Будни косморазведки

Осака О`Хара

Будни косморазведки

Глава 1

Чтоб ее затянуло в самую маленькую черную дыру – чтоб дольше тянуло, без малейшей возможности выбраться даже на перегрузе движков, – выплёвывал слова Терн, выбираясь из узкой кабины разведчика. Но выплёвывал он их не в пространство и не в эфир: только в свой закрытый шлемофон, где микрофон и ларингофон были предусмотрительно отключены. А вот наушники Терн оставил включёнными – на случай внезапных приказов или тревог.

И именно через них внезапно прорезалось начальственное:

– Сержант Терн, как можно скорее приходите в центр разведки. Вас здесь ждут. Скорее!

Терн едва не задохнулся от ярости: слова вязли в горле, пульс отдавался в висках, а хотелось только выругаться. Он узнал голос командер- лейтенанта  Тауры Леонели. Тело, натренированное годами службы, уже действовало без участия разума: чёткий рывок, прыжок с подножки разведчика на гладкую палубу линкора. Спешка, спешкой, а свою юркую птичку после такого похода осмотреть надо обязательно. Она за эту неделю не раз спасла ему жизнь— Чуть пониже селиглассового фонаря кабины ожог от лазерного орудия, слава Добрым Богам Вселенной малого калибра. Чуть повыше и «Привет, Боги, я пришел!»конец правого крыла стесан—это он зацепил кусок космического льда, когда играл в прятки с корветом веганцев в кольце вокруг планеты забыл уже какой звездной системы. Но в целом все нормально— нет причин напрягать ремслужбы. Магнитные подошвы прихватили металл, и Терн, хмурясь, шагнул вглубь корабля, туда, где за герметичными переборками его уже ждали новые неприятности. Когда за его спиной с чавкающим звуком закрылись герметичные двери и живительный воздух заполнил шлюзовый отсек, Терн с открыл забрало гермошлема и с наслаждением вдохнул воздух огромного военного корабля, пахнущий чем угодно, только не мирной жизнью. Свежий воздух размешал неприятный запах установившийся в скафандре за эту неделю. Откуда запах —непонятно, деструкторы скафандра работают хорошо, уничтожают биоотходы безукоризненно, но запах все—таки есть.

–Ну и ладно, надеюсь после недели в космосе у меня будет возможность искупаться в душе и сменить белье.

Все это Терн проделывал на ходу. На ходу он щёлкнул переключателем, включая ларингофоны, и чётко, по уставу, отозвался:

– Здесь сержант Терн, уже бегу, госпожа командер-лейтенант.

Слова прозвучали ровно, без единой дрожи, словно не он минуту назад мысленно отправлял начальницу к ближайшей чёрной дыре. Терн включил систему ориентирования, и в сознании вспыхнула короткая команда: «Моё местоположение – центр разведки на линкоре „Канопус-22“».

На сетчатке левого глаза тут же зажглись стрелки, словно призрачные указатели, ведущие сквозь коридоры боевого корабля. Терн прибавил шагу и почти сразу перешёл на бег – ритмичные удары магнитных подошв отдавались в палубу, а в голове звенело одно: что бы ни ждало его в центре разведки, оно точно не принесёт ничего хорошего.

А всего час назад он вынырнул из подпространства в заранее указанной точке после недели, проведённой в тесной кабине своего маленького кораблика, выслеживая обходное движение вражеского полноценного флота. Того самого флота, что состоял из привычного набора космических боевых кораблей, которыми веганцы всегда гордились.

С основным ударным кулаком врага всё было ясно: он пёр напролом, на всех парусах удачи, прямо в центр наших оборонительных линий. Но где-то «наверху» наконец-то кто-то включил голову, почесал макушку под фуражкой и произнёс очевидное: не настолько уж отмороженные эти веганцы, чтобы гнать свой флот на убой без всякой хитрости. Тем более, что по самым скромным подсчётам, в строю атакующей армады не хватало более двух дюжин кораблей самых разных классов. И хотя флот веганцев ставил всевозможные помехи и заслонялся различными полями флагман флота Звездной Системы Альтаир новыми радарами без труда обшаривал все пространство и замечал даже самый маленький военный корабль.

И тогда та самая светлая голова приказала госпоже Тауре Леонели, командер-лейтенанту разведки, отправить кого-нибудь проворного на лёгком разведчике – проверить, где же затаились недостающие силы противника. Из двадцати парней разной степени проворности она выбрала именно его – сержанта Терна.

