Лучший сюжет

Максим Бородин

Лучший сюжет

Глава I. Лучше десять дровосеков, чем сто оболдуев

Солнце раскалило мостовую, и даже слабый ветерок, казалось, пропал окончательно. Капельки пота стекали по лицу мальчугана, который, спотыкаясь, торопился перейти на другую сторону улицы. Дважды его чуть не сбила карета, трижды обругали извозчики, и ещё несколько раз он едва не выронил бумажки, которые нёс с собой.

Прорвавшись через все препятствия, парень резко свернул, пронёсся через двор и выбежал на небольшую площадь. Подбежав к деревянной доске с объявлениями, он сначала оглядел её, а потом сорвал несколько бумажек и приклеил свою. На ней красовался довольный мужчина с седой бородой, в очках и странноватой шляпе. А внизу – подпись:

«Аластар де Дома – гениальный писатель, иллюзионист и алхимик! Он посетит славный город Тарта, чтобы встретиться с читателями, обожателями и всеми, кто жаждет познать истину! Спешите!»

Убедившись, что листок крепко-накрепко прилип к доске, парень побежал дальше. Его заметили двое зевак, которые подошли прочитать, какую новую глупость решили поведать почтенным жителям Тарты. Высокий, с козлиной бородкой, пробежал глазами по тексту и недовольно фыркнул:

– Аластар де Дома? Никогда не слышал о таком писателе.

– Должно быть, ещё один самозванец, возомнивший себя гением, – ответил второй, снял круглую шляпу и почесал лысину. – Я ещё с детства знал, что лучше десять дровосеков, чем сотня оболдуев.

– И то верно. Слушай, жара такая, надо бы чего-нибудь выпить. Пойдём… я видел тут недалеко торговку!

Они ушли с площади и вскоре набрели на женщину, продававшую небольшие бутылочки с различными напитками.

– Скажите, пиво есть?

– Нету пива, – ответила торговка.

– Очень жаль. Ладно, давайте что есть…

Утолив жажду обычной водой, приятели решили пройтись по парку, в центре которого был маленький пруд. Лысый снова натянул на голову шляпу и принялся что-то рассказывать компаньону. Тот время от времени вставлял свои реплики.

– Так вот, тот дом, который построили твои ребята, я тебе хочу сказать, никуда не годится, – заключил лысый.

– Как это не годится? Отличный дом получился!

– Отличный – это да, но я же просил совершенно другое…

Они разгорячённо заспорили и присели на одну из лавок. Рядом с ними сидел мужчина, разглядывавший уток в пруду, и он показался им знакомым. Вдруг солнце ударило в глаза так резко и сильно, что оба невольно зажмурились. Когда они вновь открыли глаза, незнакомец уже сидел рядом с ними. Они смогли его как следует разглядеть, и первым опознал его козлобородый – это же человек с объявления!

– Позвольте представиться, Аластар де Дома, – улыбнулся старик.

– А как вы… мы же вас… – козлобородый растерянно теребил свою бороду.

– Я приехал сегодня утром и невольно подслушал ваш диалог на площади.

– Простите, мы, наверное, были несколько грубы, – замямлил лысый.

– Ах нет, я с вами согласен, но всё же рекомендую познакомиться с одним из моих последних романов. Уверяю, вам понравится, – он достал из небольшой сумочки две книги.

– Хорошо, спасибо…

Аластар де Дома поклонился, распрощался как со старыми друзьями и спокойно удалился по своим писательским делам.

– Жутковатый тип, – хмыкнул лысый, – но хоть книжки дал, будет чем растопить камин!

Они задорно засмеялись, но вдруг к ним подошли два стражника. Не представившись, они сразу изъяли книги, а после грубо повели куда-то обоих. Летний ветер вдруг усилился, гоня перед собой пыль и запах застоявшейся воды.

Тем временем Аластар де Дома снова подошёл к доске с объявлениями и покачал головой:

– Да, конечно, в жизни я значительно симпатичнее.

Вдруг его внимание привлекло одно из объявлений, на котором была изображена лютня. Рядом убористым почерком была сделана приписка: «Мастер-музыкант с золотой лютней готов делиться с каждым зрителем прекрасной музыкой забытых времён. Выступление сегодня! Билеты по баснословно низкой цене: 10 медяков. По всем вопросам обращаться в доходный дом господина Наркиса».

