Лед под кожей

– Ну что, шмотки хоть не военные, – усмехнулся “55”.

Дмитрий схватил одну из футболок и с лёгким вздохом натянул её на себя. Ткань плотно облегала его мускулистое тело, подчёркивая широкую грудь и напряжённые бицепсы. Я тут же отвела взгляд, но, не удержавшись, посмотрела на остальных.

Парни стягивали с себя хоккейные штаны,на секунду, оставаясь в одних шортах и компрессионных лосинах, прежде чем натянуть трикотажные темно-синие спортивки. Кто-то вздохнул с облегчением:

– Блин, наконец-то. Я думал, сдохну в этой форме.

Я отчаянно пыталась разглядывать стену , но разве можно было устоять? Все шестеро – высокие, с мощными плечами, с подсушенными прессами и сильными спинами – выглядели как модели с обложки спортивного журнала. К слову, таковыми они и являлись, профессиональных спортсменов нередко зовут поучаствовать в рекламных акциях знаменитых компаний или предлагают им стать лицом бренда премиального нижнего белья.

Я перевела взгляд на джерси, которые валялись на полу. На спинах выступали вышитые номера: 1, 19, 13, 73, 55, 20. Я задумалась, не замечая, как задержала дыхание. Интересно, почему парни выбрали именно эти числа? Что они означают?

– Всё нормально? – Донесся до меня голос Дмитрия.

Я вздрогнула и быстро отвернулась.

– Да… да, конечно. – Мои щеки заметно покраснели.

Я пересела на край кровати, поджав под себя ноги. Воздух в бункере был достаточно свежий, но внутри всё равно ощущалась тяжесть – то ли от нехватки привычных звуков города, то ли от тишины, которая заполняла пространство между нами. Парни, наконец, разобравшись с одеждой, расселись по своим местам.

– Куда делись остальные хоккеисты? Не припомню, чтобы видела их в общей толпе – я нарушила молчание, переключая внимание с одного парня на другого.

– Когда прогремел первый взрыв, – подал голос Дмитрий. Он сидел напротив меня, наклонив голову, будто пытался размять шею. – Охрана сразу же начала нас выдворять.

– Было непросто оттащить твою задницу от льда к автобусам, – добавил кто-то ещё.

– Но не через главный выход, – уточнила я, пытаясь уложить всё в голове.

– Не-а. Через служебный, – кивнул “19-й”. – Там уже стояли автобусы. Всех, кроме этой пятерки и вратаря, быстро упаковали и вывезли. А нас… – он махнул рукой на Дмитрия и остальных, – вот в таком виде и забрали.

Я оглянулась на них. Действительно, проводили в бункер, каких были – в полной экипировке.

– А что с остальными? – вдруг спросил Дмитрий, поднимая на меня взгляд.

Я сглотнула.

– Паника поднялась еще на арене, в холле волонтеры всех направляли к выходу. Мы спустились в метро. Большая часть. – В груди неприятно сжалось. – Оставшимся приказали вернуться, сказали, что есть бункер, по дороге в нас стреляли. Меня одну удалось спасти.

“Что ж, надо будет поблагодарить Дмитрия за то, что втащил сюда мою тушку”.

Голос сорвался. Я вспомнила отца. Его лицо в толпе. Его руку, которую я не успела схватить. Нашу группу, что спасалась бегством, пули, звук лязгающего засова двери бункера.

Я вскочила, сердце колотилось где-то в горле. Всё внутри заледенело.

– Чёрт, – пробормотал рядом сидящий игрок.

Меня потянуло вперед, тело отказалось слушаться, но чьи-то сильные, тёплые и настойчивые руки поймали меня.

Я не могу дышать. Слова хоккеистов сливаются в белый шум.

Я задыхаюсь, утопаю.

– Эй, стоп, стоп, – раздался низкий голос Дмитрия.

Я попыталась вырваться из его хватки, поймать равновесие, но силы оставили меня. Всё плыло, заворачиваясь в бесформенный узор, будто нарисованный дрожащей кистью на мокром стекле, воздух с трудом заполнял лёгкие.

– Мне… мне нехорошо, – всхлипнула я, сжав ткань его футболки.

– Всё в порядке. Ты в безопасности, – его голос был твёрдым, но спокойным. – Сядь. Твой отец, он помогал открывать внешний засов?

