Королевство

Старое газовое устройство для нагрева воды более напоминало железного монстра, который начал издавать загробный рев, как только хозяин включил кран. Всё тут было максимально старым, как в Историческом центре. Жители Центральных городов предпочитали избавиться от таких вещей, как только им предоставлялась возможность, а тут наоборот. Было похоже, что некоторые «экспонаты» принесены извне, собраны. Они стояли на полках, на подоконнике и холодильнике. Не было никакой уверенности в их работоспособности.

Хозяин пригласил Ивана занять табурет у стены, а сам пошел и взял жестяной чайник, каких также никто не использовал давно. Он подошел с ним к крану и открыл воду. Гость уже приготовился зажимать уши, но адское устройство нагрева воды молчало, значит, наливал Семен воду холодную. Шаркающей походкой бывший Смотритель направился к плите и задумчиво чиркнул спичкой. Газ засвистел из конфорки, и чайник стал подпрыгивать на неровной поверхности.

– И о чём же вы хотите поговорить, многоуважаемый журналист? Чаю будете?

– Пожалуй, не буду отказываться. – Иван решил, что таким образом получится расположить собеседника, хоть пить воду на окраине из-под крана ему вовсе не хотелось. – А поговорить с вами я хочу о том, кто уничтожил Исторический центр.

– Вы что-то об этом знаете? Невозможно! – Семен резко повернулся вокруг своей оси, и его усталые глаза расширились от удивления.

Обстановка этой старой докоролевской квартиры накалилась. Слышно было, как начинают звенеть нервы хозяина. Вскоре это будто стало действительно ощутимым, и послышался свист. Хозяин снял чайник с плиты, молча поставил на стол два бокала и достал откуда-то из закромов чай. Ивану показалось, что на упаковке изображен слон, что было категорически невозможно, поскольку такого чая давным-давно уже не производили.

– Мне кажется, кто-то намеренно уничтожил Исторический центр, а последний остававшийся внутри точно должен знать какие-то детали, – сказал Иван и принял чашку с чаем. Пах он прекрасно. – Тем не менее доказательств у меня нету, поэтому я хочу поговорить с каждым из тех, кто должен был в тот момент погибнуть там. – Этот неожиданный выпад произвел свое впечатление. Хозяин даже немного дрогнул, чуть не пролив свой чай прямиком на старый линолеум.

– Да, действительно, это тот самый вопрос, который мне задавали в Органах Охраны Правопорядка. Правда совершенно скучна: я всего лишь вышел купить чаю и еды себе на ночную смену. По всем регламентам у меня есть такая возможность.

– Вы ушли первым? Из троих, кто дежурил той ночью.

– Пожалуй, что да. Я уже возвращался, когда увидел. То, что произошло.

– Тогда скажите, на что это было похоже? Взрыв?

– Значит, вы всё же знаете, что это здание не сгорело? Ведь все СМИ трубят именно про это.

– Знаю. Мало того, я веду независимое от Госгазеты расследование. Я не могу сказать, кто меня уполномочил на это, но сами понимаете, – Иван показал пальцем на потолок и многозначительно кивнул. Он видел как-то раз такой прием в своих любимых кинохрониках про расследования и даже предположить не мог, что это сработает. Тем не менее его собеседник оживился и даже приосанился.

– Неужели! Уфх. Это. Из этого даже может что-то получиться! Уж простите, но не доверяю я ООП и всем заинструктированным до одного места Органам Охранки Королевства! Они меня в два счёта закроют, ни в чём не разбираясь от слова вообще! Тьфу!

– Да, понимаю вас, – покивал головой журналист, – так что вы хотели рассказать?

– Только пообещайте, что за пределы этой комнаты мое имя не выйдет. У вас нет записывающего устройства?

– Нет, вы что! На это мне разрешение Госгазеты было бы нужно.

– Покажите еще раз удостоверение. Ага. Третий уровень! Серьезно. Слушайте внимательно только. В общем, у нас есть объединение по интересам, скажем так. Мы ничего плохого не делаем, но и официального разрешения на существование не имеем, так что, по сути, подпольно действуем. Суть в том, что мы разыскиваем артефакты прошлой эпохи. Если мы что важное находим, то, конечно же, сдаем в Исторические центры. – Он подозрительно покосился в сторону второй комнаты, но потом одернул себя и продолжил: – Парадокс в том, что далеко не все наши находки выставляются, а часто просто исчезают. И самое интересное – они в архив не попадают. Безобидные вещицы, конечно, еще понятно почему, но иногда мы находим важные документы или исторические фото, а потом их будто бы не было.

