на утро четвертого дня мы сделаем это.

– Именно так, – Диадора отпила вино и, смакуя вяжущее послевкусие винограда, повторила: – Мы с тобой устроим небольшое представление, чтобы привлечь внимание посланников, а Юзуки и Лукас освободят приговоренных. Не вижу ничего сложного.

– Никто не сказал, но мы все понимаем, что, кроме посланников, там будут и охотники. – Точильный камешек резко скользнул вдоль лезвия. – А это вносит некоторые сложности в твой идеальный план.

– Охотники такие же люди, как и посланники, – Диадора пожала плечами. У нее был мягкий уверенный голос, лишенный сомнений – только легкое веселье. – Они, как и любые другие существа, истекают кровью и умирают. Почему вы все их так боитесь?

– Наверное, потому, что убивают они чаще, чем умирают сами, – ответила Юзуки.

Диадора поднялась, отставляя бокал. Она внимательно окинула взглядом присутствующих.

– В таком случае нам придется управиться еще быстрее и лучше. А теперь будьте паиньками и не доставляйте Лукасу проблем, пока меня нет.

– Доставлять мне проблемы – это твоя работа.

Диадора прошествовала к зеркалу, спрятанному за шторой, оглядела себя и сняла с крючка плотный приталенный плащ с расклешенными рукавами – почти как верхнее платье, но уже более скромное. Когда она плавным движением накинула его и застегнула с десяток пуговиц, показалось что до этого Диадора была в ночной сорочке.

– Дела сами себя не сделают, – пояснила она. – Придется связаться с остальными нашими друзьями, подмазать тут, сыпануть песочка там, чтобы все прошло без сучка и задоринки.

– Будь осторожна. Сейчас даже за косой взгляд можно угодить за решетку.

– Прекрати меня подначивать! – Высвободив косички из-под ворота, Диадора взяла со стола одну стопку исписанных бумаг.

У порога она обернулась к Юзуки и произнесла:

– Научись сама бросаться в реку судьбы, не задумываясь о возможных камнях на дне, иначе когда-нибудь тебя в ней утопят.

Они не слышали, как Диадора ушла. После бурной беседы тишина ощущалась неловко, неуместно – слишком объемно, слишком громоздко… А может, это чувствовал только Кристофер, пока пытался уложить в голове услышанное? Совсем скоро он вмешается в чужую историю. Снова.

Мерзлые мурашки скрутили нервы.

«В этот раз никто не умрет, – спешно успокоил он себя. – Все будет хорошо».

– Сейчас разгар дня, а нынешние события обещают приток новых клиентов, – в скудном свете темнели синяки под глазами, впадинки скул и подбородка, делая юного парня изможденным стариком. Все ли вороны похожи на Лукаса, или были какие-то иные причины тяжелого взгляда? – Вам не стоит покидать бюро, чтобы не подбрасывать кость голодной псине Церкви. Вы правы: охотники рыщут сейчас по всем улицам и достанут всякую крысу, что пытается от них спрятаться, поэтому вам стоит быть тише костей в подвале.

– В подвале? – Юзуки выпрямилась, скидывая ноги на пол. – Там что, мертвецы?

Лукас натянуто улыбнулся, пожевывая кончик сигары.

– Это все-таки похоронное бюро. Чем, ты думаешь, мы здесь занимаемся? – Он повел пальцами в воздухе, вздыхая: – В большую часть вечеров, я имею ввиду.

Зал не изменился: низкий потолок с осыпавшейся лепниной, темные стены, зашторенные окна и старая мебель, скрипящая под весом существ здесь, – но все-таки углы будто стали острее, тени глубже, а тишина ожила. В ней слышались шепотки, скрипы где-то в дальних коридорах дома. Духи бродили и наблюдали за теми, кто еще дышал, жил и суетился, ведь им самим уже некуда спешить, бежать и опаздывать. Их время истекло.

Юзуки провела ладонями по плечам, будто ее посетили те же мысли.

– Где мы можем?..

– Лестница в конце того коридора, второй этаж и там четыре гостевых комнаты. – Лукас откинулся на спинку кресла с прорезями для его массивных крыльев. Они шелестели, сопровождая каждое движение. – Можете выбрать любую. Диадора здесь не ночует, а я… плохо сплю в последнее время. Мертвецы, знаете ли, не любят ждать.

