Семья напрокат

– Ну и отлично. Значит, с меня стол, а с вас троих – компания. Так понимаю, вы согласны. Это же просто замечательно! – хлопнула в ладоши, удостоверившись, что мужчина не протестует, вставая из-за столика. Хотя, судя по его злому взгляду, он хотел, но не успел вставить свои пять копеек.

Подмигнула подельницам, улыбаясь. А они ничего такие, славные малышки, а я почему-то всегда держалась от детей на расстоянии вытянутой руки. Выудила из сумочки свою визитку и телефон, уже готовая записывать номер мужчины. Положила визитку с номером на стол, взглядом намекая, чтобы папаша быстрее забирал ее и не забыл позвонить, но тот почему-то не спешил. Да что ж тугой-то такой, а? Все надо на пальцах разъяснять, что ли? Ну ладно, мы не гордые, когда нам чего-то действительно надо. А семья мне нужна кровь из носу.

– Значит, так, вот это мой номер, ферштейн? – ткнула указательным пальчиком в несчастную прямоугольную бумажку, а сама не отводила глаз от Виктора, внимательно наблюдая за тем, чтобы до него уж точно дошло, а то мало ли. Тот, слава тебе господи, кивнул, но как-то обреченно, что ли. Ну и славненько. – Позвоните сейчас мне, я сохраню ваш номер. – А то мало ли, даст еще какой-нибудь левый, потом ищи его свищи, с собаками ищи. А так я буду точно уверена, что номер правильный, да и вообще, какой-то этот Виктор нерешительный.

Мужчина поджал губы, сцапал визитку и набрал номер. Телефон в моих руках завибрировал, сообщая о звонке. О, есть контакт! Так и записала его тут же «МУЖ». Девчонки похохотали и забрали визитку у «муженька», тот даже глазом моргнуть не успел, как они все это быстро и сообща провернули. Одна отвлекала, другая творила. Шустрые какие!

– Так, девчонки, папашку больше не пугаем, лыжи никуда не намыливаем. У нас с вами дело особой важности, ферштейн? Я могу на вас положиться?!

Те опять лишь в ответ кивнули, закатывая глаза, и так тяжело вздохнули, будто бы я у них все сладости отобрала, а не попросила вести себя более-менее послушно. Да если сыграют, как надо, то я им КамАЗ сладостей организую. Не уверена, что их папашка будет в восторге от этого, но я не ему же подарю, а детям. А ему… Ему, кстати, тоже не помешает, а то сидит тут с кислой миной, а шоколад наполняет наш организм гормонами радости. Или это бананы делают? Или поцелуи? Черт, забыла. Ой, да ладно, себе-то можешь не врать, Аллочка, засмотрелась на губы этого горяченького папахена, вот и поплыла. Ай, как не стыдно. Хотя когда это мне было стыдно? Стыдно, когда видно, а у него пока ничего не видно. Что, в общем, тоже печально.

На радостях даже есть расхотелось, и раз я уже встала из-за стола, то надо сваливать, чтобы не мозолить дальше глаза Виктору, а то он и так вон как недобро на меня косится. Ой, лучше ему так не делать, а то он и так сам по себе привлекательный, а когда хмурится и зло сверкает глазами, меча молнии… Вообще атас! У всех мимо проходящих женщин сейчас трусы намокнут, и уведут моего почти мужа. Так, Алка, озабоченная ты девчонка, здесь дети тоже, почти твои, между прочим. Послала им воздушные поцелуйчики на прощание, а Витюшке подмигнула игриво, подумав, что не озабоченная я, нет, просто у меня давно ничего не было. Настолько давно, что я уже и не помню, хотя нет, помню. Последний раз у меня был….

