В час, когда замурлычет кот…

Вадим Кречет не любил впустую тратить деньги. Вера же не походила на силиконовых алчных охотниц за состоятельным мальчиком. Нет, не олигархом, но достаточно обеспеченным менеджером в преуспевающей компании. Все, чего он хотел, – это чтобы супруга прилично выглядела, смотрела ему в рот и как можно меньше тратила на себя, при этом обслуживая его по высшему разряду. Верочка соответствовала всем критериям. Вдобавок, не получив другого образования, кроме средней школы, была сиротой, что автоматически исключало родственников со стороны жены и давало мужчине полную власть над ней.

За душой у девчонки имелась только комнатушка в коммуналке развалившегося старого дома, и потому наш «прынц» показался для наивной Мухиной просто даром с небес. К тому же Вадику бонусом досталась ее невинность, что грело эгоистичную душу Кречета несколько лет. Все бы было хорошо, но потом Вадим решил, что пора задуматься о наследнике. Ему светило повышение, да и возраст самый подходящий. Вера, по его мнению, стала бы идеальной матерью под его чутким руководством. Стала бы…

Все это девушка и рассказала на приснопамятной скамейке в парке Амуру, всхлипывая и гладя взъерошенную шерсть. В тот день божок, воплотившийся в черного кота, удрал от хозяев, собравшихся лишить его бубенчиков. Освободив пленника, Вера напоила его и попыталась покормить заветренным бутербродом, завернутым в пакет.

Что кто-то, кроме нее, может поведать это Азрайту Морбейну, она даже не предполагала и уж тем более не собиралась сама добровольно откровенничать с мрачным хозяином дома, от милости которого сейчас зависела ее судьба.

Проснулась Вера Дмитриевна оттого, что теплые детские пальчики аккуратно расправляли на подушке ее распущенные волосы. Робкая улыбка Хиль была первым, что увидела Вера, открыв глаза, и это было настолько неожиданно, что она прослезилась от умиления и нежности, невольно встревожив девочку.

– Тетя Вера? Я сделала что-то не то? Я только погладила ваши волосы. Они такие красивые, почти как были у мамы. Я видела… на портрете. – Малышка печально вздохнула. – Я больше не буду, если вам не нравится. Жаль, что вы их все время прячете в странный колобок.

Колобком Хиль назвала небрежную гульку, в которую Вера закручивала свою шевелюру, чтобы та не мешала ей заниматься делами. На какие-то прически не хватало ни времени, ни желания, а обрезать светло-каштановые густые локоны было жаль.

– Нет-нет, бусинка. Гладь сколько хочешь, – поспешила успокоить Вера расстроенного ребенка. – Я даже научу тебя заплетать косички, и ты сможешь делать мне прически, если пожелаешь.

– Правда? – обрадовалась девочка, удобно устраиваясь рядом на подушке и снова начиная перебирать Верины волосы. – А почему тогда ты плакала?

– Это от неожиданности и счастья, что с нами все хорошо, – не зная, что еще сказать, выпалила Вера, заодно пытаясь сообразить, как умыть ребенка, где раздобыть одежду и когда их позовут к завтраку.

А еще она, к своей досаде, бегло оглядев помещение, не обнаружила рыжего прохиндея, у которого хотела спросить про все это в надежде получить совет. Видимо, кот решил озаботиться своим пропитанием и отправился на поиски оного. Другой причины для него покинуть уютную лежанку из кресла Верочка придумать не могла.

«Раз спросить не у кого, значит, придется разбираться самой», – недолго думая, решила она.

– Хиль, надо умыться и пойти поискать папу или кого-нибудь еще, кто может нас накормить, – предложила она девочке.

Малышка с готовностью кинулась надевать сложенное на стульчике платье, а Вера с грустью осмотрела свой единственный наряд. Спортивки и футболка, после того как она в них спала, вид имели не очень симпатичный. Радовали только тапочки. Во-первых, в них было тепло и комфортно, а во-вторых, в этом месте они выделялись единственным ярким пятном.

Хиль с завистью посматривала на них, натягивая свои поношенные ботики.

«Безобразие, конечно, так мрачно одевать ребенка. Надо бы что-то повеселее и удобное, а то это платье совсем не подходит малышке. Мало того что оно тускло-бордового цвета, так еще и ткань похожа на плотную тафту, топорщащуюся складками, – размышляла Вера Дмитриевна, торопливо ополаскивая лицо леденящей кожу водой из рукомойника. – Брр… холодная какая».