Зал разведки линкора «Канопус-22» всегда казался Терну храмом. Высокие своды, обзорные окна в космос, в которых мерцали патрульные корветы и перехватчики. В центре – массивный стол, залитый светом голограмм. На полупрозрачных панелях плясали разноцветные линии маршрутов, стрелы атак и мерцающие точки обнаруженных целей.

Вокруг стола сидели пилоты-разведчики – такие же уставшие, с измятыми лицами, но собранные и готовые к новому заданию. У кого-то на шее еще висел шлем, кто-то лениво тёр переносицу. Но в глазах – сосредоточенность.

Во главе стола стояла Таура Леонели. Холодная, строгая, будто та самая голограмма, ожившая среди прочих. Она указала на карту, проецируемую на стену:

– Здесь. В этом секторе должна быть их пропавшая группировка. Наши радары ничего не ловят, но… – она замолчала, глядя на Терна. – …ваши полёты показали, что противник слишком уж осторожен.

Терн сдержал язвительную реплику. Только скрестил руки на груди и ждал.

– Готовность номер один, – продолжила Таура. – Каждый из вас получает сектор поиска. Вылет – через шесть часов.

Зал наполнился тяжёлым молчанием. Никто не спорил. В разведке спорить не принято.

Опять в чёрный космос. Опять – искать то, чего, может, и нет, – подумал Терн, чувствуя, как внутри растёт знакомая злость.

…Приказ был отдан, задачи распределены, и собрание закончилось. Пилоты один за другим поднялись, кто-то перекинулся короткими фразами, кто-то просто молча направился к выходу.

Терн стоял секунду лишнюю, словно пытаясь прожечь взглядом панель с голограммами. Потом молча развернулся и шагнул в коридор.

– Сержант, – голос догнал его уже у двери. – У вас шесть часов. Используйте их с умом.

Он даже не оглянулся. Лишь поднял руку и отмахнулся – не по уставу, но достаточно ясно.

Каптерка встретила его запахом свежей ткани и озоном от автоматов-прачечных. Кладовщик – старший сержант в возрасте, с лицом, сморщенным как сухофрукт, – молча протянул ему пакет с аккуратно сложенным комплектом белья и стандартной серо-синей формой.

– Следующий, – буркнул он, будто Терна и вовсе не существовало.

И слава Богам, подумал он, прижимая к груди тёплый пакет.

Душ. Божественный, настоящий душ. Тёплая вода стекала по коже, смывая неделю липкой духоты, въевшийся запах скафандра, усталость. Терн стоял под струями так долго, что автоматика дважды напоминала: «Норма расхода воды превышена».

Он не слушал. Просто стоял, прикрыв глаза, пока тело не начало гудеть от расслабления. Потом натянул свежую форму и впервые за неделю почувствовал себя человеком, а не частью корабельного оборудования.

Помещение разведроты – длинный отсек с рядами коек, тусклый светильник под потолком, лёгкое жужжание вентиляции. Почти все спали: кто-то прямо в форме, кто-то уткнувшись лицом в подушку, кто-то с планшетом в руках. Атмосфера была особенной – спаянность людей, которые каждую неделю рискуют не вернуться.

Терн молча рухнул на свободную койку. Голова едва коснулась подушки, как веки стали свинцовыми.

Шесть часов. Целая вечность, – успел подумать он перед тем, как провалиться в сон.

Внутренний будильник, встроенный в мозг сержанта Терна, начал действовать осторожно – мягкими звуковыми импульсами, едва касающимися сознания. Но уставший после недельного дозора среди астероидов мозг упрямо не реагировал. Сигналы гасли в вязком сне, будто растворялись в тумане.

Будильник подождал ещё пару секунд, затем повысил громкость. Импульсы стали настойчивее, ритмичнее, раздражающе чёткими. Терн по-прежнему не шевелился.

Когда подошло предельное время пробуждения, автоматика, не найдя лучшего способа, задействовала «аварийный протокол». На слуховой нерв был передан заранее записанный сигнал – голос командер-лейтенанта Тауры Леонелли:

– Сержант Терн, вы спите? Вставайте немедленно!

Реакция последовала мгновенно.

Терн рывком сел на койке, сбивая одеяло на пол, и автоматически отчеканил:

– Слушаюсь, командер-лейтенант! Уже встал!

