Осетинские народные сказки. Сборник сказок по изданию Г. А. Дзагурова, 1904 год

Осетинские народные сказки

Сборник сказок по изданию Г. А. Дзагурова, 1904 год

Григорий Алексеевич Дзагуров

Составитель Виктор Харебов

Составитель Марина Харебова

Иллюстратор Ацамаз Харебов

© Григорий Алексеевич Дзагуров, 2025

© Виктор Харебов, составитель, 2025

© Марина Харебова, составитель, 2025

© Ацамаз Харебов, иллюстрации, 2025

ISBN 978-5-0068-1457-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Григорий (Губади) Алексеевич Дзагуров (1888—1979).

Один из основоположников литературной обработки

осетинских народных сказок.

От составителей

Сказки, вошедшие в этот сборник, были бережно собраны и впервые опубликованы на русском языке в 1904 году выдающимся осетинским фольклористом и просветителем, профессором Григорием (Губади) Алексеевичем Дзагуровым.

Для нашего издания отобрана часть сказок из классического сборника сказок Г. А. Дзагурова. Мы подготовили многоязычную версию книги для нового поколения читателей, стремясь сохранить в каждом слове живое дыхание сказки – ее ритм, образность, интонацию.

Эти сказки – не только зеркало жизни осетинского народа, но и мост к общечеловеческим темам: добру и злу, справедливости, верности, мудрости и надежде. Мы верим, что они откликнутся в сердцах читателей разных стран и возрастов.

Пусть эти истории станут для вас не только знакомством с культурой Осетии, но и ключом к пониманию универсальных человеческих ценностей, выраженных в ясной, искренней речи осетинского народа.

С любовью к слову и традициям,

Марина и Виктор Харебовы.

Ацы æмбырдгондмæ цы аргъæуттæ хаст æрцыд, уыдон лæмбынæг æрæмбырд æмæ фыццаг хатт уырыссаг æвзагыл ныммыхуыр кодта ирон фольклорист æмæ рухстауæг, профессор Григорий (Губади) Алексейы фырт Дзагурты.

Нæ рауагъдæн равзæрстам Г. А. Дзагурты аргъæутты классикон æмбырдгондæй аргъæутты хай. Кæсджыты ног фæлтæрæн бацæттæ кодтам чиныджы полилингвалон вариант, тырнгæйæ, цæмæй алы дзырды дæр бахъахъхъæд æрцæуа аргъауы удæгас улæфт – йæ ритм, нывæфтыд, интонаци.

Ацы аргъæуттæ канд ирон адæмы царды кæсæн не сты, фæлæ хид универсалон темæтæм: хорз æмæ æвзæр, рæстдзинад, иузæрдиондзинад, зонд æмæ ныфс. Уырны нæ, æндæр æмæ æндæр бæстæты æмæ кары чиныгкæсджыты зæрдæты кæй райхъуысдзысты.

Уадз æмæ ацы радзырдтæ сымахæн суой æрмæст Ирыстоны культурæмæ бацæуæн нæ, фæлæ ирон адæмы ирд, сыгъдæгзæрдæ ныхасæй æвдыст æппæтдунеон адæймаджы аргъдзинæдтæ æмбарынæн дæгъæл.

Дзырд æмæ традицимæ уарзондзинадимæ,

Харебаты Марина æмæ Виктор.

Предисловие

Сказка – поэзия. Вот почему я до сих пор одержим фольклором и продолжаю, несмотря на свои годы, заниматься народным творчеством.

Губади Дзагурти

Осетинские сказки – это не просто рассказы, передававшиеся из уст в уста. Это зеркало души осетинского народа, в котором отражаются древние обычаи, представления о добре и зле, уважение к родителям, любовь к свободе, чувство чести и достоинства. В них – голос предков, который доносится до нас сквозь века, и в этом голосе – мудрость гор, степей и кавказского неба.

Сказки, вошедшие в эту книгу, бережно отобраны и подготовлены для нового поколения читателей. Некоторые из них известны в разных вариантах, и это – не недостаток, а богатство: каждый рассказ жил своей жизнью, менялся, обретал новые оттенки смысла в разных селениях и семьях. Мы постарались в переводах на разные языки сохранить это живое дыхание сказки, не отрывая ее от корней, но делая доступной и понятной для современного читателя.

