Истории Кваэр

Посередине комнаты тренировался Сор, на нем не было ничего кроме простых коричневых штанов. Мускулистое тело, заработанное потом и большими усилиями, могло бы быть достойно увековечения в камне.

Что до его характера, то он был … довольно непростой. Слова «перегнуть палку» могли разве что выразить его обычное состояние. Буйный нрав доставлял ему много неприятностей, но Сора это не беспокоило. Он был готов ответить за все свои слова, и предпочитал делать это в схватке.

Закончив очередное упражнение, Сор сел на пол, рядом с огромным гобеленом. Все его тело блестело от пота, а дыхание немного сбилось. Мышцы приятно ныли от усталости. Темно-рыжие волосы прилипли ко лбу, а в сине-зеленых глазах была сосредоточенность. Сор не любил признаваться себе, но домашний арест был единственным наказанием, которое было действительно невыносимым. Быть оторванным от жизни дома, от своего волка – угнетало.

Не желая поддаваться тоске одиночества еще сильнее, Сор поднялся и приступил к следующему упражнению. Только он встал в стойку на руках, как что-то скрипнуло на улице. Не обращая на это внимание, Сор продолжил стоять неподвижно, словно дерево.

В проеме показалась знакомая копна взъерошенных ветром волос. Ансорус подтянулся за подоконник и без всякой элегантности ввалился в комнату, приземляясь прямо на ковер.

– Еще немного, хочу закончить, – выдавил из себя Сор.

Положение вниз головой не способствовало четкой речи.

Сор в полном сосредоточении продолжал стоять в стойке. Его тело медленно подходило к своему пределу и начинало подрагивать, мысль о прибывшем госте только сбивала, он был в нетерпении услышать новости. В моменты заключения Сор как никто понимал волков и еще больше скучал по Грому, давая себе обещание в будущем дать агилкану набегаться от души, а затем накормить его от пуза.

В комнату ворвался божественный аромат – тёплый, мясной, с хрустящей корочкой. Ансорус, ловко развязывая холщовый мешок, и сам едва сдерживался, чтобы не схватить кусок на лету.

– А ну, не смей все сожрать, – с наигранной обидой сказал Сор, а затем легко и непринужденно опустил ноги на пол, возвращая телу его нормальное положение.

Сор был бесконечно рад увидеть своего брата, хотя он на мгновение задумался: Ансорус уже был у него совсем недавно. Может быть что-то случилось? Но отбросив все домыслы с такой же легкость, как смахивают с плеча клок пыли, он подошел к мягкому ковру и сел на угол. Ансорус же кажется наслаждался мягкостью шерстяного ковра и не собирался занимать другого места в комнате.

Не каждый в Доме считал хутэ ровней. «Ученики… не более», «Найденыши» – шептались за спинами. Однако Сор с радостью называл Ансоруса братом.

– Когда-нибудь я выиграю у тебя этот ковер. Положу вместо перины, – небрежно сказал Ансорус, протягивая мешок с выпечкой.

– Мечтай, – фыркнул Сор, уже набрасываясь на еду. – Сначала победи корсара «Фансиль» голыми руками… как я. Эта шкура стоила мне двух рёбер. Хотя ей он обошелся в четыре.

Еда в заточении была даже хуже пыток. Только блеклые супы без намека на специи, вода, пару овощей и в лучшем случае вываренное мясо. Такая еда нагоняла тоску похлеще любого выговора. Визиты Ансоруса всегда поднимали Сору настроение, в основном потому что очень часто они сопровождались передачами от сердобольной кухарки. Сердце пожилой Ал обливалось кровью каждый раз, когда ей приходилось кормить такого здорового и сильного парня одной водой.

Пусть Сор и не был любителем сплетен, но жить в изоляции от новостей и вообще какой-либо информации о происходящем в доме было невыносимо. Так что Ансорус выдавал короткую сводку о последних событиях.

– Ёна говорит, что грядет сильный шторм. По ее словам, мы такого никогда в жизни еще не видели. Те, кто верит в это, заготавливают рыбу и воду, те кто не верят, кидаются проклятиями, но усерднее первых запасаются едой и укрепляют дома. Скоро глава устроит срочное собрание, вероятно, по поводу шторма. Холана как всегда проводит время в «Волчьем дворе».

– Сильно злиться? – с набитым ртом спросил Сор.

– Ну … Стадия первобытной ярости миновала, но все равно держи ухо востро. Если еще раз повторится история с ремнями, тут тебе ничто не поможет.

