Золото

Не знаю, чем я думала в тот момент, скорее, безалаберно откинула безопасность и осторожность, раз решительно потянулась рукой к мешочку и дёрнула за хвостик завязки. Он словно только этого и ждал – слегка покосился, а в ослабленной горловине сверкающей струйкой замелькали монеты. Золотые.

Дыхание на мгновение прервалось. Я слишком давно не видела *золото, чтобы сразу осознать, почему блестящие жёлтые кругляшки вызвали столько противоречивых мыслей.

Золото – чистое (нейтральное) и чужеродный организм (паразит), только притворяющийся настоящим золотом. Чистое золото наделяет существо возможностью исцелять, фальшивое же поглощает носителя, помогая исполнять мечты. Чем больше оно используется, тем быстрее погибает носитель, а сам паразит вырастает в размерах. Убрать его может только чистое золото, которого осталось немного.

Всё дело в том, что уже несколько десятков лет золото здесь, на Перекрёстке, находится под запретом и, судя по гуляющим неутихающим слухам, иногда находятся смельчаки, что приносят этот драгоценный металл, однако сейчас это скорее редкие истории, чем действительно реальные события. Запрет произошёл то ли из-за болезни…

Нахмурилась, пытаясь вспомнить. Не думаю, что золото действительно опасно, а слухи пошли, чтобы отбить у желающих пользоваться этой валютой. Стоит ли золото того, чтобы проверять или опровергать услышанное?

Не зная, что предпринять, оглянулась на заманчивый выход.

Я могла выйти, забыв про эту комнату, странный мешок и золото, или принять приглашение, рискуя проверить на себе, действительно ли металл настолько опасен. Большую часть, конечно, придётся отдать Гнезду, но остальное уже будет моим. Я смогу позволить себе оплатить долги, приобрести участок на одной из спокойных, стабильных граней для нас с отцом… Внутри стало так заманчиво и даже жарко, что я облизнула зубы и мечтательно улыбнулась. Можно было бы… Стоп-стоп. Помотала головой, приходя в себя. Золотая лихорадка? Смешок вырвался сам собой.

Не об этом ли меня предупреждали? И, ко всему прочему, не стоит забывать о тех, кто захочет отнять у меня слишком лакомый куш, в особенности, если я буду слишком неосторожна. Несмотря на то, что золото было запрещено, его по-прежнему жаждали получить.

Мысль поскакала дальше, пока я рассматривала узоры, а, если точнее, в них угадывались незнакомые мне руны, нарисованные на внутренней стене колонны. И, даже если представить, что мешок оставил кто-то целенаправленно, то это было довольно давно и… Забыли? Вряд ли. Присела и внимательно осмотрела стыки между полом и уходящим довольно высоко потолком. Свет стал ещё более красочным, и я осознала, что нахожусь здесь уже довольно много времени и стоило бы вернуться. Комната же полностью герметична и, если бы я случайно не потревожила её, то монеты по-прежнему спокойно лежали бы внутри. Значит, их спрятали для безопасности.

Ещё раз посмотрела на выход. Почему-то даже захотелось отсюда уйти, и я сделала шаг. Только пальцы, словно по своей собственной воле, потянулись к столу и, секунду спустя, я уже задумчиво покачивала в руке мешочек, заботливо перевязанный лентой. Думаю, стоит их забрать. Мешочек уютно улёгся за пазухой.

Только вышла за порог, как дверь неторопливо захлопнулась, а затем, прямо на моих глазах, срослась со стеной, став единым целым. Будто выполнила свою миссию.

Вода к этому времени текла максимально чистой струйкой, потому быстренько попила и доверху наполнила бурдюк. Не перекрывая воду, поднялась в несколько ходок, перетащила бутыли других и тем же способом пополнила запасы воды. К этому времени струйка стала тоньше и я, испытывая лёгкое сожаление, перекрыла её, опасаясь, что живительная влага совсем перестанет течь.

Вышла в общий зал.

– Здесь довольно безопасно и есть вода. Переночуем день, два, а после пойдём дальше.

Глава 2

В углу было довольно уютно. Со стороны остальных до меня не доносилось ни шороха, только тихое сопение. Усмехнулась – утомились птенчики.

Сейчас, когда никто не следил за мной, я могла подробнее рассмотреть монеты и перекатывала одну из них в пальцах. На одной стороне изображён чей-то профиль, а обратная сторона гладкая и ровная, словно кто-то решил ничего не изображать. Необычно и странно создавать такие монеты, не желая увековечить герб или любой другой именной знак.

