Полная версия
Михаил Воробьёв
Стефан Мерченский и Клеймор Ладен-Семион
Глава 1. Как Стефан Мерченский потерял всё, что у него было, покинул империю и отправился в изгнание.
Эта история начинается глубокой ночью, когда спало не только солнце, но и звёзды, и даже луна пренебрегли своими местами под сводами ночного шатра. Рыжая, умудренная годами клячка верно тянула скрипучую тележку сквозь непроглядную эту темень. Дряхлая лошадёнка и старая телега: это всё богатство, коем располагал к своим семидесяти годам самый сильный и известный некогда рыцарь империи – Стефан Мерченский. И как же безжалостна оказалась судьба к нашему герою, раз вынудила его в столь преклонном возрасте отправиться в изгнание. Возможно за семьдесят лет, Стефан и заслужил чем-то такую учесть, но не как не его молодая дочка, которая в свои девятнадцать была самым настоящим ангелом. И этот ангел был вынужден сжимать грубые вожжи своими нежными и неопороченными тяжёлым трудом ручонками. В самом конце телеги, прильнув спиной к деревянной стенке сидел закутанный в дорожную, шерстяную накидку старик. Слишком крепкий и широкоплечий для обыкновенного старца, но слишком дряхлый и ссохшийся по сравнению с тем человеком, которым был когда-то Стефан. Из под чёрной накидки торчала только большая, круглая и лысая голова, которую покрывала, похожая на кару старого дуба, сухая, потрескавшееся кожа. От подбородка, до самого пояса спускалась длинная, мховая, седая борода. А некогда голубые и ясные глаза, красоту которых сопоставляли когда-то с красотою неба, и красота которых с точностью передалась его дочери, покрывала теперь мутная, непроглядная плёнка.
А чтобы понять: как Стефан Мерченский докатился до подобного влачения и дабы более подробно познакомиться с нашим героем, предлагаю, оставить этих двоих на какое-то время и быстренько пробежаться по хронологии его существования…
Сельфарут тогда был ещё совсем молодой империей. С момента, как первый правитель Сельфарут – Вириидей Фенский получил титул императора прошло всего девять лет. Империя Сельфарут занимала на тот момент территорию почти всего известного нам мира, а летоисчисления этого мира началось именно с момента её основания.
В середине июля девятого года, в замок Вириидея Фенского вбежал бледный и запыхавшийся мужчина. Это был командир рыцарей белого знамени. И он был так взволнован и так сконфужен, что император счёл его появление, за знамение о начале войны или, по крайней мере, за вновь вспыхнувшее восстание, какие за последние годы, уже несколько раз успели всколыхнуть молодое государство.
Вириидею тогда было около тридцати, и он уже тогда слыл человеком крайне мудрым и рассудительным. Вириидей покорно дождался, пока столь бесцеремонно вбежавший в его покои человек заговорит сам. Командор вынул саблю из ножен, взвыв, как голодный пёс, и бросил с размаху своё оружие, и сам рухнул на колени.
– О мой император!! – вскрикнул командор, ударяясь лбом о мраморный пол: – Убейте меня! Убейте меня! Я опозорен! Я запятнал имя дворянина! Я погубил честь рыцаря! – вопил статный муж в белом плаще, ударяясь головой так сильно, что казалась, от этих ударов вот-вот треснет или мраморный пол или, что более вероятно, его собственный лоб.
– Да что же ты дурной творишь! Коадис, говори что случилось!! – воскликнул гневно Вириидей.
И Коадис, так звали командора рыцарей белого знамени, поднял голову и выдал наконец императору причину своего, такого вот странного поведения.