Осетинские сказки традиционно делятся на три группы: о животных, бытовые и волшебные. Волшебные сказки переносят нас в мир духов, великанов, оживляющихся предметов и волшебной помощи. Бытовые сказки полны иронии, жизненных наблюдений и находчивости. В сказках о животных звери ведут себя, как люди. Их поведение – аллегория, всегда с моральным выводом.

Есть и особенные черты, по которым легко узнать осетинскую сказочную традицию. Это архаический стиль повествования: певучая речь, повторяющиеся фразы, узнаваемые начало сказочного действия и его окончание. Герои сказок не всегда совершенны, но именно через трудности и испытания обретают мудрость. Почти в каждой истории звучит тема справедливости – и великая сила слова. Осетинская сказка – это сплав, в котором соединились древние индоевропейские корни и кавказская образность, создав неповторимый культурный узор.

Эта книга – для читателей самых разных возрастов, для всех, кто хочет заново открыть для себя красоту простого слова, силу народной памяти и глубину традиции. В ней – то, что объединяет поколения, что помогает сохранить культуру в меняющемся мире.

Сохранять сказки – значит сохранять голос своего народа. Пусть этот голос не умолкнет.

Настоящее издание основано на классическом труде выдающегося осетинского фольклориста Григория Алексеевича Дзагурова, впервые опубликованном в 1904 году. Сказки сохраняют стилистические особенности, выразительные речевые обороты и языковые конструкции, характерные для русского языка начала XX века, передавая подлинное звучание эпохи и дух оригинала.

Сборник включает осетинские народные сказки на трех языках – русском, английском и французском. Основной раздел представлен на русском языке – одном из международных языков общения и важном культурном посреднике для современного читателя. Полные переводы на английский и французский языки размещены в отдельных разделах книги, что позволяет сохранить компактный формат однотомника и одновременно сделать книгу доступной для широкой международной аудитории.

Такое многоязычное оформление не только усиливает художественное восприятие текста, но и создает возможности для параллельного чтения, изучения языков, сравнительного анализа и глубокого культурного погружения.

Разныхас

Аргъау у поэзи. Уымæ гæсгæ абон дæр æнувыд дæн адæмон сфæлдыстадæй æмæ дарддæр дæр, мæ кармæ нæ кæсгæйæ, архайын адæмон сфæлдыстадæй.

Дзагуырты Губади

Ирон аргъæуттæ канд дзыхæйдзургæ сфæлдыстады уацмыстæ не сты – уыдон сты ирон адæмы удварны айдæн, кæцыты ирдæй зынынц рагон царды æгъдæуттæ, хорз æмæ æвзæр, хистæрæн кад кæнын, сæрибардзинадмæ тырнын, нæ фыдæлты хъару, намыс æмæ куырыхондзинад. Аргъæуттæй нæм хъуысынц нæ рагфыдæлты хъæлæстæ æнусты сæрты, уынæм сæ фыдæлтыккон хæхтæ æмæ быдырты фыдæвзарæнтæ.

Ацы чиныгмæ цы аргъæуттæ æрцыд хаст, уыдон лæмбынæг æвзæрст æмæ цæттæгонд æрцыдысты чиныгкæсджыты ног фæлтæртæн. Уыдонæй иуæй-иутæ зындгонд сты æндæр æмæ æндæр вариантты, æмæ уый хъæндзинад нæу, фæлæ – хъæздыгдзинад. Алы аргъау дæр йæхи цардæй царди: алкæцы хъæу, алкæцы бинонтæ дæр ын хастой йæ мидисмæ сæхи тæфаг.

Ирон аргъæуттæ æндæр æвзæгтæм тæлмацгæнгæйæ, мах архайдтам, алы аргъауæн дæр йæ комулæфт бахъахъхъæнын, йæ уидæгтæй йæ ма фæхицæн кæнын, афтæмæй йæ нырыккон чиныгкæсæджы размæ рахæссын æнцонæмбарæн æмæ æнцонвадатæй.

Ирон аргъæуттæ традицион æгъдауæй дихгонд цæуынц æртæ къордыл: цæрæгойты, цардуагон æмæ алæмæттаг аргъæуттæ. Аргъæуттæ нæ ахонынц дисæгты дунемæ, уæйгуыты æмæ кæлæнгæнджыты дунемæ. Цардуагон аргъæуттæ æххæст сты худæджы хабæрттæй, цырддзастдзинадæй, фердæхтдзинадæй. Цæрæгойты аргъæутты сырдтæ æвдыст вæййынц адæймæгты хуызы. Ахæм аргъæуттæн сæ мидис вæййы аллегорион.