Не прошло и мгновения, а лисица уже исчезла за поворотом, бесшумно минуя плотные шторы, что разделяли комнаты и составляли часть здешней жутковатой атмосферы. Кристофер безотчетно улыбнулся, поблагодарил хозяина за проявленную любезность. У порога он обернулся, снова почувствовал промозглый холодок вдоль позвоночника: где-то звучал женский шепот, но в зале остался только Лукас, скорбно глядевший на портреты над столом и покачивающий между пальцев сигару. Может, он не казался измотанным, а был таким? Бесконечная усталость в лазурных глазах, которую не снять ни одним сном…

День стерся, как если бы его и не было. К Лукасу приходили элиры, многие из них кричали, плакали, вопрошали ворона – за что им все это? Будто он мог им помочь, остановить смерть, пришедшую по души их близких. Были и те, кто молчал, тихо лил слезы или даже вымученно улыбался. Эмоции и чувства смешивались бесформенной кляксой на холсте дня, превращая его в черное неприглядное месиво. Но все, что было в силах вестника – это высказать соболезнования и провести очищающий ритуал, что отпускал неспокойных духов в другой мир или Завесу, как знал Кристофер. Он заскучал в своей комнате, в отличии от Юзуки, поэтому к полудню второго дня решил изучить коридоры и комнаты бюро. Однако оказалось, что здание больше походит на спичечный коробок, где места было всего-то на несколько спичек.

Кристофер спустился на первый этаж и притаился в коридоре, через который зал соединялся с остальной частью дома и лестницей на второй этаж. Сюда гостей не пускали, а висевший в здании сумрак играл Кристоферу на руку. Он не мог объяснить беспокойное желание слышать каждую историю, приходившую в этот дом. Отчего же он желал видеть слезы на лицах элиров, слушать их ругань, чувствовать их злость, обиду и боль? Будто наблюдая за ними, он мог прожить тысячи жизней, искупить бездействие своей семьи. А может, Хранитель чувствовал безотчетный стыд, отгораживаясь от чужой беды дверями своей спальни?

«Наш долг – написание историй и их сохранение. Кто-то должен знать правду», – голос Велона часто звучал в его голове. Он направлял его, успокаивал и упорядочивал хаос, который все норовил вырваться и учинить беспорядок, нарушить установленные правила.

«Совершенно глупые правила», – подумалось Кристоферу, когда колокольчик над входной дверью снова звякнул и в зал вошла согбенная старушка с густым пучком на голове. Острые уши выдавали в ней жительницу лесных народов, вероятно, эльфийку.

– У меня нет тела для тебя, могильщик. Они его забрали.

Надтреснутый голос наполнил пространство. Ее голова была высоко поднята, походка ровная, а взгляд прямой, осмысленный и жесткий. Только губы плотно сжимались, когда она замолкала.

Лукас мягко улыбнулся ей, предлагая присесть, но старушка отмахнулась, осторожно опустила мешочек на стол и извлекла брошь в форме цветка.

– Мой муж – гордый эльф. Он всегда такой важный, своенравный и слишком гордый, – морщинки разбили щеки, когда она попыталась улыбнуться. Ее слова звучали так, словно женщина рассказывала о живом существе. – Ни перед кем этот элир не склонил бы головы, даже если это ему стоило бы жизни. Что же, все-таки стоило бы – например, сегодня.

– Мне очень жаль.

– Не надо меня жалеть, – стальные нотки отрезвили юношей. – И уж точно не надо жалеть Исайю. Он боролся с этими гнилыми людьми до последнего вздоха, и я горжусь его жертвой и молюсь за его душу.

Она протянула Лукасу брошь. Губы чуть дрогнули, когда мужские пальцы спрятали украшение.

– Помолитесь за него и попросите Богов дождаться меня, – старушка кивнула каким-то своим мыслям и развернулась. – Смерть – это лишь очередное испытание, которые мы преодолеем с ним вместе.

Если уж и писать истории, решил юный Хранитель, то это должны быть истории чьих-то жизней, потому что каждая была по-своему необычна, интересна и прекрасна. Они хотят быть услышаны, поэтому элиры и приходят сюда: не за соболезнованиями, и не столько за похоронными услугами, сколько за тем, чтобы поделиться с кем-то своим рассказом, чтобы еще кто-то знал о тех, кого уже нет. Чтобы они жили в чьей-то памяти.

Лукас прокручивал в пальцах круглую подвеску на шее. Выглядел он совершенно несчастным и потерянным.

– Зачем тебе это?

Ворон моргнул, будто его разум был где-то в другом месте, далеко отсюда. Он медленно повернулся к притаившемуся Кристоферу и покачал головой, делая вид, будто не замечал его присутствие, но они оба знали, что это ложь.

– Кто-то же должен.

– Ты тоже кого-то потерял?

– Почему ты так решил?

Он выпустил подвеску и оперся о стол. Единственными яркими цветами в его фигуре были глаза и нить в крыльях.

Кристофер улыбнулся, пожимая плечами.