– Интересно, очень интересно. Золотая лютня… Хочу увидеть того, кто ныне владеет инструментом старика Вивадо, – пробормотал де Дома, тихо напевая какую-то мелодию, и быстро растворился в толпе.

******

Плотно пообедав, Велемир решил выбраться на улицу, чтобы прогуляться. Дневная жара постепенно спадала, и можно было посмотреть, что нового произошло в городе. На первый взгляд – всё как всегда: торговцы торговали, горожане возмущались ценами, а один крестьянин притащил на продажу даже молодого телёнка. Велемир заметил, что рядом с лавкой, где продавали рыбу, столпился народ, и краем уха услышал занимательный диалог:

– Ты, торгаш проклятый, не чувствуешь, что твоя рыба воняет?

– Это моя рыба воняет? – взвыл худущий продавец.

– Воняет!

– Я тебе дам воняет! – он схватил покупателя и принялся лупить его крупной тушей пескаря!

Люди вокруг то ли ликовали, то ли пытались их растащить – Велемир этого тау и не понял и пошёл дальше. С середины весны он не заходил к Павлу, да и кузнец, кажется, давно о нём не вспоминал. Павел не интересовался, как отец, и когда Велемир писал для Петро письмо, кузнец отказался даже передать «привет». Кроме того, историю про лютню пришлось изрядно подправить, убрав из неё всё самое интересное, включая имя её настоящего владельца.

Петро ответил лишь через месяц, поблагодарил за выполненную просьбу и посоветовал обратиться к одному человеку за небольшим вознаграждением. В общем, жизнь шла своим чередом, и теперь каждые три дня музыкант выступал в различных заведениях Тарты, зарабатывая себе имя. Слава его несколько тяготила, но, с другой стороны, многие корчмари кормили и поили бесплатно – а значит, можно было и потерпеть.

Но главный его работодатель был один – старик Наркис. Скряга ещё тот, целых три недели он торговался из-за своей доли, но в итоге сдался – по крайней мере, так казалось Велемиру. Правда, он забыл, что любой деловой человек видит свою выгоду за три кирпичных стены.

******

Наркис суетливо бегал от одного стола к другому, спрашивая у уважаемых гостей, всего ли им хватает и всем ли они довольны. Пришлось, правда, вывести нескольких особо буйных, но и те успели оставить достаточное количество серебряков, чтобы об этом не жалеть. Одно место – прямо у сцены – оставалось пустым. Его несколько раз начисто протёрли, поставили бутылку лучшего вина и всем помощникам строго-настрого приказали никого туда не сажать.

Едва Велемир вошёл в зал, его встретили бурными овациями. Он раскланялся, со всеми поздоровался и направился к сцене. Вдруг его остановил старик Наркис и зашептал:

– Погоди, погоди, сейчас придёт один человек, пока не начинай!

– Мы кого-то ждём?

– Конечно! Это большая честь для тебя!

Впрочем, тот самый гость не заставил себя долго ждать. Наркис мигом бросился ему навстречу, раскланялся и торжественно объявил:

– Судари и сударыни! Имею честь представить вам: мастера пера, великого учёного и автора самых удивительных книг нашего времени – Аластра де Дома!

Зрители восторженно захлопали, кто-то даже принялся свистеть. Де Дома раскланялся, поблагодарил всех и скромно уселся за свой столик. Наркис подбежал к Велемиру и махнул рукой: мол, можно начинать.

Тихо зазвучали струны, переливаясь под пальцами Велемира. Музыка была и весёлой, и грустной одновременно – задумчивая, немного мечтательная. Такие мелодии не нуждаются в словах – настоящий мастер передаёт даже скрытый смысл одним лишь инструментом. Де Дома внимательно слушал, но, когда все хлопали, демонстративно складывал руки на столе. Лишь через час он осушил один бокал вина; ему тут же подали чистый второй и снова наполнили. Почести были такие, словно в заведение пожаловал сам градоначальник.

Велемир, впрочем, не обращал на это внимания. В те моменты, когда он садился за золотую лютню, весь мир для него исчезал. Мыслями он уносился далеко-далеко: гулял по северным горам, нёсся по незнакомым морям и видел луга, недоступные человеческому взору. Но когда всё закончилось, аплодировал даже де Дома. Он подошёл к Велемиру и учтиво пригласил его за свой столик, что удивило музыканта: обычно люди подходили, чтобы выразить восторг, но не приглашали присоединиться.

– Признаться, я удивлён, очень удивлён, – заключил писатель.