Ис ахæм сæрмагонд æууæлтæ, кæцыты руаджы æнцонæй базонæн вæййы ирон аргъауы традицийæн. Уый у таурæгъы архаикон стиль: мелодикон ныхас, фæлхатгонд дзырдбæстытæ, аргъæуы архайды райдайæн æмæ кæрон æнцонтæй базонын. Аргъæутты хъайтартæ алы хатт æппæтæй æххæст нæ вæййынц, фæлæ сын зындзинæдтæ æмæ фæлварæнтæ зондзонæн свæйынц. Зæгъæн ис, алы таурæгъы дæр рæстдзинады темæ æмæ ныхасы стыр тых хъуысы. Ирон таурæгъы сиу сты индоевропæйаг уидæгтæ кавказаг иугъæдондзинадимæ æмæ сæ равзæрд, æмбал кæмæн нæй, ахæм культурон нывæц.

Ацы чиныг арæзт æрцыд алкæцы кары адæймæгтæн дæр, хуымæтæг ныхасы рæсугъддзинад, адæмы мысынады тых æмæ традицийы арфад бамбарын кæй фæнды, уыдонæн. Чиныг иу кæны фæлтæрты, æххуыс кæны культурæ бахъахъ-хъæнынæн ацы ивгæ дунейы.

Аргъæуттæ бахъахъхъæнын нысан кæны адæмы хъæлæс бахъахъхъæнын. Макуы бамынæг уæд уыцы хъæлæс!

Ацы рауагъд æнцой кæны зынгæ ирон фольклорист Дзагурты Григорий Алексийы фырты классикон куыстыл, кæцы фыццаг хатт мыхуыры рацыд 1904-æм азы. Текст бахъахъхъæдта стилистикон æууæлтæ, ныхасы здæхтытæ æмæ экспрессивон формæтæ, кæцытæ характерон сты 20-æм æнусы райдайæны ныхасæн. Уый руаджы хъуысы дуджы комулæфт æмæ æцæг хъæлæс.

Æмбырдгондмæ бацыдысты ирон адæмон аргъæуттæ æртæ æвзагыл: уырыссаг, англисаг æмæ французаг. Сæйраг хай æвдыст цæуы уырыссаг æвзагыл, коммуникацийы æхсæнадæмон æвзæгтæй иу æмæ нырыккон кæсæгæн ахсджиаг культурон медиатор. Æххæст тæлмацтæ англисаг æмæ францаг æвзæгтæм æвæрд сты чиныджы хицæн хайæдты, уый фадат дæтты иутомон рауагъды компакт формат бахъахъхъæнынæн æмæ уыцы иу рæстæг чиныг æнцонвадат кæнынæн уæрæх дунеон аудиторийæн.

Ацы бирææвзагон дизайн æрмæст тексты аивадон æнкъарæн нæ фæбæрзонддæр кæны, фæлæ ма параллелон кæсынæн, æвзаг ахуыр кæнынæн, абæрæггæнæн анализæн æмæ арф культурон ныгъуылынæн фадæттæ аразы.

(ирон. диал.)

РАЗДЗУРД

Дигорон æма ирон аргъæуттæ хумæтæг, цъухæй цъухмæ дзоргæ радзурдтæ нæ «нцæ, фал æнцæ дигорон æма ирон адæни уодварни айдæнæ, æма си бæлвурдæй уинæн нæ рагон царди фæтгитæ, намус, хуарз æма лæгъуз ци æй, хестæртæн, ниййергутæн кадæ кæнуни æгъдау, сæребарæмæ турнунадæ. Æностæй нæмæ игъусуй нæ рагфиддæлти фастæгадæ, курхондзийнадæ.