Сор понял: Ансорус ее чем-то задобрил. Холана могла злиться почти бесконечно, если дело касалось благополучия ее волков.

– Кстати… – Ансорус внезапно напрягся. – Если пойдешь к ней – смотри в оба. У «Волчьего двора» шныряют какие-то типы. Письмом с печатью Ноёна машут, но к Холане не суются. Огрызаются похлеще диких собак.

– Может это новые конюшие, что решили посмотреть на волков? – Сор фыркнул, сам понимая абсурдность слов. Глаза его уже загорелись опасным огнем, пальцы непроизвольно сжались в кулаки.

– Точно нет. Я Файсу отдал список с дюжиной имен мастеровых, покидающих наш Дом. О новичках ничего не знаю. К тому же я попытался спросить кто они и что делают, но им мои вопросы пришлись не по душе. Ребята на удивление грубые.

Сор внезапно сделался серьезным.

– Отец знает? – голос его стал низким, звериным.

– Занят своими гостями. Меня на своем пороге с вопросами не жалует.

В следующее мгновение Сор уже был на ногах, ища, куда же он закинул свою рубашку. Ансорус молча наблюдал, отговаривать брата было уже поздно.

– Тогда я пошел, – тихо сказал Ансорус, разминая плечи и руки. Спуск вниз будет не сильно легче подъема.

Сор остановился и бросил взгляд на вылезающего из окна Ансоруса, для которого это уже практически превратилось в рутину:

– А Мойры?

– Где и всегда. – Ансорус уже свесил ноги в проём, но добавил с усмешкой: – Зато твой побег останется незамеченным. А если эти шакалы окажутся всего лишь бродячими торговцами – всегда сможешь вернуться сюда, как примерный узник.

***

В «Волчьем дворе» наконец-то царила тишина и спокойствие. Все волки были сыты и вычесаны. Молодняк тихо спал в темных стойлах после хорошей тренировки. Подмастерья вот-вот должны были забрать тренировочную экипировку, чтобы залатать погрызенные части. Холана проверяла седла и сбруи, каким требуется срочный ремонт, а какие еще могут поработать. Девушка знала, что мастеров в Доме становится все меньше и понимала, что чрезмерная нагрузка может подтолкнуть других тоже уйти. Зеленая попона в ее руках была больше похоже на стеганое одеяло – она состояла из десятков неровных кусочков, пришитых друг к другу аккуратными стежками.

С молодыми волками всегда много трат. В них еще слишком много прыти и слишком мало ума, впрочем, как и в любом молодом создании. Ремешки из мягкой кожи замечательно жевались и один неудачный взгляд тренера в сторону мог стоить ремня или повода. Но это не было поводом для грусти, тренировка прошла удачно и только пара уздечек да седло требовали ремонта.

Сложив необходимое для подмастерьев, девушка со спокойной душой решила отправиться передохнуть. Уже на выходе из здания, легким движением руки она распустила шнурок, и юбка с мягким шорохом вернула себе первоначальную форму. Не успела Холана снять с себя рабочий жилет, как с улицы начали доноситься голоса.

– Почти пятьдесят голов, ты же понимаешь сколько на это уйдет времени!

– Да, но за это нам и платят, – хладнокровно ответил второй голос.

Холана никак не могла понять кому же принадлежат эти голоса, она слышала их впервые. Девушке стало любопытно, и она решила лично познакомиться с новыми гостями. Увлеченная беседа о сложностях транспортировки волков разжигала в Холане неподдельный интерес и капельку озабоченности.

Девушка смахнула с одежды остатки волчьей шерсти, поправила волосы, теперь была больше похожа на светскую леди, нежели на волчьего. Холана хотела произвести хорошее первое впечатление.

Двое мужчин с серьезными лицами о чем-то оживленно беседовали. Один из них был высоким и тонким словно спичка, обладал лишенным всяких красок голосом. Его лицо было столь же невыразительное, как и голос. Глубоко посаженные глаза и плоские губы были единственным за что цеплялся взгляд. Пальто грязного коричневого цвета почти сливалось с цветом земли.

Второй же был коренастым и широкоплечим. Его стеганый дублет был старым, с парочкой потертостей на боках и спине. У него были черные как сажа волосы и горящий взгляд.

В руках у долговязого была письменная дощечка и несколько бумаг, которые он нервно перебирал пальцами.

