Теплый свет маяка

– Алиса, давай знакомиться! Я – Катя, – протянула мне руку девчонка с афрокосичками.

– А я – Влада! Мы еще вчера хотели с тобой поболтать, но ты какая-то настороженная была. Сегодня – тоже, но все равно!

– Я – Олеся!

– Очень приятно, – пробормотала я, удивленная общим вниманием.

– Сейчас тебе про наших парней расскажем, – доверительно сказала Влада, облокотившись на мою парту. – Вон там – Вадим, он встречается с Мирой из параллельного одиннадцатого. Рядом с ним – Саша, звезда баскетбола. Он в нашей школьной сборной. Вон идут Рома и Кирилл, они близнецы, но ты, наверное, уже сама догадалась? А там – Егор, он тоже новенький, переехал из другого города. Его отец – бизнесмен, а мать, кажется, домохозяйка…

– Стоп, девочки, кажется, мой компьютер перегружен, – взмолилась я, дожевывая кусочек сэндвича. – Давайте вы будете выдавать информацию порционно, идет?

– Идет, – сказала Катя.

А Влада вздохнула.

– Это мы тебе еще про учителей ничего не рассказали!

То, что преподы в этой школе классные, я убедилась еще вчера. Они вели уроки без глупой фальши и улыбок лицемерия. Умели вовлечь класс в разговор и объяснить новую тему так, что всем было интересно. Даже я, порядочно отставшая в прежней школе, поняла, что хотел от нас учитель алгебры. А самостоятельную, некстати обрушившуюся в первый учебный день, так и вовсе написала на четверку.

– Ты на остановку? – спросила Лера после уроков, когда вы вместе шагали по шумным коридорам к выходу из школы.

– Да, а ты? – скорее из вежливости, чем от желания узнать ответ спросила я.

– Я живу в паре кварталов отсюда, – одноклассница махнула рукой куда-то вправо. – Мне до дома – десять минут пешком.

– Удобно.

– Да, жаль, универ, в который я хочу поступать, находится на другом конце города. Придется ездить.

– Придется.

– Иногда ты напоминаешь мне Эллочку-людоедку, – хихикнула Лера. – Ой, ты только не обижайся!

– Даже не думала. Тем более, что светская жизнь, роскошные наряды и богатенький муженек – совсем не мой план на будущее.

– Смешно. Ну, мне направо! Пока!

– Пока, – эхом проговорила я, провожая Леру взглядом. И побрела к остановке, доставая из кейса наушники. Дождь кончился, на тротуаре тут и там блестели лужи. Свежий воздух приятно холодил тело, забираясь прямо под свитшот.

На остановке я заметила Егора – своего одноклассника. Он топтался на одном месте и то и дело поглядывал на часы. Видно, куда-то опаздывал. Увидев меня, махнул рукой и тут же уткнулся в телефон. Я даже махать в ответ на стала – какая разница, он же все равно не увидит. Странно, что вообще разглядел меня среди этой толпы на остановке.

Провода, которые, казалось, были натянуты под самыми облаками, легонько задрожали. Еще с детства я знала – это значит, что вот-вот подъедет троллейбус. Сняв рюкзак с плеч, приготовилась к посадке. Троллейбус оказался полупустым. Я с комфортом устроилась у окошка и уже потянулась за наушниками, как вдруг с удивлением осознала – Егор плюхнулся на сидение рядом со мной. От него приятно пахло мандарином и перцем. Похожий парфюм был и у моего отца – давным давно, еще в прошлой жизни, когда нас не бросила мать. Потом, конечно, папе было не до парфюма – стойкий запах спиртного стал его вечным аккомпанементом.

– Куда едешь? – как-то просто спросил Егор, когда двери троллейбуса осторожно закрылись и он неспешно покатил по дороге.

– Домой. А ты?

– На тренировку.

– Чем занимаешься?

– Футболом. А ты? Занимаешься чем-то?

– Разве что игрой на собственных нервах, – криво усмехнулась я.

– Понятно. Музыку будешь слушать?

– Давай.

Он протянул мне наушник-капельку и я, ни минуты не колеблясь, вставила его в ухо.

«Чёрная надпись под лейкопластырь

В восемь ноль пять она вышла из дома

Возле подъезда все ждёт одноклассник

Но делает вид будто с ним не знакома

Молчание, вздох и распутался провод

Наушники в уши и вот вы не вместе

Тупой одноклассник – оправданный повод

Снова услышать любимую песню»

(с) «Пусть она поет»

– Это что? – одними губами спросила я.

