Второй шанс

Эдгар Марр

Второй шанс

Глава 1. Увольнение.

Ну что же, я снова безработный!

А это значит, что на рынке труда появился очередной соискатель. 24 года, высшее образование, без вредных привычек, готов к командировкам и прочее.

Увольнение оформили за один день. Думаю, рекорд этот ещё долго останется непобитым. Старожилы рассказывали, что даже прошлого водителя директора вытуривали несколько дней. За горе-шофера стояли горой, писались петиции от лица коллектива, но всё оказалось тщетным. А вот не следовало забывать босса в полуночном лесу, когда тому вздумалось освежиться перед встречей с иностранной делегацией! Благо, что шеф оказался человеком закалённым, а на улице в ту пору уже начал таять снег.

Что же я потерял?

Компания «Консалт-Пласт»… Слышали о такой? Вряд ли. Серый бетонный офис, стыдливо прикрывающий фасад керамическими плитами на ржавых болтах, знавал времена куда лучше. Первое частное предприятие по выпуску полимеров, лидер рынка, множество грамот и наград. В тумбочках офиса до сих пор лежали старые рекламные проспекты фирмы, и они действительно впечатляли. Но конкуренты не дремали, и годами фирма стала первой среди равных, а потом опустилась в самый низ.

Конечно, организация боролась, но вместо развития производства решила сокращать расходы. Увы, подобная диета не шла на пользу некогда сильному игроку на рынке. Как и у всякого живого организма, от такой голодовки первыми стали пропадать мышцы – лучшие сотрудники. Остался балласт из тех, кому просто было некуда уходить, а с такими особо не повоюешь. Поэтому теперь здание за некрашеным забором могло похвастать разве что усами охранника на проходной и «мерсом» директора.

Я проработал тут с прошлой весны. В табеле напротив моей фамилии «Ершов» красовалась гордая надпись: «Системный администратор». Да, это я – гроза зависших компьютеров и кумир сотрудников в возрасте. Тот самый типичный инженер, готовый настроить глючащее барахло и всякий ширпотреб. Правда, свитер я не носил и бородой с пузом не обзавёлся, поэтому на классического представителя профессии походил слабо. Но это меня никогда особо не тревожило.

В полдень я сдал пропуск и пошёл на выход. «Трудовая» в кармане, любимая кружка и «мышка» стучались друг о друга в шуршащем пластиковом пакетике. Ломаные зеркальные стены холла отражали меня – высокого, в меру подкачанного кареглазого брюнета с непокорным вихорком на макушке, упорно торчащим после каждого контакта с водой.

Я скривил лицо и показал отражению язык. Оно ответило мне тем же, и мы рассмеялись. Увы, я совсем не король красоты, но всегда окружён женским вниманием на вечеринках. Один из тех парней, с кем незамужние сотрудницы не прочь потискаться на «корпоративе», чтобы потом стыдливо отводить глазки и с нетерпением ждать следующей попойки.

Но шёл я всё равно, дуясь не то на себя, не то на окружающий мир. Обидно, что на очередной работе меня никто удерживать не стал. Не было ни долгих уговоров, ни каких-то проволочек. Будто всё, что я делал, было напрасным и никому не нужным. Увольнение прошло гладко, будто весь офис репетировал это событие, пока я был в отпуске пару недель назад.

Даже вечно занятой главбух, при виде меня, отложила традиционное чаепитие с кадровиками и сразу оформила все бумаги:

– Вот тебе справка номер раз, вот тебе справка номер два. Первая, если кредит захочешь взять, вторая для больничных, – толстая ладошка с крупным золотым перстнем на мизинце кинула распечатанные листы на стол. Следом она сложила пальцы в кулак и с оглушительным стуком ударила им по столу. Я даже чуть дёрнулся, но потом понял, что её ладонь крепко сжимала печать.

С противным скрежетом ручка оставила размашистую подпись на документах. Бухгалтер громко вздохнула и кинула на прощание:

– Звони, Максим, если понадобится совет по моей части на новом месте.

– Хорошо, – улыбнулся я.

– Заходи на чай, будем рады снова увидеть.

После отвернулась к экрану и яростно застучала по клавиатуре, просто забыв о моём существовании.

Пора, пора идти дальше! Москва ждёт!

В этих стенах я больше не Ершов Максим Александрович, гроза сломанных компьютеров и исполнитель самых безумных «хотелок» пользователей, а бледный призрак, тёплым майским ветром занесённый в это уютное пятиэтажное здание на окраине Москвы.