Оказалась, что утром сегодняшнего дня Коадис, в сопровождении троих его закадычных товарищей, отправился на охоту. Около получаса четверо этих благородных мужей следовали по хорошо знакомой им, просёлочной дороге. В первой половине седьмого, они как раз проезжали мимо одной захолустной деревеньки, к западу от имений Коадиса. Здесь, перед всадниками развернулась удивительная, по своей природе, картина: по середине дороги неспешно прогуливался богатырской наружности мужчина. И мало того, что прогуливался, так ещё и тащил, взвалив на шею, настоящею, живую корову. Услышав это, император нахмурился, топнул ногой и оборвал рассказчика словами – "Да ты должно быть шутишь! А если не шутишь, то бредишь!"
Коадис признался, что и сам бы счёл эту картину за видение, да только с ним было ещё трое товарищей. И если глаза вполне могут обмануть одного человека, то четверых никогда! И в довесок сказанному, дал слово дворянина и слово христианина. Император томно вздохнул, подпёр голову кулаком и приказал продолжить. Коадис продолжил. Он поведал, что встретив этого странного богатыря, завязал с ним диалог. В ходе диалога, Коадис узнал, что этому, как оказалось, юноше, всего семнадцать лет, и что он крестьянин, живущий в деревеньке неподалёку. Его корова сломала ногу, и он несёт её в соседнее поселение побольше, чтобы показать лекарю. И как это иногда бывает, диалог завернул в неожиданное русло. Всё свелось к тому, что командор предложил путнику поединок, и вне зависимости от исхода, Коадис наймёт лекаря, который самолично придёт и излечит больную тёлочку. Богатырь согласился, но брезгливо отказался от предложенной ему сабли, так как она, для него, была слишком лёгкой и непривычной в обращении. Недолго думая, здоровяк вырвал небольшое деревце и взял таким образом, словно это была длинная, двуручная булава.
"Давид и Голиаф! Давид и Голиаф!" – задорно закричали сопровождающие Коадиса товарищи. Но в отличие, от известной каждому легенды, Голиаф неожиданно быстро и неожиданно сильно пригубил корягой по голове Давида. Да так лихо, что тот потерял сознание. Сразу после поединка, как только умудрился чудом придти в себя, Коадис прибежал к императору и доложил о происшествии. О том, как дворянина и командора рыцарей поверг простолюдин, ещё и совсем мальчишка. При чём, свершил это таким вот постыдным образом.
Присмотревшись повнимательнее, Вириидей увидел на голове командора подсохшие кусочки грязи и рассмеялся так громко, что хохот его стал эхом чеканить от стен и пролетать по всем коридорам дворца. Коадис покраснел до кончиков волос, и снова забился головой об пол, и закричал: – Я опозорил имя дворянина! Я запятнал честь рыцаря!
– Замолчи! Замолчи! Ты убьёшь меня! Дурной, ты убьёшь императора! Ты заставишь человека, что стал владыкой всего мира умереть от смеха! – чувствуя, как он задыхается от хохота, заговорил император. И потом, когда он сам успокоился, и когда успокоился Коадис, император спросил: – Так и где сейчас тот богатырь?
Богатырь, повергший командора, оказался во дворце, а вскоре и в покоях императора, в сопровождении трёх товарищей Коадиса.
Это был мужчина воистину богатырского роста: вдвое выше и больше любого рыцаря империи. У него были густые, рыжие волосы, длинная борода и красивые, голубые глаза.
Вириидею хватило одного взгляда на вошедшего, чтобы полностью уверится в словах Коадиса. Богатырь стоял важно и слишком гордо не только для крестьянина, а для любого человека, попавшего на аудиенцию к императору.
– Да уж! – рассматривая гостя, восхищённо заговорил Вириидей: – Если бы всё мужи нашей страны были подобны этому: Сельфарут стал бы империей ещё при моём покойном дедушке. Назови же своё имя, сын мой, – произнёс, с неподобающей для правителя любезностью и учтивостью император.
– Стефан Мерченский, – гордо представился богатырь, и голос его звучал так грозно и так сильно, что мурашки невольно пробежали по спине императора.