– И при чём тут уничтожение Исторического центра?

– Да может, и ни при чем, только вот куда они исчезают? Почему людям нельзя знать о них? И продолжим список вопросов: какие экспонаты были в Историческом центре? Почему кто-то решил уничтожить именно те оригиналы?

– У вас есть ответы на эти вопросы?

– Нет, но задуматься они заставляют, согласитесь. – Семен отпил чаю и многозначительно посмотрел через старинное деревянное окно наружу.

– Так-то оно так, но пока они вызывают только новые вопросы. Вы так и не ответили, на что было похоже уничтожение Исторического центра.

– Всплеск.

– Что?

– Это было похоже на всплеск энергии. Голубой и зеленой. Сначала приятный, а потом настолько отвратительный, что все, кто был поодаль на улице, просто попадали на тротуар, схватившись за головы.

– Я ощутил нечто подобное около зеленой жидкости с места происшествия. Так что это, по-вашему?

– Страдание в чистом виде. Я не смогу этого по-другому описать и чувствовать никогда бы не хотел больше. Лучше уж в тюрьмы ООП.

Иван понимающе кивнул. Он видел, что собеседник уже на пределе возможностей, но один вопрос всё же оставался.

– Вы видели, кто выходил последним?

– Конечно, нет.

– А знаете кого-то из коллег, с кем бы я мог переговорить?

– Думаю, я могу вам дать контакт Эммы, ибо охранника я этого плохо знаю. Телефонное устройство она не возьмет, но, скорее всего, будет дома. Если хотите, чтобы она вас пустила, то скажите, что вы от Семена. И добавьте: «Они ничего не узнали».

***

Эмма жила ближе к центральной части города. Откровенно говоря, Иван был даже рад выбраться из трущоб, в которых обитал его недавний собеседник, и оказаться здесь. Очень странно было, что Семен жил в таком отдалении, хотя уровень доходов рядовых работников Исторического центра был почти одинаковым.

Иван вынырнул из метро и полной грудью вдохнул привычный фильтрованный воздух, ведь на этих улицах всё почти стерильно. Тротуары и дороги тут залиты пластикатом разных оттенков серого, который переходит в панели домов. Грязи тут попросту неоткуда взяться, а пыль засасывает система городской фильтрации воздуха.

Люди этой части города отличались излишней заботой о гардеробе. В большинстве своем одетые в серое, они скрывали лица кто очками, а кто медицинскими масками. Опасаться было нечего, ведь система фильтрации убирала из воздуха 99% микробов, но мнительность людей Центра никто не отменял. Странно это было наблюдать человеку, который жил чуть поодаль от этого самого центра вселенной. У журналиста на районе система фильтрации была похуже, но люди были более открытыми что ли.

Иван прошел мимо нескольких домов-близнецов и, наконец, в углублении увидел табличку с адресом, который был ему нужен. Этот дом был из разноцветного пластиката, так что привлекал к себе внимание. Миновав соседние одинаковые дома, он подошел к домофону. Квартира 25. Гудки.

– Да, – отозвался через некоторое время приятный тихий женский голос.

– Здравствуйте, Эмма, меня зовут Иван, я журналист…

– Я всё уже рассказала Правопорядцам, мне нечего добавить, – разочарованно отозвались с той стороны.

– Вы не поняли, я веду независимое расследование!

– Вы точно издеваетесь надо мной. Независимое, – послышался смешок с другой стороны.

– Почему уже второй человек так на это реагирует? Я собираю данные об Историческом центре и том, что там произошло, по личной просьбе кое-кого из высших чинов.

– Вы. Вы точно уверены, что хотите помогать им?

– Кому им? Может, вы меня впустите, и я задам пару вопросов. Это быстро. Семен сказал…

– Вы были у Семена? Он в порядке?