Напоследок заглянул к уже бывшим коллегам.

Как же я ко всем привязался! К людям, к кабинету с вечным беспорядком, к самой работе и духу коллектива… Сколько тут всего интересного!

Потроха дюжины системных блоков раскинулись по длинным рядам столов, чёрные зеркала мониторов отражали мерцающий свет ламп. На подоконнике в горшке стоял одинокий кактус и самодовольно смотрел на мир пуговками-глазками – наш талисман. Повсюду змеились провода, кабели, шлейфы, мышки… И запахи канифоли, кофе, прогорклой микроволновки, спрятанной в глубине шкафа, казалось, пропитали не только воздух, а были самим духом этого места.

По четырём углам кабинета заседали айтишники всех мастей – щит и опора департамента информационных технологий. Завидев меня, парни оторвали взгляд от экранов – видимо, все уже были в курсе произошедшего. Ну, это и неудивительно, в нашей богадельне слухи всегда расходились быстро.

– Ну, парни, бывайте, дальше уже сами! Не забудьте отслеживать температуру в серверной и клонировать хард Анне Васильевне – старый уже сыплется…, – начал я и осекся. Пора привыкать, что я тут посторонний.

Со всех углов послышалось ехидное:

– А куда уходишь?

– Возьмёшь нас с собой?

– Мы теперь полгода будем списывать на тебя все недостачи.

«Эх, юмористы!»

Я глубокомысленно кивнул и приложил два пальца ко лбу:

– Да, нашёл местечко получше, прямо золотое дно, с руками готовы оторвать. Вакансия айтишника-телохранителя для зарубежных поездок президента винной компании. Вчера познакомился с ним в баре, завтра зовёт на собеседование.

– А какие требования? Есть красивые девчонки? – зашушукали бывшие коллеги.

– Говорят, что на встрече должен буду выпить литр Каберне, настроить ноутбук директору и пронести его секретаршу на руках не менее ста метров.

Глянув на ошарашенные лица парней, я не выдержал и расхохотался. Следом заржали остальные и подошли ко мне, с упоением похлопав по спине. В кабинете сразу стало тесно.

– Ладно, друзья, пора идти готовиться. Смотрите, пиццу я уже заказал, скоро приедет! В пятницу постараюсь подойти на наше обычное место и погудим.

«К чёрту всё, пора идти. Эх, а хорошие ребята, нам бы вместе работать и работать, но не судьба».

Старая дверь привычно скрипнула, выпуская меня на свободу. Волна печали окутала меня, и что-то защипало в глазах. Не зря я решил уйти пораньше – не хотелось показать, что иногда мне всё-таки бывает грустно.

«А всё-таки может вернуться…?».

Нет уж, как говорит дядя Володя: «Уходя – уходи!» – и я с ним полностью согласен. Топая по лестнице к выходу, я попутно прокручивал состоявшийся пару часов назад непростой разговор с начальником.

Глава 2. Разговор с начальством.

В это утро я поднялся к боссу с твёрдым желанием получить прибавку. Приоткрытая дверь кабинета главного айтишника компании показалась мне знаком благоприятным. Из глубин доносился глубокий голос Юрия Даудовича. Он общался по телефону и, увидев меня на пороге, лишь кивнул и указал на стул. Осторожно сев, я с любопытством осмотрелся.

На полках шкафов красовались блестящие награды хозяина кабинета: «За тридцатое место в марафоне "Железный Пони"», «Почётный участник забега», «Памятный турнир имени…». Да, у дядьки остаётся слишком много сил после работы. Я и сам люблю спорт, но с ежедневной беготнёй энергии под вечер порой оставалось только поиграть с бабушкой в карты.

Перестав осматриваться, я прислушался к разговору и завис, ловя каждое слово начальника:

… мама, я скоро прилечу! Встречать не нужно, доеду на такси, – мягкий тон начальника звучал непривычно, – передавай привет отцу! Да, да, поедем с ним на рыбалку. Скучаю, пока!

– Привет, Максим, как дела! – улыбнулся Юрий, положив телефон. Худощавое лицо его сияло. – Спасибо за помощь, сын сдал английский на пять!

– Доброе утро… Юрий Даудович, – его разговор не шёл у меня из головы, и я замешкался. План переговоров по повышению зарплаты рухнул, отчего я застыл. Начальник нетерпеливо постучал пальцами по столу, не сводя с меня добрых, понимающих глаз.