Со стороны спящих раздался тихий шорох, и монета незаметно вернулась в мешочек. Прислушалась, но было тихо. Спрятать золото, куда бы то ни было ещё, я не рискнула, потому хранила при себе. Не думаю, что кто-то осмелится обыскивать меня. Обыскивать Перевозчика было бы знатной глупостью. Нельзя было предугадать, что он носит с собой, какие особенности мог приобрести, проходя через границы. В моём случае это была чуйка на стыки между локациями, улучшенная регенерация и ещё многое по мелочам…

Отдежурив оставшиеся два часа, я разбудила следующих и отправилась на боковую. На краю сна в голову пришла мысль: как жаль, что питательных капсул осталось так мало, ещё бы несколько упаковок… И я уснула.

Спала достаточно, чтобы отдохнуть, хотя пробуждение вышло не самым комфортным.

Рано утром оказалось, что кто-то забыл в поезде лекарства, жизненно необходимые ребёнку, и, что логично, началась свара, которая меня и потревожила. Но стоило мне подняться, как участники спора затихли, лишь беззлобно шипя друг на друга. Мне было всё равно.

Потянулась к рюкзаку. Слегка кудрявые волосы, доставшиеся мне от природы, периодически требовалось прочёсывать. Не знаю, почему до сих пор их и не состригла… Так, а что это?

На дне моего рюкзака я обнаружила несколько неучтённых упаковок с капсулами. Откуда? Не помню, чтобы брала с собой в дорогу запас.

Огляделась. На меня никто не смотрел.

– Кто-то лазил в мой рюкзак?

Вопрос прозвучал вроде бы спокойно, а от меня отстранились на несколько шагов, отрицательно мотая головой.

– Ладно, забейте.

Хмуро развернулась к сумке и размяла шею. Несмотря на загадочное появление капсул, настроение было поганым. Эта ночь, на удивление, прошла спокойно, хоть я и ожидала всего. Редкие следы животных показали, что мы здесь не одни. И мне по-прежнему не нравился этот дом и свои… Так, а это что?

Встала и быстро подошла к приоткрытой двери. Замерла, рассматривая песок под ногами.

– Ночью кто-то выходил наружу? – резко спросила я.

Разговоры за спиной совсем затихли, и до меня донеслось озадаченное: «Н-нет».

Обернулась, словив парочку настороженных и озабоченных взглядов в мою сторону. Видимо, спутники уже сомневались, а того ли они Перевозчика решили нанять и всё ли у меня в порядке с головой.

– Тогда что это?

Я отошла в сторону и указала рукой наружу, предварительно толкнув дверь, чтобы она распахнулась шире.

Ко мне неохотно поплелись две женщины, насколько я помнила, они были, в последней второй двойке, и замерли в дверях. И было от чего. За границей дома, на расстоянии всего в несколько шагов лежала огромная туша животного.

– Это… – хрипло указала я на труп.

– Что это? – голосок дрогнул и женщина попятилась.

– Вот и я хотела бы знать, – оскалилась и пробежала я злыми глазами по бледным лицам. Частично вина была и на мне, но я настолько утомилась, что спала слишком крепко, что больше всего и злило.

Взгляд пробежал дальше: по запыленным ботинкам, криво заправленной куртке. И остановился на лице второй. Бледная женщина взглянула на меня и отвела взгляд.

– Понятно, – по моим губам зазмеилась ядовитая улыбка. Я сделала рывок и оказалась вплотную к ней: – Кто-то решил пренебречь безопасностью всех нас и хорошенько выспаться?

Казалось, моим тоном можно было смело нарезать масло для бутербродов. Где-то справа раздался резкий вдох. Женщина сглотнула, по-прежнему бледная, и, смотря на меня, как кролик на удава, всё равно дерзко вскинула голову.

– Не было такого!

– А твой партнёр по вахте? – развернулась и остро посмотрела на вторую, что испуганно перебегала взглядом с меня на женщину: – Тоже, похоже, не прочь вздремнуть… на том свете!

В конце я громыхнула, отчего девушка вздрогнула и испуганно затараторила.

– Я лишь прилегла ненадолго, голова разболелась, – казалось, что она сейчас свалится в обморок, – Святка сказала, что присмотрит. Клянусь! Никого не было… Я не слышала… – всхлипывала тараторка.