– «Комната культуры», – пожал плечами Егор. – Новая группа из Барнаула, может, слышала?

– Нет.

– А что ты вообще слушаешь?

– Старый рок, – не стала вдаваться в подробности я.

– А, ну тогда эти ребята тебе точно понравятся. Тоже рок-группа, но интересная, романтичная. Будешь слушать дальше?

– Буду.

На улице снова зарядил дождь. В троллейбусе горел приглушенный свет, я сидела рядом с Егором, практически прижавшись к нему, и почему-то ощущала себя очень уютно. В наушнике пел приятный парень и в какой-то момент мне захотелось, чтобы эта поездка никогда не заканчивалась.

– Мне на следующей выходить, – вдруг сказал Егор и, остановив очередной трек, бережно вытащил наушник у меня из уха.

– Спасибо, – вдруг сказала я.

А Егор вдруг как-то странно посмотрел на меня, кивнул и улыбнулся.

– До встречи в школе.

– Хорошей тренировки.

– А тебе – хорошо добраться до дома.

Выйдя из троллейбуса, он накинул на голову капюшон бордовой ветровки и как-то быстро потерялся в толпе. Я провожала его взглядом, а в голове крутились слова из только что услышанной песни

«Ей мечтать никто не запретит

Пусть она поёт

Пусть она поёт

Пусть она поёт эту песню снова

Все твои слова ставит на репит

Гаснет свет, и она на все готова

Ей мечтать никто не запретит

Пусть она поёт

Пусть она поёт».

Глава третья

В субботу утром мы переезжали. Как бы я внутренне не противилась этому, понимала, что другого варианта не будет. Отец ни за что не оставит меня одну в квартире, как бы я не просила.

Грузчики приехали в десять. Хмурые, угрюмые, неприветливые – они словно были отражением моей нынешней жизни. Или уже прошлой? Я никогда не была дома у Марьяны, но не сомневалась, что там все по-другому – совсем не так, как у нас. Наверняка, у нее светло, тепло, уютно, пахнет борщом и, может быть, пирогами. Так было и у нас – до тех пор, пока мама была с нами. Черт, кажется, в последние дни я стала вспоминать о ней чаще, проводя параллели между ней и Марьяной. Две женщины в жизни отца и две такие разные.

Вещей у нас было немного – десять больших коробок. Одежда, обувь, кое-что из бытовой техники. Честно говоря, жили мы с отцом небогато и дорогими покупками себя не баловали. И знаете, мне всегда было как-то пофиг. В моей прежней школе не было места пафосу, все одевались, как умели, без претензий. Джинсы, местами рваные, толстовки, куртки, шапки бини. Парней легко можно было принять за девчонок и наоборот. Но в новой школе история совсем другая и дети там тоже другие. Даже в моем классе девчонки носят юбки, платья, блузки. Я в своих мешковатых джинсах выгляжу среди них белой вороной. И знаете, что самое страшное? Мне хватило всего пары дней, чтобы это осознать.

Марьяна жила где-то посередине между школой и нашим прежним домом. Тихий, спокойный район на берегу реки, с живописной кленовой аллеей. Листья на деревьях уже пожелтели и, увидев эту аллею, я даже застыла – она выглядела так, будто ее нарисовал талантливый художник. Поднимаясь вместе с отцом на лифте на четвертый этаж, все пыталась прислушаться к себе и понять свои истинные эмоции. Нравится ли мне вообще вся эта идея с переездом? Нет, конечно, нет. Нравится ли мне в новой школе? Нравится ли мне вообще вся эта новая жизнь? Сердце трепыхнулось – значит, есть надежда на то, что я все еще человек, а не амеба.

На этаже было шесть квартир, дверь одной из них была распахнута настежь.

– Алиса, давай, заходи!

Осторожно ступив в узкую прихожую, я потянула носом воздух и уловила в нем аромат жареной курицы. Так пахло в кулинарии, куда мы с отцом иногда выбирались пообедать.

Услышав голос отца, в прихожую выскочила и Марьяна. На ней был уютный домашний костюм – штаны и толстовка на молнии. Да и сама она выглядела очень уютно. Пожалуй, Марьяну можно было назвать красивой – темные волосы до плеч, карие глаза, мягкая улыбка. Она была красивой и ухоженной, а я нет. В душе тут же поднялась новая волна ревности и ненависти. Гремучий коктейль, если честно.