Он моргнул, оглядел пустующее помещение разведроты и, наконец, осознал, что голос – всего лишь запись, а не внезапное появление его начальницы.

– Ну вот, – пробормотал он, проводя рукой по лицу, – даже во сне покоя от неё нет…

Он спустил ноги на пол, чувствуя, как холод металла пробирает ступни сквозь тонкие носки. Где-то за стеной глухо урчали генераторы, корабль мягко вибрировал, напоминая: ты не дома, ты – часть машины.

Терн одел ботинки, поднялся, накинул куртку поверх рубахи и медленно потянулся.

– Доброе утро, «Канопус-22», – пробурчал он. – Ну, покажи, что там опять придумала командер—лейтенант Леонели.

Кают-компания разведроты находилась двумя палубами ниже, в самом сердце линкора. Терн шагал туда, зевая и машинально проверяя ремни на кителе. Коридоры уже ожили – по ним двигались механики, пилоты, офицеры связи. В воздухе висел запах синтетического кофе и озона от утренних проверок систем.

В столовой было шумно. За длинными столами сидели люди – кто ел, кто спорил, кто просто пытался проснуться. На стене мерцала голограмма с новостями флота: очередные стычки на дальних рубежах, чьи-то награды, чьи-то потери.

– О, вот и наш герой астероидных поясов! – поднял голову лейтенант Вейр, щуплый, вечно лохматый пилот с соседнего экипажа. – Как спалось после недели одиночества? Не разговаривал с кораблём во сне?

Терн подхватил поднос с пайком и, не отвечая, плюхнулся напротив.

– Разговаривал, – буркнул он, ковыряя ложкой в сероватой каше. – Но корабль оказался умнее некоторых людей.

– Осторожнее, – усмехнулся кто-то сбоку. – Командер Леонели сегодня с утра как грозовая туча. Говорят, у неё снова спор с навигацией.

– У неё каждый день спор с кем-то, – отозвался Терн. – Если не с кем спорить, она начинает спорить с гравитацией.

За соседним столом раздался смех. Даже кто-то из техников хмыкнул, не поднимая головы.

Терн откинулся на спинку, наконец отпивая кофе. Напиток был ужасен, но после недели на сублимированных продуктах и дистиллированной воде в кабине разведчика, он казался нектаром богов.

– Слушай, – обратился к нему Вейр, уже посерьёзнев, – говорят, тебе опять поручили вылет в поисковый сектор.

– Говорят правильно, – кивнул Терн. – Сектор D-12. Пустота и радиошум. Прелесть.

– Тогда тебе стоит позавтракать дважды, – заметил кто-то за спиной. – Там даже скучать не с кем.

Терн усмехнулся, поставил кружку и поднялся.

– После недели в одиночке мне и скука в обществе – как отдых.

Он коротко кивнул товарищам и направился к выходу. Впереди было ещё несколько часов до вылета – и он собирался использовать их с пользой: проверить разведчик, обновить данные бортового ИИ и попытаться не попасться на глаза Тауре Леонели раньше времени.

Глава 2

Ангар линкора «Канопус-22» всегда казался Терну живым существом.

Он гудел, дышал, скрипел металлом, искрил сваркой и мерцал огнями служебных платформ. Здесь пахло маслом, озоном и чем-то родным – запахом машин, без которых в этом флоте не существовал бы никто.

Ряды разведчиков стояли в доках, как выстроенные в шеренгу птицы перед перелётом. Над каждым корабликом суетились техники – кто-то проверял обшивку, кто-то отлаживал магнитные катушки, кто-то ругался с дроидами, которые не понимали разницы между «почистить» и «переплавить».

Терн сразу заметил свою машину – тёмно-серый разведчик с едва заметными отметинами боевых вылетов. Сбоку, под фонарём кабины, всё ещё угадывался ожог от луча лазера веганского корвета..

– Глянь-ка, кто явился, – раздался знакомый голос.

Из-за крыла вынырнул техник Марк Шер, старый приятель Терна. Вечно замасленный комбинезон, руки по локоть в смазке, но улыбка – такая, будто он только что выиграл отпуск на родной планете.

– Думал, тебя в этот раз спишут на переработку, – сказал Марк, швыряя тряпку на панель.

– А я думал, тебя наконец вымоют, – парировал Терн, подходя ближе.

Они коротко хлопнули друг друга по плечу. Без лишних слов – старый флотский жест, означавший: «жив, цел, значит, всё в порядке».