Святка стушевалась, но продолжила стоять, не отводя взгляда. На миг я даже восхитилась такой смелости, особенно вкупе с невероятной глупостью, стоившей всем нам жизни. За это я и не любила большие группы людей. В одиночку я могла поберечься, присмотреть за одним-двумя спутниками, но в случае, когда нас было больше, шанс нарваться на неприятности был значительно выше.

– За глупость нужно платить.

Подняла руку, резко выбрасывая вперёд и, пока Святка недоумевала, схватила её за косу и потащила на улицу. Женщина взвизгнула и вынуждено посеменила следом.

– Что ты себе!.. Ты хоть знаешь, кто я, и что мой папка с тобой сделает?! – истерично завизжала барышня. – Я не подписывалась делать твою работу! Не смей меня трогать!

Под визги и обеспокоенные шепотки от других, я дошла до тушки и бросила эту идиотку рядом с ней. Женщина затряслась, практически утыкаясь в бок животного. До меня донёсся запах мокрой псины.

– Каждый из вас подписывал договор и знал о возможных опасностях. Особенно о том, что следует делать в случае, если дежурство разделено на вахты, – я посмотрела вниз и равнодушно, спокойно и весьма монотонно, словно гипнотизируя, произнесла: – Из-за тебя мог пострадать кто-то другой.

А из дома всё выходили и выходили оставшиеся, благоразумно оставаясь под защитой дома. Усиливая эффект, присела на корточки и вкрадчиво добавила, заботливо поправив выбившуюся прядку женщине за ухо:

– Сейчас у тебя есть два выхода. Либо ты уходишь одна, если считаешь себя умнее других. Либо оттаскиваешь эту тушу, как можно дальше. Лучше тебе успеть до темноты, прежде чем её товарки придут к нам в гости, – и пошла в дом.

Я не могла закрыть глаза на происходящее, но надеялась, что это послужит всем уроком. Передо мной расступились. По сравнению с пеклом на улице, в доме было прохладно, и это позволило злости немного поутихнуть. Глупцы. Дети.

Пнула ногой скомканный лежак. По Перекрёстку отправились… Как же. Лежак отлетел в сторону, сминаясь, и я зажмурилась, переживая вспышку злости. На миг захотелось кого-то ударить или чтобы пальцы коснулись жетона отца, пробежали по ребристой поверхности, как раньше, вспоминая все трещинки и выбоинки, приводя в спокойствие разум и чувства.

Словно наяву я ощутила знакомую прохладу и шершавость под пальцами. Задумчиво подняла руку, не понимая, почему это ощущение настолько явное, а потом уже наблюдала, как из ослабевших пальцев выпадает слегка примятый кругляш. Знакомый. Слишком знакомый.

Он отскочил от пола, прокатился по кругу и замер, уткнувшись в мой сапог.

Как это?

Что?

Внутри стало пусто и вместе с тем горячо.

Сколько я так стояла и смотрела себе под ноги, не знаю. Отмерла лишь тогда, когда моего плеча коснулась тёплая ладонь.

Обернулась и молча взглянула на женщину, что ранее каялась в том, что заснула. Она поёжилась, втягивая голову в плечи.

– Святка пошла тянуть тушу, – провинившаяся вздрогнула и продолжила. – Я понимаю, почему вы так поступили, мы не так… Не настолько оказались готовы, но мы научимся, честно.

Мне стало смешно от такой непосредственности и, вместе с тем, немного легче. Потому просто кивнула и поправила шляпу.

– Тебя как зовут?

Стоило познакомиться со всеми. Каждый раз забываю о том, что это делает жизнь чуточку легче.

– Маниша, – хлопнула та несколько раз ресницами.

– Зачем, Маниша, ты отправилась так далеко? Зачем рискуешь?

Она скомкала юбку и тихо произнесла:

– К брату иду. Он один остался.

К брату значит.

– Поняла.

Отвернулась, переживая вспышку тоски и наклонилась, поднимая жетон и пряча его в кулаке. Он казался нереальным и зыбким, как и моё состояние сейчас. Единственное, что я смогла произнести, это была команда:

– Через несколько часов будет завтрак.

Маниша кивнула и выскочила за дверь. Помогать Святке или нет, думаю, они разберутся сами. Остальные должны решить, как относиться к случившемуся.