– Спасибо, но, кажется, мы не знакомы.

– Я – Аластар де Дома, скромный писатель, – старик протянул ему руку.

Велемир пожал её и ощутил странную вибрацию внутри.

– А я…

– Не надо представляться. Вас зовут Велемир, и Вы – музыкант. Мне уже этого достаточно. Скажите одно: откуда у Вас золотая лютня, этот прекрасный инструмент мастера Вивадо?

– Она досталась мне по праву, от хорошего друга, – Велемира насторожило такое внимание к инструменту.

– Разумеется, чего это я. Впрочем, должен отметить – владеете Вы им превосходно. И ещё один нескромный вопрос: Вы когда-нибудь читали мои романы?

– Нет, признаться, я о Вас никогда не слышал. Я уже давно не читаю книг – некогда, работы много.

– И то верно! Но всё же рекомендую. Ведь мои сюжеты придумываю не я…

– А кто?

– Сама жизнь.

– Наверное, так говорят все писатели.

– А Вам откуда знать? – рассмеялся де Дома. – Кажется, Вы никогда не общались с писателями.

– Всякое в жизни бывало.

– Что ж, и то верно! Вы позволите, я закурю?

– Как Вам будет угодно, – но де Дома, словно и не ждал разрешения. Он достал большую трубку, плотно набил её табаком и выпустил большой клуб дыма. – Я Вам кое-что расскажу, но это будет большой секрет. Вы меня заинтересовали, очень заинтересовали. Скажите, что, если я сделаю Вас героем своего будущего романа?

– Меня? Слишком много чести для простого музыканта…

– Сударь, – рассмеялся де Дома и почесал бороду, – кажется, жизнь научила Вас действовать в стеснённых обстоятельствах. Я бы сказал больше: Вы зажаты в такие рамки, в которых любой другой растерялся бы. Пытаетесь отстраниться от мира, но посмотрите – всё равно жаждете внимания. Аккуратно ступаете по дороге жизни, будто вокруг одна трясина. Это удача или мастерство?

– Наверное, и то, и другое, – Велемир заказал себе скромный ужин и постепенно ощутил некоторое удовольствие от беседы. – И всё же Вы меня не убедили. У меня нет времени на долгие беседы, нет времени читать то, что Вы напишете, и нет желания потом оправдываться, что я совсем не тот человек, о котором Вы написали. А потом мы, наверное, поругаемся из-за денег, которые я с вас потребую, и начнётся эпоха вечной вражды.

– Какой изысканный полёт фантазии! – глаза де Дома недобро блеснули. – Нет, мне не нужны Ваши деньги. Даже Ваше согласие мне, наверное, не нужно. Скажу больше: это не для Вас, это для меня.

Каждый мой роман – история отдельного персонажа. Они едят, грешат, временами пьют и даже балагурят, а также стараются решить свои проблемы. Я, подобно художнику, со стороны лишь создаю условия, в которых им приходится действовать. В итоге получается увлекательная история о силе и слабости. Порой великие герои могут стать отъявленными негодяями, а негодяи… к сожалению, чаще всего так ими и остаются.

А тут, в славном городе Тарта, такой материал: солдат-недоучка, который пытается делать вид, что он музыкант, выпивоха и человек, который, как ни старался, так и не смог обрести покой. Обременённость долгами, дружба как обязанность и старые раны, словно проклятие, что преследует повсюду. Разве Вам уже не интересно?

Велемир внимательно взглянул на этого человека. Старик не отводил взгляд, но в его зелёных глазах невозможно было ничего прочитать. Он попыхивал трубкой, и принялся пить вино прямо из бутылки. Музыканту на мгновение показалось, будто этот человек знает о нём слишком много.

– Солдат?

– Не выбить из мужчины выправку, заработанную потом и кровью. Бояться не надо – всё, что я могу о Вас рассказать, это лишь результат пристального взгляда. К сожалению, Вас я не убедил, но, как было сказано ранее: мне не нужно ваше согласие. Пожалуйста, возьмите это, – он достал из своей сумки небольшую книжку. – Прочитайте её, быть может, вам понравится.

Он протянул ему тонкую книжицу в сером переплёте без названия, пожал руку и ушёл. Старик Наркис тут же подбежал к писателю, показательно расстроился, что тот уходит, и пожелал, чтобы такие гости бывали у него почаще. Де Дома похлопал его по плечу, что-то бросил в ответ и удалился. Наркис немедленно направился к Велемиру и засыпал его вопросами:

– О чём говорили, сударь? – он был неестественно приветлив.