 Я шла до работы и размышляла о своем последнем разе. Нет, не так, совсем не хочется, чтобы тот неудачный раз был самым последним в моей жизни. Внезапно меня кто-то окликнул, вырывая из мыслей. Причем голос показался довольно знакомым. Обернулась и увидела, собственно, того, кого видеть-то совсем и не хотелось. В последнюю нашу встречу мы наговорили друг другу много, очень много неприятных слов. И я, кажется, тогда была в ударе, сыпля на его голову голые факты о его бесхребетной личности, когда он посмел задеть мое самолюбие этим его «Да ты бревно». Я, может быть, и бревно, что совсем не факт, но бревно с чувствами! И эти чувства иногда толкают меня на нехорошие поступки. Поэтому надо делать ноги, а то вот вспомнила, и хочется ему опять все высказать.

– Алла, да постой же ты!

Резко развернулась, чтобы уйти от крепкого захвата, и как-то совсем не ожидала, что моя сумочка прилетит прямо в пустую голову бывшего.

– Ой!

А нет, не ой, так ему и надо! Сотрясать-то все равно там нечего. Разве умный человек будет говорить своей любимой, ну это по его словам, что она в постели бревно? Ну и что, что в тот момент я сказала, что мы расстаемся. Зачем же топтать грязными ботинками мою самооценку?! Я, если что, тоже умею, причем получше некоторых это делать. О чем он и узнал в ту же самую секунду, когда посмел раскрыть свою помойку.

– За что? – взвыл и схватился за ушибленную голову.

– Да за все «хорошее», – огрызнулась, потирая локоть. Наверняка синяки теперь останутся. – Что тебе еще нужно от такого бревна, как я?

– Я вообще-то поговорить хотел и извиниться, – насупился, поняв, что ему тут совсем не рады.

«Неужели совесть спать спокойно не дает?»– подумала про себя, сощурив глаза.

Но я совсем не ожидала того, что около меня припаркуется машина, и из опущенного стекла покажется знакомая голова.

– Что это вы тут делаете? – выкрикнул нам Виктор, а на его губах играла легкая улыбка. Точнее сказать, саркастичная.

– Да вот, вашу мать, тут домогаются. Отбиваюсь, как могу. А ты, муж еще называешься, мог бы и помочь.

– Муж? – как-то невнятно крякнул Алеша, ошарашенный такой новостью.

Расправила плечи, подобралась вся, выпятила грудь вперед. Подбородок повыше задрала.

– Муж, а что такого? Или бревна у нас замуж не выходят?

Тут уже крякнул Виктор, явно осознавая, что один еще не наступивший вечер как-то незримо расширился.

– Мама, так его. Так, – с заднего сидения показались девчонки.

У бывшего точняк случился, как его там, разрыв шаблонов.

– Мама?

– Мама-мама, – поддакнула и закивала важно для пущей убедительности.

– Но как так быстро? – Этот дурень начал что-то судорожно считать на пальцах, если выражаться фигурально. – Мои?

Ох ты ж ё! Хотелось сделать фейспалм от таких тупых выводов. Ну вот как можно было к этому прийти? Я шатенка, он вообще рыжий, не только цветом волос, а вообще по жизни, ага. Девочки блондинки, да еще и кудрявые слегка. Так что я совсем не вижу связи. Хотя Леша никогда не отличался особой сообразительностью. Что с него взять, как был дуб дубом, так и остался, даже несколько лет спустя.

– Мои, – совсем уже не дружелюбно рыкнул Витюша. Ох, как же он был хорош в данный момент. Просто жуть, даже я со своими стальными нервами впечатлилась, не то что бывший, который, вжав голову в плечи, стал пятиться, когда «отец года» вышел из машины, подпер ее задом и уставился на Алешу, скрестив руки на груди. Даже рукава пальто натянулись так, что стали видны рельефы бицепсов.

«А он ничего такой, кстати, фактурный», – заметила я про себя, заглядевшись на названного мужа. Не то что бывший, дрищ дрищом. Что я в нем только нашла? Хотя что-что, мои родители дружат с его, династические отношения и все такое. Но пошел он далеко и надолго, если базар не умеет фильтровать, чудак на букву «м».

