Путешествие длиною в жизнь

После рождения Дзюнека в семье стало шесть ртов, которые нужно было как-то кормить, и тот небольшой клочок земли, которым владела семья, просто не мог прокормить нас, корову, свиней, кур и гусей. Отец мечтал найти для нас какой-нибудь больший участок земли и с этой целью просматривал все газеты, какие только ему попадались. И однажды, в одной из газет он нашёл, то, что искал. Он вскочил из-за стола и закричал: «Каролина, смотри что я нашёл! Продаётся земля, правда, далеко на западе, но я должен поехать и посмотреть.» Итак, отец принял решение, и уже на следующий день был готов отправиться в путь. Мама приготовила ему свёрток с едой в дорогу, а отец взял своего верного друга, тяжёлую и прочную трость, которую он когда-то самолично вырезал из дуба. Эту трость он всегда брал с собой, если ему приходилось уходить далеко от дома. Он сказал жене, что, вероятно, ему понадобится целая неделя, чтобы съездить туда и вернуться обратно и что ждать его надо, в такой-то день. Мы все попрощались с папой и пожелали ему успеха.

Время пролетело быстро и в назначенный день приезда отца мама приготовила побольше еды, и объявила, что сегодня папа будет дома. День подходил к концу, мы сидим за столом, и вдруг слышим быстрые короткие шаги где-то далеко, и я говорю: «Тато идет» (мы всегда так звали отца). Отец вошёл в дом, сел за стол и, не успевая до конца пережёвывать еду, рассказал нам, что внёс залог на 5 гектаров земли, что земля представляла собой единое целое, и весь участок был ровный, как стол. На краю нашей будущей земли протекает речка, а до деревни около полутора километров. Деревня называется Семигинов, а ближайший город Стрый расположен примерно в 15 км.

Пока отец увлечённо рассказывал нам о земле, мама становилась всё грустнее и грустнее. Она осознала, что если мы переедем туда, ей придётся расстаться со своей матерью, нашей бабушкой, к которой она была очень привязана. На следующий день наша мама пошла к бабушке, и со слезами на глазах рассказала ей новость о купленной отцом далеко отсюда земле. Бабушка выслушала её и сказала: «Карола, дитя моё, Болеслав знает, что он делает. Тебе и всем вам станет гораздо лучше, если у вас появится много своей земли – вам больше не будет угрожать голод. А когда вы переедете на новое место и обживётесь там, я попрошу Виктора отвезти меня, чтобы навестить вас всех, и мы снова увидимся». После разговора с бабушкой мама немного повеселела. Отец тем временем сообщил соседям, что у него есть земля на продажу и дом. Петронела выкупила себе участок, который она когда-то подарила молодым в качестве свадебного подарка и на котором был построен наш дом. Немецкая семья купила наш новый дом, построенный отцом в 1933 году, хозяин собирался разобрать его и собрать на своей территории. Землю, где был наш огород купили соседи, им нужно было только сдвинуть границу, и всё. Таким образом, основные вопросы перед переездом были решены.

Из-за переезда на новое место жительство, я закончил всего три класса в Горохолине. При подготовке к переезду большинство наименее ценных вещей были проданы или просто оставлены. Когда все наконец было готово, отец нанял три телеги с лошадьми. Первая телега была загружена постельным бельём и мягкими вещами и трое из нас должны были ехать на ней. На вторую телегу погрузили всю имеющуюся мебель, а третья телега была загружена хобби отца – ульями. У отца было 48 пчелиных семей, и вся телега была заставлена пчелиными домиками. И вот, в одно раннее утро, когда вся подготовка к отъезду была завершена, а телеги были загружены домашним скарбом, процессия медленно двинулась от нашего дома через сад бабушки. Когда мы поравнялись с её домом, повозки остановились, и все пошли в дом попрощаться с бабушкой, которую мы очень любили. Бабушка сидела на стуле с чуть повёрнутой в сторону больной ногой. Мы по очереди подходили к бабушке и целовали её в щёку. Последней была мама. Она громко плакала, обнимала бабушку и осыпала её поцелуями вперемешку со слезами. Отец не мог спокойно смотреть на мамино горе и постарался поскорее прекратить это. Затем он сам поцеловал бабушку, и мы все вышли из дома. Бабушка, должно быть, была сильным человеком, она не плакала во время прощания и пообещала, что однажды обязательно навестит нас.