За спиной Марьяны маячил ее сын, Дениска. Невысокий, худенький, рыжеволосый, как и я. Видимо, первый муж Марьяны тоже был рыжим. Хобби у нее, что ли, такое – западать на рыжих мужиков? Ведь и у моего отца волосы отливали благородной медью. Свою гриву я тоже унаследовала от него.

– Юра, Алиса, добро пожаловать, – засуетилась Марьяна, приглашая нас в квартиру. – Денис, покажи Алисе вашу комнату!

– Вашу? Я что, буду жить в одной комнате с ним? – и я с брезгливостью указала пальцем на вертлявого Дениску, хотя на самом деле мне было абсолютно все равно, с кем жить. Хоть с крокодилом.

– Да, но мы с твоим отцом там кое-что придумали… Сейчас увидишь!

Коридор в этой квартире был узким и длинным. Двери в остальные помещения были распахнуты настежь, и я увидела все, что хотела – большую светлую кухню, такую же гостиную, ослепительно белый санузел. Следующая дверь была прикрыта неплотно, но я все же заметила край большой двуспальной кровати. А потом…

– Вот здесь, Алиса, вы и будете жить.

Комната Дениса была оклеена смешными обоями с машинками из мультфильма «Тачки». Балкон удачно разделил ее на две половины. Два небольших диванчика, два шкафа, два письменных стола.

– Денис будет спать на балконе, а ты, Алиса, в комнате, – сказал отец, положив мне руку на плечо. Я тут же дернулась и моментально сбросила с себя его вспотевшую ладонь.

– Чего это вы ради меня малявку на балкон отправили? – противным тоном сказала я. Отец посмотрел на меня с удивлением.

– Это что, я малявка? – возмутился Денис.

– Ты, а кто еще?

– Ну, знаешь! Я тебе свою комнату уступил! А ты…

– Вот и забирай свою комнату обратно. Мне такие жертвы не нужны. Я вообще могу вернуться назад…

– Так, Денис, Алиса! Хватит! – повысил голос отец. – Алиса, ты остаешься здесь. Денис, не обижайся. Давай лучше мы немного передохнем, а потом посмотрим вместе мультфильм?

– Давай лучше кино. Про «Трансформеров».

– Идет!

Отец разговаривал с этим мелким так, как будто они были хорошими друзьями. К волне ревности и ненависти, бушевавшим в моей душе, прибавилась жгучая обида.

Я круто повернулась, чтобы выскочить поскорее из этой квартиры, но отец меня удержал, приобняв.

– Ладно, Алис, может, ты хочешь жить на балконе? –миролюбиво спросил он.

– Хочу, – вдруг шмыгнула носом я. И тут же испугалась. Не хватало еще здесь разреветься – при отце и этом сопляке.

– Ну и все! Дэн, а ты тогда в комнате. Алиса, пойдем, посмотришь, какой тут вид из окна!

Мелкий, осознав, что его драгоценная комната в безопасности, с громким воплем индейца ускакал куда-то по коридору, а мы с папой прошли на балкон. Он продолжал легонько обнимать меня, а я жалась к нему так, словно сама была наивной восьмилеткой, самым страшным кошмаром для которой было принести двойку из школы или не пойти гулять в теплую солнечную погоду.

– Смотри, как здесь красиво, – тихо сказал отец. Мы стояли с ним у большого окна и любовались кленовой аллеей, которую я заметила еще с улицы. Вдали я разглядела реку. Сейчас, в хмурный день, она выглядела серой и скучной. Наверное, когда светит солнце, здесь все совсем по-другому – река блестит и искрится, поднимая настроение.

– Красиво, – не стала спорить я.

– Алис, я понимаю, что тебе непросто. Новый дом, Марьяна, Денис… Мне тоже сложно, Лисенок, правда. И еще я хочу сказать, что очень виноват перед тобой. Бесконечно.

– Давай не будем, пап.

Я очень старалась сказать это как можно естественнее, но не смогла. Голос дрогнул.

– Я просто хочу, чтобы ты это знала. И еще – что ты, Лисенок, навсегда останешься моей любимой дочкой. Любимой и единственной.

