Будни косморазведки

Ни корабля, ни маяка, ни даже обломков. Только странный скачок магнитного поля, будто что-то мигнуло и тут же исчезло.

Терн задумался.

По инструкции он должен был сообщить о находке старшему офицеру звена и ожидать подтверждения.

Но если это след тех самых «пропавших кораблей» – кто знает, не уйдёт ли сигнал, пока они будут совещаться?

– Разведчик тринадцать, – вновь подал голос Вейр. – Как у тебя дела, Терн?

– Всё спокойно, – ответил он после короткой паузы. – Просто астероиды, туманность, скука и кофе без вкуса.

– Не начинай философствовать. Держись ближе к остальным, а то опять уйдёшь в самовольную охоту. Конец связи.

– Как скажешь, командор тыла, – пробормотал Терн, отключая микрофон.

Он ещё несколько секунд смотрел на экран, потом решился.

– ИИ, построить курс на сектор 14–D, отметка 02. Без оповещения канала связи.

– Команда противоречит стандартным протоколам разведзвена. Подтвердите нарушение.

– Подтверждаю. Ставим флажок «инициатива сержанта».

ИИ коротко пискнул, и на навигационной схеме проложился новый вектор – тонкая голубая линия в глубь астероидного поля.

Разведчик лёг на курс.

Силовые поля корпуса зашипели, компенсируя гравитационные возмущения, и звёзды за иллюминатором медленно поплыли.

Через десять минут полёта Терн снова уловил аномалию.

На экране вспыхнул короткий импульс – на этот раз сильнее и ближе.

ИИ мгновенно отреагировал:

– Источник сигнала зафиксирован. Расстояние – 1,8 миллиона километров.

Тип сигнала – импульсный. Не соответствует стандартам флотской связи.

– Ну здравствуй, кто бы ты ни был, – тихо произнёс Терн.

Он переключил камеры на максимальное увеличение, и спустя несколько секунд на экране проступила тень.

Сначала – просто пятно. Потом очертания стали чётче: контуры обломков, изломанные конструкции… и что-то вроде эмблемы.

Терн наклонился ближе.

На корпусе, едва видимой серебряной краской, была выбита эмблема флота Альтаира.

Свой корабль. Один из пропавших разведчиков.

Но судя по состоянию корпуса, он не был уничтожен. Он просто… потух.

Никаких следов взрыва, никаких следов стрельбы.

Корабль словно застыл в пространстве – идеальный, целый, мёртвый.

– ИИ, – хрипло сказал Терн, – проверь энергетический фон вокруг объекта.

– Выполняю…

Предупреждение: зафиксировано слабое поле неизвестного типа.

Источник поля – не идентифицирован.

– Не нравится мне это, – прошептал Терн. – Совсем не нравится.

Он включил внешние прожекторы. Свет прорезал темноту и лег на корпус дрейфующего разведчика.

Камера передала чёткое изображение.

И вот тут Терн похолодел:

фонарь кабины корабля был цел… но за стеклом, неподвижно, сидел человек в скафандре.Сидел, как будто живой.

И глядел прямо в объектив.

Терн осторожно подвёл свой корабль к неподвижному корпусу дрейфующего разведчика.

Поверхность того была покрыта тёмными ожогами и следами микрометеоритных ударов. Обшивка местами расплавилась, но общее состояние казалось странно… целым. Как будто машину просто выключили посреди полёта.

– «Серафим-13» к неизвестному объекту. Попытка стыковки, – произнёс Терн формально, зная, что ответить ему никто не сможет.

Магнитные зацепы щёлкнули, корпус дрогнул – контакт. Герметизация прошла успешно, шлюзовые системы его разведчика отработали штатно.

Он проверил показания датчиков – радиационный фон в норме, давление ноль, остатки кислорода минимальны.

Живых нет.

Терн натянул шлем, включил внутреннее освещение и открыл люк переходного тоннеля. Воздух из его кабины втянулся с тихим свистом. Внутри погибшегоразведчика царила чернота.

Пучок фонаря высветил тесный кокпит. Пилот сидел в кресле, пристёгнутый ремнями.Шлем лопнул, стекло пошло трещинами, но выражение лица сквозь них ещё угадывалось – удивление и непонимание.

Никаких следов борьбы, ни крови, ни ожогов.

Он просто… остановился.

– Добрые Боги, – выдохнул Терн, приближаясь. – Что с тобой сделали?..Терн своим ключом открыл фонарь мертвого корабля—разведчика и наклонился внутрь кокпита.

На панели рядом с руками мёртвого пилота тускло мерцал световой индикатор.

