На краю реальности Повести и рассказы

***

Я бросился к ноутбуку и открыл последние сообщения. Двенадцати часов еще не прошло, но я уже устал удивляться. Сообщение в чате было только оно. От Макса. По его словам, он уже пятьдесят девять раз обошел вокруг здания лаборатории, очищая все, что только можно, но метель у него метет уже четырнадцатый день без перерыва, поэтому все надо каждый раз начинать сначала. А температура, как ни странно, все время держалась ровно ноль.

Мне пришлось перечитать дважды, прежде чем я догадался. Координаты – это же набор цифр. Хорошо, что он додумался написать про пятьдесят девять обходов, иначе не я бы так и не понял. Да и без слов Саши, что ребята прислали мне именно координаты, пришлось бы повозиться, что разобраться. Наверное, у ребят все было еще хуже, раз Макс прислал данные, которые нельзя разглашать ни в коем случае. Вдруг я похолодел. Андрей ничего не написал. Он же тоже работал на метеостанции… Такой же, как у меня. А значит он мог не пережить запуск ракеты. Слезы навернулись на глаза. За что же нас так…

Дав себе раскиснуть на несколько мгновений, я встряхнулся и взял карандаш. Макс еще жив. Я могу успеть к нему, может ему нужна помощь. Взяв лежащий на столе томик Пушкина, я открыл его и написал на внутренней стороне обложки: 59… 14… 00. Расставил градусы, секунды и получилось 59°14′00″. Это только часть… Хлопнув себя по лбу, я прокрутил ленту сообщений наверх. Вот оно! «Моему дедушке 80 лет, маме 50, а мне самому тридцать и это довольно интересная зависимость чисел: дедушка старше мамы настолько, сколько мне лет сейчас”.

Я старательно вывел: 80°50′30″. Если предположить, что первые числа – это широта, а вторые – долгота, как это обычно и должно быть, то Макс прислал мне весьма точное местоположение. Включив навигатор и забив координаты, я получил точку, до которой с моего острова нужно было ехать “всего” восемьдесят пять километров. Но по прямой. Главное, чтобы лед оставался крепким. Хотя в такую метель…

Я не дал себе подумать и испугаться. На острове я рано или поздно погибну. Если верить Саше (а он говорил весьма убедительно), то скоро сюда прилетят ядерные ракеты. Можно было подождать и проверить, а можно было последовать совету и уехать. Естественно, я побежал собирать рюкзак.

Снегоход завелся с первого раза, на что я практически не рассчитывал. Но в кои-то веки повезло. Я бросил тяжелый рюкзак назад, наскоро привязал его ремнями и открыл дверь ангара, впустив метель. Странно, но колючий снег меня почти не жалил, хотя резкий порыв ветра едва не сбил с ног. Удивляться особо времени не оставалось, часы показывали, что до прилета ракет, если верить Саше, у меня оставалось менее получаса. Пора было убираться.

Отъехав пару метров, я остановился и оглянулся на свой покинутый дом. Свет в окнах не горел, хотя я, кажется, оставлял его включенным. У стены, вдоль которой я пробирался в ангар, темнел какой-то предмет, уже почти полностью занесенный снегом. Интересно, чего там такое крупное осталось. Но, пора в путь. Включив навигатор, я нажал на газ и максимально возможной скорости помчался к указанным координатам.

***

Взрывная волна настигла меня через пятнадцать километров пути. Сначала я увидел в зеркале заднего вида яркую вспышку. Затем прилетел грохот и ударная волна, взъерошившая весь снег и едва не сбросившая меня с транспорта. Прижавшись как можно ниже к рулю, я отчаянно давил на газ и молился, чтобы радиационное излучение меня не догнало. Хотя какая уж теперь разница…

Мне повезло. Правда, относительно. Геолокация накрылась, так что ехать приходилось наугад, но большую часть пути я прошел все-таки на снегоходе. Радиация, если и была, то не оказала на меня серьезного влияния. Но дорога наугад заставила меня потратить все топливо. На несколько минут геолокация восстановилась, и я увидел, что отклонился от курса на десять километров. Едва я вернулся на маршрут, как горючее кончилось. Навигатор тоже умер. Идти пришлось на ногах и вслепую во всех смыслах. Сквозь непроглядную метель…

***

Я тяжело поднялся из снега. Здание медленно запылало передо мной. У стены стоял Саша и задумчиво смотрел на огонь.