Долгожданный завтрак прошёл хоть и в тишине, но сейчас она была не такой тяжёлой, как поначалу. Святке всё же помогли оттащить тушу, поэтому и управились всего за час. Я скрытно и лично проследила, как далеко отнесли звериное тело, и сейчас наблюдала за тем, как женщина прятала глаза в чашку, но мысли мои были слишком далеки от того, что происходило в реальности.

Жетон, притаившийся рядом с мешочком обжигал грудь, но я не могла его вытащить. Не могла. Сейчас, по прошествии стольких лет, осознать, что я так просто и неожиданно продвинулась в своих поисках, было слишком невероятно.

Откуда жетон моего отца появился у меня в руке? Возможно ли это? Или это сон, навеянный этим местом?

Я опустила голову, уткнувшись губами в чашку, и зажмурилась. Прижала ладонь к груди и почти сразу ощутила твёрдый металл.

Нет. Это действительно и по-настоящему.

– Ты хочешь сказать, что твой дядька в одиночку прошёл половину Перекрёстка?

– Не хочешь, не верь, – фыркнул кто-то из подопечных, – да только вернулся покалеченный, хоть и живой, и сразу слёг с горячкой.

– А откуда мне знать, что его не в драке кабацкой помяли?

– А от того, что дядька мой много понарассказывал, пока бредил. И про дымки болотные, и про гуляющие степи, и про золото…

– Золото? – послышался обидный смешок. – Скажешь ещё мне.

Невольно я начала прислушиваться.

– Да кто поверит, что у дядьки твоего золото есть? – Лимп упрямо встряхнул чёлкой. – Тогда бы вас всех того… – он демонстративно провёл большим пальцем по горлу.

– Да нет у нас золота, знаю я про запрет. Он говорил про того, кто им владеет. Мол, был один, мог желания исполнять…

– С золотом? Поди, денежками разбрасывался и байку на ветер пустил…

Откуда-то сбоку раздался насмешливый гогот. Мужчина побагровел.

– В кабаке, – и Лимп захохотал.

– Ах ты!

За хохочущим Лимпом, спотыкаясь, рванул рассказчик. Запустил кружку, но та была уже пуста и лишь просвистела мимо пригнувшегося весельчака.

Желания. Золото. Всё это напоминало сказку. Если бы не…

– Я бы хотела…

Слегка вздрогнула, когда совсем рядом со мной раздался тихий голос, но это позволило мне вынырнуть из своих мыслей, отлипая от дверного косяка. Снаружи не было ничего интересного, и я перевела взгляд на Святку. От былой дерзости у той не осталось ни следа, и теперь это была просто бледная и испуганная женщина.

– Простите. Я.. – было видно, как трудно ей дались эти слова, – не подумала, что всё так обернётся, я не…

И женщина тихо заплакала, отчего меня кольнула жалость. Где-то очень глубоко. Я отвернулась, допивая напиток, не стала мешать. Постепенно плач затих. Только тогда сказала то, о чём подумала, когда ко мне, переступив гордость, подошла Святка.

– Каждый может допустить ошибку, главное её понять. Иди к остальным. Завтра мы отсюда уходим, пусть будут готовы.

Женщина тихо утёрлась, кивнула и ушла, но на душе у неё стало значительно легче.

Опять посмотрела на улицу. О произошедшем ранее напоминали лишь следы на песке, настораживающие, чужеродные, но вместе с тем являющиеся доказательством того, что следующая ночь может не оказаться такой же спокойной. После этого пошла внутрь, направляясь к подвалу, проходя мимо расслабляющихся путешественников. Мне сейчас предстояло другое.

Сперва решила проверить теорию и понять, как и на что воздействует золото, если верить, что оно выполняет желания. На секунду прижала карман к груди, и мне стало спокойнее от знакомой твёрдости. Жетон не исчезал, он был материален, как и капсулы, которые я осмотрела ранее. Пока не стала их употреблять, заменив перекус тем, что было у нас из общих припасов, но понимала, что вскоре и они пойдут в пищу.

В качестве варианта пропитания стоило рассмотреть существо, что издохло возле дома, но к тому времени оно уже значительно пованивало, и я не стала дразнить желудки особенно нежных особ. Думаю, завтра с утра припасы почти наверняка пополнятся свежим мясом. На Перекрёстке обитало значительное многообразие существ, среди которых, правда, попадались и ядовитые, но настолько редко, что о неудаче я даже не допускала мыслей.