– Да так, обсуждали сегодняшний вечер.

– Музыкант! Ты молодец! Такой гость пожаловал! Между прочим, весь высший свет Тарты зачитывается его романами. Сам я не читал, но мой племянник – ну, я про него рассказывал… тот, что управляющий у одного богатого человека – много о нём говорил. И знаешь, романы такие – аж за душу берут. Говорил, иногда читаешь – и будто про себя. Правда, писатель он жестокий…

– В каком смысле жестокий?

– Мало кто из его персонажей выживает. Гибнут все на пути к власти, богатству и всякому такому…

– В общем, как в жизни?

– Ну, вроде того. Так что, ещё что-нибудь от меня нужно?

– От тебя, Наркис, мне ничего не нужно, кроме денег.

– Какой ты алчный, Велемир! Будто я тебя хоть раз обижал?

– Нет, но всякое в жизни бывает.

– Вот знаешь, если бы ты был персонажем господина де Дома, тебя бы точно, как минимум, утопили!

– Хорошо, что я не люблю бульварные романы. И тебе, старик, не советую.

******

И тут и там уже практически неделю Велемир получал слухи о том, что где-нибудь с размахом принимают де Дома. Он уже успел познакомиться со всем высшим светом Тарты; осталось только увидеться с местным графом. «Странно, что это до сих пор не произошло», – думал музыкант, но мысли о де Дома скорее напрягали его, поэтому он старался не встречаться с теми, кто много про него говорил.

Благо, обычным горожанам не было дела до увлекательных романов, поэтому они обсуждали что угодно, но не их. В один из дней Велемир решил навестить Павла, от которого давненько не получал никаких вестей. Оказалось, что сын Петра весь в делах: ввязался в какой-то контракт с местной оружейной, и теперь ему чуть ли не ночами приходится ковать мечи и кинжалы. Его молодое лицо покраснело, глаза впали, и он выглядел усталым и измотанным.

– И что привело сюда известного музыканта? – ухмыльнулся Павел, окуная небольшой клинок в студеную воду.

– Не такой уж я и известный, хотя признаюсь, немного славы уже успел заработать.

– Как бы ты проблем не заработал, а не славы, – вытирая пот со лба, Павел, наверное, первый раз за день решил присесть. – Ты в курсе новостей?

– Что писатель приехал?

– Какой писатель? Нет, при чём тут какой-то писатель? Мне сегодня один мужик из оружейной поведал. Говорят, в городе завелись толи бандиты, толи не знаю кто…

– А разве для города это происшествие?

– Нет, если бы не одно обстоятельство, – он хмыкнул и постарался перейти на шёпот. – Говорят, работают они против маркиза Морозе.

– И что? – рассмеялся Велемир. – Кто это такой?

– Ты уже почти полгода живёшь в Тарте и до сих пор не знаешь ничего про него! – возмутился Павел. – Маркиз Морозе – это крайне уважаемый человек в этом городе, точнее, очень опасный воротила. Многие трактиры ему принадлежат, винные лавки платят дань, даже твой старикашка Наркис не исключение. В иные времена много кого успел на тот свет отправить..

– Теперь понятно, почему Наркис такой жадный…

– Так вот, эти самые ребята, которые появились в городе, расклеивают листовки и говорят, что пришли собирать с Морозе долги. Поэтому теперь он показывается на людях только с охраной; я знаю одного стражника, он рассказал, что маркиз очень боится.

– И что мне до проблем кого-то?

– Как это что? – Павел искренне удивился. – Ты меня спросил, что нового, я тебе и ответил.

– Да я думал, ты что-то интересное расскажешь…

Павел ничего не сказал, лишь недовольно посмотрел на музыканта и ушёл дальше шлифовать практически готовый клинок. Велемир решил немного пройтись по кузнице, посмотреть на маленькие ножи, что лежали в дальнем углу. Работа оказалась крайне добротной: тонкая огранка рукоятки, красивое ореховое дерево. Велемир со знанием дела взял один из них в руку и аккуратно поводил по воздуху. Но в итоге помрачнел, положил на место и решил попрощаться.

– Слушай, а где Пламен?

– Гуляет где-то. К сожалению, времени за ним следить у меня нет.

– Ладно, – музыкант крепко пожал руку кузнецу. – Я ещё вернусь.