Вириидей перевёл взгляд на сидящего на коленях Коадиса, с красным и распухшим лбом, потом снова посмотрел на Стефана и глубоко призадумался. И подумав с минуты две, заговорил величественно и твёрдо: – Стефан Мерченский, с сего момента и по момент твоей смерти, я Вириидей Фенский посвящаю тебя в рыцари белого знамени. Коадис, теперь ты не дворянин проигравший простолюдину, а рыцарь проигравший рыцарю. Но всё таки, ты проиграл, а значит должен будешь взять этого человека на своё содержание и попечение… И если кто-то будет порицать тебя за проигрыш крестьянину, или оспаривать моё решение, о посвящении крестьянина в рыцари: предложи ему лично сразиться со Стефаном Мерченским! А ты Стефан Мерченский, служи верой и правдой! Мне, империи и богу! – торжественно заключил Вириидей.
Так Стефан Мерченский стал рыцарем империи Сельфарут. Ему было семнадцать лет и впереди его ждало множество великих свершений и подвигов. Он был молод, красив, горд и силён, а в те времена, это было в два раза больше того, о чём только мог мечтать мужчина.
Через три года имя Стефана Мерченского уже знал каждый человек живущий в землях империи. Он быстро стал сильнейшим рыцарем ордена, но никогда не становился ни командиром роты, ни даже старшим в отряде. Случилось это потому, что сила была дана ему с избытком, а командирскими качествами, природа всё же обделила. Стефан Мерченский одинаково хорошо управлялся с мечом, копьём, булавой и секирой. Но самым сильным его оружием всегда оставались собственные кулаки.
Первый раз Стефан женился, когда ему было всего двадцать лет. Его супругой стала дочь какого-то ремесленника из столицы. Брак этот продлился совсем не долго, по тому, как после двух месяцев заключения союза, случилось следующее.
Стефан вернулся домой после очередного собрания рыцарей и застал свою жену в постели с оруженосцем. Эти двое оправдывались: мол любили друг друга с самого детства, но родители были против и что-то в этом духе… В общем, оруженосца Стефан задушил на месте, а жену, теперь уже бывшую, повесил на площади. Через пять лет Стефан женился во второй раз, на дочери мелкого галантерейщика. И вновь он застал женушку с оруженосцем. На этот раз, Стефан обошёлся помягче: продал неверную в бордель за четыре "дерссола," а оруженосцу отрубил обе руки по локоть, чтобы тот впредь не трогал чужого. Дерссолы – это серебряные монеты используемые в империи Сельфарут. Цену в четыре дерссола Стефан объяснил тем, что именно столько обычно просят за свиней. По мимо дерссолов, в империи есть ещё золотые монеты – риисолы. Один риисол равен по ценности 19-21 дерссолу. Но сейчас мы не будем углубляться в подробности торговли и ценообразования в землях империи, а продолжим наше стремительное путешествие по главным событиям из жизни Стефана Мерченского.
В сорок втором году эры Сельфарут, когда Стефану Мерченскому исполнилось пятьдесят лет, за хорошую службу и множество военных успехов император даровал нашему герою титул барона. В этом же году, он женился в третий раз. Женой Стефана стала тридцатилетняя баронесса – Лайширика Ватенская. И как это часто бывает, третий брак увенчался успехом. Через год у них родилась дочь. Дочери дали имя – Июнилея, так как родилась она в середине лета. Четыре года Стефан с женой и дочерью жил жизнью полную любви, счастья и бедности.
А в сорок седьмом году в Сельфарут случилось то, чего так сильно боялся император: началось новое восстание, которое захлестнуло почти всю западную часть империи. А в западной части были, и есть, самые непокорные и вспыльчивые земли. До их подчинения и присоединения к Сельфарут, на западе располагались два небольших королевства: Ладен и Семион…
Человек, что поднял восстание и собрал небывалую по тем временам армию, в размере около полутысячи рыцарей, был второй наш главный герой – Клеймор Ладен-Семион.