– Э-э-э, в общем, за год работы я хорошо себя зарекомендовал и… – мне удалось вспомнить цель визита. – И хочу поговорить о зарплате.

Невинная фраза вызвала бурную реакцию. Босс сразу перестал улыбаться, нахмурился, потёр лоб ладонью, после чего зачем-то посмотрел на неё. Громко набрал воздух в грудь и затараторил, как засбоивший глушитель.

– Ну, голубчик, сейчас не до этого. Да, отзываются о тебе хорошо, но есть и нарекания. Стаж мал, часто берёшь «больничные». Есть сотрудники и лучше тебя, но всех всё устраивает, – Даудович замолчал, а потом в духе книг по активным переговорам запричитал, – и вообще, посмотри, какая обстановка в стране и мире! Сейчас плохо всем, и нужно затянуть пояса!

– Юрий Даудович, но мы же договаривались зимой, что вы подумаете об индексации. Как так-то? – я с трудом скрыл раздражённый тон. Обвинения выглядели ужасно несправедливыми.

– Максим Александрович, Вас интересует хоть что-то, кроме компьютеров? Вы давно телевизор смотрели? – голос босса затвердел, и он обвиняюще вперил в меня взгляд.

– Но я дисциплинирован, делаю всё вовремя, и на меня нет жалоб.

Начальник хлопнул ладонью:

– Зато есть жалобы на твоих коллег, которых ты каждую пятницу ведёшь в очередной кабак, а кто-то, судя по всему, остаётся там до понедельника. За полгода ваш отдел превратился непонятно во что.

– Люди просто научились отдыхать, что тут плохого?

Да, мы в самом деле часто посещали бары, но я не думал, что так плохо влияю на ребят. Раньше ребята действительно ходили реже, а в моем обществе скромные программисты быстро влились в коллектив местных гуляк.

Пока я предавался воспоминаниям об одной очаровательной официантке, начальник продолжал толкать речь:

– …поэтому средств у «Консалт-Пласта» нет, мы осуществили крупные инвестиции в основные активы и теперь вынуждены экономить на всём. Денег нет и не будет. Не нравится, уходи! Устраивает ответ?

Я покраснел и сжал кулаки. В глазах появилась пелена, и я не сдержался:

– Да уж вижу. Неделю как убрали из кухни холодильник, кофейный автомат и, самое важное, салфетки из уборных. А после пропала туалетная бумага. Интересно, отчего? Теперь все ходят со своей, как в общежитии, и радуются рачительности руководства.

– Что ты несёшь?! – говорили, что Даудовича вывести из себя сложно, но, похоже, что мне удалось.

– Или вы имеете в виду кнопочные телефоны, купленные на той неделе по цене «айфонов»? С санкциями, поди, боролись? – снова не стерпел я. А нечего оставлять распечатанные накладные возле принтеров, особенно если рядом работает талантливый и скромный сотрудник с фотографической памятью.

Мне стало противно. Я с детства готов прощать людям всё, кроме неумения держать слово. И в этом вопросе к себе относился гораздо строже, чем к окружающим. Сказал – будь добр сделать. Бабушка однажды обмолвилась, что эта черта у меня от отца.

– Максим, мы с тобой не сработаемся, ты не член нашего корабля! – собеседник неожиданно побледнел, потёр руками грудь. На вспотевшем лбу появились красные прожилки. Одна из капелек пота с лысины скатилась прямо в глаз. Даудович замялся и принялся яростно натирать лоб платком, смахнув попутно со стола остатки недоеденной шоколадки и чай.

«Ну не член корабля, да и ладно, что теперь поделаешь. Пускай члены плывут дальше, меня же пора на берег в портовый кабак!».

Об этом я как раз и собирался поведать уже, похоже, бывшему руководителю, когда тот неожиданно успокоился и вкрадчиво произнёс:

– Хорошо, допустим, повышу я тебе зарплату чуток. Но сам подумай – нужно ли это тебе? Оклад всё равно останется ниже рыночного, и, скажу по секрету, что годовых и квартальных премий больше не будет. Да и ты перерос нас, я это вижу. Думаю, что ты тоже уже начал это понимать.

С такой точки зрения я на ситуацию не смотрел. «Консалт-Пласт», несмотря на все прошлые тяготы, представлялся мне чем-то незыблемым и стабильным. Хотя нас действительно уже покинуло несколько ребят, видимо, будучи уже в курсе проблем у компании.