– Да, только напуган. Он просил передать: «Они ничего не узнали». Не понимаю до конца, о чём это…

– Проходите. – И прозвучала трель домофона гораздо более новой модели, чем Иван видел до этого.

Подъезд тут был сделан по лучшим традициям современного строительства, то есть просто от пола до потолка залит разноцветным пластикатом. Сейчас во всех новых домах делали именно так. В старых, которые подвергались реновации, к слову сказать, делали так же, но там это смотрелось смешно. Двадцать пятая квартира находилась на первом этаже, в закоулке с автоматически включающейся от движения лампочкой. Датчик работал из рук вон плохо, и Ивану пришлось пробираться вдоль стенки.

– Входите. – Дверь открылась резко, когда журналист уже стал рассматривать ее номер, кустарно отодранный совсем недавно.

Его встретила худощавая девушка с черными волосами. На голове у нее смешно примастырилась черно-розовая шапка. Все остальные цвета ее одежды состояли также из черного и розового в полоску. Девушка была милой, но как будто не видела солнечных лучей уже давно – кожа белее белого. Лицо ее явно не из выспавшихся и достаточно недовольное. Глаза были голубыми.

– Иван. Журналист, – не нашелся что еще сказать гость. Всё-таки девушка была красивой, и это заставило его немного засмущаться.

– Эмма. Я Архивариус Исторического центра. Точнее – бывший Архивариус. Бывшего Исторического центра. Что вы хотите знать?

– Прямо так, с места в карьер? – спросил Иван, но она лишь пожала плечами и кивнула на небольшой стул в коридоре. Журналист кое-как на нём пристроился. – Хорошо. Семен рассказал, что ушел первым на свой ужин. Меня интересует, кто и по каким причинам вышел из здания еще. Ну и кто был последним?

– Всего-то? Я ушла после Семена через какое-то время. Почему? Я всё уже рассказала. Был очень странный звонок с запросом к секретному архиву. К такому уровню у меня доступа нет, и я сказала ждать до утра. Представляться отказывались, а перед тем как повесили трубку, кинули странную фразу, что с утра это уже не понадобится. Я испугалась и побежала Семена искать, а Олег как бешеный был. Всё смеялся что-то и вел себя неадекватно.

– Олег – это охранник, правильно я понимаю?

– Да.

– И в чём выражалось это неадекватное поведение?

Эмма будто бы призадумалась, а после ушла в себя и ответила только через некоторое время. Она подняла глаза на журналиста и спросила:

– Вам правда интересно в этом разобраться, или вы тут для галочки?

– Если честно, это мое первое расследование. Можно сказать, первая серьезная журналистская деятельность. И, откровенно говоря, мне безумно хочется выяснить, что же произошло. Если бы не просьба Префекта, которая до сих пор кажется мне странной, я бы всё равно полез в это дело. Не знаю как, но полез бы, – зачем-то сильно разоткровенничался Иван. Видимо, его речь произвела какое-то впечатление, поскольку глаза девушки заблестели в тусклом свете лампы.

– Хорошо. Я давно не встречала увлеченного человека. Вот слушайте. Олег в тот вечер на себя был не похож. Он обычно угрюмый такой, ходит, молчит. Спит еще, когда никто его не видит, в каптерке у себя. А тут… Я в кинохронике как-то видела безумцев как изображают. Вот он на такого был похож.

– Как это проявлялось?

– Бормотал что-то под нос. Смеялся, размахивал своей палкой этой, которую им для обороны выдают. И еще одну странность приметила: было темновато у него на посту. Будто он почти весь свет выключил, так вот… его глаза. Они светились зеленым светом.

– Что странного? Может, отражение от света в коридоре…

– Так они у него серые! Я потом, когда мы стояли перед зданием до приезда Органов Охраны Правопорядка, даже перепроверила.

***

Они теперь сидели на кухне, где занавески по какой-то причине были закрыты. На плите кипел чайник, а стул Ивану выделили гораздо более удобный, чем в коридоре. В такой атмосфере и без верхней одежды стало гораздо удобнее, и Иван наконец смог расслабиться.

– Печений нет. Вообще ничего нет, если честно. Чая тоже нет, я не знаю, зачем я чайник поставила, – немного нервничая, заключила Эмма.