– Машина готова? – спросил Терн, обходя разведчик.

– Готова как никогда, – ответил Марк, но в голосе прозвучала тень сомнения.

– Что-то я не слышу уверенности.

Техник почесал затылок.

– Да есть одно «но». Последние два вылета – из сектора D – оба разведчика не вышли на связь. Командование пока молчит, но по корабельным каналам уже гул стоит.

Терн нахмурился.

– Потеряли связь? И долго нет связи?

– Не знаю. Просто… Не вышли на связь.

Повисла короткая пауза. Где-то рядом загудел двигатель, дроиды протащили контейнер с топливом, и шум ангара снова наполнил пространство.

– Спасибо, что сказал, – тихо произнёс Терн. – Только держи язык за зубами. У нас за слухи не только в карцер – могут и без очереди на планетную высадку отправить.

– А я и не болтаю, – усмехнулся Марк. – Я только предупреждаю друзей.

Терн кивнул.

Он провёл ладонью по холодной броне кораблика. Металл будто откликнулся – слабой вибрацией, почти как биение сердца.

– Держись, малышка, – шепнул он машине. – Похоже, нас опять ждут чудеса.

Он повернулся к Марку:

– Запусти диагностику, пока я за брифингом. Через два часа – вылет.

И пошёл прочь, оставляя за спиной привычный гул ангара и растущую тяжесть предчувствия.

Зал тактического центра был освещён холодным голубоватым светом. По стенам – голографические экраны, на полу – ряды кресел для пилотов-разведчиков. Воздух дрожал от тихого гула проекционных систем.

На центральной панели мерцала трёхмерная схема сектора D – полукольцо астероидных полей, два газовых гиганта, несколько неактивных станций времён Первой Войны.

Терн сел в третьем ряду, рядом с Вейром и старшиной Оллом.

Все переговаривались вполголоса, пока двери не открылись.

В зал вошла Таура Леонели.

Командер-лейтенант. Высокая, стройная, в идеально сидящей форме, с собранными в тугой узел волосами.

Разговоры мгновенно прекратились.

– Разведрота, внимание! – произнесла она, шагнув к столу управления.

Её голос не был громким, но звучал так, будто отдавался прямо в висках.

На главной голограмме вспыхнула новая карта.

– Это сектор D-12, – начала Таура. – Тот самый, где у нас пропали два разведчика. Связь с ними прервалась на отметке 43.9 по оси «дельта».

Она приблизила изображение. В центре схемы появилась туманная область, окрашенная в красный.

– Мы предполагаем наличие здесь неидентифицированного объекта. Ни одна станция, ни одно судно не зарегистрированы в этом районе. Однако сигнал, который они передавали перед исчезновением, указывает на мощное энергетическое возмущение.

В зале стало тише. Даже воздух, казалось, застыл.

– Ваша задача, – продолжала Таура, – провести сканирование сектора, установить источник возмущения и, если возможно, взять данные о составе и направлении объекта.

Она повернулась, её взгляд скользнул по залу и на мгновение остановился на Терне.

Он уловил этот взгляд.

Холодный, выверенный – но где-то в глубине мелькнула тень чего-то другого. Воспоминания. Они учились в одной группе. Когда-то… до всех этих званий и регалий.

– Командир звена – лейтенант Вейр. Второй номер – сержант Терн, – произнесла она, снова глядя в планшет. – Остальные по секторам согласно приложению.Она сделала паузу, и добавила, уже чуть тише:

– Сержант Терн. После брифинга – ко мне. Лично.

Он кивнул.

Вейр шепнул сбоку:

– Поздравляю. Похоже, она тобой займётся по полной программе.

– Она этим и живёт, – отозвался Терн, глядя вперёд.

Брифинг длился ещё пятнадцать минут: уточнения координат, коды сигналов, резервные маршруты. В конце Таура коротко сказала:

– Вылет через девяносто минут. И, господа, прошу… без самодеятельности. Мы уже потеряли двоих. Не хочу терять больше.

Она отключила голограмму, свет стал ярче. Пилоты задвигали кресла, зашуршали планшетами, кто-то тихо выругался.

А Терн всё ещё сидел.

Смотрел в ту точку, где только что мерцала карта, и думал: возмущение энергии… не зарегистрированный объект… два пропавших разведчика…

Что бы там ни было – оно не хотело, чтобы их нашли.