– Понял, в другой раз пообщаемся, да?!

– Это вряд ли! – нахмурившись еще больше, еле слышно пробормотал Виктор.

Ух, ну жуть, как хорош.

Недолго думая, я рванула и залезла в машину, пока никто не опомнился. Нагло уселась на переднее сиденье. Еще и голову в окно высунула.

– Мы едем или еще постоим, пообщаемся? – обратилась к Виктору, нагло улыбаясь. Он лишь глаза закатил, покачав головой. И пошел на свое место, что-то недовольно бормоча под нос. Ну, это я так думаю, потому что было видно сквозь лобовое стекло, как он шевелил губами, а окно-то у меня все еще открыто было, но слов от папаши не слышала. Наверняка материл меня, что свалилась на его голову, зуб даю. Вообще-то это не я свалилась, а нас, можно сказать, сама судьба свела или две мелкие проказницы, это смотря с какой стороны посмотреть.

– И куда тебе, жена? – не без ехидства поинтересовался Виктор.

– Да выбрось меня вон там, на углу, – показала на тот самый угол рукой.

– А можно прямо сейчас?

– Не, сейчас не нужно. Надо отъехать, а то опять прицепится клещом, фиг оторвешь.

– И как я умудрился так вляпаться то? – застонал Виктор, запрокидывая голову.

– Папочка, просто не надо хлопать ушами.

– Дети дело говорят, – хрюкнула от смеха я.

– Откуда это вы таких выражений набрались?

Эти две проказницы одновременно посмотрели в мою сторону. Приплыли, блин. А причем тут я вообще? Я вроде ничего такого при них не говорила. Каюсь, да, я много чего болтала там в ТЦ, но такого точно нет. Так что не надо мне тут, наговаривают еще.

– Да-да, откуда? – поддакнула я, пока еще не стало совсем поздно. В моем случае сейчас лучше перевести все стрелки на его не очень хорошее воспитание. Пускай лучше папашка будет крайним, а не я. А то еще чего не хватало, спустит всех собак на меня, а потом доказывай, что я не верблюд. Мелкие поняли, что со мной такой фокус не прокатывает, и быстренько уставились в окно, благоразумно промолчав.

Когда машина остановилась у того самого угла и пришло время прощаться, вылезая, бросила им на прощанье:

– Не прощаюсь, вечером позвоню.

– Мы писать хотим! – Они и это, что ли, одновременно делают? Посмотрела на отца, а он чуть ли не рыдает уже. Вон как плечи сотрясаются.

– А-а-а, – было мне ответом.

По-моему, это был крик отчаяния от мужчины. Бедный, даже жалко его стало. Но только совсем чуть-чуть. Ехидненько посмеиваясь, я все же скрылась в здании, пока кое-кто очень злой не передумал изображать моего мужа.

Глава 3

Быстро собралась, поправила макияж, нарядилась, потому что уже ой как опаздывала на встречу. Будь он неладен, этот Никифоров, который не мог предупредить заранее, что мы встретимся через два часа. Два часа, как вы понимаете, уже на исходе, а я мать вашу, еще не готова. Чертовы пробки, в которых я застряла по дороге домой. Чертова секретарша с кудрявыми руками, которая пролила на мои брюки кофе. Всегда знала, что у этой «умницы» ни мозгов, ни расторопности. Да и вообще, скажите мне, как… Как можно было споткнуться на ровном месте?