Начальник вытащил из сейфа початую бутылку виски и опрокинул в себя. Янтарная жидкость ярко блеснула в стекле лучиками полуденного солнца и бесследно исчезла. Выдохнув, Даудович продолжил:

– Тебе же тут скучно. Думаешь, не знаю о твоих проделках? Кто недавно зарегистрировал почтенного Абдулу Бургановича на сайте… м-м-м… пошлых знакомств под ником «Бубенцы» и указал подменный номер с переадресацией на рабочий телефон?

Да, было весело, особенно когда директору на «планёрке» пришла игривая «смска» от одного из его замов. А нечего постоянно засорять компьютер всяким мусором и обвинять нас в плохой работе.

– Однако! – Даудович поднял палец. – Нам скандалы не нужны, да и ты парень, как я уже говорил, хороший, только больно резкий…

Я успокоился, что не укрылось от директора. Он продолжил:

– Уйдёшь сейчас – выбью тебе выходное пособие в несколько окладов и напишу рекомендации на новую работу, когда найдёшь. Можешь дать мой номер, подтвержу, что ты отличный работник. А про историю с телефонами и прочим забудь. Что скажешь?

Вот умеет же убеждать человек! Даром, что пережил уже третьего гендиректора компании, причём одного – буквально.

Я задумался и потянулся к ручке. И в самом деле, меня тут больше ничего не держит, босс точно прочитал мои мысли. Карьеры не построить, размаха для деятельности нет, и мне действительно тут скучно. Как и много раз до этого в прошлых организациях. А ещё это постоянное чувство, что занимаюсь делом абсолютно чуждым, растрачивая очередной год трудовой карьеры абсолютно бездарно.

Золотая ручка заскрежетала по пустому листу, выводя просьбу уволить меня по соглашению сторон и даря свободу и новую жизнь. Но я тогда и подумать не мог, какой она станет.

Глава 3. На скамейке.

Так закончилась моя карьера в «Консалт-Пласте».

Не сказать бы, что вопрос денег беспокоил меня. Раньше алименты отца покрывали наши с бабушкой скромные потребности. Даже оставалось на оплату дополнительных уроков в школе по английскому и немецкому, когда у меня обнаружился талант к иностранным языкам. А в старших классах я уже сам подрабатывал репетитором, и студенты столичных лингвистических ВУЗов давно запомнили, кто поможет им подготовиться к сложному экзамену. Так что накопления на чёрный день у нас были.

Поначалу бабуля выступала против такого заработка. Сама мысль о платном обучении для неё, педагога с многолетним стажем, выглядела кощунственной.

«Никогда, никогда ещё Ершова Мария Ивановна не брала денег с учеников!» – некстати всплыла в голове наша редкая размолвка.

Я тогда только начал репетиторствовать и принёс первые деньги в нашу маленькую семью.

В тот вечер мы сидели на нашей кухоньке под светом ажурной лампы, бросавшей причудливые тени на обои. На плите пыхтел чайник, за окном моросило, и порывистый ветер бросал в старые деревянные окна всякий мусор вперемешку с водой и градом. Только что закончилась наша первая размолвка, и мы с бабушкой молчали. Заработанные деньги жгли карман, и я не знал, как поступить.

К счастью, в тот неприятный момент в гости заглянул наш сосед дядя Володя.

Это человек, как порой говорят, «старой закалки». Из тех, кто и в возрасте далеко за пятьдесят держат осанку и крепость минувшей молодости. Крупные черты лица гармонировали с огромными плечами, могучей шеей и пудовыми кулаками, отчего сосед порой походил на скульптуру Геракла, решившую покинуть родной музей и переселиться в наш дом этажом ниже.

«Мария Ивановна, а как же принцип «Уча – учись»? Да и деньги в семье не лишние, смотри, какой парень у нас вырос! – пророкотал дядя Володя, слегка заикаясь и глядя на меня со странным выражением лица. – И ведь не на девчонок потратил и кино, а принёс в дом, в семью».

От его слов мне стало тогда приятно. Бабушка сразу оттаяла, достала огромный пирог, и мы выпили несколько чашек чая вместе с дядей Володей.

Мир в семье был восстановлен.

