Королевство

– Не трогать! Не прикасайтесь! Ничего тут не трогайте! – Мужчина старшего возраста тяжело дышал, видно было, что он бежал.

– Хорошо! Только кто вы?

– Кто я, мил человек? Это кто вы? И по какому такому праву касаетесь моих экспонатов?

– Ваших экспонатов? – Иван совершенно запутался.

– Да, я Распорядитель Исторического центра. По воле судеб, теперь заведующий Соцхрана, ибо, как известно, центр-то наш тю-тю. А вот кто вы такой? Объяснитесь!

– Да, конечно. Иван. Я журналист и веду независимое расследование.

– Независимое? Расследование? Вы надо мной смеетесь? – Мужчина вошел внутрь помещения. Видно было, что он растерян и даже немного напуган.

– Не так выразился. Простите. Я веду журналистское расследование для Префекта.

– П… Прасковьи Юрьевны?

– Да, всё верно, лично для нее.

– Хм, а не позволите какую-нибудь подтверждающую бумагу, журналист?

Тут пот проступил на лбу уже у Ивана, ибо бумаг ему никаких не выдавалось, да и вообще вся договоренность была на словах. Префект сейчас пропадет, а его отправят как соучастника в Органы Охраны Правопорядка – и всё, пиши пропало. Как доказать, что он не остался тут под ложным предлогом и не пытался выкрасть улики, чтобы замести следы? Иван глупо заулыбался, но в этот момент дверь со скрипом отворилась, и заглянула Прасковья.

– Это от меня, – сухим деловым тоном сказала она Распорядителю, а на Иване задержала взгляд. Чуть дольше, чем было положено правилами. Потом она просто закрыла дверь.

– А, ну так что же вы сразу-то не сказали, дорогой мой Иван. Сейчас мы вам тут всё расскажем, экскурсию, так сказать, проведем! Может, чаю с печеньем?

– Да нет, пожалуй, – удивился, как резко поменяли эти слова Распорядителя, журналист.

– Михал Михалыч меня зовут. Вы же это, поймите. Мое дело тут – всё охранять и защищать. Вроде вон никто и зайти-то не может, охрана повсюду, так вот я на обед-то и отлучился. Вы же без обид? Никому не скажете?

– Нет, конечно. Любой человек должен есть во время своего обеда, а не торчать в комнате, набитой уликами.

– Вот-вот! Вот и я так думаю! Хороший вы человек, я вижу. Я вот тут, как видите, и порядок навел, чтобы вам было удобнее рассматривать. Не закрыл только… Пойдемте, чего стоите, я всё покажу!

Стало понятно, почему эта комната была как две капли воды похожа на любую комнату Исторических центров. Сам Распорядитель Исторического центра занимался расстановкой и систематизацией улик. Это было удобно и практично, а Ивану давало отличную возможность пообщаться непосредственно с участником событий, возможно, даже со свидетелем. Изменившийся Распорядитель тарахтел без продыху, видно было, что поболтать он любит.

– Вот, смотрите. Тут собраны жидкости. Нет, эссенция. Нет. В общем, то вещество, которое расплавило здание. Давать ему характеристику до исследований мы, увы, не можем. Синяя которая, она отдаленно напоминает энергию Чистую. Я ее, конечно, сам не видел никогда, но вот в документах иллюстрированных и, скажем так, по слухам, похоже. Руки же подносили, колется?

– Да, я ощутил.

– Вот чем ближе подносить, тем будет больше прямо внутри вибрировать. Но вот зеленая. Этого не описать. Поднесите…

Иван заметил во взгляде Распорядителя нечто недоброе, но делать ничего не оставалось. Он подошел к кубу, который источал зеленое свечение, и стал медленно подносить руки. Сначала ничего не происходило. Никакого покалывания, как в случае с синим кубом. Он уже почти коснулся стенок, когда на него обрушилось осознание. Осознание, что свечение это тошнотворное, губительное, мертвое. Осознание, что несет оно только гибель, и нужно поскорее бежать от него. Осознание, что сейчас его вывернет наружу. Иван отскочил от куба и прикрыл рот рукой на всякий случай. Чувство тут же пропало.

– Значит, тоже ощутили…

– Что это такое? Мне тут же стало плохо, и еще эти мысли, будто не мои!