В общем, как события начали выходить из-под контроля пару дней назад, так они до сих пор только и делают, что набирают обороты. Я уже как три дня пытаюсь встретиться с Никифоровым, а он то отменяет встречу, то переносит, то… В общем, вы, наверное, уже поняли, какой он весь из себя занятой и неприлично деловой. А я прямо-таки сижу, только и делаю, что жду его, ничего не делая, ага. Он занят, а я должна под него подстраиваться, напрягать людей и себя. У меня уже даже глаз дергается от такого напряжения. Еще один такой финт с его стороны, и меня точно можно будет увезти в лечебницу для душевнобольных, потому что нервы сдадут. А еще Артем…

Ладно, сейчас не об этом. В данную минуту, когда я уже собиралась выходить, а точнее, на крейсерской скорости выбегать из дома, начал разрываться телефон.

– Кому там еще неймется-то? – зарычала. Искала в сумочке этот чертов аппарат, который пропал без вести. Не сумка, а черная дыра какая-то, ничего не найти, когда так сильно надо. – Да?! – рявкнула, принимая вызов, даже не посмотрев на номер звонящего.

– Алла Анатольевна, извините, что отвлекаю, но… – По голосу я узнала секретаршу Никифорова, и тут у меня задергались сразу оба глаза, потому что я точно знала, слово в слово, что она собирается мне сказать. Снова. Угу, плавали, знаем, за эти три дня уже десятый раз. – Дмитрий Георгиевич просил передать свои извинения. – Ага, снова. – У него аврал, и он, к сожалению, никак не сможет с вами встретиться.

Честно, вот сейчас я себя ощутила чей-то любовницей, которую из раза в раз отшивают. Угу, слышала не раз, как секретарь Артема слово в слово передавала его очередной бабе то же самое, когда он не находил нужным ее послать открыто. Да и вообще, он со своими бывшими предпочитает не расставаться. Они в большинстве своем понятливые, сами отваливаются, а тех, что понастырнее, братец использует от случая к случаю на постоянной основе. Правильно, зачем искать новую, если под рукой и старые есть. А как только те думают, что у них может быть что-то большее, чем утехи в постели, Артем тут же пропадает с их радаров. Как это ему удается, ума не приложу, но факт остается фактом.

– Опять? – застонала от разочарования, возведя глаза к потолку. Господи, ну за что мне все это?! – Передайте Дмитрию Георгиевичу, что я разочарована. – В этом презервативе штопаном. Но этого я, конечно, не сказала, а то еще додумается передать все дословно, и тогда не видать мне контракта, как собственных ушей. – Он хоть понимает, что у меня тоже дела, и я ради встречи с ним их отменяю? – Хотя кого я об этом спрашиваю?!

Секретарша в ответ что-то невнятно промычала, а мне в этот момент уж очень захотелось кого-то придушить. Очень конкретного и бессовестного. Посмотрите на него, деловой какой! Да я… Я…

Эх, ладно! Что уж теперь.

– Когда он сможет встретиться? – выдохнула, считая до десяти, чтобы успокоиться. А то я себя знаю, если завелась, то уже не остановить.

– Мы вам обязательно перезвоним, когда Дмитрий Георгиевич скажет точное время, место и дату.

Убью! Вот серьезно, как увижу, так и убью его на том же месте! И плевать на все контракты мира, гордость, мать ее, у меня тоже имеется. Почему я должна бегать за ним?

Уверена, тот же самый Артем не так сдержанно себя ведет в подобной ситуации. Ему вообще на все и всех плевать с высокой колокольни. Одна я такая умница, со своим взрывным характером, иногда, но все же пытаюсь сдерживать рвущихся наружу демонов.

– Хорошо, буду ждать звонка. – Постараюсь не уйти на пенсию, пока буду ждать. А то кто его знает, когда этот Никифоров разродится.

И вообще, надо крепко задуматься, а действительно ли нашей компании нужен такой заказчик, у которого семь пятниц на неделе и три четверга?! Ну в самом деле, это вообще не серьезно. И он еще заливал об ответственности, ставя условия для совершения сделки.

Я развернулась обратно, чтобы налить себе чашечку успокоительного чая, хотя то и дело глаз падал на кое-что покрепче. Нервы-то совсем ни к черту со всей этой катавасией. Что же делать-то? Ненавижу такое подвешенное состояние, ни туда ни сюда. У-у, как я раздражена. Нет, даже не так – я в бешенстве!