Аци киунугæмæ ци аргъæуттæ хаст æрцудæнцæ, уонæбæл арæхстгай бакустан, цæмæй нæуæг фæлтæртæ сæ хæццæ базонгæ уонцæ. Сæ еуeтæ æнцæ цалдæр хуземи, æма е аййепдзийнадæ нæ «й, фал гъæздугдзийнади бæрæггæнæн, уомæн, æма си алли радзурд дæр æййевгæ цудæй: еу дзорæгæй – иннемæ, еу гъæуæй – иннемæ. Мах байархайдтан, цæмæй, иннæ æвзæгтæтмæ тæлмац гæнгæй, багъæуай кæнæн аргъауæн æ коми тулфæ, уæдта ма, уой хæццæ, æ бундор, уедæгтæ, цæмæй нури доги кæсæгæн æнцон лæдæрæн уа.

Дигорон æма ирон аргъæуттæ традицимæ гæсгæ дехгонд цæунцæ æртæ къуаребæл: цæрæгойтæбæл, царди уагæбæл æма алæмæттаг, тæмæссаг аргъæуттæ. Алæмæттаг аргъæуттæ кæсæги равзурун кæнунцæ дзинти, уæйгути, «уодæгас» дзаумæутти, дессаги æнхуси дуйнейти. Цардуагон аргъæуттæ æнцæ игъæлдзæг, уинæн си архайгути сæрæндзийнадæ, уаги æууæлтæмæ цæстæдард. Цæрæгойтæбæл аргъæутти сирдтæ æвдист цæунцæ адæни уагæбæл, æма си еци аллегорий фæрци фæууй моралон хатдзæг.

Дигорон, ирон аргъæуттæн ес сæхе, хехуз, æнцон базонæн традици – дзурди архаикон уагæ: æ мелодикæ, еу аргъауæй иннемæ – еци-еу «формулитæ», æнцон базонæн райдайæн æма кæрон. Аргъæутти архайгутæ алкæд алцæмæй æнхæст, æнаййепп нæ фæуунцæ, фал зиндзийнæдтæ, фæлварæнтæ бавзаргæй, исунцæ курхон, фастæг. Ефстагæй уæлдай, алли аргъауи дæр ес рæстдзийнади темæ, игъусуй си дзурди егъау ауæ. Дигорон, ирон тауæрæгъи исеу æнцæ рагдогон индоевропаг уедæгтæ æма кавказаг сорæттæ, æма си рауадæй хехуз культурон нивтæ.

Аци киунугæ æй алли кари адæнæн – хумæтæг дзурди рæсугъддзийнадæ банкъарун, адæни имисуйнади тухæ, традиций æрфæ балæдæрун ке фæндуй, уонæн. Киунугæ еу кæнуй фæлтæртæ, устур æнхус æй нури æййевгæ дуйней культурæ багъæуай кæнуни гъуддаги.

Аргъæутти багъæуай нисан кæнуй адæнихатти гъæлæс багъæуай кæнун. Æма макæд баминæг уæд еци гъæлæс.

Аци киунугæ æнцойнæ кæнуй дигорон, ирон адæмон исфæлдистадæ æскъуæлхт æмбурдгæнæг, æртасæг Дзагурти Губади Алексеййи фурти классикон кусти бундорбæл, кæци мухури рацудæй 1910 анзи. Аргъæутти гъæуайгонд æрцудæнцæ ХХ æноси уруссаг æвзаги стилистикон хецæндзийнæдтæ, æвзаги аййев æздæхтæ, конструкцитæ, еци доги азæлд æма оригинали мон.

Аци æмбурдгондмæ бацудæнцæ дигорон, ирон адæмон аргъæуттæ æртæ æвзагебæл – уруссаг, англисаг, французаг. Сæйраг хай æй уруссаг æвзагбæл – æхсæнадæмон æвзæгтæй еуебæл – ахсгиаг культурон мийнæвар нури доги киунугæкæсæгæн. Англисаг æма французаг æвзæгтæмæ æнхæст тæлмацтæ æнцæ уæлæнхасæнти, уой фæрци ес равгæ киунугæ еу томæй рауадзун, æма æнцонæй хъæртдзæнæй уæрæх æхсæнадæмон аудиторимæ.

Киунуги берæвзагон арæзт аййевадон æнкъарæнтæ бæрзонддæр кæнунæн æй хуарз мадзал, уæдта ма, уомæй уæлдай, текстти параллелон каст устур пайда æй æвзаг ахур кæнуни, рабаргæ æртасуни гъуддæгти æма æй хуарз фадуат киунугæкæсæгæн арф культурон æнкъарæнти ранигъулунæн.

(дигор. диал.)