– Ничего страшного, лучше немного о вас расскажите.

– Ну что обо мне рассказывать. Работаю в Историческом центре Архивариусом. Работала. Теперь не знаю, что делать…

– Ой, я не так выразился. – Иван заерзал на стуле. – Расскажите о том, насколько хорошо вы знакомы с другими работниками. И почему Семен сказал те странные слова?

– А, вы об этом. Ну. Сказать, что сильно мы дружим, не могу, но часто после смен в круглосуточное питейное заведение ходили. Расслабиться, поболтать. Олег не из болтливых, выпьет кружку-другую – и уйдет, а с Семеном как-то вот общались. Дружески… Так в чём вопрос был?

– Почему он просил упомянуть, что они ничего не узнали? Кто они? Правоохранители?

Девушка немного замялась, потом встала и приблизилась к окну. Отодвинула занавеску и взглянула на миг наружу, а затем резко задернула. После она нервно пошла к плите и выключила еще не закипевший чайник. Села на табуретку, сняла свою дурацкую шапку и посмотрела прямо Ивану в глаза.

– Вы поклянетесь, что никому не скажете?

– Ну, если это не информация об убийстве или Историческом центре, то зачем мне ее кому-то рассказывать?

– Ну так поклянетесь или нет?

– Э-э-эм, ладно. Я клянусь, что никому не расскажу, – зачем-то поднял руку и хмыкнул Иван.

– Всё бы вам издеваться…

– Ладно-ладно. Я попытался пошутить.

– Плохо.

– Понял.

Эмма смотрела Ивану в глаза очень внимательно, будто пыталась что-то разглядеть в них. Через некоторое время она так близко наклонилась, что расстояние между ними стало почти интимным, а сам журналист уже чувствовал дыхание девушки у себя на лице. Она словно снова ушла в себя, но резко, моментально отдернулась.

– Ладно, я не вижу в вас опасности. Я расскажу. Дело в том, что я пою в подпольной группе и на гитаре играю, а Семен знает. За такое меня бы в два счета с работы уволили, а теперь-то уже всё равно. Вот.

– Но разве нельзя играть в группе и быть Архивариусом?

– В той группе, где пою я, вообще нельзя играть. Ей вообще существовать не положено.

– Из запрещенного списка музыкальных искусств?

Эмма кивнула и молча смотрела на журналиста, ожидая реакции. Вообще-то это многое объясняло. Подозрительность, недоверие и, конечно, на допросе в Органах Охраны Правопорядка она себя вела бы настороженно, что обязательно бы заметили и взялись наблюдать за ней. Поэтому и шторы задернуты. Девушка ждала реакции собеседника. И, кажется, время уже поджимало, поэтому Иван ответил:

– Никогда не понимал, зачем запретили многие жанры искусства, но, наверное, так было нужно.

– Вовсе нет, но сейчас я не хочу об этом рассуждать. Вы спросили, почему Семен сказал так, я ответила, – она сложила руки, в которых всё еще находилась та дурацкая шапка, на груди.

– Ладно. Семен знал об этом, а Олег?

– Я думаю, он тоже знает. Должен. Он на те же площадки для выступлений приходил, где были концерты. Что он там делает – не знаю, но их шайка там часто обитает.

– Шайка?

– Ну да, Олег у нас особенный. Лысые такие по улицам ходят, знаете? Куртки у них у всех черные, ботинки обычно военные допотопные еще носят.

– Лысеголовые что ли?

– Они самые.

– А как же он в Историческом центре работал с таким хобби?

– А я как работала?

– Резонно.

Значит, Олег скрывал свое «увлечение». Лысеголовые – известная напасть Королевства. У них нет как такового лидера, а есть только вбитая откуда-то в голову идея о том, что нужно возродить строй, что был до нашего. Возродить ту самую забытую страну, что существовала до Королевства. Правда, что это за страна была, они толком не знают. Да им и не важно. Лишь бы сломать чего да кого-нибудь побить. Повод найдется.

– Понятно. А как мне связаться с этим Олегом? Можете дать мне его контакты или адрес? У вас там охранников Олегов пруд пруди.