Молодой на тот момент юноша, которому едва ли исполнилось двадцать лет, появился, как гром среди ясного неба, и навёл в империи столько шороху, что имя его и по сей день глубоко отдаётся в сердцах её жителей. Клеймор заявил, что он сын короля Ладена и принцессы королевства Семион – законный и единственный правитель этих земель…
По тому, как мы ещё не видели Клеймора Ладен-Семиона лично, то можем составить его портрет, только опираясь на слухи, которыми в сорок седьмом году полнились все главные площади и известнейшие дома империи.
Вот например, торговец, проезжавший через город Грутенпуэра, что находится, как нельзя глубоко на западе, рассказывал такое: – С неба! С неба! – стоя за своей лавкой и вознося руки к солнцу, вскрикивал иногда этот человек: – Ооо! Он явился прямо с неба! В его глазницах зияли драгоценные камни, он был одет в изумрудный плащ. Он призывал людей пойти войной против империи и господа! Ооо! Ооо! Господи прости этого заблудшего юношу! Этот человек назвался именем – Клеймор Ладен-Семион. Вокруг него кружили зелёные листья, и эти листья были острее меча, быстрее стрел, а их было столь много, что они заслоняли собой само солнце. Мистика, мистика! – на последнем издыхании заканчивал торговец, потом крестился и переводя дух, рассказывал следующую историю: о том, как ему во сне явился ангел и поручил продавать железо и хлеб, чтобы жители империи всегда были сильными и сытыми.
В прочем, странных историй тогда было слишком уж много. Взять хотя-бы легенду о боге смерти, что блуждает по ночам и исполняет людские желания в обмен на их душу. Возможно бог смерти и правда существует на этой земле, и возможно он даже найдёт для себя место на страницах этой книги. Ну а пока, посоветую не слишком то сильно доверять этим историям, потому, как по большей части, они составляют ничто иное, как вымысел.
А теперь, давайте вернёмся к сбору сведений по части Клеймора. Один интересный разговор на эту тему произошёл в доме принадлежащий одной молодой графине, которая в тот вечер затеяла посиделки с тремя своими подругами. И вот, напившись вдоволь вина и вдоволь насладившись интересными на их взгляд, но совершенно праздными темами, разговор зашёл о Клейморе Ладен-Семионе, которого встретила две недели тому назад двоюрная сестра графини, и которому, как признается графиня, сестра обязана жизнью.
– Моя милая сестричка Жозефина возвращалась из города Грутенпуэра, где живёт наша любимая тётушка, в столицу. Когда карета моей милой сестрицы пересекла узкую горную тропу: внезапно выкатился большой, круглый валун и преградил дорогу! А из-за валуна выскочило две дюжины разбойников! Мою милую, бедную сестрицу сопровождали каких-то пять – семь конных рыцарей. Вскоре нечестивые бандиты расправились с охраной и хотели отобрать у моей милой сестрицы деньги, драгоценности и самое ценное, что только есть у молодой дворянки: её невинность!! И вот, она закрыла глаза и уши, и ничего не видела, и ничего не слышала! Моя милая, набожная сестрица сидела на коленях и тихонько молилась… Но потом! – оживлённо воскликнула молодая графиня: – Но потом! – восхищённо повторяла она: – Но потом!
– Ну что потом!!? – хором перебили её подружки.
– Потом, – улыбнувшись и немного покраснев, заговорила в пол голоса графиня: – Кто-то ласково прикоснулся к её головке и нежно убрал от ушей руки. Моя милая, напуганная сестрица открыла глаза и увидела прекрасного молодого мужчину с яркими изумрудными глазами и густыми, русыми волосами. Моя милая, удивлённая сестрица заглянула за спину этого мужчины и увидела изрезанные тела бандитов.
– Молодой девушке не стоит смотреть на такие страшные вещи, – произнёс этот мужчина и снова заслонил тела поверженных разбойников.