Холана заметила, что двое перестали разговаривать и решила, что это идеальное время для знакомства. Спокойным и ровным шагом она направилась в сторону новых гостей.

– Здравствуйте, приятно видеть новые лица в «Волчьем дворе», – Холана мягко улыбнулась. За одно мгновение она превратилась из строгого волчьего в обаятельную, милую девушку. А затем добавила так же мягко: – Как я могу к вам обращаться?

Коренастый фыркнул, оскалив желтые зубы:

– Девочка, ты что, перепутала? Светские приемы ведут в салонах, а не в грязи.

Слова коренастого мужчины ничуть не задели Холану. Двое омерзительно хихикнули, находя свою издевку забавной. В глазах обоих читалось пренебрежение всем этим разговором.

«Считают меня глупой барышней… Как недальновидно.» Мысль Холаны была спокойна, почти жалостлива.

– А вам не кажется, что грубить незнакомым людям – не лучшая тактика?

– Только не говори, что позовешь брата или папочку, – коренастый скривился.

– Нет. Просто запрещу вам посещать «Волчий двор», – спокойно сказала Холана, с ее лица не сходило милое выражение.

– Я все же старший волчий, так что это не будет проблемой, – добавила девушка.

Двое резко вытянулись, словно попались на горячем. Но тут же собрались.

– Госпожа Холана, не приметили вас в таком наряде, – запинаясь сказал высокий, пытаясь придать своему голосу хотя бы какой-то оттенок эмоций.

Коренастый, не дожидаясь продолжения, полез во внутренний карман.

– Я в этот спектакль играть не собираюсь.! – он выпалил, швырнув конверт Холане. – Вот письмо от вашего отца. Когда придет корабль – мы забираем волков. Точка.

Холана не поверила своим ушам. Она выхватила конверт и принялась его распечатывать.

«Забрать волков? Это какой-то бред. Если это подделка – они отсюда не уйдут. На своих ногах – точно», – пронеслось в голове, горячее и яростное.

Вокруг начали собираться люди. Они не понимали, что происходит и просто останавливались, чтобы понаблюдать. Лицо Холаны начинало ожесточаться, сменяя милое выражение. Все работники «Волчьего двора» прекрасно знали, что ничего хорошего это не сулит.

Сургучная печать с фамильным гербом Моробэев казалась настоящей. На синем воске идеально был отпечатан волк с длинным копьем в зубах, а вокруг него распускались страстоцветы. Холана вытащила бумагу из конверта. На одном листе, сложенным в несколько раз были указаны имена агилканов. Каждое имя – удар под дых. Девушка пробежала глазами список. В нем были указаны все волки их Дома: племенные, молодые, даже щенки. Рядом с каждым именем был указан адрес и получатель.

На втором листе подписанная бумага о продаже, заверенная Кедэном Моробэем – ее отцом. С остатками надежды девушка пригляделась к подписи, что-то должно было выдать подделку. Но каждая закорючка была на своем месте. Из груди Холаны словно вышел весь воздух, ей было нечем дышать. Она стояла с чувством полного одиночества и ужаса, словно сбылся ее худший кошмар. Мир сузился до этого клочка бумаги. Вдруг на ее дрожащее плечо упала чья-то большая и горячая рука.

– Дай-ка посмотреть, – голос Сора пробился сквозь туман, твёрдый и ясный.

Он стоял, как скала, излучая спокойствие. Взгляд – прямой, без дрожи. Холана протянула бумаги.

– Посмотрели и хватит. Неужели подпись отца не узнали, – высокий рванулся вперёд и попытался взять бумаги.

Сор вовремя отдернул руку, оставляя того ни с чем и принялся рассматривать конверт со всем его содержимым.

– Хорошая подделка. И герб, и подпись, даже смогли подделать фамильную бумагу, – спокойно сказал Сор, просматривая лист на свету.

– Все бумаги настоящие! Верните их, и мы уйдем, – вскрикнул коренастый, его самодовольное выражение лица сменилось обеспокоенным.

Дело принимало неожиданный оборот и двое гостей заторопились, они привлекли слишком много внимания и хотели уйти как можно быстрее.

– Если они настоящие, то получить новые вам не составит труда, – с этими словами Сор с легким оскалом начал рвать бумаги вместе с конвертом.

– Меня это не убедило, – сказал Сор и швырнул клочки в ладонь высокого.