Покивала и вытащила мешочек. Пора заняться исследованиями.

Я достала одну из монет, отложив остальные в сторону, и сконцентрировалась.

Что я о них знаю? Теоретически желания, которые становятся материальными силой мысли.

Значит надо что-то представить. Я не думаю, что материализация происходит при каждом желании. Два раза, свидетелем которых я стала, происходили тогда, когда я действительно этого желала. И каждый раз ведущая эмоция была разной. Голод и тоска. А из этого следует, что эмоция не важна, важнее само сформулированное желание.

Неожиданно, в этот момент, я представила перед собой конфеты, самые простые, в обычной прозрачной обёртке. Наверное, лишь потому, что именно они стали одной из связующих нитей с моим отцом, о котором я вспоминала уже как несколько часов. На секунду мне показалось, что монета слегка нагрелась, но после она стала привычно прохладной. Получилось?

С каким-то детским ожиданием открыла глаза и улыбнулась. Передо мной лежало три конфеты, точь-в-точь, как в детстве. Взяла одну, развернула обёртку и положила в рот. Деловито покатала на языке.

Материализация продуктов. Хорошо. А животных? Положив карамель за щеку, я закрыла глаза и представила стрекозу, желая ощутить прохладу от её крыльев. Вся надежда была на то, что желанная прохлада и станет катализатором образа. Монета опять нагрелась, а рука ощутила желанную награду, неужели?.. Но когда я открыла глаза, вокруг было пусто, лишь на руке лежала небольшая, хоть и искусно сделанная брошь.

– Значит, нет… – с сожалением подумала я, – без материализации живого.

Взгляд заскользил по комнате, ища что-то стоящее, пока пальцы задумчиво водили пальцами по броши. В голову ничего не приходило. Неужели я могу только создавать что-то вещественное или перемещать из других мест? Чтобы не зацикливаться на одном, сменила объект внимания, и теперь с лёгким внутренним трепетом и нежностью смотрела на медальон. Папа. Где же ты?

Может, с помощью золота, я смогу почувствовать, где он? С надеждой зажмурилась, сжимая медальон вместе с золотом. Пусть я смогу найти путь, пусть… На миг золото нагрелось, а после кольнуло холодом.

– Ай! – выпустила его из руки и подула на место укола.

Странно и вместе с тем непонятно. Отчего золото похолодело? Сначала оно, как и обычно нагрелось, но затем… Поднялась, цепляя монету и пытаясь словить скользкую, словно угорь, мысль, но она так же быстро исчезла. Да, результат я не получила, но отсутствие видимого результата не есть истина. Он нагрелся, значит, шёл по следу, и я смогу его найти, хоть и не с помощью волшебства.

Сделала несколько шагов по помещению, и за мной опять поднялось пылевое облако. Отмахнулась, разгоняя пыль, совсем забыв о золоте в руке, и неожиданно ощутила лёгкий жар. Пыль, что светилась в лучах пробивающегося сквозь крышу солнца, неожиданно словно смело в стороны, и вокруг меня появился пятачок чистого пространства. Я так и замерла, не донеся ногу до земли. Что за?

Внутренний исследователь выглянул наружу и довольно зажмурился. А если так?

Следующие минут сорок, если не ошибаюсь, время летело сквозь пальцы, как песок. Я формировала вокруг себя воронку, смерч, песочные насыпи и смогла воссоздать что-то вроде тонкого песчаного барьера, слегка гасящего удары. Однако, чем больше я держала подобный эффект, тем сложнее приходилось держать концентрацию. Под конец единственное, что я чувствовала, была усталость.

Прохлада металла сменилась небольшим, но стабильным жжением, и я догадалась, что обратная сторона того, что золото практически из воздуха формирует в пространстве материальные объекты и создаёт физические воздействия, – это реакция самого металла. Но вот насколько она продолжительна, понять пока не смогла. Подула на металл, тепло не уходило. Перегрелось от желаний, видимо.

Напоследок мне захотелось сделать что-то помимо еды или же смерча, и я замахнулась на большее, мысленно вспомнив расположение комнат на первом этаже. И на волне энтузиазма начала вносить изменения, но так, чтобы ребята не оказались свидетелями чуда. Сейчас дом представлял собой огромную гостиную с выходом на улицу, с двумя стенами по обе стороны, за которыми мы соорудили спальное и отхожее место. Я же захотела сделать так, чтобы, помимо этих двух закутков за стеной, образовалось ещё несколько, но только закрытых комнат, куда можно будет спрятать самых слабых и, по необходимости, организовать госпиталь.