Сказки на русском языке

Сказки о животных

Лиса и лисенок

Лиса с лисенком лежали на вершине горы Кариу и смотрели оттуда, как на Муртазатинской низине горит трава. Лиса делает вид, будто греется, а лисенок спрашивает ее:

– Что это ты делаешь?

– Вон на Муртазатинской низине горит трава, а я греюсь от его огня.

Вдруг лисенок, лежавший рядом с ней, подскочил и упал навзничь.

– Что с тобой такое? – спрашивает перепуганная лиса.

Он отвечает:

– От этого костра упала на меня искра!

Лиса только и сказала:

– Недаром говорят люди: «Лисенок более лжив, чем сама лиса».

Медведь, волк и лиса

Лиса, волк и медведь были друзьями. У них было четыре хлеба. На каждого приходилось по одному хлебу, и один оставался лишним.

Призадумались они, что делать им с этим лишним хлебом.

Медведь, как самый сильный, сказал:

– На каждого из нас приходится по хлебу. Пусть четвертый достанется тому, кому приснится самый чудесный сон.

На этом они и сошлись.

Наступила ночь, и они легли спать. Утром встали, и медведь предложил друзьям рассказать, кому какой сон приснился. Волк и лиса говорят медведю:

– Ты – старший, скажи первый, какой ты сам видел сон. Медведь стал рассказывать:

– Во сне я оказался на пчельнике среди сапеток1, полных меда, и давай есть на выбор самый белый мед, наелся этого меда до отвала!

– Ну, а ты что видел во сне? – спрашивают медведь и лиса волка.

Я оказался во сне в хлеву с ягнятами, – говорит волк. – Прогуливался между ними то в одну, го в другую сторону, отрывал у ягнят курдюки и поедал их. И вот теперь от пресыщения изнемогаю. – Ну, а тебе, лиса, что приснилось, какой сон ты видела?

– А что я могла видеть во сне? – говорит лиса. – Смотрела я на вас и, когда увидела как один поедает мед, а другой – курдюки ягнят, то не смогла спать. Сон уже не брал меня, и я съела лишний хлеб.

Медведь рассвирепел и говорит:

– В таком случае и эти три хлеба не будем делить поровну.

– А как мы их будем есть? – спрашивают волк и лиса.

– А вот так, – говорит медведь. – Пусть каждый из нас расскажет, как он пьянеет, и тому из нас, кто пьянеет скорее, дадим все три хлеба.

– Пусть будет так, как ты говоришь, – отвечают волк и лиса, – но ты, медведь, старший, расскажи ты первый, как и от чего ты пьянеешь.

Медведь стал рассказывать:

– Как только заквашивают сусло и оно начинает бродить да пузырьками подниматься на поверхность, так арачный дух закваски ударяет мне в голову, и я сразу же пьянею.

– Ну, волк, а теперь ты, – говорят медведь и лиса волку.

– Как только перебродившее арачное сусло наливают в котлы и ставят на огонь, чтобы уже гнать араку, и как только из трубы начинает выходить арачный дух, он ударяет мне в голову, и я уже пьянею.

Ничего не промолвив, лиса быстро вскочила на ноги, затряслась и упала без чувств.

Медведь и волк перепугались, бросились к ней и спрашивают:

– Что с тобой случилось?

Смочили ей горло водой. Прошло много времени, а лиса все лежит без чувств. Наконец она пришла в себя. Медведь и волк тревожно ее спрашивают:

– Что, лиса, с тобой случилось?

– От ваших разговоров о пьянстве я опьянела! – слабым голосом отвечает им лиса.

И все три хлеба достались лисе.

Состарившийся кот

Когда кот состарился и не мог уже ловить мышей, он сказал ласке:

– Ласка, я нуждаюсь в твоей помощи.

– Какой же помощи ты хочешь от меня? – спрашивает ласка.

– Ты видишь сама, что я уже не могу даже сойти с места, – говорит кот, – силы покинули меня. Поэтому, прошу тебя, извести мышей, которые еще остались, что я состарился и собираюсь совершить паломничество в Мекку, чтобы сделаться хаджи. В свое время я у них погубил у кого отца, у кого мать, у кого бабушку, а у кого – даже все потомство. И я хочу, чтобы они посетили меня и простили мне причиненное им зло.