– Не все ощущают, но многие. Я когда рядом нахожусь, меня и вовсе трясти начинает, так что обхожу стороной. Конечно же, никто тут не знает, что это такое. Я боюсь предположить, что ребята испытывают, кто эту гадость собирает.

– Ладно, – немного отдышавшись и придя в себя, продолжил Иван, – а что еще есть интересного?

– Да, по сути, не так-то много. Мы можем пройтись, я всё покажу, да толку-то. Оплавленные ручки, оплавленные части экспонатов. Оплавленные стулья. По сути, ничего не осталось, всё было поглощено этой дрянью, – уже с грустью в голосе сказал Распорядитель.

– Так, а вы вчера были на месте? Может, знаете что?

– Эх, мил человек. Да лучше бы был. Да лучше б меня с этими экспонатами там и поплавило! Это же труд всей жизни, я же положил столько лет. Доставал их собственноручно. В экспедиции ходил. Ругался с другими Историческими центрами, что вот именно этот экспонат у нас должен быть! А они их… Вон. За одну ночь все. Зачем? – Казалось, старик сейчас расплачется, но тот взял себя в руки и уже более спокойно сказал: – По ночам Распорядитель не работает.

– Понимаю вас, но, может быть, вы в курсе, почему никого не было в здании в момент… происшествия.

– Хм. Вообще-то, это странно. По инструкции в здании должно быть минимум три человека. Охранник, Смотритель и Архивариус по срочным вопросам. Опять же по инструкции кто-то один обязан находиться в здании и запереть его на ключ, если другим по неотложным причинам нужно будет отлучиться.

– Но в здании никто не погиб?

– Да, все трое оказались снаружи. Причин не знаю, знаю только, что их тут же в Органы Охраны Правопорядка увезли. Все работники подле здания находились.

– Вы знаете, кто это был?

– Сложный вопрос, люди всегда сменяются. Смотритель – точно Семен был той ночью. Очень аккуратный юноша. А вот Архивариусом вроде Эмма выходила. Охранника не знаю, их у нас пятеро, не уследишь…

– Может, еще что вспомните?

– Если подумать. Нет. Скорее, нет. Меня уже допросили и отправили сюда за уликами следить. Так что я вряд ли хороший помощник в советах.

– А враги у Исторического центра были? Может, кто угрожал или говорил что-то?

Михал Михалыч на секунду замешкался. Его взгляд изменился на прищур, и видно было, что он исподлобья смотрит на Ивана.

– Нет, мил человек. Мы – История! Вообще, очень странно, что хоть кто-то этим заинтересовался. В последнее время Исторические центры пополняются экспонатами, но одновременно пустеют. Людям не до этого. Кинохроники смотреть проще – и думать меньше надо.

– Понятно. Ладно. Я тут осмотрюсь еще немного?

– Пожалуйста, пожалуйста. Префект за вас поручилась, и я не смею противиться. Только руками не трогайте, всё же экспонаты… Ой, в смысле, улики, – виновато исправился старик.

Глава 3

– Отвечай! Ты уничтожил Исторический центр? Вас была группа? Зачем вы всё это задумали? – Человек резко повернул лампу в сторону допрашиваемого, лица которого сейчас было не различить.

– Нет, что вы! Да как можно было, я же обычный сотрудник!

– Так такие, как ты, и разлагают Королевство! Думаешь, мы ничего не знаем о тебе, девиант чертов? О тебе, о твоем дружке и подруге.

– Какой дружок? Какая подруга? Мы просто работаем вместе, вот и всего-то.

– Завязывай! Вас видели вместе не единожды. Думаешь, ООП дремлют, гражданин?

– Да где видели-то? В баре? Ну ходили мы туда частенько после ночных смен. А ты, то есть вы, конечно, попробуйте, перестройтесь и засните нормально. Мы же только по работе и знакомы.

– И что, хочешь сказать, ничего такого вы в сторону Исторического центра не замышляли?

– Да нет, конечно, Чистая энергия упаси! Мы же любили все эти экспонаты и помогали с ними Распорядителю. Я же многие собственноручно перевозил из других центров. Даже не представляю, почему вы меня подозреваете.

– Наше дело не подозревать, а проверять. Пока вы свободны, гражданин, но находитесь на своем месте регистрации и никуда не выезжайте из Центра. Понятно?

– Конечно. Я и не собирался. – Человек, лица которого было не различить, встал со стула и на негнущихся ногах направился к двери.