Мы разместились на повозках и телеги, поскрипывая, покатились в неизвестность. Мама и Вандзя сидели на средней повозке. Мама была в положении, поэтому нашим питанием в пути в основном занималась Вандзя. Мама хорошо подготовилась к путешествию. В дорогу она заготовила сладкое молоко, простоквашу, творог, домашний хлеб. Всё это быстро доставалось на каждой остановке и пока лошадям давали их корм, мы ели свою еду. Путешествие продвигалось медленно. Весь день мы наслаждались прекрасной погодой. Это была ранняя осень, люди собирали урожай пшеницы, овса и выкапывали картофель. Ребятишки жгли костры, в которых сжигали сорняки и пекли картошку. Многие пели во время работы, что было обычным для фермеров. В основном это были местные и национальные песни – баллады. К вечеру мы добрались до города под названием Болехов, где и заночевали.

Это было моё первое путешествие так далеко от дома. И, хотя, в настоящий момент у нас не было дома, где-то на западе нас ждала своя земля. Мы добрались до города и расположились со своими повозками на большом дворе. Мне сказали, что это рыночная площадь, куда каждый понедельник люди привозят свои товары и скот на продажу, а затем всю неделю площадь пустует. Мы что-то поели и приготовились ко сну. Все эти новые дневные впечатления, яркие звёзды на чёрном осеннем небе и свежий воздух будоражили меня, но вскоре усталость взяла своё, и я заснул. Как мне показалось, длился мой сон совсем недолго.

Утром нас разбудили очень рано, покормили и сказали, что сегодня надо будет ехать по возможности быстрее. Расстояние до следующего города больше, чем было до этого, и желательно, чтобы мы добрались туда до наступления ночи. День снова был прекрасным, ни единого облака, лошадь шла с ритмичным цоканьем. Я сидел на мягком постельном белье, но сидеть без движения было для меня очень утомительно. Бронек не проявлял особого интереса к простирающемуся перед нами ландшафту. Дзюнек, который был ещё моложе Бронека, тоже не особо смотрел по сторонам, да и вид этот на самом деле был слишком однообразным.

В середине дня мы остановились на обед, а возницы задали лошадям корм. Мама и Вандзя раздали нам нашу привычную еду: хлеб, с сытной простоквашей или творогом, по нашему выбору. Воду мы обычно брали из ближайшей реки или ручья, предварительно дав попробовать лошадям и, если они пили эту воду, то она и нам подходила. Когда с едой было покончено, возницы отвели лошадей к реке на водопой, после чего их запрягли в телеги, и мы снова отправились в путь. Я пытался идти с отцом и возницей, но мне казалось, они идут слишком медленно, что утомляло меня, поэтому я предпочёл ехать в телеге. Когда солнце приблизилось к земле на горизонте была видна только тёмная полоса и ничего, что можно было бы распознать как здания или другие крупные строения. Дорога была пустая, никто не пытался обогнать нас, как это обычно было днём. Чтобы нас приободрить, старший возница громко сказал: «Дети не волнуйтесь, мы будем в городе через полчаса или около того».

Было около девяти часов, когда мы наконец добрались до города и въехали на большой пустой двор. Телеги снова припарковали рядом друг с другом. Нам показали, где находится туалет, а отец пошёл посмотреть, открыт ли магазин, где можно было бы купить что-нибудь на ужин. Ему удалось что-то добыть, нам дали поесть, и мы уснули. Помню, что спал я, как очень уставший человек после целого дня тяжёлой работы, а когда открыл глаза, было уже позднее утро. Мы снова поели, привели себя в порядок и телеги покатились дальше. Отец сказал нам, что мы близки к месту назначения. Покрытая гравием дорога вела через лес, который вскоре перешёл в кустарник. Я заметил, что не только мы, но и наши лошади устали. В конце леса мы повернули налево и вскоре увидели полосу пахотной земли, за которой стояли дома и сельскохозяйственные постройки. Перед нами была деревня, и отец сказал, что это и есть та самая деревня Семигинов, о которой он нам рассказывал. Дорога проходила через середину деревни. Слева от дороги возвышалась большая труба, и я спросил для чего она. Мне ответили, что это гожельня – винокуренный завод, где делают водку. Справа от нас за деревьями стояло похожее на дворец небольшое здание, сразу за которым располагался большой сад. Отец сказал, что наша земля немного дальше и поэтому нам предстояло проехать примерно ещё один километр. Вскоре дорога повернула направо, и мы подъехали к довольно крутому спуску. Все слезли с повозок, а возницы приладили к телегам заранее припасённые длинные деревянные брусья, которые не позволяли телегам разогнаться на извилистом спуске. Мы же дети побежали вниз босиком. Холм был покрыт невысокой травой – похоже это было место выпаса скота. Внизу проходила дорога, по которой должны были проехать наши телеги, а впереди на углу поля, начинавшегося прямо от холма, стоял одинокий дом. Когда телеги подъехали и поравнялись с нами, отец попросил возниц остановиться. Он указал на покрытое луговой травой поле, простирающееся прямо от места, где мы стояли на запад, и сказал, что эта трава не наша, но вся земля принадлежит нам. В этот момент, к нам подошел мужчина, который вышел из стоящего на поле дома, и начал что-то говорить. Видя, что мы его не понимаем, он закричал: «Jfsiek pudzi now w dyrdy». На его зов прибежал мальчик, который был чуть старше меня, и перевёл на польский язык то, что сказал его отец. Оказалось, наш новый сосед предложил нам комнату, чтобы мы могли спокойно пережить зиму, пока не построим собственное жильё. Отец с благодарностью принял предложение, повозки подъехали к дому, и мы вошли внутрь, где хозяин показал нам комнату. Мы перенесли все постельное белье, кухонную утварь и кое-какие личные вещи в нашу комнату, собрали и установили две кровати, а остальную мебель сложили у стены. Отец попросил возниц поставить ульи рядом с полем и открыл летки для пчёл, чтобы рано утром они смогли вылететь и сразу приступить к сбору мёда.