Ласка согласилась передать мышам эту просьбу. Она явилась к мышам и рассказала им о желании кота. Но мыши сказали:

– Нас немного спаслось от него, а теперь он задумал извести наш род окончательно. Мы боимся даже подойти к нему: он погубит и нас, избежавших его когтей.

Возвратилась ласка к коту и передала ему ответ мышей. Кот заплакал так, как может заплакать старик со слабым сердцем, и стал причитать:

– Почему же мне, ставшему на путь божий, нет доверия даже в моей старости?

И он еще раз послал ласку к мышам с просьбой убедить их, чтобы они поверили ему.

Снова явилась ласка к мышам и начала упрашивать, чтобы они поверили коту, который уже состарился и обращается к ним с просьбой о прощении. Наконец, она уговорила их, и они сказали:

– А куда же мы должны прийти?

– Об этом я спрошу самого кота, – ответила ласка.

Она передала коту слова мышей, и тот с печальным видом, как будто слова еле выходили из его горла, сказал ей:

– Ну, пусть соберутся на каком-нибудь ровном месте, на току каком-нибудь. А я тоже приду туда.

Ласка вернулась к мышам с этой новостью:

– Кот желает, чтобы вы собрались на каком-нибудь ровном месте.

– Пойдемте, – сказали мыши, еще уцелевшие от когтей кота.

Они двинулись в путь, а ласка выступает впереди. Так и пришли на ровный ток на окраине аула. На току они застали кота. Ласка расставила мышей кругом, а затем обратилась к коту:

– Ну вот, кот, мыши собрались. Старый кот поднял голову и спрашивает:

– Все ли собрались?

– Все, – отвечает ему ласка. – Мы готовы. Тогда кот обратился к мышам с такой речью:

– Я уже состарился и хочу отправиться в Мекку, чтобы покаяться в своих грехах и преступлениях и сделаться хаджи. Пусть же те из вас, у кого я погубил мать или отца, сегодня простят меня.

Бедняжки-мыши, услышав такие приятные слова, развесили уши.

А кот обращается к ласке:

– Ласка, где ты? Следи хорошенько, никого не выпускай! Вскочил кот на ноги, уже вовсе не старый, и перебил на месте всех бедных мышей, явившихся к нему по его желанию.

Баран и заяц

Давным-давно жил один баран. Он изнемог от несчастий и бед своей жизни. Сердце его изныло, и он сказал себе так:

– В какую сторону направить мне свой путь, как избавиться мне от несчастной своей жизни? Была не была, отправлюсь повидать свет, быть может, мне улыбнется удача, и я найду свое счастье.

Сказал и выступил в путь-дорогу. Покинув свою родину, он шел все вперед и вперед. Через некоторое время дошел он до развилки трех дорог и засомневался, по какой же дороге ему идти. Стал он искать, у кого бы спросить совета. Смотрит – вдруг рядом с ним появился заяц. Баран испугался и ошалело уставился на него.

– Что с тобой случилось, баран? – спрашивает заяц. – Что ты стоишь, подобно истукану?

– Я не знаю, куда мне идти, – говорит баран. – Скажи, по какой дороге мне лучше держать путь?

А заяц ему отвечает так:

– Если ты пойдешь по средней дороге, то тебя ожидает нож. Пойдешь по правой дороге – и былинки не сорвешь, как тебя задерет волк. Если же пойдешь по левой дороге, то попадешь ты в руки фарсаглага2. До конца твоей жизни он будет тебя стричь и твоей шерстью выплачивать алдару свою подать. Если же шерсти не хватит на уплату, то он заплатит твоей тушей да прибавит к ней еще и твою шкуру.

Баран долго раздумывал, потом говорит себе:

– Надо мне идти по левой дороге. Все равно и там, и там меня ожидает смерть, но шерсти моей хватит все-таки на долгое время.

И пошел баран дальше по левой дороге.

О лисе и перепелке

Каждый исповедует какую-либо одну религию. Узнала про это лиса и призадумалась.

– Ах, боже мой, – говорит она, – люди исповедуют свою религию; надо бы и мне на старости лет выбрать какую-нибудь веру.

Решила она сделаться хаджи3; взобралась на курган и принялась совершать намаз.

Слух о том, что лиса отправляется в Мекку, чтобы сделаться хаджи, дошел и до перепелки. Ей тоже захотелось отправиться в Мекку вместе с лисой, и решила она просить ее, чтобы та взяла ее с собой.