Я почувствовала, как меня осторожно усадили на постель. Парень опустился передо мной на колени, не отпуская моих рук. Его ладони были тёплыми, сухими, уверенными.

– Нет, он успел зайти на станцию, нас разделила толпа.

– Посмотри на меня, – он наклонился ближе. – Это же хорошо, он тоже в безопасности, под охраной специалистов. А ты здесь, жива и здорова. Но не забывай дышать. Смотри, я научу.

Я заморгала, пытаясь сфокусироваться.

– Квадратное дыхание. Вдох – четыре секунды. – Он сжал мои пальцы, задавая ритм. – Задержка – четыре секунды. Выдох – четыре. Опять задержка. Поняла?

Я не ответила, но Дмитрий продолжил:

– Вместе. Раз, два, три, четыре…

Я чувствовала, как его голос проникает в сознание, вытесняя панику. Я попыталась следовать счёту. Вдох. Задержка. Выдох. Повтор.

– Перед важным матчем мы все выполняем это упражнение, представь раздевалку, заполненную взрослыми, сильными, самодостаточными мужчинами, что дышат квадратом в унисон – На его лице засияла самая доброжелательная улыбка.

Спустя несколько циклов голова немного прояснилась. Грудь больше не сдавливало так сильно.

Я посмотрела на Дмитрия – тот всё ещё не выпускал моих рук.

– Так лучше?

Я слабо кивнула, чувствуя, как по щекам стекают последние слёзы. Дмитрий кивнул в ответ, чуть сжал мои пальцы и, будто поняв, что всё в порядке, медленно отпустил.

– Молодец, – пробормотал он, вставая. – Теперь держись, ладно?

В бункере повисла тишина. Мы многого не знали. Ни о тех, кто остался наверху, ни о том, кто стоит за всем этим. Оставалось ждать здесь – в безопасной, но всё же “клетке”.

Я устроилась поудобнее, обхватив руками согнутые колени. Атмосфера уже не казалась такой напряжённой, но оставалась настороженной. Парни переглядывались, явно ожидая, когда я скажу хоть что-то ещё.

– Давайте… познакомимся? – предложила я, слабо улыбнувшись.

– Отличная идея, – кивнул Дмитрий. – Я думаю, они тоже не против.

Он обвёл взглядом остальных, и те закивали.

– Я Анна, – представилась первой, чувствуя, как внутри растёт лёгкое волнение. – Из России.

– Дима, – коротко сказал он, чуть склонив голову в мою сторону.

– Да, мы уже поняли, что вы русские, – усмехнулся парень, сидевший слева от Дмитрия. Светловолосый, с жёстким взглядом и ровной осанкой. – Хуго.

– Ты… – я чуть запнулась, пытаясь подобрать слово, – из?

– Швеции, – ответил он с лёгким акцентом.

– О, круто, – я внимательно слушала, запоминая.

– Дуглас, но можно просто Даг, – подал голос следующий. Он выглядел самым расслабленным среди всех – откинулся назад, закинув татуированные руки за голову, и довольно ухмылялся. Сильный акцент выдавал в нём американца. – Рад знакомству, Анна.

– Взаимно.

– Крис, сокращенно от Кристиано, – представился тёмноволосый парень. Его улыбка была широкой, хитрой, почти хищной. – Итальянец. И я говорю по-русски, – добавил он неожиданно, но тут же весело качнул головой. – И это единственная фраза, которую я в силах перевести.

– О, – вырвалось у меня, прежде чем я поняла шутку.

Он прыснул со смеху.

– Валентин, – спокойно сказал кучерявый мужчина с задумчивым взглядом. – Англия.

– Очень приятно, – кивнула я.

Последним оказался самый младший среди них. Хрупкий, с растрёпанными светлыми волосами и немного растерянным взглядом.

– Лукас, – тихо сказал он. – Тоже из Швеции.

Я оглядела нашу компанию.

– Так вы, ребята, профессиональные спортсмены. Я фанатка хоккея, но про вашу команду раньше ничего не слышала. Расскажите провашу лигу подробнее?

– Сейчас мы в составе “Voyagers”, выступаем от лица благотворительной организации “Гиперион”. Участвуем в матчах, направленных на поддержку разных социальных кампаний и фондов. Раньше мы все играли в составе сборных стран, по этому критерию нас и отбирали. – Отозвался Вал.