– А потом!! Что он сделал потом!!? – нетерпеливо подгоняли подружки.
– А потом, он поднял её за руки, сам сел на колено и поцеловал ручку моей милой, везучей сестрицы. Она спросила, как же зовут её спасителя? На что тот ответил – моё имя Клеймор Ладен-Семион!! Я враг императора, но не её жителей!!
– ООО!! – синхронно, восхищённо и звонко, словно единый музыкальный инструмент, вскричали подруги молодой графини. А после одна из них нахмурилась и заговорила скептически: – Жена друга деверя моей троюродной тётки по отцовской линии тоже видела этого человека! И знаете… – качнув головой, оборвалась она. И когда поняла, что слова её всё же приковали взгляды собеседниц, продолжила: – Знаете, она сказала, что у Клеймора Ладен-Семиона на голове растут рога! Он язычник! Его лицо покрыто язвами, и он заживо съел её собаку!! – выпучив глаза, закончила девушка.
Мы не будем слишком сильно углубляться в этот диалог, упомянем только, что вторая подруга поведала – что мать сказала ей, что её подруга сказала ей, которой сказал её муж, которому сказал его друг, что Клеймор Ладен-Семион с помощью какой-то неизвестной мистический силы убил двадцать рыцарей империи. А третья подруга призналась, что никогда раньше не слышала о Клейморе Ладен-Семионе, но ей кажется, что он может принимать облик медведя или хотя-бы волка.
Мир, как известно, полница слухами. У этих слухов длинные ноги, и эти неказистые, длинноногие слухи очень быстро дошагали до дворца. Если подвести в сухом остатке, император заключил, что Клеймор Ладен-Семион и правда может обладать какими-то мистическими силами. Одни говорят, что их ему даровала фея, другие, что он получил их, когда убил и съел фею. Но это неважно! Важно только то, что он собрал и снарядил армию в размере пятисот рыцарей. И это факт! Клеймор может погубить империю. И это тоже факт! Почти все знатные семьи запада, те, что принадлежали королевствам Ладен и Семион встали на сторону Клеймора. Под командованием Вириидея чуть больше двух тысяч рыцарей. Война если не сокрушит, то сильно ослабит ещё молодую империю. И вот тогда-то постаревший, но не утративший в смекалистости Вириидей вспомнил о самом сильном рыцаре живущем в империи – Стефане Мерченском.
Как мы уже упоминали ранее, у Стефана было всё, о чём только может мечтать мужчина близившийся к закату своей жизни. Всё, за исключением только денег. А жалования рыцаря едва ли хватало на все потребности, кои имеет барон, его жена баронесса и вскоре заимеет подрастающая дочка.
В общем, пятидесяти пяти летний Стефан, который будем честны, не сильно то и утратил своего богатырского облика, явился на зов Вириидея Фенского. Тот попросил нашего героя остановить восстание и сразить Клеймора Ладен-Семиона. И за это пообещал: титул графа, плодородные земли, крестьян и помимо всего прочего, ещё десять тысяч риисол.
Стефан Мерченский и пятьсот самых смелых рыцарей белого знамени отправились на встречу войскам Клеймора. Две армии сошлись у старой границы Сельфарут, на побережье реки Унди.
Вот тогда-то наш непобедимый герой и встретил впервые Клеймора Ладен-Семиона лицом к лицу. Он был молод, красив, элегантен и благороден больше, чем вся знать империи с императором вместе взятые. Этот человек и правда обладал мистической силой. Силой, которой никто и никогда не владел до него, и никто и никогда после. Он мог создавать ромбовидные, зелёные листья размером с человеческую ладонь и управлять этими листьями только силой мысли и силой духа. Увидев Стефана Мерченского, Клеймор Ладен-Семион впервые испытал страх. А Стефан Мерченский, увидев Клеймора Ладен-Семиона впервые испытал восхищение. И обо они впервые испытали уважение к своему противнику. Да простит меня мой дорогой читатель, но я не буду брать на себя смелость, чтобы в подробности описывать сражение этих мужей, потому как более подробно его окрасит не сам бой, а его последствия.
