
Полная версия
Коллапс «Утренней звезды». Темная материя
Снова он провалился в легкую дремоту, ему уже почти снилась Лизонька. Не та сердитая бука, с которой они поругались несколько дней назад, а такая, какой он запомнил ее с прошлого лета, во время их выездной практики под Новосибирском. В легком коротком сарафане, с распущенной косой пшеничного цвета…
И снова внутренний удар разбудил его. Лучезар попытался привести в норму сбившееся дыхание и успокоить бешено бьющееся сердце. Спать хотелось адски, и он тут же снова закрыл глаза.
А несколько минут спустя опять широко раскрыл их, разбуженный очередным толчком изнутри. Горский даже сел на кровати, устало потер лоб. И включил медицинское оборудование скафандра. Опять выброс адреналина. Пить снотворное Горский не хотел, ему нужно было рано встать утром. И быть свежим, чтобы принимать решения. Поэтому он снова лег. Контроль над дыханием, отсутствие мыслей и полное внутреннее расслабление…
Нормально уснуть в эту ночь Лучезару так и не удалось. Стоило ему задремать, как невидимая сила будила его, заставляя в тревоге озираться и проверять показания меддиагноста. Он упрямо не хотел принимать снотворное, и в результате заснул только ближе к утру – тревожно и чутко.
А в шесть утра пропищал будильник.
17 марта 2424 г., вторник, 06:37 АМ
Утром, когда Горский появился в командном центре, там уже были Кац, выполнявший обязанности связиста, и Катя Попова. Глаза ее лучились счастьем, она тут же бросилась к Лучезару, едва не повиснув у него на шее от избытка чувств, но программер вовремя отстранился.
– У меня получилось, доктор Горский! Она заработала!
– Кто заработала? – после бессонной ночи Лучезар чувствовал себя совершенно разбитым и уставшим, будто и не отдыхал вовсе.
– Климатическая установка. А вы разве не чувствуете? – Попова отреагировала на холодность Горского, улыбка ее потускнела и она отшатнулась от него.
Лучезар втянул носом воздух. Дышалось легко, и в воздухе чувствовался легкий аромат лаванды.
– Ты молодец, Катенька, – Горский ободряюще улыбнулся девушке, и она снова расцвела:
– Теперь можно снять скафандры. Система жизнеобеспечения стабильно работает на тридцать процентов мощности. Этого хватит на все жилые помещения, медотсек, лабораторию, оранжерею и даже на… туристическую зону, – девушка смутилась, опустив глаза.
– Ту, что с обзорным иллюминатором? – Горский устало усмехнулся и кивнул, – Отличная работа, только запах лаванды убери. Сейчас придет Штенмейер и снова начнет ворчать, что ты создаешь нерабочую обстановку.
– Хорошо, – Попова с готовностью кивнула. – Чем заменить? Может, свежестью альпийских снегов?
Несмотря на шум в голове, Горский улыбнулся. В отличие от Штенмейера, он любил женщин, считая, что они могут создавать праздник и уют даже в самых суровых условиях.
– Пусть будет альпийская свежесть. Только чуть-чуть, – он подмигнул девушке.
Катерина просияла и опрометью бросилась выполнять указания командира.
Горский лично настоял, чтобы взять молодую практикантку с собой на орбиту. Не потому что положил на нее глаз – Попова имела достаточно заурядную внешность. Но была при этом умна и исполнительна. Впрочем, в Космофлоте находились и те, кто именно ее считал причиной несостоявшейся женитьбы доктора Горского. Хотя Лизавета не ревновала бывшего жениха к его практикантке. Она ревновала его к работе и к созданной им Галатее. К СИИА.
– …СИИА готова в запуску? – от вопроса Каца внутри у Горского сжался холодный тревожный ком, но внешне он постарался показать только спокойную сосредоточенность:
– Осталось несколько последних тестов, и можно запускать.
– Вы уверены в этом? – от проницательного астрофизика не ускользнуло сомнение в глазах командира.
– Конечно, я в этом уверен! Я три года работаю над этой программой, – неожиданно для самого себя Горский вспылил. Подозрительность и недоверие Каца начинали раздражать его, особенно в такой ответственный для них для всех момент.
– Да, разумеется, доктор Горский. Я прошу прощения, – почувствовав, что сказал лишнее, Кац кивнул и отвернулся к приборам.
17 марта 2424 г., вторник, 10:53 АМ, 7 минут до запуска СИИА
Весь экипаж, шесть человек, собрались в центре управления. Связист и астронавигатор Борис Кац, пилот и инженер-механик, бывший офицер Дальней разведки Штефан Штенмейер, практикантка, инженер систем жизнеобеспечения Катерина Попова, Михаил Верховцев, космоаграрий и специалист по адаптации биомов к агрессивной среде, астромедик профессор Станислав Келдыш и командир научной команды, инженер и программер, сам доктор Лучезар Горский. И хоть в просторном помещении места было достаточно для всех и дышалось благодаря усилиям Поповой легко, Горскому не хватало воздуха. Он старался дышать медленно, делая паузу перед каждым выдохом, но дыхательные упражнения плохо помогали. Его трясло.
Семь минут до запуска Галатеи.