На уже бывшую работу в «Консалт-Пласт» я устроился по просьбе бабушки. Она сильно хотела, чтобы я работал «как все», а не менял места по несколько раз в году. Ну а я привык очень трепетно и со всем вниманием относиться к её просьбам. К просьбам человека, который всегда был рядом, с самого рождения.

Для меня прошла пора детства, отрочества, наступила юность. Я закончил школу с отличием. А диплом Московского Университета на выпуске мне вручал лично ректор. Полки над кроватью год от года заполнялись наградами, медалями и грамотами – свидетельствами успехов на боксерском поприще. Но для бабули, для этого несгибаемого стального человека, я оставался всё тем же осиротевшим младенцем, которого ей однажды привезли много-много лет назад. Роды оказались тяжелыми, и в ту злополучную ночь много лет назад случилось непоправимое. Мысли о том, что я стал невольным виновником произошедшего, налетали всегда внезапно и приносили боль сильнее самых злых ударов на ринге.

Бабушка Маша заменила мне всех: и ушедшего из семьи после моего рождения отца, и сестёр, братьев и родственников, будь они у меня. И, конечно, маму.

Все детские годы я и считал её своей мамой, которая отличалась от матерей одноклассников только возрастом. Упрямые голубые глаза её всегда лучились энергией и молодостью, а  лёгкая фигурка, не зная усталости, могла целыми днями бегать за мной по садам, школам или же по поликлиникам, возникни такая необходимость. Всё как у всех.

Прозрение пришло чуть позже, но к тому времени мне уже было всё равно. Не всем суждено увидеть маму, не всем повезло испытать радость прикосновения родительских рук. Отца я никогда не видел, и бабушка наотрез отказывалась рассказывать об этом человеке. Очень редко она могла вскользь обмолвиться о нём, и тогда я внимательно ловил её слова. После же часами смотрел в окно и подспудно ждал, что однажды он всё-таки появится. Или просто подойдет на улице, узнав о моих победах на ринге или в межшкольных олимпиадах. Но годы шли, и сладкие мечты пропали, оставив после себя лишь горечь и обиду.

Подслушанный сегодня разговор уже бывшего начальника с родителями разбередил мне душу гораздо сильнее, чем банальный штамп в трудовой книжке. Я молча шёл прочь от офиса в никуда и размышлял.

Около офиса «Консалт-пласта», среди жилых домов и деловых центров, располагался скверик со спортивной площадкой, выглядевший островком безмятежности в бурном океане столичной суеты. Поутру я любил тут размяться на турниках, прежде чем на много часов залипнуть за монитором. В обед разноцветные лавочки и скамейки служили убежищем для спокойного поедания бабушкиных пирожков. Вечером же мы с ребятами могли тут посидеть и выдуть сообща банку-другую пива.

Теперь это всё осталось в прошлом.

Побродив немного по району, я пришел сюда, и любимая лавочка, как обычно, хрустнула под моим весом. Хорошо тут, уютно, тихо. Ветер дул над макушками деревьев и гнал мусор в сторону покинутого офиса. Шедшая мимо мамаша с детьми зыркнула на меня, взяла их за руки и ускорила шаг. Я ощутил себя совершенно чуждым этому месту.

Куда теперь идти? Домой не хочется, зачем бабушку лишний раз тревожить. В ближайшем кафе, куда я иногда ходил на бизнес-ланч, сейчас было полно бывших коллег. Видеть их мне не хотелось.

Не в кино же? Я улыбнулся, ощущая себя прогульщиком, сбежавшим с уроков: вроде и время появилось, а заняться нечем – все друзья остались в классе, поиграть не с кем, и тогда оставалось бродить подле школы и скучать.

Воспоминания о школе привели к мыслям о Мишке, моем давнем приятеле и спарринг-партнере, жившем много лет назад неподалёку от нас. К сожалению, полгода назад, под Рождество, он с сестрой и родителями переехали из наших мест поближе к центру, поэтому мы стали общаться пореже, и то по телефону.

Пару недель назад Мишка звал на новоселье, а я отнекивался – мол, завал на работе, вот-вот повышение. А в итоге сижу на лавочке, пугаю голубей да мамочек.

Решено, еду к Мишке! Сегодня как раз матч «Астон Вилла», и есть отличный повод возобновить общение. Английский футбол – моя слабость, и я не пропускал ни одной игры парней из Бирмингема. Пару раз даже просыпал на работу, когда матч затягивался до поздней ночи.