– Ой, пап, все. Ты что, сериалов по телику насмотрелся? – фыркнула я, стараясь скрыть слезы в голосе.

– Просто хотел сказать, что теперь все будет по-другому. Ладно, ты тут обживайся, а я вернусь к коробкам, а то грузчики, кажется, не очень довольны, что лифт в этом доме всего один и вдвоем они в него не помещаются.

Папа резко повернулся и зашагал к выходу из комнаты, стараясь, чтобы я не заметила, как по его щеке скатилась одинокая слезинка. Мужчины ведь не плачут, правда?

Я опустилась на диван, застеленный светло-серым пледом, и провела рукой по его мягкой поверхности. Мне тоже хотелось плакать.

Остаток дня я провела здесь же, на своем диване. Бездумно обновляла ленты соцсетей, рассматривая чужие счастливые фото. Вот парень с девушкой катаются на велосипедах и делают селфи на фоне темного грозового неба. Вот моя бывшая одноклассница в обнимку со скейтом – все понятно, не изменяет своим традициям. Вот чей-то красивый завтрак – политые сгущенкой сырники, персики, виноград.

В моем профиле – только четыре фото. Ни на одном из них нет моего лица, поэтому узнать, кому принадлежит страничка, просто невозможно. Вот я сижу на парапете – в руках энергетик и зажженная сигарета. Вот фотографирую радугу на фоне пушистых, напоминающих сахарную вату облаков. Потом букет цветов – обязательный атрибут счастливой жизни. И на четвертом фото только мои ноги, обутые в новенькие ярко-красные кеды. Помню, отец притащил мне их после трехдневного запоя. Вместе с тортом. Да-да, тем самым, с аляповатыми кремовыми розочками.

Время от времени в комнату залетал Денис. Рыжий, смешной, лицо, усыпанное веснушками – в другой ситуации я бы точно умилилась его шаловливой мордашке.

– Алиса, пойдем играть в «Элиас»!

– Не хочу.

– Тогда пойдем смотреть кино про «Трансформеров». Там как раз сейчас третья часть начнется, моя любимая!

– Отстань.

– Ну что ты такая бука! – мальчик уселся на пол и посмотрел на меня снизу вверх.

– Какая есть, – привычно огрызнулась я и тут же испытала муки совести. – Денис, иди, не мешай. Я взрослая и занимаюсь своими взрослыми делами.

– Ну ладно. Но ты если что – приходи!

– Ага. Если что – приду.

Иногда в комнату тихонько стучали – я не сомневалась, что это была Марьяна, поэтому никак не реагировала. И только под вечер на пороге снова показался отец.

– Алис, ужинать будешь?

– Нет.

– Давай я тебе сюда еду принесу, хочешь?

– Не надо.

На улице стемнело окончательно. В окнах домов напротив начал гаснуть свет. Машин на дорогах становилось все меньше, голоса людей, прогуливающихся по кленовой аллее, тоже затихали. В начале десятого в комнату вернулся Дениска. Попытался растормошить меня, но снова не сумел, поэтому быстро переоделся в пижаму, лег в кровать и обиженно засопел. Я подождала, пока его дыхание выравняется, станет спокойным и размеренным, после чего осторожно вышла из комнаты. В квартире царила темнота. Я кралась на кухню, как шпион, представляя себя долбанной Леди Баг, потому что просто фанатела от этого мультфильма в детстве.

На кухне было аккуратно прибрано. На плите стояла кастрюлька, накрытая вафельным полотенцем. Приподняв крышку, я увидела волны картофельного пюре и чуть не подавилась слюной. В духовке обнаружилась та самая курица, которая так призывно пахла на весь дом. Стараясь не шуметь, я нашла в одном из шкафчиков тарелку и стянула с другого полотенца, расстеленного на рабочей поверхности, вилку и нож.

Ну что ж, вот и ужин. С новосельем тебя, Алиса.

Еда оказалась простой, но невероятно вкусной, тем более что в еще одной кастрюльке на плите я обнаружила остывающий вишневый компот. Наевшись, вернулась в комнату, легла на диван, не расстилая его. Сытый желудок промурчал слова благодарности, но я их уже не слышала, потому что провалилась в сон.

Проснулась рано, на часах еще не было восьми. Денис мирно дрых на своем диване. Стараясь не разбудить паренька, я аккуратно встала, натянула джинсы, худи и, выхватив из одной коробки ветровку, выскочила в коридор. Отец и Марьяна, судя по всему, тоже еще спали.