***

Дома стояла духота. Открытые окна и вентилятор уже не помогали. Душно было не только в квартире, но и на душе у Ивана. Он всё вспоминал раз за разом тот тошнотворный ком, который подступил к его горлу. Застрял у него в мозгу и уже не желал уходить. То чувство, близкое к гниению, прямо здесь и сейчас у него внутри. Кто мог додуматься сделать подобное вещество? Что это?

Он отпил чай из своей кружки и уставился в потолок. В Госгазету ему сегодня было не нужно, значит, было время подумать над произошедшим и сложить всё в единую картинку. Что он знает? Знает, что произошел взрыв или выброс этого вещества, который и уничтожил Исторический центр. Знает, что никакого пожара не было, но всем газетам, журналам и телеэфиру дано указание доносить именно эту точку зрения.

Никто не погиб. Значит, целью того, кто это сделал, было вовсе не убийство и даже не акт устрашения населения. Он или они, скорее всего, знали, что быстро установят купол, и всё равно ненужная информация не распространится. А еще люди по какой-то причине знают, что Исторический центр именно сожгли. Он слышал это в разговорах, пока добирался до дома. Все живо обсуждают поджог, хотя ни одно СМИ об этом не говорило, и официально все избегают этого слова. Даже алкаши с утра после происшествия знали новость. Значит, кто-то распускает слухи.

Да, еще работники. Никого из них не было в Историческом центре в момент этого происшествия. По разным причинам, которых журналист пока не знает, они покинули здание. Даже несмотря на то, что это настрого запрещено инструкцией. Нужно поговорить с ними сразу и выяснить, кто вышел из здания Исторического центра последним. Этим он или она однозначно навлекали на себя увольнение, так что причина должна была быть очень весомой. Может быть, именно этот человек знает нечто о том, что действительно случилось.

У него есть трое. Смотритель Семен, по словам Распорядителя, крайне аккуратный юноша. Смотритель. Иван встал и пошел к книжному шкафу, доставшемуся ему от деда. Он подтащил к нему стул и достал с самой последней полки пыльную Большую Королевскую Энциклопедию. Одно из немногих пособий, из которых можно было вытащить мало-мальски полезную информацию. Сейчас такого не продавали. Если хочешь что-то выяснить, чего не знаешь, то топай в Центр Госинформации. Узнавай что хочешь, только помни, что Королевство смотрит.

Иван сдул пыль и тут же закашлялся. Немного обдумав сложившуюся ситуацию, он всё же намочил тряпку и хорошенько протер старую книгу. Из-под пыли появился цвет, издали напоминавший сиреневый. Он стал быстро перебирать страницы. Раздел: Профессии. Буква: Р.

«Распорядитель – лицо, отвечающее за функционирование государственной структуры или здания в его ведении. Четкий круг обязанностей не определен и утверждается инструкцией в соответствующем ведомственном органе. Уровень допуска – до третьего включительно».

Это и так было понятно. Некий аналог Директора, но вот чем отличается от… Иван перелистнул несколько страниц, испещренных мелким шрифтом, с выделенными жирными буквами названиями, и резко остановился. Буква: С.

«Смотритель – лицо, в ведении которого надзор за вверенным ему помещением или отделом. Уровень допуска минимальный».

Уже понятнее. То есть Смотритель, которого предположительно зовут Семен, должен был приглядывать за экспонатами и определенными помещениями той ночью. Ну-с, вернемся немного назад. Он пролистал несколько страниц в разделе и остановился на букве А.

«Архивариус – лицо, в ведении которого Архив и доступы к информации Архива. Архивариусы имеют разный уровень допуска, вплоть до третьего без разглашения. В обязанности входит отвечать на официальные запросы к архиву и предоставлять нужную информацию».

Вот это было уже странно. Понятен уровень допуска Распорядителя, но Архивариус с третьим уровнем? Хотя, с другой точки зрения, раз она – звали ее предположительно Эмма – должна отвечать на запросы, какие-то из них могут быть секретными. Это не отменяет того вопроса, зачем нужен Архивариус на ночной смене. Это всё нужно выяснить, но пока картина крайне туманна.

Начинать надо было с опроса всех, до кого можно было дотянуться. Если их отпустят из Органов Охраны Правопорядка завтра, то нужно будет посетить их всех и поговорить. Но что на всё это скажет Анна?