Однажды утром, когда лиса совершала утренний намаз, перепелка подошла к ней поближе и обращается с приветствием:

– Эй, лиса, салам алейкум!

– Алейкум салам, перепелка! – отвечает ей лиса. – В добрый час да будет твой приход! Что тебе надо, зачем ты пришла?

Перепелка говорит ей:

– Прошел слух, что ты отправляешься в Мекку. Прошу тебя, возьми и меня с собой.

– Благодарение Богу, – говорит лиса, – я возьму тебя с собой, но прежде ты меня накорми, потому что я сильно проголодалась.

– Я накормлю тебя, – отвечает перепелка. – Иди только следом за мной.

Пошла лиса следом за перепелкой по горной тропинке, подобной той, какие есть у нас в горах Дигории; шла-шла, наконец перепелка говорит лисе:

– Теперь притаись у тропинки, чтобы тебя не видно было, и следи за мной.

Лиса притаилась, наблюдает и видит, что идет по тропинке женщина, несет завтрак своему косарю. Перепелка притворилась, будто она хромая и будто бы крыло у нее перебито, и, прихрамывая, заковыляла мимо женщины.

Увидела женщина хромую перепелку, обрадовалась и говорит:

– Вот попалась чудесная перепелка на забаву малышу нашему!

Хотела она поймать ее, да не смогла: в руках у нее был завтрак для косаря – лепешки с сыром в деревянной тарелке и брага в ведре. Она положила тарелку на землю и попыталась схватить перепелку – не получилось. Тарелка с пирогами осталась далеко позади. Лиса подбежала к тарелке и все пироги съела. А перепелка уходит все дальше и дальше и уводит за собой женщину. Испугалась женщина, что перепелка может совсем уйти, бросила она на тропинке и ведро с брагой. Лиса подбежала и к ведру, вылакала из него всю брагу. Когда перепелка убедилась, что лиса насытилась, она вспорхнула и улетела. Осталась женщина ни с чем; подбежала она к своей тарелке и ведру, но ни сырных пирогов, ни браги там уже не оказалось. Горько заплакала женщина:

– Остался мой косарь голодным, без еды!

На другое утро перепелка решила снова встретиться с лисой и спросить ее, когда же они выступят в путь-дорогу.

Она застала лису на том же кургане, где та совершала намаз, и говорит:

– Эй, лиса, салам алейкум!

– Алейкум салам, друг мой! – отвечает ей лиса. – Мы совершим паломничество в Мекку, чтобы сделаться хаджи. Я была голодная, ты накормила меня, а теперь, – говорит она, – сделай так, чтобы я посмеялась вдоволь, умори меня смехом!

– Хорошо, – говорит ей перепелка, – следуй только за мной, и я уморю тебя смехом!

Отправились они в дорогу, перепелка впереди, а лиса следом за ней. Через некоторое время они увидели мужа и жену, которые молотили хлеб на току; незаметно подошли к ним. Перепелка говорит лисе:

– Притаись за соломой так, чтобы тебя не видно было, и наблюдай оттуда!

Лиса притаилась и смотрит, а перепелка подлетела и села на рог крайнего быка, молотящего зерно. Увидев перепелку, муж говорит жене:

– Тихо, тихо, сейчас я ее убью!

Схватил он дубину и размахнулся ею, чтобы ударить перепелку, но та успела вспорхнуть и перелетела на голову жены. Он же ударом дубины разбил рог своего крайнего быка.

Муж увидел перепелку на голове своей жены, сказал: «Тише, тише, хозяйка» и, размахнувшись, ударил по голове жену. Та свалилась, как сноп, а перепелка успела вспорхнуть и улетела.

Лиса же, видевшая все из своего укрытия, от смеха каталась по земле на животе, хохотала до боли в кишках.

На следующее утро перепелка нашла лису на том же кургане, где она молилась, и обращается к ней:

– Эй, салам алейкум, лиса!

– Эй, алейкум салам, друг мой перепелка, – отвечает ей лиса. – Богом клянусь тебе, скоро мы вместе отправимся в паломничество, но прежде ты должна исполнить еще одно мое желание: напугай меня, заставь меня испытать страх!

– Я боюсь тебе это будет неприятно, – говорит озадаченная перепелка.

– Не будет, – говорит лиса. – Прошу тебя, напугай меня так, чтобы я испытала страх!