– Почему холодная? Вы такую любите? – Девочка сунула пальчик под струю, а потом, как Аладдин лампу, потерла замысловатый символ на серебристом боку умывальника, принятый Верочкой за украшение. – Вот теперь теплая.

Вера Дмитриевна недоверчиво проверила воду.

– И правда теплая. А если я попробую?

Как они с Хиль выяснили опытным путем, никакие Верины манипуляции ничего не меняли, что, конечно, создавало для нее определенные неудобства, о чем тоже не мешало бы позаботиться.

Только вот обсудить это с господином Морбейном за завтраком не вышло. В коридоре, куда Вера Дмитриевна с девочкой вышли, их ждал очередной скелет в манишке с бабочкой и белоснежных манжетах, который жестом предложил следовать за ним.

– Да уж, у Алисы был белый кролик с часами, а у нас белый скелет в манжетах и галстуке, – пошутила Верочка вслух.

– Какой кролик и кто такая Алиса? – немедленно заинтересовалась любознательная малявка, и Вера Дмитриевна, пока они шли в уже знакомую столовую, успела поведать ей кусочек сказочной истории.

В столовой некроманта не наблюдалось, но завтрак им подали. А еще Верочке вручили плотный незапечатанный конверт и увесистый позвякивающий мешочек, туго набитый.

«Вера Дмитриевна, – начиналось письмо, – поскольку я вынужден пока заняться неотложными делами, прошу Вас позаботиться о Хиль. Вы наняты гувернанткой с проживанием, питанием и денежным довольствием. Ваше желание вернуться в свой мир мы обсудим позже. Комнаты, выделенные Вам и моей дочери, покажет Малкольм, можете там переделать все, что сочтете нужным. Вам выделено достаточно средств для необходимых покупок, а также охрана для сопровождения до города. Будьте осмотрительны. Обязательно возьмите с собой кота.

Магистр Азрайт Морбейн, практикующий высший некромант»

«Ого! – Верочка с интересом взвесила на руке тяжелый черный кошель с серебристыми завязками и вышитой монограммой. – Надо как-то понять, на что там хватит, а значит, сначала следует осмотреть, где мы будем жить. Важнее всего комната Хиль. Правда, неясно, зачем нам в сопровождение навязывают меховое божество, но пусть его. А вот охрана – это жутковато звучит. Похоже, за пределами дома опасно. У кого бы узнать?»

Пока Вера Дмитриевна читала и раздумывала, Хиль с аппетитом уплетала кашу, весело мотая ногами и о чем-то болтая со стоящим рядом скелетом, который после их прихода накрывал на стол.

– Хиль? – позвала Вера, с интересом прислушалась к беседе и внезапно осознала, что понимает ответы костлявого лакея, хотя вчера речь его сородича казалась ей тарабарщиной. К тому же она только сейчас сообразила, что и письмо, написанное от руки почерком с резким наклоном и обилием завитушек в заглавных буквах, прочла так, как будто оно составлено по-русски. – Кажется, мы сегодня пойдем за покупками в город.

К ее удивлению, девочка, еще секунду назад веселая и улыбающаяся, испуганно замолчала и побледнела.

Реакция ребенка на хорошую, казалось бы, новость Веру насторожила.

– А можно я тут останусь? – Заданный тихим дрожащим голоском вопрос даже напугал ее.

– Маленькая моя, нам твой папа выделил денег, чтобы купить тебе все нужное. Красивые платья, игрушки и все, что тебе приглянется. Почему ты не хочешь поехать сама? – подбирая слова и следя за реакцией Хиль, осторожно задала Вера вопрос, а потом, видимо интуитивно, добавила: – Он и охрану нам выделил, и Амура мы с собой возьмем.

Похоже, слова про охрану оказались правильными. Ребенок расслабился и задумался, морща лобик.

– А какую охрану? – наконец поинтересовалась малышка. – Большую? А в какой город?

Хиль чего-то боялась. Помня обрывки разговора с ее отцом, Вера поняла, что каких-то нехороших людей.

– Пока не знаю. Для начала вообще стоит посмотреть, куда нас поселят. У тебя теперь будет своя комната. Ее Малкольм должен нам показать, – попыталась она хоть чем-то порадовать девочку, совершенно не представляя, кто из трех абсолютно одинаковых, на ее взгляд, скелетов упомянутый в письме Малкольм.