– А ты что-то упоминала об архитектурном факультете? – Поинтересовался Лукас.

– Да, заканчиваю университет по специальности “реконструкция и реставрация архитектурных комплексов”.

– Звучит круто!

Лампы в бункере мягко потускнели, и усталость обрушилась на меня с новой силой, организм, доведённый до предела, начинал сдавать. В динамиках в который раз раздался механический голос, прервав беседу:

– Оставайтесь на местах. Входные двери загерметизированы. Служба безопасности контролирует ситуацию. Сохраняйте спокойствие.

Легко сказать.

– Думаю, стоит попытаться поспать, – сказал Хуго, первым поднимаясь с места.

Остальные тут же подхватили эту идею.

Я вжалась в койку, натягивая на себя мягкое одеяло. Не смотря на то что я не стала переодеваться в местную робу, ни дубленка, ни свитер, ни плотная ткань джинсов не спасала меня от мороза в помещении. “Завтра первым делом отправлюсь на поиски термостата”. Свернувшись калачиком, я прислушивалась к приглушённым переговорам парней. Крис сообщил, что он храпит, а Дуглас, смеясь, пригрозил запульнуть в него ботинком. Хуго заявил, что завтра всех научит готовить его фирменное блюдо с тушенкой, Вал, зевая, что-то ему отвечал. Лукас и Дима заснули первыми.

Я закрыла глаза, но сон не шёл.

Этот день был разорван на куски, как разбитое зеркало. Фрагменты вспыхивали перед глазами, не складываясь в целостную картину. Я вспоминала ледовую арену – яркий свет, шум трибун, потом звук, как будто небо треснуло, чужие крики, сильные руки, прижимающие меня к груди… и отец.

Как там он сейчас?

Я зажмурила глаза, стараясь отогнать ужасные мысли. Я тонула в тревоге, как в глубоком озере, пока усталость не затянула меня в забытье.

***

Они стояли передо мной, как хищники перед прыжком, облаченные в свои боевые шкуры. Люди, сделанные из стали и льда, из адреналина и боли.

Хуго – как одинокий маяк, провожающий корабли в долгий путь и встречающий по прибытии в родные просторы. Его взгляд – безмятежный, холодный, как северное небо. Волосы цвета песчаного грунта, но под этой мерзлой почвой закипает сила, как магма, готовая со взрывом вырваться на поверхность и испепелить любого, кто встанет на пути.

Дуглас – как дикая собака, вся в шрамах, но всё ещё не может бросить попыток довериться человеку. В его темно-карих глазах – искры бесконечного огня, в улыбке – озорство и вызов. Татуировки на руках – следы прошлого, выжженные на коже, отпечатки каждой пережитой битвы.

Крис – штормовой ветер, непредсказуемый, рвущийся в центр бури. В нём заключена вся лёгкость и ассертивность человека, ему наплевать на правила, он несет ответственность только за путь выбранный им самим. Его медно-каштановый цвет волос и грубая щетина “вспыхивают” на солнце, как шутки, что срываются с его уст и оставляют после себя потрескивающее напряжение.

Валентин – поэт среди гладиаторов. В лесу его ореховых кудрей можно заблудиться, а в синих, как воды тихого океана, глазах, и вовсе, утонуть. Вокруг него витала лёгкость, не присущая остальным – но стоило присмотреться, и становилось ясно: этот человек умеет возводить стены так же легко, как рушить их.

Лукас – волчонок среди старших братьев. Юный, жилистый, светлый, слишком хрупкий, чтобы быть здесь, но достаточно цепкий, чтобы постоять за свое место в стае. Он держится в стороне, при этом его взгляд постоянно ловит любое движение, каждую деталь, сканируя противника.

И Дмитрий…

Его фигура отбрасывала самую длинную тень. Вопреки этому, он не был выше остальных или массивнее, он вел себя как прирожденный лидер, что возвышало его над всеми на три головы. В его глазах темнел уголь несгоревших костров. Его пухлые губы были сомкнуты, и в этом движении читалось скрытое напряжение, словно внутри он сжимал осколки стекла. Волевой подбородок соответствовал характеру, непостижимый контроль эмоций позволял ему считывать любого врага, встречающегося на пути, оставляя противника в неведении собственных намерений.