Кроссовки нашлись под вешалкой в коридоре. Обувшись, я ужом выскользнула за дверь, в подъезд, и только тут сообразила, что у меня нет ключей. Ну и ладно, на худой конец – потусусь на улице. Мне не впервой, да и свежим воздухом дышать полезно. Захлопнув дверь, решила не дожидаться лифта и поскакала вниз по лестнице. Мне хотелось поскорее вырваться из дома, в котором было так невыносимо тяжело и душно, несмотря на октябрьскую прохладу.

Глава четвертая

На улице, ожидаемо, почти никого не было. У подъезда тусовалась только сонная женщина с джек-расселом на поводке. Улыбнувшись ей, я осторожно погладила собачку по жесткой шерстке, и она тут же завиляла хвостом.

Небо снова хмурилось, вот-вот должен был пойти дождь. В худи и ветровке было немного прохладно. Ну и ладно, сейчас только восемь утра, еще распогодится.

Я неспешно побрела к кленовой аллее, вертя головой по сторонам. Безусловно, есть своя магия в утреннем, еще не проснувшемся окончательно городе. Тихо, спокойно, размеренно… Верхушки деревьев покачиваются от легкого осеннего ветерка, к ногам падают большие разноцветные листья. Не удержавшись, я подняла один из них – ярко-желтый, с зелеными прожилками.

– Ты что, гербарий собираешь?

Прижав лист к груди, резко обернулась и увидела Егора, своего нового одноклассника. Он был одет в серый свитер и бомбер. Ветер играл с его темными волосами.

«Да, хмурое воскресное утро идеально подходит для пополнения моей коллекции», – хотела ответить я, но вслух сказала совсем другое:

– Да нет.

– Так да или нет? – Егор смешно склонил голову, и я почему-то разозлилась.

– Тебе то что? Иди, куда шел.

– Ауч, осторожнее!

– Это ты о чем?

– Это я себе. Боюсь уколоться о твои колючки, мисс Ежиха.

– На себя посмотри. Тоже мне… – я долго думала, что сказать, и, наконец, выпалила. – Скунс!

Егор расхохотался.

– Ну, знаешь! На скунса я совсем не похож. Знаешь, какой у меня парфюм классный? Джимми Чу!

– Мне это ни о чем не говорит, но сделаю вид, что я восхищена.

– Куда идешь в такую рань?

– Да никуда, просто гуляю. А ты?

– На тренировку.

– Вы что, и по воскресеньям тренируетесь? – удивилась я.

– А как же! Хочешь – пойдем со мной?

– С тобой? На тренировку?

– Ну да!

Я покачалась с носка на пятку, словно обдумывая предложение Егора, хотя, конечно, в своей голове решила все моментально – еще в первую секунду.

– Ну, пойдем… Далеко?

– Да нет, пять минут ходьбы. А что ты тут делаешь, кстати? Я так понял, что ты живешь далеко отсюда.

– Уже близко, – хмыкнула я и кивнула на дом, скрывающийся за кленовой аллей. – Переехали с отцом вчера. Вот туда.

– Поздравляю, – сказал Егор, внимательно глядя на меня.

– Спасибо, – буркнула я себе под нос.

До стадиона мы шли молча – лишь изредка вороний крик прерывал тишину, окутавшую нас в свои сети.

– Ты можешь посидеть вон там, – Егор ткнул пальцем в зрительскую трибуну. – А я – на поле. Хочешь, оставлю тебе телефон? Там есть музыка.

– А можно?

– Конечно. Я же сам предложил. И вот еще что…

Он снял с плеч бомбер.

– Возьми, надень поверх своей ветровки. На трибуне может быть прохладно.

– Спасибо, – ответила я, удивленная такой заботой. Но бомбер послушно накинула, а в руках сжала телефон Егора и матовый черный кейс с наушниками.

Махнув рукой на прощание, он побежал к раздевалкам, а я поднялась на трибуну и села на низкую деревянную скамейку. Кроме меня зрителей на стадионе не было – в это пасмурное воскресенье всем хотелось дольше поспать.

Телефон Егора не был запаролен. Я зашла в папку «Музыка» и нашла весь альбом «Комнаты культуры» – той самой группы, которую мы слушали с ним в троллейбусе. И уже первые аккорды подействовали на меня умиротворяюще. Я вдруг успокоилась – в душе стало ровно и даже немного уютно.