Он поднялся.

И направился к двери, за которой ждала Таура.

Офис командер-лейтенанта Тауры Леонели находился в верхней секции разведцентра.

Стены – тёмный металл, освещённый мягкими панелями; на одной – звёздная карта сектора, на другой – ровные линии отчётов.

Ни одного лишнего предмета. Только порядок, холод и идеальная симметрия – как и сама хозяйка.

Терн вошёл, щёлкнул каблуками, коротко доложил:

– Сержант Терн по вашему приказанию прибыл, госпожа командер-лейтенант.

Таура оторвалась от панели. Некоторое время просто смотрела на него – пристально, молча.

Терн выдержал этот взгляд, как учили: прямо, не опуская глаз.

– Садитесь, – наконец сказала она.

Он сел, но не расслабился.

– Я просмотрела ваши полётные данные, – произнесла Таура, не глядя на него. – Вы провели в секторе неделю. Один. Без сна, с перебоями питания, с риском столкновения с корветом противника.

– Таков был приказ, госпожа командер-лейтенант.

– Я знаю, – ответила она тихо. – Но вы превысили радиус допустимого поиска. На двести тысяч километров.

Терн пожал плечами.

– Радиус – условность. Если хочешь что-то найти, нужно заглянуть за черту.

Она перевела на него взгляд.

– Вы всё ещё действуете «по-своему», сержант. Как тогда, десять лет назад.

Он чуть дёрнул уголком губ – не то усмешка, не то судорога.

– Тогда это называлось «инициатива».

– Тогда это называлось нарушение протокола, – холодно парировала она.

Молчание.

Они смотрели друг на друга – два человека, которые слишком многое помнят и слишком долго делают вид, что всё забыли.

– Почему вы выбрали именно меня для этой миссии? – наконец спросил Терн. – На корабле хватает пилотов с лучшими рейтингами.

– Потому что я знаю, что вы вернётесь, – ответила она после короткой паузы. – И потому что вы – единственный, кто умеет видеть, когда другие просто смотрят.

Он усмехнулся.

– Неожиданная похвала, госпожа командер-лейтенант.

– Не льстите себе, сержант. Это не похвала, это факт.

Таура встала, подошла к окну. За прозрачной стеной проплывала тьма космоса – с крошечными огнями перехватчиков и гулкими тенями доков.

– Ещё одно, – произнесла она, не оборачиваясь. – Если вы наткнётесь на след тех, кто пропал… не геройствуйте. Ваша задача – вернуться. Вернутся и передать данные разведки о положении кораблей противника. Поняли?

– Так точно.

– Свободны.

Терн встал, коротко кивнул и вышел.

Когда двери за ним закрылись, Таура осталась стоять у окна, глядя на звёзды.

«Не геройствуйте»…

Она знала – он всё равно сделает по-своему. Всегда делал.

И именно за это она когда-то его…

Она резко выключила свет, словно отгоняя ненужные мысли.

Ангар «Канопуса-22» заливал холодный белый свет прожекторов.

Воздух дрожал от вибрации – гудели старты генераторов, разряжались конденсаторы, гулко отзывались опоры стартовых платформ.

Ряды лёгких разведчиков стояли, словно серебристые стрелы, готовые к броску в бесконечность.

На корпусах – свежие отметки технического контроля, на фонарях кабины – проблески синих индикаторов готовности.

Терн надел гермошлем, проверил гермосоединения, дотронулся до браслета связи.

– Проверка связи, разведчик тринадцать.

– Слышу чисто, – ответил голос Вейра в наушниках. – Приятно, что ты хотя бы на этот раз проснулся вовремя.

– Не беспокойся, – усмехнулся Терн. – Я уже даже искупался и поел.

– Невероятно. Запишу это в бортовой журнал как аномалию, – парировал Вейр.

Терн скользнул в кабину, привычно устроился в кресле. Панели мягко загорелись, ИИ кораблика приветливо ожил:

– Доброе утро, пилот Терн. Система готова к запуску.

Он быстро пробежался по показателям – стабилизаторы, топливные ячейки, массо-компенсаторы, системы жизнеобеспечения. Всё идеально.

Рядом по внутренней связи пронеслось:

– Разведзвено «Север», готовность первая. Координатор – Вейр.

– Разведчик тринадцать, подтверждаю готовность, – произнёс Терн.