Эта новость малышку заинтересовала гораздо больше. С энтузиазмом доев завтрак, девчушка засыпала вопросами одного из блестевших черепушками слуг, видимо как-то их различая.

Верочка торопливо допила свой чай вприкуску с удивительно вкусными булочками с сахарной корочкой и маковой начинкой. Ее даже заинтересовало, как такую прелесть могли приготовить костлявые прислужники.

Не сам же некромант по утрам стряпает? А у скелетов нет вкусовых рецепторов. Как они могут готовить? Или есть? Какая-то магия? Еще одна загадка в и так переполненной вопросами голове не сильно способствовала хорошему настроению. Особенно на фоне недавнего испуга Хиль и того факта, что неясно, где искать кота. Ведь Азрайт велел обязательно взять его с собой.

Поразмышлять обо всем этом долго не вышло. Ребенок требовал внимания и донимал вопросами, на которые Верочка в лучшем случае могла ответить через раз.

И вот тут повезло, что тот самый Малкольм, назначенный им в проводники по особняку, знал намного больше. Скелет вежливо уведомил их, что господин отбыл на пару дней по делам, охраны – целый отряд, снабженный артефактами, поедут они в карете, а город, в который им велено направиться, называется Пейлиос.

Как поняла Вера Дмитриевна, это поселение темных, которое находится в противоположной стороне от границы со светлыми. Город небольшой, но там имеется рынок и вполне достаточно лавок, чтобы удовлетворить нужды самых взыскательных дам.

От этой информации Хиль повеселела и двигалась по коридорам вприпрыжку. Верочка пока энтузиазм девочки не разделяла, и, как оказалось, не зря.

Комната для ребенка была размером со стадион. Огромный, почти пустой зал, застеленный темно-серым ковром с сиротливо стоящей в углу кроватью, похоже недавно принесенной сюда.

– Э-э-э…

На озадаченное мычание Веры Дмитриевны Малкольм соизволил пояснить, что Хиль выделено самое защищенное магически помещение в доме, поскольку хозяина больше волнует безопасность дочери.

– Как сказал господин Морбейн, остальное – ваша забота. Средства вам выделены.

– Ну что ж… – Вера распустила стянутые до поры завязки кошеля, чтобы понять, на что им хватит денег. Ведь, судя по всему, купить предстоит все, включая мебель, шторы, постельное белье и обои, не говоря уж об одежде. И при этом она еще своей комнаты не видела.

Монеты, тускло блеснувшие в растянутой горловине, были, похоже, золотыми.

– Интересно, это много? – Она продемонстрировала содержимое Хиль и увидела, как у девочки округлились глаза и даже приоткрылся рот.

Похоже, сумма была немаленькая.

– Если будешь всем показывать и не умеешь торговаться, то точно не хватит! – раздалось кошачье фырканье у них за спиной. – И учти: ты мне лежанку обещала! Так что спрячь монеты. Торговаться буду я, а ты составь список и не вздумай чем-то восторгаться. А то обдерут торгаши как липку, уж я-то всяких повидал. Все они одинаковы.

Бумагу и карандаш для списка раздобыл Малкольм, а составляли они его в выделенной Верочке комнате. Та была небольшая и довольно уютная, хотя опять в темных тонах, а еще, в отличие от покоев Хиль, меблированная. По крайней мере здесь, помимо кровати, имелся комод, шкаф и два кресла.

А еще в этой комнате наших дам ждал неожиданный и совсем неоднозначный сюрприз.

Глава 6

Точнее, сюрпризов было два, и оба торжественно представил и принялся нахваливать пушистый прохиндей, настаивая, что все это его лап дело.

Верочка очень сомневалась в том, что изящный женский скелет в платье, парике и надетом на него накрахмаленном чепце был сотворен котом, как и в том, что божок пошил платье, которое терпеливо держала в костяных пальчиках немножко жутковатая и абсолютно мертвая барышня.

– Вот. Горничная! Твоя личная, – гордо выхаживая между Верой Дмитриевной и скелетинкой, наряженной, как ростовая кукла, размявкивался Амур. – У Хиль ты за всех. И нянька, и учитель, и горничная. Пока по крайней мере. Цени, кстати, что я Азрайта надоумил. Не мужики же тебе помогать одеваться будут. Хоть и мертвые, но приличий никто не отменял.

Рыжий поборник нравственности так мел хвостом, что весь подол платья уже усеяли хорошо видные на темной ткани линялые кошачьи волоски.