– Максим надеялся, что ты успеешь сюда, – медленно и тихо произнес он, но я слышал каждое слово, как будто он говорил мне прямо в ухо. – Он надеялся, что, увидев координаты, ты сразу же приедешь. И ты так и сделал. Но вы не учли одну деталь, – Саша повернулся и вдруг в один миг оказался рядом, поднимая меня на ноги. Его руки одним сильным движением выдернули меня из сугроба. – Война началась раньше, чем ты смог приехать. И своими координатами он вел тебя на верную смерть. Но не стоит его винить – он же этого не знал. Я проводил и его, а до него кто-то проводил Андрея. Увы… – Саша покачал головой, и я вдруг понял, что на нем нет ни шапки, ни очков, а одет он в легкую осеннюю куртку.

– Тебе… Не холодно? – удивленно спросил я.

– Нет, – он не менее удивленно посмотрел на меня. – А ты что, мерзнешь? Уже вроде не должен…

И вдруг я понял. Понял, что мне не холодно. Что плечи не болят от жестких лямок рюкзака. Что снег действительно не жалит в щелях между маской и шарфом, которым я замотал рот. Что усталость ушла из тела, я будто бы только что очень хорошо и крепко выспался. И пришло… Спокойствие. Я больше не боялся.

– Ну вот теперь все как надо, – Саша удовлетворенно осмотрел меня, и я увидел, что его глаза стали почти прозрачными, и в них, казалось, отражалось небо, настолько они отливали насыщенным голубым цветом.

– Что… Что как надо? – чуть заикаясь спросил я.

– Всё, – лаконично ответил Саша. – Обычно, когда я встречаю душу, то она уже никуда не рвется и сама идет по нужному пути. Но ты, похоже, другой. Как я. Тебе нужно здесь остаться, чтобы помогать другим найти верную дорогу.

– Ты говоришь загадками! – я рывком сорвал шарф и очки и бросил их в сугроб. Снег казалось, не долетал до меня. Вокруг бушевала страшная метель, но я ее совсем не чувствовал.

– Загадками? Ладно, – Саша хмыкнул. – Я берег твои чувства, но раз ты настаиваешь… – он глубоко вдохнул и стал говорить медленно и тихо. – Ты умер, Вадим. Еще там, у стены дома, когда пошли ракеты. Сердце, кажется, не выдержало, это все-таки большая перегрузка для организма, такой стресс. А там радиация, жар, ударная волна… Я и удивился потом, что ты назад вернулся, да еще так тяжело. Ты отказывался верить в то, что ты мертв. Знаешь, некоторые души, такие как я, могут взаимодействовать с миром живых: пить кофе, курить сигареты, уставать… Но ты как будто и не умирал, поэтому я и посоветовал тебе прийти сюда. Обычно длинный и тяжелый путь заставляет устать от жизни, отпустить её. Твоё бессознательное и отпустило. Вон смотри, следов то в снегу нет…

Изумленный, я обернулся. Там где я, казалось, брел по пояс в снегу, ничего не было. Как же сильно надо было держаться за жизнь, чтобы даже после смерти не дать себе уйти, не отпустить, а обречь себя же самого на такой страшный путь!

– И что… Что дальше то? – спросил я, уже спокойный. Осознание пришло и прочно укоренилось в голове. Теперь надо принять его и двигаться вперед.

– Дальше? Все не так просто, – усмехнулся Саша. – Те, кто не смог вот сразу уйти, становятся проводниками. Утешают и провожают уходящие души. Ты теперь стал таким как я. Чувствуешь? Постепенно приходит понимание того, что нужно будет делать. Сначала пойдем вместе, я тебе покажу, что как, а потом ты и сам уже справишься. Меня это все на самом деле радует. Нас мало, Вадим. А работы теперь будет слишком много. Бросай свой рюкзак, он не понадобится. Стой! А сигареты у тебя там есть?

– Есть, – я вывалил половину содержимого рюкзака на снег и достал из непромокаемой сумочки мятую пачку и зажигалку.

– Ой, хорошо! – Саша искренне радовался моим находкам и с наслаждением закурил предложенную сигарету. – Возьми с собой, пожалуйста, идти нам не близко, а подбирать будет некогда. Столько душ за всю историю собирать не приходилось. Надо поспешить, а то они совсем заплутают. А потом и нас тоже с тобой заберут. Не бойся, все совсем не так страшно.