Снаружи загудели силовые поля шлюзов. Огромные створки ангара медленно разошлись, открывая черноту космоса.

Звёзды за стеклом вспыхнули резче, будто приветствуя тех, кто снова идёт на их зов.

– Разведзвено «Север», старт по готовности, – голос диспетчера звучал в шлеме чётко, безэмоционально.

Один за другим разведчики поднялись над палубой, дрожа от вибрации маневровых форсунок.

Терн потянул рычаг. Машина послушно откликнулась, мягко вышла на уровень остальных.

– Разведчик тринадцать, – сообщил ИИ, – курс D-12 подтверждён. Переходная координата рассчитана.

– Понял, – тихо сказал Терн. – Пора лететь.

Вейр дал команду:

– Всем – старт.

В тот же миг звено сорвалось с платформ, вихрем унеслось в открытый космос. Позади них сомкнулись створки ворот ангара, отсекая путь назад.

Тьма сомкнулась, звёзды растянулись в линии, и пространство вспыхнуло фиолетовым огнём гиперперехода. На миг Терн ощутил лёгкое головокружение, знакомое ощущение, будто его тело растворяется в световой реке.

Каждый переход был как рождение – короткое, болезненное, но странно прекрасное.

Когда пространство вновь обрело форму, звёзды стали точками, а приборы показали координаты D-12.

– «Север», докладывает Вейр. Переход завершён. Сектор D-12, фаза первая. Всем – сканирование на стандартной частоте.

Терн взглянул на обзорный экран. Перед ним раскинулось серое облако астероидов, туманное, с мерцающими пылевыми завесами.

Тишина. Ни одного сигнала. Ни одной метки.

– Красиво, – произнёс он вполголоса. – Смертельно, но красиво.

ИИ мягко ответил:

– Вероятность столкновения с объектом – 0.002%. Вероятность неожиданного контакта – неопределена.

– Вот именно, – пробормотал Терн. – Неопределена…

Он включил дополнительное сканирование.

И где-то на краю радара, почти на самом краю диапазона, мелькнул короткий импульс – будто кто-то там, в темноте, подал слабый, едва различимый знак.

Глава 3

Космос молчал.

Тишина здесь была особенная – не просто отсутствие звуков, а полное равнодушие вселенной ко всему живому.

Ни вспышек двигателей, ни следов ионных шлейфов, ни радиошума. Только слабые отблески пыли на фоне далёкого солнца да серебристые скалы астероидов, плавно крутящихся вокруг общего центра тяжести.

Терн включил систему кругового сканирования.

На тактическом экране вспыхнула сетка координат, побежали тонкие линии сканеров.

ИИ сообщил ровным голосом:

– Обзорный радиус – двадцать миллионов километров.

Активных сигналов не зафиксировано.

Магнитные поля – в пределах нормы.

Радиоэфир – чист.

– Ага, чист, – буркнул Терн, пристально вглядываясь в экран. – Как будто враг сам захотел спрятаться от собственной тени.

Он откинулся в кресле, потянулся за термокружкой с кофе и глотнул – жидкость была остывшей и неприятно горчила.

Маленький разведчик казался крошечной каплей среди пустоты.

Ни связи с базой, ни чёткой поддержки – только он, ИИ и вакуум.

– Разведзвено «Север», – донёсся голос Вейра, приглушённый шумом помех. – Доклад каждые десять минут. Обнаружения нет. Переходим к спиральному поиску.

– Принял, – ответил Терн. – Работаем по схеме «Три».

Он изменил курс, и вектор движения на экране плавно сдвинулся. Разведчик нырнул в плотную зону астероидного пояса.

Вокруг потянулись тени каменных глыб, у некоторых на гранях поблёскивали следы металла и льда.

ИИ внезапно произнёс:

– Внимание. Зафиксировано отклонение в магнитном фоне. Координаты: сектор 14–D, отметка 02.

– Покажи, – коротко сказал Терн.

На экране, среди ровной серой картины, вспыхнула крошечная точка – слабый, почти незаметный сигнал.

Он мигнул один раз, потом исчез.

– Сигнал нестабилен. Вероятность природного происхождения – 37%.

– А оставшиеся шестьдесят три? – спросил Терн.

– Вероятность искусственного источника – 63%.

– Вот теперь интересно, – пробормотал он, хмыкнув.

Он переключил питание на усиленный режим сканирования. Радиолучи прошли по указанному сектору, но результат был тот же – ничего.