– А еще, как понимаю, наряд мой вы с господином Морбейном всю ночь вдвоем шили? И мне, и этой милой молчаливой барышне. Паричок ей плели, на который ты не иначе половину своего меха пожертвовал…

Хиль весело засмеялась, тем более что парик у безымянного скелета женского пола и вправду был рыжим и каким-то куцым, что объясняло несуразный чепчик, прикрывший это безобразие.

Недобожественный воображала шутливой иронии не понял и даже попытался оскорбиться на Верино подтрунивание, заявив, что ничегошеньки больше не расскажет такой вредной Мухиной. Правда, надолго его не хватило. Похвастать о «своих» достижениях все же хотелось больше.

Потому, подувшись и убедившись, что вместо того, чтобы извиняться и молить о прощении, две несносные девчонки заняты придумыванием имени третьей, он решил, что должен немедленно вмешаться и оставить последнее слово за собой.

– И нечего сочинять тут ерунду. Горничную зовут Ильда, ну или звали когда-то… неважно! Она сейчас в… э-э-э… по-научно-землянскому в стазисе. Начнет функционировать, как только ты попросишь ее что-нибудь сделать, например помочь тебе одеться.

Котище запрыгнул на комод, куда Малкольм положил принесенную для записей бумагу и карандаш.

– Ну? Давай уже переодевайся. Потом список пиши и поехали в город. Надо посмотреть, как тут народ живет, – раскомандовался он, разлегшись там, как трафальгарский лев, и распушив хвост для важности. – Кстати, оцени, какое я тебе платье выбрал. Азрайт ничего в дамских вещах не понимает. Разве что в украшениях с магическими штуками всякими.

Кто бы ни выбирал Верочке это одеяние, кот или некромант, но вкус у него точно имелся, как и глазомер. С размером он угадал, а еще длинное платье из темно-серой, даже, скорее, цвета маренго ткани было добротным и мягким. По крайней мере по росту оно Мухиной точно подходило, а в груди и талии регулировалось шнуровкой. То, что Вера Дмитриевна приняла сначала за отделку ворота и манжеты, при ближайшем рассмотрении оказалось нижней рубахой из тонкого полотна светло-голубого цвета с кружевными оборками в тон.

– Какое красивое. – Подойдя поближе, Хиль восхищенно погладила пальчиками шелковые ленты шнуровки, а потом обернулась к коту: – А тебе, Амур, надо выйти за дверь.

Такой подставы от девочки пушистик не ожидал.

– Точно, – поддержала воспитанницу Верочка. – Скелеты ему мужчины, а сам, глаза твои бесстыжие, выйти не соизволит, когда дамы переодеваются.

– Пф-ф… – громко фыркнул котище и покинул помещение, бурча под нос: – Больно надо, чего я там не видел… Да я с богинями… да нимфы неземной красы за честь почитали…

И почти сразу громко завопил из коридора, чтобы девушки поторапливались.

– Ильда, почисти, пожалуйста, платье от шерсти, – настороженно глядя на скелет горничной, попросила Вера Дмитриевна, не особо веря, что у нее получится.

Костлявый остов в платье тут же пришел в движение. Сначала барышня сделала книксен, а потом ахнула, выудила из кармана фартучка маленькую щеточку и, аккуратно разложив платье на кровати, быстро привела его в порядок.

Потом Ильда дала Верочке сорочку, которую, очевидно, предполагалось надевать самостоятельно, после чего выудила для нее из шкафа длинные панталоны, к которым в районе коленей крепилась пара чулок.

При мысли, что некромант видел и даже где-то раздобыл эту пикантную конструкцию, заменяющую здешним дамам нижнее белье, Мухиной стало не по себе, ее щеки полыхнули переспелыми помидорами. Она лишний раз порадовалась, что выставила за дверь нахального божка в звериной шкуре, который бы не преминул что-нибудь откомментировать в своей любимой манере непосредственного правдоруба.

Горничная меж тем извлекала из недр шкафа следующие вещи, оказавшиеся одеждой для Хиль. Все было вполне логично, ведь в комнате девочки шкафа не имелось, а господин Морбейн показался Верочке разумным человеком. Поэтому некромант позаботился, чтобы его дочь с наставницей, отправившись за покупками, обе имели приличный вид, соответствующий их статусу.

Где он раздобыл вещи, Верочка не представляла, но надеялась, что по дороге до города Амур выболтает им все, что знает сам, и наверняка даже присочинит.