Я тоже не спеша закурил и, взглянув еще раз на догорающее здание не то института, не то лаборатории, мы медленно отправились прямо в метель. Я и вправду уже знал, что нужно будет делать. Указывать дорогу, приободрять, показывать детям, где их родители, а любимым – где их половинки. Знание, что нужно делать и что говорить, само медленно проникало ко мне в голову и вдруг я понял, что знал это всегда. Всем нам известен наш путь, но мы забываем его, как только рождаемся. Потому что человеку не нужно знать, что будет там. Путь продолжится, но только после того, как мы сами будем готовы его пройти.

На снегу не оставалось наших с Сашей следов. Метель бушевала, но расступалась перед нами как полог, пропускающий в следующую белоснежную залу. Я чувствовал, как солнце даже сквозь пургу греет мне лицо. Метель сомкнула за нами снежный полог. Впереди долгий путь…

Самый последний человек

Будильник мерно и монотонно повторял одну и ту же успевшую надоесть мелодию. Глаза открываться совсем не хотели, и я начал вслепую шарить рукой по прикроватной тумбе, пытаясь найти маленький прибор, издающий эти мерзкие звуки. Через минуту безуспешных поисков наконец всплыла в памяти мысль, что со вчерашнего дня будильника у меня нет, и играет музыка прямо у меня в голове. Поморщившись, я громко крикнул «Отключить будильник!» и музыка прекратилась. Фух. Так и с ума сойти можно.

Так как сон все-таки был успешно согнан настойчивой программой, я решил, что придется вставать. Как-никак, работу никто не отменяет.

Собравшись с силами, я откинул одеяло, такое теплое и приятное, и сел, поставив ноги на пол. Веки, наконец, одолели силу гравитации, и глаза открылись. Сразу же зрительный визор выдал ворох обыденных утренних уведомлений и предложение переставить будильник на завтра на тоже время. Мельком просмотрев информацию и не обнаружив в ней ничего интересного, я смахнул все значки движением руки. Вот еще, загружать мою несчастную сонную голову кучей ненужной информации.

Потянувшись до хруста, я поднялся и направился в ванную. В зеркале отразилось мятое лицо только очнувшегося ото сна человека. Пора переходить на поздние смены, однозначно. Так я долго не протяну. Надо сказать Лерке, чтобы переводила побыстрее, она же обещает уже вот как месяц…

Руки вдруг обожгло горячей водой. Я зашипел и поспешно прибавил холодной. Вот сколько классных штук придумали: и изображение выводят прямо на сетчатку глаза, и будильник сразу транслируют на барабанные перепонки, и любой техникой можно управлять через чипы в наших головах, но кран, который адаптируется под твою температуру сам, придумать не смогли! Надо в лабораторию подкинуть идею, а то они, бедные, уже даже и не знают, чего бы еще им оцифровать.

Закончив водные процедуры, я плавно переместился на кухню, попутно запустив команду готовить завтрак. Кухонная машина загремела и зажужжала, перерабатывая продукты, а пока налила мне кофе. Вышел отчет «ПЛАНОВОЕ ВРЕМЯ ПРИГОТОВЛЕНИЯ – 5 МИНУТ». Я вывел текущее время: 08:15. Ну отлично, до девяти вроде все успею.

Попивая кофе, я вновь запустил список последних уведомлений, ворохом разлетевшийся перед взглядом. В основном не было ничего важного: несколько лайков под фотографиями, банковская выписка, напоминание о грядущем вебинаре в локальной искусственной сети… Вдруг мир окрасился красным. Всю информацию с сетчатки как будто смело ураганом, оставив только одно уведомление прямо перед линией взгляда. Вот черт. Сообщение от Центрального Сервера. Что-то было явно не так. Самая Главная Во Всем Мире Система просто так ничего своим гражданам не отправляла…

Сообщение тем временем открылось. В голове зазвучал безликий механический голос:

– Пользователь номер 11 927 564 387, вам необходимо пройти идентификацию для получение сообщения. Вы готовы сделать это в данный момент?

– Да, – выбора у меня все равно особо не было. Да и Сервер не любит, когда его задерживают.

– Ваше имя? – голос оставался абсолютно безучастным, но мне всегда казалось, что что-то человеческое в нем все-таки есть.

– Климов Андрей Владимирович.

– Личный код?

– Три, восемь, пять, один, один, два, пять, семь, – эти цифры каждый знал, как собственное имя, вся идентификация шла только через них.