– Буду ждать. Но погоди, ты всегда таскаешь её с собой? – он указал на лютню, висевшую у Велемира за спиной. – Зачем?

– Так надёжнее и спокойнее.

– Возможно…

******

Вечерело, но каменная кладка одной из центральных улиц была ещё так горяча, что, казалось, сандалии вот-вот расплавятся. Велемир не спеша шёл домой и вспомнил, что этот напыщенный писатель дал ему одну из своих книг, которую музыкант даже не открывал. Быть может, следовало почитать? Вдруг дед и вправду окажется талантливым. Потом были мысли о чём-то очень важном, но не слишком интересном.

Зайдя за угол одной из лавок, он почувствовал запах – то ли горелого, то ли жареного. Потом увидел столб дыма где-то левее и решил посмотреть, что же там происходит. Добравшись до источника пожара, он увидел, что горит небольшой, но складно сделанный двухэтажный домик. Пламя постепенно выжигало первый этаж, добираясь до второго; рядом метались люди, пытаясь добраться до главной двери, через огонь. Велемир обошёл горящий дом, осмотрел его и решил, что не его ума дело, да и не видел он, что ли, горящих домов?

И как только он собрался уходить, то заметил, как в одном из окон мелькнула фигура, пытавшаяся открыть дверь на балкон. Некто под капюшоном яростно бил в дверь, почти выломав её, но тут огонь добрался до крыши. Один из зевак обратил внимание на человека, не успевшего выбраться из дома, и попытался позвать на помощь.

– Люди добрые! Там человек! Спасите его!

– А чего сам не идёшь? – ответил ему Велемир.

– Мы спорить сейчас будем? Позови на помощь! – тот попытался убежать, но Велемир схватил его за шиворот.

– Так, держи это, – музыкант протянул лютню. – Если вдруг пропадёшь ты или она, я тебя найду, сожгу и прокляну, – глаза Велемира грозно блеснули. – А потом ещё раз сожгу!

Зевака испуганно взял в руки лютню и, похоже, боялся даже пошевелиться. Велемир бросился к дому, выбил дверь ногой и, закрывая рот рукой, устремился сквозь пожар. Его несколько раз обдало жаром, дым лез в глаза, и казалось, что вот-вот потеряет сознание. Первый этаж был практически уничтожен, языки пламени жадно грызли стены, и пол второго этажа начал рушиться. По остаткам лестницы Велемир устремился наверх, но, ворвавшись на второй этаж, никого не увидел.

Пробираясь вперёд и ощупывая пространство, он недалеко от остатков кровати нащупал сапог. Продвинувшись дальше, он добрался до ноги и плаща. Подхватил фигуру, вес которой показался необычайно лёгким, и едва добрался до двери, ведущей на балкон. Ногой выбил её и почувствовал, что сапоги начали сильно нагреваться. Велемир едва успел выскочить на балкон, как крыша с грохотом рухнула. В доме будто что-то взорвалось, и его отбросило волной на каменную мостовую. Сверху на него свалилась фигура в плаще.

Когда музыкант открыл глаза, над ним стоял тот самый зевака, который положил лютню на землю и старался потушить тлеющий сапог музыканта. Но тот, забыв о благодарности, резко вскочил и притянул к себе лютню, что лежала на земле:

– Ты совсем что ли?! – закричал он. – Знал бы, что это за инструмент!

– Сударь! Вы, между прочим, горели, а я сохранил её для вас!

– Спасибо, – он вздохнул и вытер сажу со лба, лишь в этот момент вспомнив о том, кого вытаскивал.

Плащ кое-где обгорел, каблуки были повреждены, но он заметил изящные ноги, наполовину скрытые тканью. Когда музыкант собрался с силами и потянулся, чтобы нащупать лицо, что-то резко впилось ему в бок. Это была нога, угодившая точно в ребро. Из-под плаща выглянула девушка. Её золотистые волосы прилипли к потной щеке, губы пересохли от жары, но глаза сверкали, как два красных рубина. Она вцепилась в Велемира и тихо зашептала:

– Спасите, пожалуйста, спасите. Охрана… – она попыталась отдышаться, но зрачки закатились, и, похоже, девушка потеряла сознание.

– Надо врача вызвать! – зевака попытался закричать, и музыканту пришлось заткнуть ему рот.

– Успокойся! Лучше помоги мне!