Тренировка началась. Пятнадцать парней нарезали круги по стадиону, а невысокий пузатый дядечка – видимо, тренер – их постоянно подгонял.

– Давайте, давайте, наращивайте темп! Что вы как сонные курицы!

– Какие мы курицы, Михалыч? Скорее, петухи, – со смехом крикнул один из футболистов.

– До петухов еще дорасти нужно, Свиридов! А я вашего роста пока не вижу! Давайте, давайте! В следующую субботу игра с «Факелом» – мне нужно, чтобы вы размазали их по полю!

Начался дождь. Тяжелые крупные капли застучали по крыше трибуны. Я подумала, что тренировка сразу закончится, но не тут-то было. Дождь совершенно не охладил пыл тренера, которого ребята называли Михалычем.

– Еще раз пробегитесь! А ты, Скворцов, еще раз подай мяч! Коваленко, на позицию! Сейчас будем расстреливать тебя в воротах!

Тренировка длилась почти два часа и все это время я просидела на трибуне, тихонько слушая музыку. Бомбер Егора был теплым, но все равно не спасал от утренней осенней прохлады. Пришлось натягивать на кулаки рукава поношенного худи.

– Холодно? – спросил Егор, забирая телефон из моих рук.

– Немного, – равнодушно ответила я. Как только Егор появился рядом, от моего спокойствия не осталось и следа. Сердце гулко забилось, совсем как маятник взбесившихся часов. Бам, бам, бам… Я чувствовала, как оно бьется о мою грудную клетку.

– Мне никто не звонил?

– Не знаю, я только музыку слушала.

– А, вот, пропущенный от мамы. Я сейчас наберу ей, сгоняю в душ и провожу тебя до дома. Окей?

– Окей, – сказала я, хотя домой, конечно, совсем не собиралась.

Сильный дождь утих, уступив место протяжной мороси. С сожалением вернув Егору бомбер, я поплотнее укуталась в свою ветровку и натянула на голову капюшон. Мы медленно брели по кленовой аллее, разговаривая о всякой ерунде.

– Когда у тебя День рождения? – вдруг спросил Егор.

– Двадцать шестого ноября. А у тебя?

– Двенадцатого июля. Так, значит, тебе совсем скоро будет восемнадцать?

– Нет, еще только семнадцать. Я пошла в школу в шесть лет.

– Рада, что перевелась к нам?

– Не знаю, – я пожала плечами. – Но, в целом, у вас все намного приятнее. Школа красивая, опрятная, с новым ремонтом. Преподы понимающие, без корон на головах. Человечные что ли. А ты почему перевелся?

Я вдруг вспомнила, что Егор появился в новом классе ненамного раньше меня.ё

– Мы тоже переехали. Мать с отцом развелись.

– Прости, я не хотела.

– Да ладно, у каждого свои скелеты в шкафу. Ты вот тоже сказала, что переехала в новую квартиру с отцом.

– Да. Мать бросила нас и уехала жить во Францию почти пять лет назад.

– Ого! Обычно все происходит наоборот.

– У нас все вообще не так, у всех, – криво улыбнулась я.

– Наверное, у вас с отцом сильная ментальная связь, – вдруг сказал Егор.

– Не сказала бы. Особенно сейчас, когда…

– Когда что?

– Он нашел себе новую женщину, – с отвращением сказала я. – Мы переехали к ней. У нее тоже есть ребенок – мальчик, восемь лет. От первого брака.

– И что? Она жуткая стерва? Ты не рада за отца?

– Я не рада тому, что моя жизнь – рухнула.

– Ну, я не знаю. Я был бы только рад, если бы мама нашла себе кого-то.

– Серьезно?

– Конечно. Она у меня молодая, красивая. Работает дома. У нас с ней столько ритуалов – например, каждое утро в субботу мы ходим в парк кормить белок. А вечером в пятницу заказываем пиццу и весь вечер смотрим фильмы.

– Здорово, – сказала я, хотя на самом деле не испытала никаких эмоций. Все, что рассказывал Егор, было для меня чем-то нереальным, как сюжет кинофильма, который никогда не произойдет на самом деле. Мы с отцом никогда не смотрели фильмы, не гуляли в парке и не кормили белок. Все радости и развлечения остались в той, прежней жизни, когда мать была с нами. Когда мы были семьей.