– Номер чипа вашего текущего физического носителя?

Я провел по локтевому сгибу левой руки. Высветились красные цифры. Все совсем серьезно, раз такие вещи спрашивают. Похоже, у меня серьезные проблемы.

– Номер чипа вашего текущего физического носителя? – голос повторил еще один раз, а перед глазами появился обратный отсчет от десяти. Если ему не сказать нужную информацию, он меня отключит от сети и направит наряд полиции посмотреть, что тут у меня происходит. А это большие проблемы, надо сказать. Поэтому больше я тянуть не стал.

– Тридцать восемь, двадцать четыре, сорок семь! – я это почти прокричал, наблюдая, как восьмерка перед глазами превращается в семерку. Вдруг красный цвет исчез, мир снова наполнился привычными красками. Сообщение открылось и перед глазами появился текст. Пришлось перечитать дважды, чтобы понять, что там написано, ибо сначала я не поверил своим оцифрованным глазам.

      «Пользователь Климов Андрей Владимирович! Данным сообщением Центральный Сервер уведомляет вас о необходимости обратиться в ближайшую серверную станцию для полного технического осмотра компонентов вашего физического носителя. Проверка связана с тем, что Ваш физический носитель может иметь брак, который впоследствии может повлиять на локальную сеть города, в котором Вы проживаете.

Обратиться в серверную станцию необходимо сразу же, после получения данного письма. На место вашей работы направлены необходимые уведомления от имени Центрального Сервера. Обращаем ваше внимание, что информацию о цели осмотра Вам разглашать запрещается. Нарушение запрета будет рассматриваться как нарушение законов Всемирной Сети и караться в соответствии с Протоколом безопасности, ст. 24 п. 5»

Вот здорово. Попал ты Андрюха. Тело твое – бракованное. За последние триста пятьдесят лет жизни я сменил уже семь тел и именно это каким-то образом с браком. Ну вот как так?

Кухонная машина громко запищала, сигнализируя о том, что завтрак внутри нее готов. Но есть совсем не хотелось. Если тело окажется бракованным, меня могут вывести из физического носителя и «законсервировать» лет эдак на сто, пока не подойдет «стандартная» очередь. Это совсем уж плохой вариант.

Но делать нечего. Если совсем не явиться или сильно медлить, то точно жди беды. С Центральным Сервером шутки плохи. Когда наши государственные лидеры решили отдать бразды правления этим миром искусственному интеллекту, никто не знал, чем это все закончиться. А сейчас смотри как. Четыреста лет прошло, а мы все еще живы здоровы и процветаем. Правда без Всемирной Сети мы бесполезны, но тем не менее. Отдаешь чуть-чуть свободы и становишься бессмертным. Небольшая цена…

Как только я вышел на улицу и взял курс на ближайшую серверную, раздался звонок. Перед глазами появилось изображение молодой хрупкой блондинки, обладающей (как я хорошо знал), очень сильным начальственным голосом и прекрасной фигурой. Это была Валерия, мой непосредственный начальник. Ее должность звучала довольно громоздко: «Руководитель группы номер три отдела поддержки Департамента по обеспечению доступа к локальной городской сети». А я, соответственно, под ее началом помогал вводить новых людей в нашу сеть из других городов, устранял сбои и отвечал на дурацкие вопросы других Пользователей. Работка, прямо скажем, не самая престижная, но и этим кто-нибудь должен заниматься.

Я взмахнул рукой, отвечая на звонок. Лера появилась рядом в окошке в виде голографического изображения. Лицо у нее было весьма озабоченное.

– Что ты умудрился натворить, Климов? – спросила она строгим голосом, слегка нахмурившись.

– А что, пришли серьезные файлы? – я старался держаться бодро, но нарастающее беспокойство упорно хотело выбраться наружу.

– Ну, распоряжения самого высшего уровня, – Лера направила мне файлы, который я мельком пролистал. Часть содержимого мне вообще была недоступна, а часть выглядела максимально серьезной. – Что ты все-таки наделал?

– Честно говоря, я сам не знаю, – тут я и правда был абсолютно честен. – Меня срочно вызвал сам Центральный Сервер. Больше рассказывать запретили, но, по правде говоря, мне тоже ничего особо сообщить не удосужились.

– М-да, история, – протянула Лера. – Сам то что думаешь?