ГЛАВА 5

Первую неделю мы привыкали к новому месту. Фамилия хозяина, пустившего нас на постой, была Тандерис. Его жена была совершенно глухая. У них было трое детей: старший сын Ясик, за ним шли дочь Йозка и младшая Франя. Ясик был, вероятно, на несколько недель старше меня, Йозка была полной девочкой, а Франя, худенькая, примерно возраста Бронека. Мы начали ходить с ними в школу, которая была рядом с садом у поместья, которое мы проезжали. Школа была новой и в ней было несколько помещений. Дети примерно одинакового возраста находились в одном классе, а разные учителя приходили в этот класс преподавать свои предметы. Лишь для пения нас всех собирали вместе в общем помещении. Это происходило раз в неделю и только на этих занятиях я узнал, что все наши учителя – украинцы. Мы, дети колонистов, были довольно многочисленным меньшинством. Между детьми разных национальностей было много недопонимания и даже откровенной ненависти. Так как я жил вдали от деревни, мне удавалось сохранять нейтралитет, но дети других колонистов часто отчаянно дрались с местными деревенскими ребятами.

Во время Первой мировой войны многие добровольно шли в армию. В основном, это были одинокие молодые мужчина, и по завершении службы в армии они расселялись по всей территории недавно созданной Польши. Парни находили себе девушек, женились на них, а правительство давало им землю бесплатно. Таким образом молодые люди из разных частей Польши создавали смешанные семьи в поселениях, где жили колонисты из различных мест и разговаривали на разных языках. Это могли быть языки или наречия, на которых говорили в Силезии, Поможе (Поморье) или Мазурах (окрестности Варшавы). Язык нашего соседа, у которого мы остановились, был мазурским. Некоторые колонисты вообще не знали польского языка, а говорили на украинском, белорусском, литовском и даже немецком языках. Название деревни, рядом с которой мы поселились произошло из легенды. Однажды, где-то в 1927 году, после сильных проливных дождей в горах скопилось много воды, которая неожиданно хлынула на деревню, смывая целые дома, амбары, деревья и унося с собой людей. Одна семья потеряла семерых сыновей, и в память об этом событии деревню назвали Семигинов, что по-украински значит «семь мёртвых».

В школе я учился неплохо, потому что знал украинский язык. И лишь теперь я понял, какую глупость совершил, доверив в Горохолине своему другу решать за меня задачки по математике. Из-за этого мне пришлось долго навёрстывать, пока я наконец не освоил математику. Я закончил четвёртый класс, потом пятый, но затем началась война, и мы перестали ходить в школу – было слишком опасно отправлять детей в школу вместе с украинцами. Тогда много польских солдат погибли от рук украинцев, когда они возвращались домой после проигранной войны, много отцов и братьев не смогли добраться до своих домов.

Вскоре количество детей у нас в семье увеличилось. Появилась Сесия, родившаяся зимой в доме Тандериса. Мало того, нам пришлось делить комнату ещё и с козой, которая принесла двух очень милых козлят, а вдобавок ко всему, выяснилось, что наш хозяин страдает от туберкулёза, поэтому мама запретила нам трогать что-либо из хозяйских вещей, чтобы никто не заразился. Вот почему отец поторопился с постройкой временного жилья на своей земле несмотря на то, что вокруг ещё лежал снег. Когда мы наконец перебрались туда, снег уже начал таять, приближалась весна.