Терн заметил небольшую трещину в панели. Осторожно выдернув пластину, он увидел внутри небольшой кристалл, заключённый в защитную оправу из прозрачного материала.

Символы Веганского флота сияли на его гранях.

– Так вот что ты здесь прятал, – пробормотал он. – Кристалл разведданных.

Он аккуратно вынул находку, поместил в контейнер и закрепил на груди скафандра.

Пальцы дрожали – не от страха, а от ощущения, что это слишком важно.

Слишком многое зависело от того, что хранилось внутри этой штуки.

Вдруг пульт его корабля ожил.

ИИ подал тревожный сигнал:

– Внимание. Внешние сигнатуры зафиксированы. Расстояние – 2200 километров. Несколько объектов класса «Корвет».

– Чёрт! – выругался Терн, резко обернувшись.

Он метнулся обратно к своему кораблю, активировал отсоединение.

Магнитные замки со щелчками отпали. Разведчик дрогнул и оттолкнулся от мёртвого корабля.

На тактическом экране вспыхнули четыре красные метки, быстро приближающиеся по сходящейся траектории.

ИИ сообщил ровно:

– Вероятность принадлежности к силам Вега – девяносто семь процентов.

– ИИ, прокладывай курс на точку выхода «Бета-17», – скомандовал Терн. – Полная тяга, боевой режим уклонения.

Двигатели загудели, корпус заскрипел под нагрузкой, и корабль рванул вперёд.Первые лучи вражеских орудий рассекли темноту – ослепительные сполохи пронеслись мимо.

– Связь со звеном «Север». Включить экстренный канал, – приказал Терн.

– Терн? – прорезался голос Мэйра. – Где тебя носит, лётчик чертова фортуны?!

– Нашёл свой разведчик, пилот мёртв. Забрал кристалл данных. За мной хвост – четыре корвета Вега.

– Принято. Мы тебя видим. «Север», прикрываем отход Терна.

На экране появились зелёные метки его товарищей.

Они пошли навстречу вражескому строю, как всегда – молча, без паники.

Двое развернулись фронтом и открыли огонь, создавая ложную цель, третий включил маскировку, чтобы вывести Терна из зоны атаки.

– Давай, сержант, – сказал Мэйр. – Главное – доставь данные. Понял?

– Понял.

Через минуту пространство вокруг вспыхнуло.

Один из корветов Вега, прорвавшись сквозь облако обломков, попал в «Серафим-2».

Корабль товарища ослепительно вспыхнул и исчез, даже не успев передать прощальный сигнал.

Через несколько секунд то же случилось и с «Серафим-1».

Терн стиснул зубы, взгляд застыл на экране.

Доставь данные. Любой ценой.

Он активировал систему подпространственного прыжка.

ИИ произнёс отсчёт – три, два, один…

Пространство сжалось в яркую линию, и мир вокруг исчез.

Последнее, что он увидел перед уходом – мёртвый корпус своего товарища, кружащийся в пустоте.

Прыжок закончился резким рывком.

Разведчик вывалился из подпространства, весь в мелких вибрациях, словно после затяжного падения. Системы мигали красным: перегрев стабилизаторов, повреждение правого крыла, потеря части обшивки кормы.

Но корабль – жив.

И Терн – жив.

Он глубоко вдохнул, с трудом отцепляя перчатки от ручек управления. Руки дрожали, мышцы ныли после получасового уклонения под перегрузками.

На лбу прилип пот, в шлеме пахло металлом и страхом.

– Здесь разведчик тринадцать, – прохрипел он в микрофон. – Запрашиваю экстренную стыковку. Нужна передача данных разведцентру. Код срочности – первый.

– Принято, тринадцатый, – ответил дежурный офицер связи на «Канопусе-22». – Стыковочная шахта «Бета-9» готова. Медслужба уже выехала.

– Медслужба не нужна, – выдохнул Терн. – Только командер-лейтенант Леонели.

Шлюз открылся. Воздух линкора ворвался в кабину – прохладный, с запахом озона и машинного масла.

Терн выбрался наружу, пошатываясь, но, несмотря на усталость, держался прямо.

На груди под броней скафандра поблёскивал контейнер с кристаллом.

Таура Леонели ждала его у шлюза.

Выглядела, как всегда, собранной – ровная осанка, холодный взгляд. Только пальцы на руке слегка дрожали, когда она увидела его.

– Вы живы, – сказала она. Без эмоций, но голос чуть дрогнул.

– Почти, – ответил Терн, снимая шлем. – Остальные… не вернулись.

Таура коротко кивнула.

– Данные?

Терн достал контейнер, передал ей.