– Надеюсь, что во мне нет ничего серьезного, из-за чего могут «законсервировать». Заешь ли, быть электронным сознанием в ближайшие сто лет мне никак не улыбается.

– А ты еще не накопил на следующее тело? – вопрос заставил призадуматься. Когда-то давно, когда еще все были смертны, люди копили себе на «пенсию», чтобы в старости можно было достойно жить на эти деньги и не работать. А сейчас система поменялась: ты копишь себе на новое тело, которое тебе предоставляется Центральным Сервером. Годам к пятидесяти как раз скапливается нужная сумма и тебе дают новое молодое тело, обычно лет шестнадцати, выращенное искусственным способом. Оно работает только как оболочка: вставляешь туда электронный мозг и вот, получается полноценный человек. Все начинается с начала. А вот если тебя отключат от старого тела раньше, чем накопишь на новое, то попадаешь на «консервацию»: электронный мозг помещают на специальный сервер, где ты ждешь, пока подойдет твоя очередь на «бесплатное» тело. Оно точно у тебя будет, но вот когда это произойдет никто не знает. Можно прождать несколько десятков лет, пока наконец придет твой черед. И я вот совсем не хотел бы оказаться в такой ситуации.

– Лера, ты, наверное, шутишь, – мне вот сейчас только шуток не хватало. – Я относительно недавно в это заселился. Еще лет пятнадцать мне придется работать, даже с учетом накоплений с прошлых переселений.

– Я вообще серьезно спрашивала, – на лице у нее появилась обида. – Хочешь, я поговорю с ребятами и мы, ну понимаешь, – она вдруг замялась, – поможем тебе материально что ли, всем отделом.

– Лера… – я был искренне поражен. У нас, конечно, были дружеские отношения, но чтобы так она за меня переживала, я не ожидал. – Так, давай посмотрим пока, как ситуация будет развиваться. Пока не дергай никого, – я повернул за угол и передо мной выросло здание серверной станции номер пять. – Я пришел к месту назначения. Давай позвоню, как закончу здесь, окей?

– Ладно, – девушка вздохнула, – я пока ребятам скажу, что у тебя отгул, а потом будем по ситуации смотреть. Давай, удачи тебе там, – она слабо улыбнулась.

– Спасибо, – я улыбнулся в ответ, – ты не переживай, скоро я тебе опять нервы трепать буду, так просто от меня не отделаешься.

– Дурень ты, – улыбка стала на пару градусов теплее, – давай, буду пытаться работать.

– Пока, – после этих слов изображение исчезло. Нехорошо флиртовать с начальством, но, может, позвать ее куда-нибудь? В наше время все эти архаичные вещи типа «измен», «верности», да и прочего подобного исчезло вместе с институтом семьи. Ну какой в нем смысл, если дети сейчас существовали только как заготовки для искусственных тел? Их выращивали в пробирке, а сознания все были уже взрослые. Получается, рожать, воспитывать, вводить в общество никого не надо. Поэтому люди теперь просто проводят время вместе, когда им хочется, есть те, кто придерживаются старой морали в области межполовых отношений, есть те, кто этим не озадачен. Я вот из последних, а вот насчет Леры не знаю. Можно и разузнать, когда выберусь из этой передряги.

С этими мыслями я зашел в мастерскую, попав в огромный холл. Вход во внутренние помещения был закрыт двумя стеклянными дверями, между которыми располагалась маленькая площадка и отделённая стеклянной стеной будка охранника. Через этот пропускной пункт можно было пройти только после полной идентификации. Я подошел к первой двери, и она гостеприимно распахнулась, впуская меня на площадку. За стенкой сидел мужчина в форме, оглядевший меня подозрительным взглядом.

– Вы не являетесь сотрудником мастерской, – произнес он грубоватым хриплым голосом, – цель визита?

– Распоряжение Центрального Сервера – ответил я, надеясь, что меня сейчас отсюда выпроводят и окажется, что даже всевидящий Сервер ошибается.

– Ваше имя – охранник, казалось, еще больше посуровел, всматриваясь в изображение, которое выдавал его визор – видимо просматривал последние инструкции.

– Климов Андрей Владимирович

– Личный код?

– Три, восемь, пять, один, один, два, пять, семь, – где-то мы это уже проходили, подумалось мне.

– Вас ждут в кабинете двадцать семь, – охранник мельком посмотрел на меня, видимо сравнив с изображением, и нажал на кнопку на тумблере перед собой. Внутренняя дверь открылась. – Второй этаж, третья дверь слева.