Не успела сделать вообще ничего, потому что телефон снова завибрировал. Я аж не поверила своему счастью, предполагая, что секретарша просто ошиблась и все дела, теперь звонит мне извиниться, ага, держи карман шире, Алла, в очередной раз. Но не тут-то было. Снова сдулась, увидев имя звонящего абонента. Хм, Витек, почти муженек. Что это ему надо от меня? Хотя поговорить нам не мешало бы. Я-то его напрягла, дернула с работы, чтобы встретиться с этим нехорошим человеком по фамилии Никифоров. Он, наверное, звонит, узнать готова ли я, хотя нет, не будет же он за мной заезжать, ведь мы не договаривались ни о чем подобном. А так хотелось, если честно. Но нет, я девушка самостоятельная и с машиной, зачем меня забирать, когда я и сама могу.

– Слушаю? – с грустным вздохом ответила. Грустным, потому что не вовремя вспомнила, что мне опять предстоит извиняться перед Виктором и сообщать, что встреча в очередной раз отменяется. А я ой как не люблю извиняться, тем более за то, в чем совершенно не виновата.

– Алла, послушайте. Я сегодня не смогу никак…

– Да я как раз хотела тебе позвонить, потому что опять все отменилось. Извини, что так получилось, – перебивала его на полуслове.

– Это просто замечательно, потому что теперь пришла моя очередь просить тебя об услуге. Хотя нет, не так. Я ставлю тебя перед фактом. Сегодня ты, дорогая жена, забираешь наших детей из садика. Адрес скину сообщением. Не скучайте там. И да, забрать их нужно прямо сейчас, а то сад уже скоро закроют.

Э-э-э, а он ничего, часом, не перепутал?

– Многоуважаемый почти муж, – ехидно ответила, – спешу напомнить тебе, что в наш век есть прекрасная услуга под кодовым названием «няня». И я, насколько помню, не нанималась на эту должность.

– Так и я в мужья не сильно рвался, – со смешком ответил он.

– Ладно, уболтал.

Знает чертяка, куда надавить. Да и если откажусь, вдруг он передумает быть моим мужем, хоть и на час, но все же. Да и с девочками я вроде как нашла общий язык.

– Кидай адрес, поеду за нашими мартышками. Я ж мать, япона мать.

– Спасибо, Ал, серьезно, – облегченно выдохнул.

– Должен будешь, вовек не расплатишься, – хихикнула и направилась на выход.

– Да я уж и так, по самые уши.

Проходя мимо зеркала в прихожей, заметила на своем лице широкую улыбку. Не знаю, чему улыбалась, но стереть ее никак не получалось. А следом пришло сообщение, длинное такое, с маршрутом из нескольких адресов и инструкцией по применению для девочек. Угу, а то бы я бы сама не сообразила, как мне с детьми обращаться надо. Я, может, ни черта в них не понимаю, но и без его помощи же как-то разобралась в прошлый раз. Читала сообщения и диву давалась от такой насыщенной программы у детей. А жить-то им когда? Ну или хотя бы спать?! Сначала репетиторы, потом танцы. Потом ужин, и еще уроки, а им, на минуточку, всего по пять лет примерно. Даже у меня, взрослой тетки, получается, не такой насыщенный ритм жизни, как я думала.

Может, ну его нафиг, все эти их занятия и просто развлечемся? Можно же хотя бы один чертов день провести так, как им хочется? Где детство, где шалости? Эх, вот у меня в их годы было просто потрясающее детство. Но если бы сейчас об этом услышала моя мама, она бы точно с этим не согласилась, потому что я то творила, то вытворяла такое, отчего она в свои молодые годы чуть не поседела, чем и попрекает меня по сей день.