Шесть незнакомцев. Большие, сильные, внушающие трепет одним только видом. Они шумные, говорят на языке, который я понимаю с трудом. Иногда их слова дробятся в моём сознании, теряя смысл. На контрасте проявляются дисциплина и сдержанность, команда действует слаженно, как марш солдат.

Дмитрий. Его голос единственный звучит привычно. Единственный якорь, который удерживает меня в этой реальности.

Но слишком хрупкий.

***

Из страны грез меня вырвал пронзительный звук.

Красный свет залил комнату. Я резко села.

Бункер трясло от сирены. Лампы мигали, заливая всё алым, тревожным светом.

– Уровень опасности: красный. Высокий риск… Оставайтесь на местах.

Глава 3

Сирена взревела так резко, что звук вонзился в кожу острыми иглами. Вибрация прошлась по полу и стенам, отозвалась внутри – сердце билось с такой силой, будто пыталось подстроиться под её ритм. Я вскочила рефлекторно, ещё не осознав, что происходит. Все вокруг тоже сорвались с мест, кто-то обернулся к динамикам, кто-то поспешил к выходу.

– Что за черт? – Бросил Дуглас, слезая со второго яруса рядом стоящей кровати.

– Только светомузыки нам тут и не хватало, – буркнул Крис, потирая заспанные глаза.

Динамики оглушили нас следующим ударом: металлический голос вещал об угрозе и приказывал оставаться на местах. Но что-то в этом сообщении меня насторожило. Оно не походило на экстренное предупреждение о новой волне террористической атаки, звучало как-то иначе.

Я шагнула вперёд, чувствуя, как внутри накатывает пустая, спокойная решимость. Паника – бесполезна. Она делает тебя слабым, глупым, сил дрожать от страха неизвестности у меня уже не осталось.

– Что-то не так, – сказала я, скорее, себе, но меня услышали.

– О чем ты? – спросил Вал.

– Прислушайтесь, – я обошла парней и двинулась к главному залу, остальные проследовали за мной. Приложив указательный палец к губам, велела им замолчать. Затем прислонилась ухом к входной двери. Когда объявление в бункере стихло, до меня донеслись звуки, исходящие извне. – Снаружи гудит воздушная тревога.

Тело напряглось, отзываясь на только что полученную информацию. Город накрывает нечто куда серьезнее, чем мы могли себе представить.

Громкоговоритель зашипел, и вновь раздался, уже знакомый нам, безжизненный голос:

– Внимание. Обнаружена угроза биологической безопасности. Постояльцем настоятельно запрещается покидать убежище. Просьба сохранять спокойствие.

– Да, это что-то похуже парочки ополоумевших террористов, – пробормотал Хуго.

Потом последовало еще одно сообщение. Нам велели пройти в пищеблок. Мы подчинись – в надежде узнать хоть какие-то подробности происходящего и развития нашей дальнейшей судьбы.

***

В зале, больше проходившем на столовую из фильмов про космические станции, царила тишина, красные лампы погасли. Мы столпились у экрана, вспыхнувшего белым светом.

Помехи. Затем ведущая – блондинка с бронзовой кожей, облаченная в строгий черный костюм, начала вводить нас в курс дела.

– На Дублин обрушилась вирусная инфекция. На данный момент число заболевших увеличивается в геометрической прогрессии. Основные симптомы: резкая слабость, озноб, высокая температура, головокружение, главным отличительным признаком являются распространяющиеся по телу гематомы и… – На экране телевизора стали мелькать ужасающие картинки: синие-фиолетовые пораженные болезнью участки кожи, кровоточащие раны и фотографии переполненных больничных палат. – … передается воздушно-капельным путем, при отсутствии должного медикаментозного лечения смерть наступает в течение нескольких часов после заражения.

Меня передёрнуло.

Локдаун. Город закрыт на карантин. Мы заперты.

В завершении женщина заявила, что недавно напавшие на ледовую арену преступники задержаны и угроза обезврежена. Ситуация находится под контролем властей, а владельцы убежища №1 настоятельно рекомендуют его обитателям оставаться на месте и не поддаваться панике. Про людей, эвакуированных в метро ничего сказано не было. В данном случае дефицит информации воспринимается как отсутствие плохих новостей.

– Что ж, раз уж нас разбудили, может позавтракаем? – Предложила я.