– Я найду, спасибо, – теперь уж ничего не оставалось, кроме надежды на то, что это лишь маленький брак…

Надежда рассыпалась, когда я встретился взглядом с техником из кабинета номер двадцать семь и назвал свое имя. Он сразу ощутимо занервничал, но сообщил, что мне нужно пройти внеплановую проверку, так как мой физический носитель дает сбои при работе с электронным мозгом, а они могут стать причиной локального сбоя в общей Сети. Объяснение не внесло никакой ясности, но, опять же, выбора не было.

– Как вы будете меня проверять? – задал я один из главных вопросов.

– Нам потребуется отсоединить вас от физического носителя – вот этого ответа я и боялся. Они могут отсоединить меня, прислать сообщение с извинениями и «законсервировать». Никто в этом случае не сможет помочь, так как угрозы общей Сети нейтрализуются Центральным Сервером без каких-либо колебаний. Любой сбой опасен для всех электронных мозгов вокруг, так как может повредить их, и личности, которые там находятся будут частично или полностью утрачены. Как-то раз один из неожиданных сбоев уничтожил сознание целого городка. С тех пор наблюдение ведется строжайшее, любые, даже потенциальные, угрозы немедленно устраняются.

– Надолго я буду вне носителя? – спросил я и волнение наконец прорвалось наружу.

– Да нет, не волнуйтесь, – мастер подошел к специальному креслу, стоявшему около стены кабинета и сделал пригласительный жест, – нам потребуется около десяти-пятнадцати минут для оценки физического носителя, и я верну вас назад.

– Ну хорошо, – я прошел к креслу и осторожно опустился в него, – я надеюсь на вас, мастер.

– Нет смысла переживать, – он сделал мне укол, и я почувствовал, как мир вокруг стал кружиться. – Вы сейчас уснете, а проснетесь уже когда все закончится. Ничего страшного, как видите.

Ответить я уже не успел. Сознание медленно улетело в неизведанные дали…

***

Пробуждение пришло внезапно. Было как-то холодно, как будто я сидел в подвале, полумрак вокруг усиливал ощущение. Что такое? Это так выглядит консервация? Что за чертовщина вообще?

– Очнулся? – раздался рядом необычный голос. Я такого никогда не слышал. Он был какой-то сухой, чуть дребезжащий и чуть хрипящий, как будто у человека в горле что-то застряло.

Я попытался повернуть голову и это далось мне с большим трудом. Казалось, будто мое тело не работало уже очень давно и скрипело, как старый механизм. Я глянул на свои руки и удивление стрелой пронзило мозг – это были не мои руки! И точно не нового тела. Они были не детские, наоборот, сухие, морщинистые, покрытые пятнами. Что происходит?!

С телом удалось совладать и, повернув-таки голову на голос я увидел, что рядом на железном стуле сидит мужчина, каких я не видел уже больше трехсот пятидесяти лет. Это был глубокий старик с длинными седыми волосами. Одет он был не менее странно – в серебристый комбинезон, местами протертый, на ногах были тяжелые на вид такие же серебристые ботинки. Нашивка на груди комбинезона говорила о том, что передо мной «Гаврилов В.А.».

– Очнулся? – повторил Гаврилов, хотя все было и так очевидно. – Хорошо. Рад тебя снова видеть, Андрей. Мы с тобой уже очень давно не виделись.

– Виделись? – я недоуменно посмотрел на старика. В таком возрасте, если верить старым файлам, могли развиваться нарушения в мозговой деятельности. Может у старика что-то из этого?

– Виделись, конечно, – Гаврилов кивнул, – меня зовут Вячеслав, но для тебя я всегда был Славой, твоим другом по институту. Я знаю, – он поднял руку, увидев, что я хочу возразить, – что ты меня не помнишь. Так мы договорились, когда я вводил тебя в систему. Сейчас мне пришлось вытащить тебя обратно, потому что время мое совсем на исходе, а умирать в одиночестве дело не очень приятное. Хоть поговорю с кем-то настоящим напоследок.

Я оглядел комнату, используя все такое же непослушное тело. Она была довольно необычная: стены были окрашены в серый цвет, а обстановка состояла из стульев, на которых сидели мы с Гавриловым, стола с каким-то небольшим прибором и небольшой кушетки, прикрепленной к стене.