Вместе они оттащили девушку на противоположную сторону и усадили её на маленькую деревянную скамейку. Велемир отправил зеваку за водой и чистыми тряпками, всунув ему в руку серебряник. Тот удивился, но мигом помчался исполнять поручение. Вот только музыкант не собирался его дожидаться. Отдышавшись, он вновь подхватил девушку и потащил её вглубь лабиринта каменных домов Тарты. Тем временем на место прибыли стражники и какие-то люди в кожаных жилетах песчаного цвета. Они осматривали сгоревший дом, что-то записывали, а потом растворились во тьме.

Велемир, из последних сил добравшись до своей комнаты, втащил девушку внутрь, уложил её не на кровать, а на пол, и усталость, словно веками копившаяся, нахлынула на него. Сев на стул, он ещё раз взглянул на незнакомку. На ней была куртка из плотной ткани, маленькая сумка, пристёгнутая к бедру, и амулет в виде белки, лежавший на груди. Велемир даже на секунду забыл о лютне, но, вспомнив, принялся внимательно изучать инструмент – не пострадал ли. Благо, творение мастера Вивадо было не так-то просто повредить: лютня с честью выдержала испытание в виде странной девушки, которая словно принцесса из старой сказки свалилась на Велемира из горящей башни… невзрачного домика.

******

Наступила ночь. Музыкант тем временем протёр лицо девушки водой, переложил её на кровать. Подумал было накрыть одеялом, но передумал – вдруг ещё запачкает. Она не приходила в себя, лишь тяжело дышала, иногда постанывая во сне и покусывая губы. Он же, оглядевшись, вспомнил про книжку де Дома; ему вдруг захотелось всё же узнать, о чём она.

Отвернувшись от девушки, музыкант взял книгу в руки. Обычная такая книжка, не большая и не маленькая, в кожаной обложке бурого цвета; названия на ней почему-то не было. Но когда Велемир открыл её, то услышал лёгкий шорох, похожий на тихий шелест. Он резко оглянулся и в последний момент уклонился от ловкого выпада, который на него обрушился.

Перехватив девичью ногу, он рывком притянул её к себе, схватил за волосы и отбросил на пол. Она зашипела, но вставать не стала, лишь смотрела на него словно загнанная в угол кошка.

– И это благодарность? – музыкант был удивлён, но старался этого не показывать.

– Ты ждёшь от меня благодарности? – её рубиновые глаза блестели в свете свечи, едва освещавшей комнату. – Притащил неизвестно куда, желаешь воспользоваться?

– Нет, желаю, чтобы ты объяснила, что делала в том доме. И почему у тебя проблемы со стражей?

– Я не буду отвечать на твои вопросы, пока ты не принесёшь мне воды.

– Какое счастье, что она у меня тут, – он бросил ей кожаную флягу. – Так что, для начала представимся?

– Бригит, – чуть подумав, произнесла девушка. – А ты?

– Велемир, – музыкант устало вздохнул и зажёг ещё одну свечу.

Он посмотрел в окошко на восходящую полную луну и убрал книгу в карман своей куртки. Девушка тем временем аккуратно поднялась и села на кровать.

Музыкант поделился с незнакомкой остатками вяленого мяса, отдал ей два яблока – сморщенных, но сладких, – немного сыра и последний кувшин вина. Девушка наелась, щёки её порозовели, и, похоже, она была готова поговорить. Заметив стопку листов с нотами, она ехидно бросила:

– Я и не думала, что музыканты слыхали о храбрости. Мне всегда казалось, вы только петь о ней способны, – Бригит улыбнулась, как кошка.

– Ты хочешь меня задеть или отвлечь? Так или иначе, тебе это не удастся. Во-первых, что это был за дом? Что ты там делала и почему он загорелся?

– Как много вопросов, музыкант, – она повернулась к нему и продолжила полушёпотом. – Я не могу тебе всё рассказать, но это страшная история…

– Чем же она страшна?

– Я встречалась там, – девушка смутилась, – со своим любовником. Он богатый купец, который женат на вредной старухе. А я… просто хочу ни в чём себе не отказывать.

– Хорошо, ты встречалась с любовником. А пожар при чём?

– Как это при чём? Не знаю, когда у тебя последний раз была женщина, но пожар страсти способен на многое, – девушка расхохоталась.

– Не смешно, – Велемир устало протянул ноги. – Ты, наверное, мелкая воришка, которой просто не повезло. Влезла в чужой дом, быть может, прибила хозяина, захотела скрыть следы и устроила поджог. А он тебя переиграл…