– Был найден в кабине нашего разведчика. Пилот мёртв. Похоже, данные его последнего вылета.

– Сюда, – сказала она и направилась в центр анализа.

Помещение разведцентра больше напоминало капсулу – мягкий полумрак, голографические панели, запах нагретой электроники.

На центральном пульте стоял терминал декодирования.

Таура вставила кристалл в гнездо. Он вспыхнул мягким синим светом, и на экране возникла надпись:

«Запись №47. Пилот – капитан Орен Рийс. Флот Альтаира, разведзвено «Эхо»».

Изображение дрогнуло.

Появилась фигура пилота в кабине – тот самый, которого Терн видел мёртвым.

Он говорил быстро, с трудом переводя дыхание.

– …Мы нашли их, Таура. Флот Вега не наступает – он отступает. Они бросили ложный фронт.

Но за пределами сектора… – пилот вздрогнул, обернулся, – …что-то другое. Не корабли. Не люди.

Оно… забирает энергию. И память. Я едва ушёл. Если кто-то найдёт эту запись – не подходите. Не пытайтесь анализировать…

Экран вздрогнул, изображение исказилось. В кадре мелькнул яркий свет, будто вспышка изнутри кабины, и всё погасло.

Тишина.

– Он назвал моё имя, – тихо сказала Таура.

– Значит, он знал, кому попадёт запись, – ответил Терн.

Таура посмотрела на него.

В её взгляде впервые за всё время появилась тень усталости.

– Сержант, – сказала она негромко, – вы понимаете, что это значит?

– Что война с Вегой – не то, что нам кажется.

– Да. И теперь нам придётся выяснить, что именно.

Она выключила терминал и повернулась к Терну:

– Отдыхайте, сержант. Через шесть часов – разбор миссии. Мы будем вскрывать остальные слои данных.

– А если они заражены? – спросил Терн. – Он ведь сказал – не анализировать.

– Именно поэтому этим займусь я, – сухо ответила Таура.

Он хотел что-то сказать, но промолчал.

Она уже отвернулась, рассматривая неподвижный кристалл – тот, что сверкал в её руке как крошечная звезда.

Позже, в своей каюте, Терн сидел на койке, глядя в потолок.

Мелькали образы – вспышки боя, лица товарищей, мёртвый пилот, взгляд из кабины.

Всё это не давало покоя.

Слишком многое было не так: флот, ложное наступление, непонятное «нечто», от которого даже Вега отступает.

Он закрыл глаза и подумал:

«Если она права, нас ждёт не война, а охота. И, возможно, мы – добыча».

Глава 4

Центр разведки линкора «Канопус-22» никогда не спал.

Даже когда остальной экипаж отдыхал, здесь горели мягкие голографические панели, щёлкали реле, и в воздухе стоял особый запах – смесь озона, перегретого пластика и кофе, который пил каждый второй офицер.

Таура Леонели стояла у центрального терминала, неподвижная, как статуя.

Рядом – три офицера из аналитического блока и Терн, которому она приказала присутствовать лично.

На панели перед ней вращался увеличенный в сотни раз кристалл – не физически, а его цифровая модель.

На поверхности плавали символы, метки и микрослои зашифрованных пакетов.

– Поверхностная информация уже просмотрена, – сухо произнесла Таура. – Но есть три внутренних слоя. Судя по структуре – это не стандартный военный шифр. Возможно, вложенный ИИ-защитник.

– Если вскрыть напрямую, – сказал один из аналитиков, – он самоуничтожится.

– Поэтому вскрывать будем мягко, – ответила она. – Процедура «Скат-2».

Терн молча наблюдал.

Он понимал мало – криптография была не его область, – но ощущал, как воздух в отсеке становится тяжелее.

Один из аналитиков подключил манипулятор. Голографическая копия кристалла дрогнула, и на панели появилось изображение: набор координат, визуально напоминающих карту сектора.

– Это внешняя область сектора Эпсилон-Грей, – сказал второй аналитик. – Там пустота. Ни одной станции, ни одного астероида.

– Не совсем пустота, – заметила Таура. – Здесь – искажение гравитационного поля. Слишком ровное, будто кто-то поставил маскировочную завесу.

– А что там? – спросил Терн.

– Если верить этим данным, – ответила Таура, – что-то очень крупное. Возможно, база. Или… – она замялась, – нечто живое.

Один из аналитиков вскинул голову:

– Простите, командер-лейтенант, но энергетический спектр в точке Х-27… похож на биополе.

– Биополе? В вакууме? – Терн не удержался.

– Да, – коротко ответила Таура. – Именно поэтому мы должны туда слетать.