Для большей уверенности села, прислоняясь к стене, и сжала в кулаке две монеты. Заметила, что та монета, на которой я проводила испытания, как будто немного уменьшилась. После мысленно расчертила две обычные коробки и двери, как продолжение дома, но не стала их полностью открывать. Если бы на улице кто-то находился, думаю, что дом, увеличивающийся на его глазах, стал бы слишком большим потрясением. Я и сама до сих пор не могла в это поверить.

Это задание оказалось посложнее предыдущих и не только в плане визуализации. На секунду мне стало тяжело дышать, словно я поднимала что-то невыносимо тяжёлое, в ушах зазвенело, а затем резко отпустило. Неужели прошло?

Пошевелилась, отчего голова чуть закружилась, но через пару минут всё пришло в норму. Только рука с зажатыми в ней монетами продолжала гореть. Надеюсь, всё получилось, испытать подобное ещё раз, как мне кажется, было бы слишком рискованно.

То, что я ощущала, в эти долгие минуты, мне не понравилось, но по-другому не могла. Не тогда, когда только от чуда зависела безопасность всех нас.

Глава 3

Думаю, на сегодня экскурс в практику с чудесами можно считать закрытым. С трудом подняла руку и, кривясь при каждом движении, осторожно разжала пальцы. Ладонь изнутри покраснела, представив моему взору чуть уменьшившиеся в толщине кругляшки, а на ладони, повторяя контур монет, остались золотые следы. Словно под кожу впитались маленькие частички золота. Трение от золотого следа не избавило, а вот покраснение постепенно спало.

Приподнялась и размяла занемевшее тело. Золотой налёт… Возможно, он возник из-за того, что частицы металла сильно взаимодействовали с кожей. Я использовала две монетки и теперь рассматривала то, что осталось от прежде новеньких золотых. Странно… Всё, что я могла предположить, это то, что материя, видоизменяясь, истончает само золото. Задумчиво покачала головой и бросила их в мешочек к остальным.

Подъём по лестнице был тяжёлым. Ноги, словно набитые камнями, сопротивлялись командам мозга. Когда я, всё же, поднялась наверх, солнце ещё не до конца опустилось к земле. Успела. У меня оставалось ориентировочно два сдвига до сумерек, а потому следовало поторопиться.

Оживление, царившее в доме днём за сборами, спало, а лица людей стали намного серьёзнее. Каждый за это время упаковал свои сумки и был готов к завтрашнему пути. Думаю, на этот раз все будут настороже, а я присмотрю за всеми по возможности.

Прошла мимо и подошла к стене, где воссоздала новую комнату и внимательно осмотрела стену. На первый взгляд, как и на второй, ничего не изменилось.

– Что ты ищешь? – раздался заинтересованный голос.

Не оглядываясь, пробежала пальцами по стене и усмехнулась. Какой любопытный мальчик. Но тем не менее ответила.

– Проверяю теорию, есть ли здесь ещё комнаты. Дом довольно большой. – деловито ощупываю швы и стыки, замечая, что в одном месте стена чуть прохладнее остальной.

– Не думаю, что здесь что-то есть. Мы всё провери…

Раздался тихий щелчок и дверь, ранее незаметная, тихо отошла от двери. За спиной повисло удивлённое молчание, а я, не дожидаясь дальнейших вопросов, распахнула двери, заглянула внутрь и чуть улыбнулась:

– Думаю, здесь стоит устроить госпиталь.

Следующую дверь нашла уже привычным способом, а после прошла в зал. За мной, словно заворожённый, двинулся Лимп. Взяла в руки рюкзак, бегло осмотрела его недра на наличие забытых вещей и остановилась у двери, поправляя замятую куртку. У нас оставалось не так много времени – я слишком долго была внизу. Посмотрела на людей, словив несколько любопытных и настороженных взглядов.

– Мне нужно двое мужчин, чтобы обойти места вокруг и найти всё ценное для защиты дома.

Тон мой был довольно сух, но никто не стал возмущаться. Было, Лимп сунулся ближе, но наткнулся на мой предостерегающий взгляд и вернулся на место, обиженно хмуря брови. Спустя несколько долгих секунд мне на встречу шагнули двое крепких мужчин: тот, кто пришёл в новой тройке, и один из моих.