Крис похлопал меня по плечу, явно довольный моим настроем. В недавно нависшем над бункером напряжении проскользнула нотка нормальности. Люди цеплялись за неё, как за спасательный круг. Я сделала то же самое. И уже через несколько минут мы сидели за столами с едой и теплым чаем.

Я поймала на себе несколько взглядов – изучающих, оценивающих.

– Ты все поняла из обращения? – Поинтересовался Дима, занимая место рядом со мной.

– Если ты спрашиваешь про язык, то да. Но ситуация странная, отправляясь в Дублин на каникулы, я и не рассчитывала попасть внутрь блокбастера

***

После завтрака мне захотелось осмотреть помещение получше. Меня не покидала надежда найти на кухне кастрюли, сковородки, а лучше – портативную горелку или хотя бы свечи. Температура в убежище, казалось, приближалась к нулю, что побуждало мурашек то и дело пробегать марафон по моей коже.

Обшарив все шкафчики я перешла к противоположной стене. Взгляд скользил вдоль стоявших у нее этажерок, пока не зацепился за то, чего здесь явно быть не должно.

– Это что, шутка?! – Вырвалось у меня. – И как мы не заметили их вчера?

Цветы. Настоящие и живые.

Они стояли на полке, тонкие стебли вытягивались к потолку, а Синие, с белыми вкраплениями, ворсистые лепестки были наполнены влагой. Впервые вижу этот вид воочию – раньше я встречала его только в отцовской концепции ландшафтного проекта для исследовательского центра в Сибири.

– Букетик лаванды в бомбоубежище? Очень мило, высушим и сварим успокаивающий чай – прокомментировал Вал, сидя на банкетке позади меня.

– Это разновидность синего эдельвейса, довольно редкая. Горное растение, цветущее при низких температурах. Эти голубые цветы в моей стране мы называем Гелиос или Блуморис.

– Ты что, ботаник? – прозвучал голос Лукаса за спиной.

– Подрабатывала флористом в старших классах, – поправила я автоматически. – Не рекомендую варить из них чай, в противном случае можно успокоиться навсегда.

Я обернулась на собравшихся вокруг меня парней и поняла, что не одна заметила перемены.

Крис потирал ладонями плечи, Дуглас шмыгал носом, а у Лукаса, и вовсе, губы посинели.

– Здесь прохладно, – вслух проговорил один из парней. – Даже эти морисы почувствовали смену температуры.

Я кивнула.

– Да, и похоже, становится только хуже.

***

Пока ребята продолжали поиски хоть каких-то обогревательных приспособлений, я мыла стаканы ледяной водой и сортировала использованную одноразовую посуду по мусорным контейнерам. Но бурные дебаты парней вынудили меня выйти в коридор.

Валентин колупался в засове единственной запертой двери в убежища, используя в качестве инструментов два столовых ножа и длинную вилку. Выглядело это не слишком убедительно, но он не сдавался, упорно продолжая что-то бурчать себе под нос.

– Может, тут защёлка сбита? Или вообще электрозамок…

– Тогда почему ручка ходит? – Лениво отозвалась я.

Он только фыркнул и продолжил ковыряться.

– Дайте что-нибудь тяжёлое, – бросил кто-то из парней.

С этим проблем не возникло – Лукас притаранил металлическую подставку для воды, складной стул и с важным видом установил баклажку воды у двери.

– Ну, если что, попробуем этим, – заключил он.

Вал, наконец, выпрямился, отшвыривая вилку в сторону.

Хуго, Самый рослый и крепкий из игроков, до этого молча наблюдавший за происходящим, усмехнулся и двинулся вперёд, разминая плечи.

– Давайте уже, а? – бросил он, поочередно сжимая кулаки. – Надоело тут возиться.

Он резко ударил плечом в дверь. Та вздрогнула, но не поддалась. Второй удар. Глухой хруст.

Я подошла ближе и провела ладонью по косяку. Дверь не закрыта на ключ – ручка свободно двигалась вверх-вниз, но створ не поддавался. Будто прикипел к проему. Или примерз.

– Это ненормально, – бормочу я. – В бункере, где явно работает вентиляция и нет сквозняков, вдруг намерзает дверь? Что ж, вероятнее всего она просто просела. Попробуйте сначала потянуть ее вверх, а уже потом толкать.

Парни переглянулись. Кому-то первая мысль показалась забавной, кому-то – нет.

– Ладно, толкаем вместе, – скомандовал Дмитрий.