– Вот тут облом. Олег, как я и сказала, замкнутый у нас. Я о том, что он из этих, только увидев его на концерте узнала. Но, мне кажется, они на сцену не смотрят. Только там свои дела обсуждают, так что я не сильно волнуюсь.

– Значит, ни адреса. Ни телефона. Как же его найти тогда?

– У Распорядителя должны быть данные, но так он их точно не выдаст, – задумчиво сказала девушка. Ее стеснительность будто куда-то ушла, когда она начала рассуждать о деле. – Да и уничтожены они могли быть вполне. Ну, в смысле, сгореть.

– Да, теоретически я могу запросить данные официально, через редакцию. О том, кто там именно был в тот вечер. Хотя бы чтоб фото к досье выслали. Правда, тогда придется Шефредактора уговаривать, да и расследование мое никак не проходит по бумагам, так что нужно будет покрутиться. Потом нам еще его описание бы составить, чтобы точно узнал…

– Или можно просто прийти на следующий концерт.

– Что?

– Что?

Глава 5

– Слышь ты, ты чего заперся сюда, лысый?

– От лысого слышу, тупая твоя башка! Ща я тебе череп-то начищу, будешь всеми синими цветами радуги светить ходить!

– Ну давай, давай, кулачонки-то не обломаешь, а? Королевская подстилка!

– Ты кого подстилкой назвал? Сам нарвался! – Огромный лысый амбал в куртке замахнулся и засадил кулаком оппоненту прямо в живот.

– Бьешь как девчонка! – задыхаясь и отплевываясь, огрызнулся тот согнувшись.

– А чё ты тогда все легкие тут свои раскидал по столу? – усмехнулся нападавший.

– Да просто так рад тебя видеть, придурок! – разогнулся с улыбкой на лице, не обремененном интеллектом, побитый и протянул руку для приветствия.

– И вам здорова, парни. Всех рад видеть, – уже приветливо пожал руку амбал и кивнул в сторону сцены, – концерт-то не начался еще?

– Не, пока вон на разогреве работают отстойники.

– Ну крутяк, значит, успел. Нравится мне группа эта шибко, «Инспекция» которая!

– Да, неплохо рубают, я бы их гитаристке бы… Уфф! – Тупо заржал лысеголовый поменьше ростом, показывая поступательные движения.

– Жопу спою двигай, мечтатель. Дай сяду, а то я тебе ща еще раз сам засажу!

***

В редакции было душно. День как будто повторялся. Недовольная Анна сидела напротив, выгнав соседей Ивана по газете. Она была одета в тот же самый костюм, что и вчера, курила точно такую же сигарету и пила кофе. Она сосредоточенно смотрела на Ивана, откинувшись на стуле, и покачивала ногой, закинув одну на другую.

– Значит, вот он какой, герой-любовник!

– Что? – Иван чуть было не поперхнулся собственной слюной.

– А как еще мне это понимать? Вчера мне, значит, звонит сама Префект и за тебя просит, а сегодня в сводках приносят, что ты у свидетельницы околачиваешься дома. Эмма, значит. Твоя новая подружка?

– Что? – только и смог снова выговорить Иван. Дыхание сперло, и он сидел в одном положении, будто замороженный, не двигаясь. – Как вы узнали?

– Во-первых, прекрати выкать! – укоризненно посмотрела на подчиненного Шефредактор и замолчала.

– Хорошо, – через некоторое время прервал тишину Иван.

– Скажи, как надо было сказать?

– Как ты узнала? – преодолев некоторую неловкость, наконец извлек из себя Иван.

– Вот, другое дело. Можешь же, когда хочешь! – довольно улыбнулась Шефредактор и продолжила: – Значит, ходишь на свидания в рабочее время? Как не стыдно. Это же непрофессионально!

– Да не хожу я! С чего вы… то есть ты взяла? Это было интервью.

– Теперь это так называется? – хихикнула Анна. – Понятно.

– Нет! – побагровел Иван. – Хватит! Я веду расследование и расспрашиваю свидетелей. В этом нет ничего предосудительного!

– Да шучу я. Ты такой серьезный. Мне всё доложили, что видели тебя у Семена и у Эммы. Звонили из Охранки и спрашивали, есть ли у тебя разрешение на всё это, – тут она замолчала.

– И что вы… ты. Что ты ответила?