Ладно, адрес запомнила. Если что, скажем, что и у нас случился какой-нибудь аврал, да? Ага, все репетиторы разом заболеют диареей, а студию танцев, допустим, закроют на карантин. В общем, разберемся по ходу дела, что наплести папаше. А то совсем детей затюкал своими занятиями. И совсем даже неудивительно, что они от него слиняли тогда. Я бы тоже убежала.

Разулыбалась так, что аж щеки заболели в преддверии знатного переполоха. Девоньки мои, я уже еду, ждите. Тетя Алла научит вас развлекаться по полной программе!

Дорога до садика оказалась совсем не близкой, особенно в час пик. Какого черта вообще их сюда занесло? Кто додумался отдать их сюда? Это же другой конец города, мать вашу. Но уже на подъезде к этому «садику», если его можно так назвать, поняла почему. Этот сад, видать, был лучшим и совсем не для простых детей. Хм, а я, видимо, мастачка выбирать мужиков. Витек совсем не простой офисный клерк, как я раньше думала.

Машину на территорию не пропустили, поэтому пришлось топать до самого здания. Какой черт меня дернул надеть каблуки? Думала, не дойду, это не сад, а тюрьма какая-то! Высокий забор, огромная территория для прогулок… Собак только не хватает и мужиков с автоматами по периметру, и тогда была бы вылитая зона… Ага, зона отчуждения.

Пока дошла, вся вспотела, хотя на улице далеко не май.

– Вы кто? И за кем? – тормознула меня на входе в группу женщина неопределенного возраста с видом бультерьера. Так зыркнула на меня, будто готовилась вцепиться в глотку за неверно сказанное слово или сделанный шаг в сторону детей.

– В смысле «за кем»?! За детьми. Не за вами же.

– Что-то я вас не припомню. – Да что ты будешь делать, еще и бровки свои перманентные вскидывает.

– Так вам память тренировать необходимо, раз проблемы с ней. Девочек моих позовите, однолицых барышень, я уверена, у вас не много таких.

– Новая нянька?

– Кто? Вы? Я тогда зачем приехала? Ох уж этот папаша, мозги мне все выклевал уже. Короче, все равно зовите Веру и Надежду, у нас грандиозные планы на сегодняшний вечер. И побыстрее, пожалуйста. – Я нетерпеливо стала притопывать ногой, поглядывая на наручные часы. Нерасторопная какая, стоит еще тут, недоверчиво на меня смотрит и даже с места не думает двигаться. – Чего стоим, кого ждем?

– Охрана! – завопила женщина, словно сирена. – Я вас не знаю, милочка, и детей отдавать, не намерена.

У меня сейчас чувство дежавю возникло. А если она мне по башке сумочкой съездить надумает, то вообще… Я прямо-таки себя вспомнила в тот удачный для меня день в торговом центре. Так же орала, зовя охрану. Не, ну она молодец, конечно, что не хочет отдавать детей не пойми кому, но я-то для них знакомый человек. Приехала вот, а они… Эх, так и придется звонить отцу года, пока меня тут не скрутили и не вывели под белы рученьки. Хорошо еще, если только этим ограничится, а если…

– Секунду, – выставила руку вперед, как бы намекая, чтобы она свою очень уж громкую сирену вырубила. Достала телефон и набрала номер. – Муж, а ты часом не прифигел ли? – без всякого приветствия начала, когда тот соизволил ответить на звонок.

– Что случилось? – И голос у него был такой уставший, что воевать как-то даже расхотелось. Хотя возмущаться я не перестала.

– Почему мне не хотят отдавать наших детей? Я приехала, как ты и просил, между прочим, а тут меня не пускают и охрану натравить хотят. Конечно, отбиваюсь, как могу, но что я сделаю одна против десятерых? Троих вырубила, четверо где-то в кустах еще прячутся от страха…

– Алла, ты что несешь? – прервал меня, а я же только начала. Воображение разыгралось, а он… Эх.