***

В главном офисе Госгазеты было солнечно и жарко. Да, тут повсеместно стояли кондиционеры, но Шефредактор запрещала их включать, пока не становилось невыносимо жить. Она была полностью уверена, что именно от них постоянно болеет, хотя, скорее, это случалось из-за хронического недосыпа и переработки. Воздух пытались привести в хоть сколько-нибудь нормальное состояние вентиляторы, гоняя его слева направо. Помогало слабо, но хоть что-то.

Анна сидела и молча смотрела на Ивана, попивая свой кофе и раздраженно затягиваясь сигаретой. Она сама пришла к нему на рабочее место. Выгнала соседа, забрала его стул и сидела тут так на протяжении получаса, ничего толком не говоря. Лишь смотрела на журналиста, пила кофе, курила на него и изредка фыркала. Иван пытался делать вид, что работает, но это плохо получалось, так как работы ему никакой не выделили. Он заметно нервничал, и, похоже, Анне это нравилось.

– Ну и как ты всё это провернул? Признавайся! – внезапно заговорила она, а Иван чуть не подпрыгнул от неожиданности.

– Что провернул, уважаемая Шефредактор? Я ничего не делал такого!

– Ага-ага. Скажи еще! Звонит, значит, мне сама Префект. Не секретарь, не заместитель. Сама Прасковья звонит и говорит такая: «Вы этого Ваню, мол, от работы освободите, жалование ему платите, а он пусть делает что хочет». Нет, не так сказано было. Сказано было: «Занимается важными государственными делами». Кто? Ты? Да ты курсы только закончил. Молоко не обсохло на губах! Или. Погоди, – ее глаза расширились до невообразимых размеров, – или ты спишь с ней? Вот сенсация-то будет!

Тут уже глаза Ивана полезли на лоб быстрее, чем он смог что-либо предпринять. Анна явно развеселилась, она понимала, что несет околесицу, но происходящее ее забавляло.

– Я, да вы что?! Нет, конечно. Меня просто попросили, я ничего и не делал. – Иван густо залился краской.

– Попросили о чём? – протяжно, сощурив глаза, спросила Анна.

– А вот об этом, Анна Сергеевна, я вам говорить не могу!

– Да сказали мне всё по телефону, но грех было не попытаться. Вдруг раскололся бы, ведь интересно же, что Префекту от тебя понадобилось. Пишешь ты, конечно, живо, но ведь не только в этом же дело. Хм. А может, у тебя там сокровище скрыто? – Анна заговорщицки прильнула губами к стаканчику кофе и, посмеиваясь, глядела прямо на брюки. Выносить это не было больше никаких сил.

– Анна Сергеевна. Я точно не заслужил таких шуток и издевательств с вашей стороны. Каким-то непонятным мне образом Префект узнала о моих текстах и попросила о личном одолжении. Я ее на брифинге видел в первый раз. И там же в последний. Но отказываться от такого предложения не стал. Хоть и рассказать не могу, от какого.

– Ладно, ладно тебе, Ваня. Уж и повеселиться мне в своем отделе нельзя! Не думала я, что это тебя так заденет. Друзья, знаешь ли, часто подшучивают друг над другом. – Шефредактор легонько толкнула его рукой, в которой держала пластикатный стаканчик с кофе. – Давай на ты меня называй. Я просто не думала, что тебя так быстро заметят. Надеялась, успею еще огранку этого алмаза провернуть. – Она задорно хохотнула и немного прищурилась. Одним глотком допила оставшийся кофе и затушила окурок сигареты в чашке. Выглядела она растрепанной, но очаровательной с какой-то точки зрения. – С этого дня текущей работы тебе поступать не будет. Ты обязан каждое утро являться в офис и отмечаться в табеле, а после можешь делать что нужно. Если помощь Госгазеты тебе понадобится, приходи ко мне. Посчастливилось же мне задолжать Префекту…

Анна задумалась о чём-то своем, а потом просто встала и ушла, напоследок кивнув Ивану в примирительном жесте. Видно было, что она о многом еще хочет поговорить, но реалии Королевства принуждают ее пойти в кабинет, сесть за стол и делать свою работу. Единственное, чему ее научили в этой жизни. Иван же облегченно вздохнул и откинулся на стул. Напротив него висел чистый лист, а это значило только одно: расследование начиналось.