– Конечно, что разрешение у тебя есть, глупый. Что я тебя, подставить хочу? Сгнобить в тюрьмах перевоспитательной системы, откуда никто не возвращался? – глаза ее загорелись голубым светом, будто говорила вовсе не Анна.

– Я думаю, до такого бы не дошло, но…

– Да шучу я! – вновь стала собой Шефредактор. – Конечно, шучу. Кто ж тебя такого безалаберного без поддержки оставит? Конечно, сказала, что ты от имени газеты действуешь. Теперь мы подельники.

– Но… нет же преступления. Зачем так говорить?

– Забей. С тобой, блин, скучно! Пошутить нельзя. В словесные перепалки не вступаешь. Ты скучный, – она докурила одной затяжкой сигарету, кинула ее в кофейный стаканчик и поставила его на стол коллеги Ивана. – Разузнал хоть что?

– На самом деле, да. Семен был участником «Сборщиков былого». Как я выяснил – достаточно обширный клуб по интересам. Он официально не одобрен системой, но и не запрещен. Они ищут артефакты прошлого и сдают их в Исторические центры. Эмма же. Хм, – Иван на секунду задумался, но решил не открывать Анне всю правду, – она просто работница центра, но есть еще Олег. Он там был охранником и вышел из здания последним.

– То есть перед самым взрывом?

– Неизвестно. Как и непонятно, был ли это именно взрыв. Постой! Почему взрыв? Во всех официальных источниках у нас же поджог.

– Да так, собственные соображения, не обращай внимания, – Анна задумчиво смотрела в потолок своими голубыми глазами.

Вообще она в последнее время вела себя достаточно странно. После того как Префект выдала это задание Ивану, он стал замечать, как Анна на него искоса поглядывает из своего кабинета. Когда их глаза встречались, она отводила взгляд и делала вид, что работает. Еще вот это сидение каждый раз перед рабочим днем напротив его скромного рабочего места. Такое внимание было журналисту в новинку.

– И что ты теперь думаешь делать? – оторвавшись от потолка и пристально взглянув на Ивана, спросила Анна. Ее нога в это время стала раскачиваться неестественно сильно.

– Да что тут делать. Мне просто жизненно необходимо переговорить с этим охранником. Вполне возможно, что он всё сможет объяснить. Плюс Эмма сказала, что вел он себя как-то странно. Только вот…

– Что вот?

– Никто не знает его адреса или номера телефонного аппарата. Если делать запрос официально через ООП, сама знаешь, как долго это продлится. И сколько волокиты будет с ненужными вопросами.

– Я помогу.

– Что?

– Я достану этот адрес. – Глаза Анны потеряли фокус, и видно было, что она ушла куда-то глубоко в свои мысли. – Еще что-то? – сказала она будто на автомате.

– Да нет, наверное, я и на это не смел рассчитывать. Это. Это очень поможет продвинуться.

– Да, да, – махнула она рукой, уже уходя. Ее разум был очень далеко в это время. Она машинально проследовала к своему кабинету, попутно задев несколько столов, и села за рабочее место, смотря прямо перед собой. Последнее, что увидел Иван перед тем, как она закрыла пластикатные жалюзи кабинета, это блеск голубых глаз. Он мог поклясться, что на секунду они загорелись голубым пламенем, и на губах проскочила недобрая улыбка.

***

Очень странное это было место. Иван сжимал в руке листочек, который ему вручила Эмма перед уходом. На нём неуместно расположились весенние цветочки, а синей ручкой был выведен адрес какого-то заведения. Точнее – даже не заведения. Это была просто обычная дверь в ряду других точно таких же дверей. Единственное, на ней красовались символы, нанесенные свежей краской. Видимо, вандалы постарались, а соответствующие службы еще не успели убрать это безобразие.

Тем не менее, постояв и понаблюдав за этой дверью некоторое время, журналист пришел к выводу, что она не такая уж обычная. С перерывом в несколько минут к двери подходили люди в нетипичной для Королевства одежде и со странными прическами. Они озирались по сторонам и делали несколько ударов по двери с определенным промежутком времени. Тогда дверь открывалась, и эти нестандартного вида личности заходили внутрь. Эмма предупреждала об этом.