Двое хоккеистов ухватились за ручку, третий уперся плечом.

– Давай ещё! – Рыкнул Хуго.

Дверь дрожала в проеме, но не сдавалась. Тогда Крис, выругавшись, замахнулся и со всей дури вбил боковину стула в створ. Раздался скрежет, треск – и дверь, наконец, сорвалась с места, приоткрыв узкий проход. Изнутри повеяло чем-то стерильным, металлическим. В лицо ударил поток холодного воздуха. Будто за дверью скрывался морозильник.

– Ну, теперь точно похоже на фильм ужасов, – пробормотала я, перешагивая порог.

Внутри оказался медицинский пункт. Узкое помещение с двумя кушетками по бокам. Я пробежалась кончиками пальцев по металлическому столику в углу комнаты. Он был ледяным, как и дверная ручка. Казалось, воздух внутри комнаты неподвижен, как в холодильной камере. Шкафы с медикаментами выстроились вдоль стен, а их прозрачные дверцы отражали тусклый свет.

Я бегло прошлась по ящикам, там были лекарства, бинты, стерильные упаковки, немного уколов, пустые флаконы. На полках – ингалятор, градусники, даже пара респираторов. Ничего, что помогло бы согреться.

– Что за хрень? – Выругался Крис. – Почему так холодно?

Бункер не отапливался, но раньше тут было теплее. Или мне только казалось?

– Вы тут осматривайтесь, а я пойду включу чайник, – предложил Даг.

– Его тут нет. Утром я подогревала воду в микроволновке, – уточнила я.

—Черт, как эти недоумки смогли спроектировать подземный бункер на краю земли, но не удосужились снабдить его простым чайником и батареей. В гребанной Ирландии, где большую часть года идут дожди и нет и намека на солнце.

***

Мы разбрелись по комнатам, Лукас с Валом решили подремать, Дмитрий и Хуго пошли тренироваться, а я, Крис и Дуглас отправились готовить ужин. Кристиано решил порадовать команду ленивой лазаньей из доступных нам продуктов и обосновался в кухонной зоне.

Дуглас молча сел в углу, закутавшись в плед, который принес из спальни. Еще с утра парень был куда менее активным, чем вчера, держался обособленно. За ужином не только я заметила, что парень выглядит неважно. Лицо стало бледным, а под глазами легла тень. К итальянскому деликатесу Даг почти не притронулся.

– Ты в порядке? – Поинтересовалась я.

Он кивнул, не поднимая взгляда.

Через десять минут его вырвало прямо у мусорного контейнера.

Крис, вытирая пол, обернулся ко мне:

– Это не похоже на простое переутомление. Да и на отравление не смахивает, мы ведь из одного казана ели.

– Подожди, – я подошла к Дагу и коснулась его лба тыльной стороной ладони. – Да у тебя жар!

– Всё нормально, – отмахнулся он, но я заметила, как дрожит его тело от озноба.

–Надеюсь, все понимают, что при нынешних обстоятельствах нам следует его изолировать, – произнес Дмитрий, вставая из-за стола. – Даг, друг, не в обиду – тебе следует побыть какое-то время на карантине. Пройдем в медпункт.

Крис помог Дугласу подняться. Тот не сопротивлялся, только тяжело дышал. Мы повели его в медицинский блок, и, хотя никто не сказал этого вслух, каждый про себя понимал: вероятно, он – первый.

***

Мы уложили Дага на одну из кушеток. Он выглядел ужасно: синева под глазами, вялое тело, сбивчивое дыхание. Лицо заливало испариной, а волосы прилипли ко лбу.

– Он горит, – прошептал Крис, прикасаясь к щеке друга. – Надо сбить температуру. Что у нас есть?

Я достала из шкафа упаковку жаропонижающего и два запаянных пакетика физраствора. Взяла чистую ткань, смочила её холодной водой и положила Дугласу на лоб.

– Это… это уже оно? – Вал отступил на шаг, словно испугался приблизиться к больному.

– Не паникуй, – сказала я, стараясь не показывать, как и сама напряглась. – Это может быть просто простуда. Здесь такой дубак, что мы все уже на грани переохлаждения…

– А если это не просто простуда? – спросил Лукас. – Если он уже заражён? Что тогда?

– Тогда мы все уже в группе риска, – сказала я, слишком быстро, прежде чем кто-то успел выдать новую теорию.