На столе вспыхнула тактическая схема – сектор, точки маршрутов, позывные разведзвеньев.

– Сектор Эпсилон-Грей расположен за линией Веги, – сказала Таура. – Чтобы попасть туда, придётся пройти через их патрульное поле.

– Значит, не вся Вега отступила, – пробормотал Терн.

– Не вся, – кивнула она. – Но, по данным капитана Рийса, их корабли избегали этого места. И если веганцы чего-то боятся – стоит выяснить, чего именно.

Она перевела взгляд на Терна:

– Сержант, ваше звено будет первым.

– Моё? – он чуть не усмехнулся. – После последнего вылета у меня осталась только половина звена.

– Мы дадим вам новых пилотов. Но навигация и маршруты – ваши. Вы уже видели, как Вега ставит помехи. Другие не справятся.

Терн замолчал, глядя на вращающуюся карту.

В груди неприятно сжалось.

– И если там действительно что-то живое… – начал он.

– Тогда мы узнаем это первыми, – закончила Таура. – И, возможно, последними.

Она отключила терминал.

На мгновение в отсеке стало темно. Только свет от контрольных панелей отсвечивал на её лице.

– Выход завтра в 07.00. Разрешаю отдых.

Терн кивнул, уже понимая, что сна всё равно не будет.

Он развернулся и пошёл к шлюзу.

А когда дверь закрылась за ним, Таура осталась одна.

Она снова включила терминал, но не подключила никого из аналитиков.

На экране мелькнули строки из скрытого файла, который система отфильтровала ранее.

Внизу, под набором координат, мигала короткая надпись:

«Сеть пробудилась. Они слышат нас.»

Таура долго смотрела на эту фразу.

Потом выключила экран и тихо сказала в пустоту:

– Добрые Боги Вселенной… во что же мы ввязались?..

Линкор «Канопус-22» стоял неподвижно в гравитационном кармане – огромная тень среди звёзд.

Вдоль его корпуса медленно скользили огни стыковочных маяков, а вокруг, словно рой металлических насекомых, мельтешили маленькие разведчики, проходя предполётные проверки.

Терн стоял на внешней платформе, проверяя крепления шлема и системы навигации.

Рядом, в своих кораблях, готовились новые члены его звена – трое молодых пилотов, которых он получил в распоряжение после последней миссии.

Лейтенант Арно Сайкс, худой, нервный, с вечно сжатой челюстью.

Сержант Вела Ким, спокойная, холодная, будто родилась в вакууме.

И курсант Риггс, совсем зелёный, но с глазами, в которых горело то же безрассудство, что когда-то было у Терна.

– Связь проверка, – произнёс Терн.

– Сайкс – на связи, – отозвался первый.

– Вела – готова.

– Риггс – всё работает, сержант!

– Отлично. Без паники, без самодеятельности. Держимся в формации, без выхода на прямой контакт, пока не получим сигналы от командера Леонели.

Он посмотрел на общий канал – и на миг увидел Тауру.

Она сидела в штабе, в том самом зале, где проекции боевых схем освещали её лицо.

– Сержант Терн, – сказала она. – Координаты маршрута загружены. После прыжка вы окажетесь на краю сектора Эпсилон-Грей. Там – абсолютная тишина. Ни одного сигнала, ни одной радиопомехи.

– Принято.

– И помните: это не просто разведка. Это наблюдение. Не вступать в контакт, не открывать огонь, не сканировать, если вас к этому не вынудят.

– Понял.

– Удачи, сержант.

Разведчики отделились от линкора, словно стая птиц, и один за другим нырнули в подпространственный туннель.

Прыжок был коротким – всего двадцать семь секунд по корабельному времени, но эти секунды растянулись для Терна вечностью.

Свет звёзд исчез.

Осталась только темнота и ощущение, что пространство само вглядывается в него.

Когда корабль вывалился в обычное пространство, Терн инстинктивно втянул воздух.

Перед ним раскинулся Эпсилон-Грей.

Никаких звёзд, никаких астероидов – лишь мягкий фиолетово-серый туман, словно сама Вселенная здесь выдохнула. Сенсоры молчали, показывая абсолютный ноль сигналов.

– Вот это… – пробормотал Риггс. – Как будто мы в пустоте между мирами.

– Молчать, курсант, – отрезал Терн. – Настрой пассивное сканирование.

Минуты тянулись. Туман колыхался, будто живой. Иногда казалось, что в нём проступают очертания – формы, не похожие ни на корабли, ни на скалы.

– Сержант, – подала голос Вела, – фиксирую слабое электромагнитное поле.