Стефан Мерченский уходил на битву статным, крепким мужчиной, которому никак нельзя было дать пятьдесят пять лет. У него были густые волосы, огненно-рыжая борода и глаза, ясные как синева неба. Он был в полтора раза выше и больше любого рыцаря империи. Из пятисот рыцарей, которые отправились в поход против Клеймора, живыми вернулись немногим больше сотни, а ещё около пятидесяти остались калеками.
Как Вириидей и заверил, Стефан Мерченский получил титул графа, добрый кусок земель к западу от столицы и поверх прочего, десять тысяч риисол. С этого момента началась чёрная полоса в жизни Мерченского, полоса, которая преследовала его целых пятнадцать лет.
Стефан Мерченский покидал стены дворца под шумные аплодисменты старых, боевых товарищей, закинув за спину толстенный мешок золотых монет. Когда он шествовал по главной улице столицы: люди бросали все свои дела, выскакивали из домов, высовывались из окон и кричали вслед идущего: – Стефан! Стефан!! Стефан Мерченский идёт! Рыцарь среди рыцарей! Герой среди героев! Стефан Мерченский идёт!! – воодушевлённо и благодарно отзывались о нём горожане. Когда Стефан уже подходил к своему небольшому домику на окраине города, он почувствовал странную боль и усталость в ногах и спине. Но эта боль тогда показалась ему такой незначительной, что он и не подумал предавать ей значения. "Клеймор Ладен-Семион нанёс такой удар, который ни у кого раньше нанести не получалось, и последствия могут быть такие, каких никогда раньше не было" – такая мысль на секунду вспыхнула в голове новоиспечённого графа, но другая, более волнующая мысль тут же вытеснила её. Ни жена с дочкой, ни даже слуги не торопились выбежать из дома и встретить нашего героя. Внутри жилища было темно. Все окна в доме зашторили, и только маленькая свеча тихонько сияла в спаленке Лайширики. Возле кровати, сидя на коленях, глухо рыдала старенькая служанка. Это было первое воспоминание из детства, которое запало в душу четырёхлетней Июнилеи. В тот момент, она одетая в кружевную ночную рубашку сидела на табурете и плакала. Однако Июнилея плакала не так, как плачут обычно дети её возраста, желающие привлечь к себе внимание. Она тихонько рыдала, закрыв лицо руками и уже тогда понимала, что произошло что-то очень страшное. Стефан ориентируясь на звуки плача и тусклый свет свечи, явился в комнату супруги. Служанка, как только заметила хозяина, начала рыдать вдвое громче и усерднее. Изумлённый такой картиной, наш герой в очень грубой форме поинтересовался – что здесь вообще происходит, и назвал служанку старой собакой. В прочем этим ответа, он не добился, и добился только когда пригрозил смертью. И только тогда служанка наконец-то поведала Стефану Мерченскому такую вот историю.
Вчера утром в дом баронессы явился посол, который поведал, что Стефан остановил восстание, сейчас едет домой и вернётся уже к завтрашнему дню. Тут же начались приготовления для праздника. Хозяйка высказала желание, по такому случаю, приготовить мужу пирог и лично отправилась за всем необходимым на рынок. Она так сильно переживала, что не успеет, что бежала со всех ног. И проносясь по мостовой, неудачно упала под проезжавшею мимо карету. Кучер, что было силы, потянул вожжи, а лошадь встала на дыбы и с наскоку, копытом размозжила бедняге череп. Баронесса скончалась на месте. Все слуги, испугавшись, что Стефан убьёт их за то, что не уберегли хозяйку, сразу же убежали из дому. А старая служанка, осталась присматривать за бедной дочерью баронессы. Стефан заметил, что на кровати лежит накрытый одеялом человек. Он подошёл, немного приоткрыл лицо и тут же накрыл обратно. Мы не будем в подробностях описывать раздавленное лицо этой женщины. Мерченский не выдавил ни слезинки, взял маленькую дочь на руки, отнёс в другую комнату и уложил спать. Как только Июнилея уснула, он вернулся к жене, лёг рядом и всю ночь обнимал её хладное тело. Вскоре состоялись похороны, а после Стефан Мерченский и его дочь Июнилея уехали в земли, что были дарованы ему императором.