У него был минимум информации. Официальный отчет с места происшествия и инструкции для СМИ по поводу освещения событий. Не густо. Однако, совмещая со сказанным Префектом и увиденным на месте, он мог хоть и немного, но сложить картину происшествия. Трое человек на ночном дежурстве. Трое подозреваемых? Или случайные свидетели? Нужно было понять, что они знают, и, самое главное, вычислить порядок того, кто и как выходил из здания. Последний виновен. Ну или, по крайней мере, это очень подозрительно.

Пока же не особенно понятно было, с чего нужно начать. Даже списка сотрудников в официальных документах не было и быть не могло, ведь причина уничтожения была написана большими буквами, выделенными жирным шрифтом: «Здание сгорело. Обстоятельства выясняются». Неизвестно даже, выяснятся ли когда-либо официально обстоятельства и будет ли дана причина, или месяц за месяцем тему будут мусолить, пока все попросту не остынут и не позабудут об этом, переключившись на новое происшествие. Это не могло никак помочь, а вот то, что он знал имена двоих из дежуривших в тот вечер, могло сгодиться. Правда, доступа к базе как такового у него не было, так что Иван вздохнул, поднял трубку внутреннего телефонного аппарата и набрал 04.

– Анна Сергеевна, вы могли бы мне помочь? – излишне быстро выпалил он.

– Уже! Не прошло же и получаса времени! Ты что, хочешь мной воспользоваться? – прыснула в ответ Шефредактор.

– Да нет, конечно, как вы… То есть ты могла подумать. Просто доступа в базу у меня нету, а мне бы хоть список сотрудников Исторического центра посмотреть.

– Так и думала, что по центру работаешь. А что, тебе еще допуск до третьего не подняли? А, точно, вот что я тебе сказать должна была. Ну, в общем, скоро тебе доступы дадут в локальную базу Госгазеты, радуйся. Что тебе пока надо? Список?

– Да. И неплохо было бы еще знать, кого именно на допрос отвезли…

– Ну это ты загнул! Ты бы еще график работы Охранки попросил и установки на розыск. Ну и веселишь ты меня иногда, Ваня, – язвительно хохотнула Анна.

– Извините, не подумал.

– Запомни. Никогда не извиняйся, а то не стать тебе не то что Шефредактором, даже хорошим журналистом. Только если действительно виноват, а так при напролом. Только я тебе этого не говорила. Тсс!

– Эм… Понял. Так что со списком?

– Я отправлю тебе на рабочее компьютерное устройство. Смотри там, в почте будет лежать. Твоего третьего уровня доступа хватает, чтобы эту информацию получить, но со списком свидетелей облом. Ну то есть тех, кого отвезли в Охранку. Его даже у меня нет, я же должна знать только, что здание сгорело… – Она вздохнула и повесила трубку так быстро, что Иван не успел даже сказать спасибо.

Шефредактор всегда так делала: если разговор о чём-то был окончен, она сразу его обрывала. Для нее эта коммуникация не несла больше интереса – и все, кажется, к этому уже привыкли. У Ивана же теперь был нужный файл прямо в электронной почте. После проверки Центральной Службой Безопасности Госгазеты он, наконец, смог открыть его и сверить имена. Там было две Эммы на службе в архивах и один Семен в качестве Распорядителя. Значит, первый адрес был в кармане – и незачем было тянуть. Иван взял куртку и в предвкушении зашагал к выходу с рабочего места в начале рабочего дня. Такое было с ним впервые, и это заставляло его сердце биться чаще.

***

– Простите, а это дом 66 по улице Одесской?

– Нет, это вам между домами пройти нужно, и там, в глубине, будет пятиэтажка. Старая такая. Не обновленная.

Иван отвесил поклон случайному помощнику и направился прямехонько между домами. Там спряталось еще несколько зданий, но если прилегающие к улице были хорошо отделаны, то эти стояли в том виде, в котором их построили еще в прошлой эпохе. Конечно. От Центрального округа он отъехал порядочно, тут была, скорее, окраина. Подойдя, предположительно, к тому самому дому, Иван достал бумажку, на которой было кривыми буквами наспех выведено: «Смотритель Семен Георгиевич, Ленинская префектура, ул. Одесская, 66, кв. 5». Домофон на доме был, но цифра пять никак не желала работать, хотя звонки по другим проходили. Неожиданно в третьей квартире ответили.

– Ктой-то там?

– Извиняюсь за беспокойство, только вот в пятую дозвониться не могу.

– А чёй-то это вам от нашего Семена-то надо? Ты что, из этих что ль?

– Из кого с этих?