Оба гостя стояли как истуканы и не могли поверить своим глазам. Они ожидали словесной перепалки, или даже драки, но никак не такого исхода. В полном молчании они развернулись и ушли.

Среди наблюдаталей начался ропот, тут и там слышался шёпот: «неужели попытка обмана.», «что за наглость, прямо перед всеми устраивать сцену». К Холане окончательно вернулось самообладание и сделав глубокий вдох она громко сказала:

– У всех вдруг закончилась работа?

Слова прожгли воздух, как удар хлыста, и люди тут же начали расходиться. Как только Сор и Холана остались вдвоем, глаза девушки заблестели. Но силой воли все слезы и переживания оставались внутри. Не выйдут. Не сейчас.

– Спасибо. Меня почти провели, я была уверена, что все взаправду, – с облегчением сказала девушка. – Думала отец тебя отпустит только когда все звезды погаснут.

Сор бросил быстрый взгляд через плечо, уши ловили каждый шорох – никого. Тогда он наклонился так близко, что стало слышно его дыхание, и прошептал:

– Они были настоящие.

И затем добавил:

– Технически, я всё ещё наказан. – Уголок его рта дернулся в усмешке. – Но какой смысл гнить в четырёх стенах, пока какие-то шакалы растаскивают наш дом по клочьям?

Брат и сестра стояли в молчании. Сор старался вести себя как ни в чем не бывало, но что-то выдавало его беспокойство. Может это был более суровый взгляд чем обычно или склоненная набок голова. Холана в полном непонимании смотрела на брата и потребовала объяснений на счет письма.

– Все до последний буквы было настоящим. Но пока они сделают новые, мы сможем узнать у отца, что происходит. Я тоже сомневаюсь, что он мог продать их всех просто так. К тому же одна птичка напела, что скоро будет срочное собрание.

– Как будто кто-то еще кроме Ансоруса мог тебе это сказать, – в голосе Холаны были нотки недовольства. Мысли о чем-то кроме волков вызывали только раздражение. Девушка вздохнула и спросила:

– Говоришь собрание?

Сор кивнул. Встреча с главой, была единственной возможностью узнать почему одно из главных достояний Дома от первого до последнего волка вот-вот должно уйти в чужие руки.

Глава 16

Колокол пробил, скоро начнётся сбор.

Ансорус, решив срезать дорогу, свернул в квартал мастеров где тишина лежала вместе с плотным слоем пыли. Все больше домов пустели и место, раньше наполнявшееся шумом работы, медленно погружалась в мертвую тишину.

У двери одной из последних работающих мастерских Ансорус заметил пучок серой шерсти агилкана, перевязанный лентой цвета морозного пламени. Символ милости, дарованный самим Кедэном.Ансоруса охватила ностальгия, он хорошо помнил родное поместье на вулканах Ригбис. Тепло черного вулканического песка, горячая вода источников, жар огня вырывающегося из земли и льдины приплывавшие с севера. В поместье всегда было много людей: знатные торговцы, кузнецы, исследователи. После успешной охоты люди могли толпами стоять под главными дверями кузницы, в ожидании крохотного шанса увидеть один предмет из перьев Великого зверя. У мастеров, что работали с такой драгоценной добычей пучками с шерстью были завешены потолки.

Еще будучи совсем юным Ансорусу удалось увидеть возвращение охотников с добычей в поместье. Его наставник настоял на этом. Утомленные долгой дорогой, но радостные охотники вели агилканов рысью, что только добавляло моменту зрелищности. Помимо охотника на ездовое животное было навьючено по паре свертков. В огромные промасленные полотна были завернуты морозные перья, источавшие мягкий голубой свет. Добычи было так много, что ездовые слегка уходили лапами под воду. А впереди – Кедэн. Он держится в седле так же крепко и уверенно, как на своих двоих. Его статная фигура полная уверенности, источала силу и строгость. Кузнецы с помощниками не теряли ни секунды: едва лапы зверей касались песка, трофеи сразу же оказывались в мастерских, где рождались новые шедевры.

Ансорус стиснул кулаки. Он верил. Верил, что однажды они вернутся. Что его семья покинет крохотный остров и Моробэи снова будут оберегать северные земли, стоять на страже спокойствия людей, помогать морякам прокладывать надежные пути по морю, ковать ледяное оружие, которому не будет равных. Каждый раз, когда его сердце поражало смятение, он обращался к этому воспоминанию. Оно всегда вдохновляло его, наполняло силами и решимостью – сделать все, чтобы его мечта стала еще на шаг ближе.