Под попечительство Стефана Мерченского попали тридцать небольших деревенек, сёл и центральных поселений. С этого времени наш герой зажил жизнью графа. Он купил особняк, на который ушла добрая часть его денежного богатства, нанял множество прислуги и учителей для дочери. Как мы уже упоминали ранее, Стефан был обделён очень важными для дворянина качествами. Человек рождённый крестьянином и проживший жизнь воином, редко становится хорошим помещиком. Будем честны, Стефан Мерченский вёл дела на удивление дурно: с поразительной скоростью просаживал деньги и за бесценок продавал свои владения соседям. В прочем, процесс этот длился целых пятнадцать лет, и описывать его в подробностях мы конечно же не станем. Каким бы богатырским здоровьем не владел Стефан, но годы постепенно брали своё. Во время битвы с Клеймором, тысячи острых, как лезвие, листьев прошли сквозь его тело. Когда графу Мерченскому исполнилось шестьдесят, он начал испытывать сильные проблемы с ногами. В шестьдесят два, Стефан с трудом проходил расстояние равное полукилометру. В шестьдесят пять, уже не мог выйти за пределы двора. Вскоре, даже передвижение по дому давались ему с трудом. Заботливая дочка при любой возможности старалась чем-то помочь больному графу. Однако стоило ей предложить свою руку или даже просто осведомится о состоянии отца, как тот ворчливо отвечал: – Июнилея, ты меня опозорить хочешь? Не трогай!! Я сам!
Тогда девочка настойчиво, но скромно говорила своим красивым и нежным голоском: – Батюшка, батюшка не противься, позволь помочь, – едва ли не слёзно умоляла Июнилея, а Стефан долго противился, но вскоре всё же поддавался ухаживаниям дочери.
Вся прислуга, живущая в особняке изумлялась тому, как у девочки получается усмирять этого гордого старика.
Июнилея Мерченская росла очень доброй, умной и красивой девочкой. Она взяла самые лучшие качества какими только могли владеть её мать и отец. От матери ей достались белые, как снег, длинные, шёлковые волосы, а от отца голубые глаза, с красотой которых могла сравниться разве что красота небес. У неё был маленький ротик; тонкие, розовые губки; небольшой, ровный носик; руки и ноги идеальной формы. Июнилея часто одевала белые, кружевные платьица, которые так сочетались с её снежными, струящимися по плечам волосами. В таком наряде, девочка казалась особенно прелестной, невинной и хрупкой, а окружающие по праву сравнивали её с ангелом. Каждое воскресенье Июнилея посещала церковь, и каждый день, хотя-бы по часу, молилась господу за здоровье отца. Когда Июнилее исполнилось пятнадцать, вся захолустная знать попёрла в особняк Мерченского, с целью женить благородных сыновей на его дочери. Стефан уже тогда испытывал серьёзные трудности с деньгами и ещё более серьёзные трудности со здоровьем. Однако не смотря ни на что, он отказывал всем и каждому, ссылаясь на то, что за всю жизнь, он встречал только одного достойного руки Июнилеи мужчину. Мы конечно упоминали, что Стефан Мерченский был непутёвым помещиком, и утверждение это опровергать не станем. Но в скорое банкротство нашего героя, помимо его некомпетентности, внесли свою лепту некоторое обстоятельства.