В отличие от ее наряда, платье малышки оказалось темно-зеленым, с красивой вышивкой из мелких беленьких цветочков, а сорочка – бледно-лимонной, с очень тонким белоснежным кружевом. Отец не планировал экономить на ребенке и старался выбрать действительно хорошие вещи. Панталончики и чулки от Вериных отличались только размером, как и высокие ботиночки на шнуровке. Разве что Верины были на небольшом каблуке с острым носом и серые, а у Хиль – темно-зеленые, с закругленным носом и блестящими пряжками.

Под конец, зашнуровав Вере платье, горничная выдала им плащи с вышитым замысловатым знаком, очевидно символизирующим принадлежность к роду Морбейнов, и с поклоном вручила по плоскому футляру, в каких обычно держат ювелирные украшения.

Сияющая крошка первой откинула крышку и, восторженно попискивая, тут же нацепила на себя все содержимое: тоненький браслет с цветными кристаллами и медальон на золотой цепочке с непонятными выгравированными рунами, украшенный посередине черным мерцающим камнем.

В шкатулке Мухиной, к ее большому облегчению, золота-бриллиантов не было. Там лежала скромная серебряная брошь, на отполированной поверхности которой в точности повторялся вышитый на плаще символ.

«Может, оберег какой на всякий случай. С виду недорогой, как значок. Пусть будет». Вера аккуратно приколола украшение к платью, решив не надумывать себе лишнего про такую щедрость по отношению к ее персоне.

– Ильда, а что входит в твои обязанности? – неожиданно поинтересовалась она у скелета. Вере Дмитриевне не очень нравилось, как нарядили эту бедняжку мужчины. Если к платью претензий не имелось, то попытка замаскировать голый череп отвратительным паричком и жутким чепцом была заведомо провальной.

– Помогать одеваться, убирать в комнатах, приносить вещи, консультировать по разным вопросам… – начала неторопливо перечислять та, чуть прищелкивая челюстью при разговоре.

– Отлично! Нам понадобится помощь в подборе гардероба для меня и Хиль, меблировке детской и прочим вещам, в которых мужчины нам не помощники. Не думаю, что бывший божок подойдет нам с Хиль в качестве консультанта. Платья, как мне кажется, все же выбирал господин Морбейн в соответствии с местными правилами приличия или поручил это дело кому-то достаточно компетентному. Ты ведь сможешь съездить с нами в город? Тебе можно покидать дом?

Откровенно говоря, Вере были неведомы предельные границы для перемещения по окрестностям некромантских созданий без риска снова упокоиться.

Скелетушка чуть зависла, задумавшись, а может, каким-то образом связываясь со своим создателем, и ответила не сразу, а спустя время:

– Да, я могу покинуть ненадолго особняк Морбейнов и быть вам полезна.

– Замечательно. Заодно и тебе что-нибудь подберем, – обрадовалась Вера Дмитриевна.

Спокойная и предупредительная девушка ей уже нравилась, а то, что скелет, так у всех свои недостатки. Она же не виновата.

– Слушай, ты меня, конечно, извини, но на голове у тебя просто мрак какой-то. Все можно сделать гораздо симпатичнее, – надеясь, что горничная не обидится, высказалась Мухина.

– Мы и Ильду оденем? – Как только Хиль перестала бояться поездки, к малышке опять вернулась ее любознательность и хорошее настроение. – А во что? Мы купим ей новые волосы?

– Нет, – покачала головой Верочка. – Мы сделаем лучше. Череп с париком, даже самым красивым, кажется пародией на человеческую голову. Надо украсить по-другому, чтобы он выглядел изящно и элегантно сам по себе. Есть у меня одна шикарная идея. Да и платье это, думаю, тоже поменяем. Оно хорошее, но к тому образу, который я придумала, не подойдет. Лишь бы денег хватило.

Озвучить свою фантазию заинтересовавшимся дамам она не успела. В дверь заскребся котище, требуя поспешить.

– Мы так не то что к обеду – к ужину не вернемся! Копуши! И охрана ждет, и карета подана, – гнусаво провыл он из коридора.

Пришлось поторопиться, но недовольство Амура на этом не закончилось.

– А эту зачем с собой потащили? – возмутился кот, поняв, что горничная следует за ними. – Там и так целый отряд. Не скелетов, конечно, но если хотите эпатировать местных, то взяли бы вон хоть Патрика. Он солиднее выглядит и покрепче будет, если дойдет до драки.