Погруженный в ностальгические мысли, Ансорус и не заметил, как дошел до главного семейного поместья. Файса и других старших охотников, вместе с десятком айлунов не было видно. Они уже покинули остров и скорее всего уже были на полпути к своей цели.

Все оставшиеся уже были в сборе и с нетерпением ожидали начала рядом с дверями в главный зал собраний. Сор выглядел одетым с иголочки – в парадном камзоле, что ему противоестественно, как клетка хищнику. Сапоги блестят, волосы приглажены, но в глазах – тот же огонь. Он шагал кругами, в стороне от остальных. Вылитый Кедэн с портретов молодости – те же выраженные скулы и холодные глаза. Холана и Ёна о чем-то непринужденно болтали, по крайней мере они старались создать такую видимость. Холана без остановки перебирала пальцы и не могла найти рукам место. Ёна почти сверлила взглядом окно, она не отводил глаз от проплывающих по небу облаков.

Двери распахнулись беззвучно. Атриум встретил их холодным великолепием. Стены – темный камень с мерцающими прожилками, идеально подогнанные плиты, словно вырезанные единым клинком. Ни швов, ни связующего материала, только камень, сросшийся сам с собой. По периметру, словно ложи театра, нависали балкончики. Такие же темные, с ажурными решетками и деревянными перилами. Стеклянный витраж в потолке разбивал свет на сотни осколков, рассыпая по полу пятна – синие, как лёд, алые, как кровь, зеленые, как свежая трава. Только купол, будто ловушка для неба, без единого окна.

Воздух был густ от сладковатого дыма курильниц, приторный и тягучий. На стенах, где некогда царила строгость, теперь висели яркие полотна. Кафедру заменили низкие столы, покрытые шёлком, а вместо строгих скамеек теперь стояли мягкие диванчики, неуместные для этого зала. Зал собраний утратил былое величие и стал больше походить на будуар. В центре, на мягком пуфике, сидел Кедэн – словно он не глава Дома, а случайный гость. Рядом с ним устроились трое незнакомцев.“Совратители», – проносилось в головах пришедших, при одном взгляде на вальяжно сидящих представителей дома Тогонэри.

Тогонэри. «Ловцы света». Они везде тащили за собой свои обычаи, как улитки слизь. Тихо. Незаметно. Пока чужое не становилось привычным.

Раньше атриум был полон знамен и полотен самых известных охотников. В стеклянных витринах у стен своей красотой и смертоносностью блестели редкие виды оружия с морозными перьями. Вокруг них всегда было прохладно, морозец щипал пальцы и губы, тихо поблескивая синевой.

Теперь – ничего. Последний островок памяти, сердце поместья, место, где когда-то рождалась слава, исчез. Теперь это был просто зал.

Кедэн изменился так же. Исчезла статная осанка. Исчезли строгие одежды. Теперь – свободные робы, мягкие складки, покорность линий.

Представители Тогонэри, что-то тихо шепнули Кедэну и он довольно кивнул в ответ. Гости ещё не сели, а кубки с вином уже было осушены. Как будто собрание уже было окончено.

С цветущей улыбкой Кедэн поднялся со своего места и оглядел всех присутствующих. Его харизма наполняла пространство как огонь наполнял комнату теплом. Глава вдохновенно начал свое выступление:

– Пятьдесят поколений Моробэев ломали хребты тем, кто смел угрожать нашему Дому! Мы вырвали внутреннее море у Эстэдисов. «Великое Чудовище» оказалось слабее нашего гнева! Мы держали север, потому что были тверже льда и острее стали!

Все присутствующие затаили дыхания. Казалось, что все звуки исчезли из мира, кроме голоса Кедэна.

– Но стоило нам оказаться в беде, как люди давшие клятвы верности – начали испаряться один за другим. Но уверяю, ошибки заблудших душ на нас не отразятся. Оказавшись на распутье, мы выбрали дорогу, что была уготована нам самим Ноктом, в награду за кровь, что мы пролили, за страдания и лишения, что мы пережили. Нас предали? Хорошо. Значит, мы научимся выбирать союзников не по клятвам! Тогонэри – не слабаки, просящие помощи. Они – стая, которая рвет добычу подобно нам самим!