– Да еще пока ничего не несу, но скоро, чую, надо будет уносить ноги. Передаю трубочку особо громкой мадаме, которая сделала твою благоверную глухой на одно ухо.

– Алла, ну почему у тебя все не слава богу.

А причем тут Алла? Самая крайняя, что ли? Как просил, так и сделала. Я еще даже косячить не начала. Но это только пока что…

Глава 4

– Ладно, меньше слов – больше дела, дорогой, – протянула трубку дамочке, которая мне с самого первого взгляда не понравилась. Пускай сам разбирается с ее огромными тараканами. – Женщина, на нее смотреть не надо. Надо вот сюда говорить, а вот отсюда слушать. Ферштейн? Давайте, смелее. Мой муженек почти не кусается, хотя если вы будете с ним столь же «любезны», как и со мной, то итог беседы может быть очень непредсказуем.

Пока я ни разу не тихо высказывала свои «фи», меня уже услышали малышки и нарисовались в раздевалке, сияя щербатыми улыбками. Девчонки не растерялись и с громкими криками «мама» понеслись ко мне в объятия. Признаюсь, стало даже приятно. Как ни странно, эти две малышки не вызывали у меня стойкого противоречивого чувства неприятия по отношению к детям, как это обычно бывает, а наоборот, даже немного хотелось их обнять. Как им отказать?

– Привет, чудики. Давайте, собираемся…

– Никуда никто собираться не будет, пока все обстоятельства не будут выяснены, – влезла в мой разговор с детьми злая тетка. Вот не зря она мне не нравится.

– Вообще-то перебивать неприлично, – вставила свои пять копеек Вера или Надежда. Они так похожи, что и не различишь даже вот так сразу.

– И влезать в чужой разговор тоже неприлично, – добавила вторая.

Попозже все-таки стоит разобраться, кто из них кто или бирки на них с именами навесить. Хотя не, лучше браслетики. А то какая ж из меня мать, если я даже детей не могу различить?!

Высокомерная тетка аж воздухом подавилась от возмущения, но ни слова не произнесла, только слушала недовольное ворчание из трубки, то бледнея, то краснея. Молоток, Витек, отчитывает ее на славу.

– Дамы, чего стоим? Кого ждем? У нас, между прочим, очень плотное расписание на сегодня.

– У-у-у, не хочу к репетитору.

– А я вообще танцевать не люблю.

Близняшки завыли в один голос так, что я еле разобрала о чем речь.

– Отставить бунт на корабле! Еще ничего не знаете, а начали-то, начали. Мать плохого не пожелает своим детям. Портки подобрали, улыбки натянули и вперед.

– Никакого вперед, – снова влезла эта злобная матрешка. Пришлось метнуть в нее свой очень серьезный взгляд. Витек, ну ты что там, не справляешься, что ли? Ох, ну вот все самой вечно надо делать!

– Без заявления я не имею права отдать вам детей.

– Я вам сейчас и заявление, и еще чего-нибудь накатаю, хотите? – уперла руки в бока и стала надвигаться на нее. – Я мать, дети признали. Видите? Или еще и со зрением проблемы?! Что еще необходимо? Не доводите до греха!

Пока мы препирались с воспитательницей, как понимаю, мои подопечные по-быстрому собрались и уже стояли на входе с маленькими одинаковыми рюкзачками-зайчиками. Блин, какие они прикольные все-таки и милые, прям не могу. А еще такие понятливые, не по годам прямо. Короче, я тащусь от этих детей. Ну если они готовы, то и мне пора на выход, а с остальным пускай папашка разбирается.

– До свидания, – кивнула тетке и попыталась отобрать у нее свой телефон, но она вцепилась в него, как бешеная кошка. Блин, а таких особей женского пола вообще не опасно ли к детям подпускать? И тем более их вроде как воспитывать? Чего она там воспитает-то, прости господи?!