– Так вестимо, с кого! ЖЭК проклятый, али забирать его пришли насовсем?

– Это как?

– Как-как. Знаем мы эти ваши визиты. Черная автотранспортная повозка подъедет – и не видать человека больше. Ан не пущу!

– Постойте-постойте! Меня Иван зовут, я журналист. Мне Семену пару вопросов задать нужно. Если его нет, я подожду его у квартиры, а вам, коль нужно, удостоверение покажу.

– Журналист, значится? Аль из Госгазеты?

– Из нее из самой.

– Ой, милок! А что ж ты сразу-то не сказал, Зинаида я. Это что, Семен у нас знаменитостью стал? Госгазета! Ой!

Домофон издал трель, которая значила то, что дверь можно было открыть. Иван взбежал на первый этаж, где одна из дверей открылась, и оттуда высунулось любопытное лицо старушки. Иван стал копаться в карманах в поиске своего пропуска, но та махнула рукой и добродушно захлопнула дверь. Вот такая вот безопасность на страже дома.

Пятая квартира была на втором этаже. Никаких опознавательных знаков на ней не было, но, посчитав расположение третьей, он вычислил, где, предположительно, она должна находиться. Звонок, как и домофон, не работал, и Ивану ничего не оставалось, как неуверенно постучать. Поначалу, казалось, что квартира пуста, но через некоторое время журналист услышал крадущиеся шаги и сдерживаемое дыхание за дверью. Там явно кто-то смотрел в глазок.

– Семен. Не бойтесь. Меня Иван зовут, я журналист Госгазеты. Веду расследование того, что случилось. Пустите меня поговорить, вот мой пропуск. – Теперь Иван уже серьезно закопался в карманах и отыскал заветную бумагу. Никакого удостоверения ему не было положено до пятого года службы, но вот пропуск в здание Центральной Госгазеты с печатями и гербом имелся. Журналист как можно увереннее поднес его к глазку. Немного погодя за дверью еле заметно щелкнуло, и она отворилась. За ней оказался уже не совсем человек. Он был бледен и худ. И казалось, что может раствориться в воздухе как призрак. Ко всему прочему, он заметно подрагивал, а глаза смотрели на мир из-за огромных мешков. Не было похоже, чтобы его били, но вид субъект имел крайне нездоровый.

– И что же мне теперь делать? – только и вымолвил он, пригласив гостя в квартиру.

Иван, воспользовавшись представившейся возможностью, прошмыгнул внутрь. Обычная квартира, из коридора видно было только одну комнату и кухню. Сразу же Иван отметил старинный ковер, каких уже было не сыскать в Центре. Ковер висел на стене и был усеян различными бумажками, от которых друг к другу тянулись разноцветные веревочки. Журналист попытался заглянуть внутрь комнаты, но хозяин квартиры жестом указал на кухню.

Глава 4

– И где эта прошмандовка? Весь концертный график из-за нее сорвем!

– Чувак, я всё понимаю, но у нее же вчера центр сгорел.

– Какой центр?

– Исторический, само собой, где она работала. Подозреваю, что Органы Охраны Правопорядка вряд ли так быстро с нее слезут. Может, и трубку она из-за этого не берёт.

– С этой точки зрения – да, может, она таким образом нас хранит от этих тварей.

– Правда-правда. А то, если они о месте следующего выступления прознают, всем нам не поздоровится.

– Тут ты прав, – человек с накачанными татуированными руками повернулся к окну и сложил их на груди, – а как думаешь, может, чёрт возьми, быть по-другому?

– Чтобы слушали музыку рóкового направления и не боялись? Думаю, что нет. Чтобы концерты разрешили? Ага, еще скажи думать чтоб разрешено было свободно!

– Да, ты прав. Хрень сморозил. Мечты всё, мечты. А представь: выходим мы на сцену, и полный стадион рукоплещет.

– Оборудование еще всё есть. Свет там, звук… Колонки полноразмерные! Петь можно, о чём хочешь…

– Совсем мы что-то замечтались. Невозможно это у нас.

– А я что тебе говорю. Невозможно.

***

Поговаривают, до Королевства это была другая страна. Название у нее было другое и сама суть, но все данные об этом утеряны. Поговаривают также, что когда-то, в незапамятные времена, был другой строй, еще до демократического. Названия этого строя никто не помнит, но очень редко в жизни можно напороться на его наследие. Именно таким наследием была эта кухня.