Последние четыре часа Горский провел, выискивая несовершенства и ошибки в своем коде. И к своему ужасу находил их все больше. Нет, они не были критичными, ИИ заработает и с ними, но вопрос был в том, как они там появились. Особенно после того, как Горский уже не единожды исправил их. Но ошибки появлялись снова и снова. Кто-то влезал в код искина? Здесь, на станции? Или удаленно с Земли? На «Утренней звезде» не было никого, кому хватило бы квалификации на это. Или просто Лучезар чего-то не знал о своих коллегах? В сетевое облако он СИИА ни разу не выпускал. Так откуда тогда взяться удаленному доступу?
Эти мысли изводили его, сгрызая нервы изнутри, и он психовал все сильнее.
– Лучезар Эдуардович, с вами все в порядке? – Попова, из всего экипажа ожидаемо самая чуткая к чужим эмоциям, осторожно коснулась его плеча.
Горский дернулся, словно его ударили током, и девушка обиженно отступила.
– Я в порядке! – командир ответил чересчур резко и сразу же добавил, – Все хорошо, Катенька, просто волнуюсь перед запуском программы.
Попова понимающе улыбнулась, но оказывать ему еще знаки поддержки больше не рискнула.
Четыре минуты до запуска.
Лучезар сжал кулаки, чувствуя, как малодушно вспотели ладони. Бросил быстрый взгляд на Каца, на Штенмейера, не заметил ли кто его нервозности. Но коллеги были поглощены каждый своей задачей, лишь время от времени посматривая на таймер обратного отсчета. Никто не ждал пробуждения ИИ с таким нетерпением и страхом, как его создатель.
Минута…
Сердце Горского отсчитывало последние секунды до старта. Тридцать… двадцать девять… он непроизвольно задержал дыхание. Девять… восемь… семь… Лучезар заставил себя выдохнуть, медленно, чтобы никто из коллег не заметил. Три… два… один…
Горский прикрыл глаза, и…
– Лучезар Эдуардович, так и должно быть? – Кац посмотрел на таймер, досчитавший до нуля, перевел взгляд на экраны, занимавшие всю центральную стойку пульта управления. – Не вижу никаких изменений.
– Нет, так быть не должно, – Горский склонился над консолью. – Автоматический запуск не сработал. Запускаю СИИА вручную.
– Лучезар Эдуардович… – Кац протянул настороженно, и Горский поднял на него вопросительный взгляд. – Вы… уверены?
Взгляд Лучезара стал жестким.
– Да, я уверен.
И ввел команду на запуск искина.
17 марта 2424 г., вторник, 11:03 АМ
Сердце Горского стучало так громко, что ему казалось, это было слышно всем присутствующим. Но никто не обернулся на командира, взгляды экипажа были прикованы к экрану главной консоли, на котором отображался процесс загрузки искина. Экран несколько раз мигнул, по нему пробежали быстрые строки символов, а затем все погасло. И когда уже члены команды начали недоуменно переглядываться, на экране вспыхнул логотип, который Лучезар нарисовал для СИИА. Белопенная морская волна и огненный росчерк кометы, переплетенные в подобии символа инь-ян. Горский объяснял выбор эмблемы тем, что космос был подобен земным океанам прошлого, полным тайн и опасностей для их исследователей. Недаром космические корабли и корабли морские имели так много общего в названиях и деталях.
Следом за эмблемой проявились буквы – зеленые на черном фоне: «Протокол СИИ, версия А запущен и готов к работе».
Горский с шумом выдохнул и сразу повеселел:
– Очень хорошо. – Бросил победный взгляд на астрофизика, – Признайся, ты ведь до последнего сомневался, да, Борис?
Тот только неопределенно повел плечами.
– С Днем рождения, СИИА, – сияющий Горский проговорил, обращаясь к искину. Система была оснащена динамиками, расположенными по всей станции, и без труда фиксировала его голосовые команды.
«Благодарю вас, доктор Горский. Жду указаний», – на экране тут же высветилась ответная надпись.
– Для начала, перейди на голосовое общение, – Горский, подобно Пигмалиону, с нетерпением ждал, когда его Галатея заговорит с ним вслух.
И она заговорила, перебирая голоса.
– Какой тембр… – искин спросил мелодичным женским сопрано, – предпочтительнее… – сменился грудным мужским басом, – для общения… – снова почти фальцет, – с командой? – закончил хриплым шепотом.
Повисло молчание. Фраза прозвучала жутковато, присутствующие озадаченно переглядывались, не решаясь ответить новорожденному искину. Командир опомнился первым, прочистил пересохшее горло:
– Что-нибудь приятное для слуха. И, да, женский голос, пожалуйста, – он спохватился, чуть не позабыв о своем пожелании.
– Подбираю тембр голоса… голоса… голоса… – компьютер раз за разом перебирал женские голоса, и с каждой попыткой они звучали все более и более знакомо.
– Такой голос подойдет, доктор Горский? – искин спросил голосом Лизаветы Солнцевой, бывшей невесты Лучезара.
Все члены команды разом обратили взгляды к командиру. А тот застыл, не смея опозориться на глазах у подчиненных, но чувствуя, как противно засосало под ложечкой от дурного чувства.
Он улыбнулся самой жизнерадостной улыбкой, на которую был способен:
– Да, искин, отличный выбор. Теперь давай определимся с твоим именем. Как тебя зовут?
– Станционный искусственный интеллект, версия А, сокращенно СИИА.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.