Я набрал номер друга и строго произнес в трубку:

– Михаил, вас беспокоит служба безопасности «Объединенного банка»!

– Слушаю, – донесся отрывистый голос Мишки. Тот, похоже, сидел в гарнитуре и номера звонившего не увидел.

– Ваши деньги в опасности, срочно снимите…

– А потом отправить на безопасный счёт?

– Нет, купите выпивку друзьям, это лучшее вложение средств.

В трубке послышался шуршание и оглушительный хохот:

– Да, так и поступлю! Коллеги просят им тоже позвонить. Макс, чертовски рад тебя слышать! Как дела?

– Прости, что давно не звонил. Это долгая история. К тебе думаю приехать, ждёшь?

– Ещё спрашиваешь! – Мишка аж хрюкнул от возмущения. – Конечно, приходи, дома буду к шести, новый адрес сейчас скину!

– Ага, бывай!

Вот, так гораздо лучше. Осталось чем-то забить время. Можно погулять, развеять стресс, а там уже и выдвигаться на посиделки к другу. Я поднялся со скамейки и последний раз окинул взором здание уже бывшей работы.

Обед закончился, и экс-сослуживцы возвращались в родные пенаты. Для них ничего не изменилось, как будто меня тут никогда и не было.

Прощайте, друзья, плывите в светлое будущее дальше сами!

Глава 4. Неожиданное предложение.

Спустя час я уже шёл по зелёным просторам Парка Горького.

Несмотря на будний день, здесь в бесконечном танце беззаботно кружилось множество людей. Погода стояла прекрасная, солнечная, ещё по-настоящему весенняя! По аллеям носился лёгкий ветерок, даря тёплый, но не изматывающий от летнего зноя воздух. Питейно-развлекательные заведения вовсю готовились к открытию – загорелые рабочие торопливо сколачивали летние веранды для будущих посетителей Парка Культуры. На них с интересом наблюдали дети, воочию наблюдавшие игру «Майнкрафт» в реальности.

Я бродил по парку, периодически уворачиваясь от неуклюжих девушек на роликах и самокатах – за долгие зимние месяцы девицы растеряли мастерство и теперь спешно восстанавливали форму. Поддавшись общему настроению праздника, в красивом радужном киоске купил шоколадное мороженое и с этой добычей свернул на извилистую тропку. Вскоре она привела меня к длинному ряду теннисных столов посреди живописной поляны. Взмахи ракеток перемежались весёлыми криками начинающих и опытных игроков. Мячики летали над столами как попкорн в микроволновке, и на секунду я застыл, любуясь открывшейся картиной. За одним из столов улыбающийся мужчина учил ребенка азам игры. Тот неуклюже держал ракетку и отрабатывал подачу. Их подбадривала женщина, снимая игроков на телефон.

Полноценная семья: папа, мама, я. У меня тоже могла быть такая, если бы я всё не испортил…

Отвернувшись, я сел на лавочку неподалеку и посмотрел на другую сторону спортплощадки.

– Физкультпривет! Можно с вами? – спустя пару минут уныние прошло, и я решил познакомиться с двумя миловидными незнакомками, которые оживлённо перекидывали целлулоидный шарик неподалёку. Одна из девушек уже изрядно запыхалась и промолчала, вторая же, бодрая и весёлая блондиночка, ответила:

– Привет! Хочешь поиграть?

– С удовольствием!

– Погнали! Сейчас только ракетку тебе найду, готовься! – девушка достала старенькую ракетку и протянула мне.

Её напарница со стоном опустилась на скамейку, я встал на её место. Вскоре выяснилось, что соперница играть умеет хорошо, но я был просто лучше. Гоняя шарик хитрыми ударами по краям стола, я любовался колыхающимися формами спортсменки. Продув с минимальным перевесом третью партию подряд, девушка отложила ракетку в сторону и протянула руку:

– Светлана! Мы тут работаем недалеко, на обед вышли.

– Максим! Спасибо за игру! Был рад…

Так бы мы, наверное, и попрощались, но нас неожиданно прервал здоровенный детина, вылезший на спортивную площадку из близлежащих кустов. Вид он имел помятый, хотя дорогой костюм и ботинки выдавали в нем человека с достатком.

Порыскав глазами по сторонам, неприятный тип направился к нам. На площадке стало тревожно, и люди остановили игру.

– Костик! – протянул руку громила и попробовал отобрать у меня ракету. Не достигнув успеха, он возмущённо попёр на нас.