– Не дойдет, – твердо осадила его Вера, испугавшись, что от слов этого шерстистого идиота Хиль опять расстроится. – А Ильда нам нужна, чтобы помочь с покупками. Она все-таки женщина и, думаю, лучше разбирается в местной моде.

Пушистик, до этого момента вальяжно шествующий по коридору, ошарашенно остановился и недоверчиво уставился на женщин выпученными глазами.

– А я? Да что она понимает? Она же скелет!

– А ты кот, а когда богом был, так и вовсе не понятно, во что одевался, если вообще одевался, – парировала Верочка. – Изображали тебя, знаешь ли…

Зря, наверное, она об этом упомянула.

– Ур-р-ряу ф-ф-ф… – прервал ее рявк и возмущенное шипение. – Много они знали, невежды! Да я высоким был, красавец получше всяких. Да у меня хитонов на все случаи жизни… – Обиженно всхлипнув, мохнатый рыжий комок стартанул и умчался от них по коридору.

– Обиделся. Жалко его, – печально вздохнула Хиль. – А на что обиделся?

– Знаешь, сам-то он горазд других обижать, – пожала плечами Вера Дмитриевна. – Ильду вон оскорбил и не извинился. Откуда он знает, на что она способна? А обиделся на то, как его в мое время люди на картинах изображают. Только я-то тут при чем? Не я это придумала. И вообще, на обиженных воду возят. Кто ж теперь знает, что он раньше красавцем был, а не этим вот…

– Кем? – внезапно заинтересовалась до того молчавшая Ильда. Во время этой вынужденной остановки она рассматривала висящее на стене полотно в тяжелой серебряной раме. На картине были нарисованы горы и тропа, спускающаяся между скал вниз к крошечному городку, утопающему в зелени садов. Возможно, ей о чем-то говорил этот пейзаж, а может, она придирчиво искала пыль в резных завитушках обрамляющей картину рамы.

Конечно, Вера не выдержала и рассказала про голозадого пупсика с крыльями, таскающего с собой лук и стрелы, правда взяв с девушек обещание никому больше об этом не говорить и не дразнить этим несчастного Амура.

Похихикав над общим секретиком, они пошли дальше, туда, где недавно скрылся за поворотом коридора рыжий хвост бывшего божества. Рассматривая попадающиеся по пути детали интерьера, они обсуждали, что же за охрану выделил им некромант, если это, как проговорился кот, совсем не скелеты.

– Ну явно же не зомби, – поежилась Верочка. – Они же должны вонять, рычать и, может, еще хрипеть «мозги-и-и».

Она изобразила перед заинтересованными барышнями худшую версию такого зомбяшки из второсортного фильма ужасов: заковыляла по коридору со склоненной набок головой, искаженным лицом, вытянутыми руками со скрюченными пальцами и хрипло сипя пресловутое «мо-озги-и-и».

Откуда-то вышедший к ним в коридор неопознанный скелет испуганно шарахнулся обратно, закрыл дверь и явственно щелкнул замком, запираясь в помещении под веселый дружный хохот. Мухина и подумать не могла, что ее пародия на зомби вызовет панику у местных лакеев.

На крыльцо наши дамы вышли в прекрасном расположении духа и замерли в восхищении.

Карета, предоставленная им хозяином дома, словно сошла со страниц книги сказок. Вера Дмитриевна не знала, какие эмоции испытывали остальные, но у нее возникло именно такое ощущение.

Огромные колеса, позолоченная резьба, изящные окошечки, задернутые бархатными вишневыми шторками, знакомый фигурный символ на дверце – и надутый рыжий кот, разлегшийся на месте кучера на подушечке из опять же вишневого бархата.

Лошади, черные, с лоснящейся шерстью, были запряжены цугом. Упряжь всей шестерки скакунов блестела на солнце золотом и мерцала вставленными в нее кристаллами. Султанов из перьев на конских головах Вера Дмитриевна и вовсе не ожидала.

«Парадный выезд, что ли, нам приготовили? Зачем? – недоумевала она. – Так только разбойников привлекать, аж ослепляет такая роскошь».

Лишь покосившись на сияющую маленькую Хиль, во все глаза разглядывающую экипаж, Вера Дмитриевна сообразила, что суровый некромант просто захотел порадовать дочь. Решил дать ей почувствовать себя папулиной принцессой. Видимо, в груди Азрайта Морбейна билось доброе, любящее, нежное сердце.