– Дорогие мои. – Он раскрыл руки, словно обнимая всех разом. – Мы объявляем пир! Пир в честь союза наших детей с детьми Великого Дома Тогонэри. Мы не «отдаём» детей. Мы бросаем их в бой! Пусть их браки станут нашими клинками в горле врагов! Пусть наша кровь в жилах Тогонэри сделает их сильнее – а значит, и нас тоже!

Некоторые поднялись со своих мест и восторженно начали аплодировать.

– Опережая ваши вопросы, отвечу. Деньги мы получим за продажу последнего оставшегося оружия. Мы договорились об очень хорошей сумме, так что переживать из-за трат не придется. Чуть позднее мы сможем договориться и еще о парочке выгодных союзов и сможем полностью влиться в Великий дом Ловцов света, наполняя его нашей сильной и свирепой кровью.

– Вы думаете, я сдаюсь? Я делаю вас сильнее. А если нет… – Его глаза сверкнули. – Тогда докажите, что можете отстоять дом без меня.

Холана и Ёна онемели. Не свадьбы пугали их – сам союз. Слияние. Растворение. Это чувство разделили все дети Кедэна. Сор стоял, как раскалённый клинок, багровый от ярости. Губа его была искусана до крови, но это не помогало. Его гнев рвался наружу.

Сор, сдерживаясь из последних сил, чтобы не перейти на крик. «Атлан…» – мелькнуло в его сознании. «Этот взгляд упивающейся гордыни и собственной силой. Такой же, как и в миг, когда он отправил своего первенца на неминуемую смерть».

– Объединение с другой семьей? Ты серьезно?! Лучше быть изгоями! Ты выбросишь нашу историю, как потроха после разделки туши! Отдашь последние земли – те самые, что политы кровью сотни айлунов! И кто будет сторожить вулканы? Эти шелковые крысы? – Сор бросил взгляд на Тогонэри, потом на дверь. – Поверю в этот союз, только если Атлан войдёт сейчас сюда!

Кедэн медленно поднял руку:

– Решение принято, сын. – Лед в его голосе заставил покрыться мурашками, а уголки губ скривились. Однако глава явно не собирался останавливаться. – И не волнуйся, на случай небольших шероховатостей у нас найдется пара помощников.

Двери распахнулись. В зал вошли воины в цветах семьи Тогонэри. Поверх кожаной брони на них были белые сюрко, подпоясанные красными ремнями.

– Наши дорогие гости помогут забрать все, что нужно, а если вы будете с ними достаточно вежливыми, то и расскажут немного о семье, частью которой вы все станете. – Кедэн снова сделал почти театральную паузу. – Можете высказать им все личные пожелания, они передадут мне все слово в слово.

Зал замер, все внимание было приковано к оставшимся айлунам.

«Только у них есть право высказаться против…», «Будет ли кто-то бросать вызов Кедэну сейчас?», тихий ропот волной прошелся по атриуму. Обрывки фраз поднимались к верхним балкончикам, превращаясь в шепот.

«Он никогда не вел нас к поражению», – думал седобородый айлун, его пальцы сложились в охотничий жест одобрения. «Если Кедэн выбрал этот путь – значит, это единственный путь для Дома.»

Оставшиеся айлуны один за другим показывали жесты одобрения. Даже сейчас, когда его решение казалось спорным, они верили – если не сразу, то со временем – поймут его мудрость.

Когда появились Мойры, охотники сохраняли спокойствие не из покорности, а потому что их вождь позволил этим людям быть здесь. Раз Кедэн принял решение – значит, в этом есть смысл, который откроется им позже. Так было всегда.

Сор заставил себя рассмеяться – жёстко, как треск ломающегося льда:

– Тогда почему ты продал наших волков? – его вопрос прокатился по залу, заставляя даже сторонников Кедэна замереть.

Восторг в зале тут же потух.

– Перераспределение, – поправил Кедэн, играя перстнем с фамильным гербом. – Чтобы ни одна из многочисленных ветвей Тогонэри не чувствовала себя обделенной. – Его взгляд скользнул по всем присутствующим в зале. – Это лишь формальность. У каждого волка останется свой хозяин.

«Это не слова охотника, а слова торгаша», подумала про себя Ёна сверля взглядом Мойр.

За спиной Кедэна они поднимали и опустошали бокалы, смеясь беззвучно, пока глава дома пытался усмирить бунтующего сына.

– Еще слово и духу твоего не останется на этом собрании, – резко отрезал Кедэн. – Ты вообще должен сидеть в своих покоях и не показывать за порог своего носа.