Род Корневых будет жить! Том 1

– Что? – грубо спросил я.

– Водичку погреть? – ничуть не смутившись, предложила Матрёна.

– Что?! – не понял я.

Это она сейчас что, секс мне предлагает, что ли?

Я смерил женщину взглядом. Ну да, формы знатные! Однако я очень хорошо помнил, как она страдала на кладбище, что у меня нет силы. Жаловалась, что теперь ей, бедной, пойти некуда. Никому-то она не нужна со своими талантами…

Понятно, что я мог бы легко показать ей, что сил у меня на неё предостаточно. Вот только она меня в этом плане не привлекала!

– Молодой барин совсем стеснительный… – промурлыкала Матрёна, дёрнув завязку чуть сильнее, отчего узелок на блузке развязался и мне немного приоткрылась её грудь – можно сказать сахарная.

Вот только мне сейчас было не до сладкого.

– У тебя совесть есть? – спросил я. – Я вот только родных похоронил.

Матрёна удивлённо захлопала ресницами и обиженно надула губки:

– Вы же сами меня позвали!

И тут до меня дошло! Действительно, я попросил её показать, где можно умыться. А настоящий Владимир это знал. Так что, не мудрено, что она восприняла мои слова, как приглашение к сексу.

Почувствовав, как запылали мои уши, я быстро ответил:

– Можешь идти! Я назад сам приду!

– Как скажете, ваше благородие, – снова промурлыкала Матрёна и вышла за дверь.

Чёрт! Подростковое тело вполне однозначно отреагировало на игры Матрёны с завязками… Вот только мне, взрослому мужику такие девки не нравились. Я этих грелок презирал! От них чувствуешь себя особенно грязным!

И в этот момент я понял, что чистой одежды-то нет! Полотенце лежало на полочке, но ни штанов, ни рубахи, ни банного халата – ничего не было!

И как мне быть? Во что одеваться после душа? Снова в грязное? Не хотелось бы…

Но и звать Матрёну, чтобы принесла чистую одежду – тоже.

Я посмотрел на сваленную в кучу грязную одежду, на аккуратно свёрнутое полотенце, стянул штаны и сунулся под холодный душ. Он мне сейчас подходил во всех отношениях! Мне нужно было охладить не только… тело, но и голову. Чтобы ещё какую-нибудь глупость не совершить.

Под холодной водой особо не понежишься. Однако, я старался вымыться тщательно. И вместе с грязной водой с меня стекали и тревоги сегодняшнего дня. Снова прокручивались в голове царская охота, карабин в схроне неподалёку от брошенной волчьей норы, девчонки, мозги, пуля, похороны, всадники, волколаки, Фёдор, Кузьма, Матрёна…

События и лица, словно сумасшедшая карусель, мелькали перед моим внутренним взором. Крутились и с грязной водой смывались в канализацию.

Бешенное мелькание постепенно замедлялось. И вдруг вспомнилось, как задрожал воздух. Дважды. Сначала перед волколаками и лютыми мертвецами, а потом, когда взлетели голубые мотыльки – когда мы прошли барьер.

Вскоре из всех воспоминаний осталось только это дрожание. Пока я не осознал, что это уже я дрожу – от холода зуб на зуб не попадает.

И сразу как будто воля закончилась – выскочил из-под душа.

После холодной воды, мне стало жарко. Однако, хаос в душе немного поулёгся. И я, обмотавшись полотенцем, направился на выход.

И открыв дверь, тут же натолкнулся на Матрёну. Она стояла и держала в руках чистую одежду и тапочки.

Я молча забрал стопку и захлопнул дверь перед её носом.

Хотя, признаюсь честно, сердце ухнуло и понеслось галопом, а член моментально набух и подскочил. Хорошо хоть дверь уже была закрыта.

Когда я оделся и вышел, Матрёна всё ещё стояла под дверью.

Бросив на неё короткий взгляд, я решительно зашагал через колоннаду.

Уже в доме я повернулся к ней, чтобы пропустить вперёд – пусть показывает путь в столовую комнату. И поймал снисходительный взгляд.

Стало понятно, что хозяин тела заглядывался на Матрёну, а эта пышногрудая сучка дразнила его, наслаждаясь его смущением. Ну ничего! Лафа закончилась! Теперь играть будем по моим правилам!

Поймав мой взгляд, Матрёна запнулась. А потом, потупив глазки, присела в лёгком реверансе и показала рукой:

– Милости просим, барин!

Я прошёл в указанном направлении и оказался в большой ярко освещённой столовой.

За накрытым столом сидели Мо Сянь, умытый и переодетый Егор Казимирович и оба кадета. А Прасковья как раз выносила большую фарфоровую супницу.

– Где Кузьма? – спросил я у Егора Казимировича.

– На кухне ест, – немного удивлённо ответил управляющий.

Кивнув ему, я обратился к кухарке:

– Зовите его. И сами с Матрёной садитесь с нами за стол.

– Да как же? – забеспокоилась кухарка.

– Помянем моих родителей и брата с сестрой, – отрезал я, не допуская возражений.

Не знаю, почему мне захотелось собрать всех за одним столом. Возможно, потому что хорошо помнил рассказ Егора Казимировича, о том, как произошло нападение на усадьбу. И в людей я не верил.

Глава 7

Поначалу ели молча. Видно было, что Кузьма с Прасковьей чувствуют себя неуютно. Матрёна же задумчиво возила ложкой по тарелке. Казалось, ей вообще всё пофиг. Егор Казимирович ел, размеренно черпая ложкой суп. Мо Сянь оставался беспристрастным. Создавалось впечатление, что он одинаково будет есть хоть сдобную булочку, хоть жареных слизней. Китаец, чё!

Парни кадеты ели с аппетитом, но старались вести себя сдержано. Но они меня сейчас мало интересовали – уж они-то к нападению точно не причастны. Остальных же я пока никого не сбрасывал со счетов. Даже китайца! Ну и что, что его не было в усадьбе? Он мог заранее передать врагам информацию.

Вряд ли, конечно, но мог же? Теоретически.

Поэтому я ел и поглядывал на всех.

Ближе к концу трапезы Егор Казимирович сказал:

– Владимир Дмитриевич, нужно решить вопрос с защитой усадьбы и деревни.

Я вопросительно посмотрел на него, вынуждая продолжить.

– Защита будет действовать ещё сорок дней, точнее уже тридцать семь. До тех пор, пока души усопших связаны с этим миром. Потом защитный контур падёт и обереги деда Радима действовать перестанут.

Я кивнул, что понял.

Хотя понял я только одно – у меня всего тридцать семь дней! А потом придёт сибирский пушной зверёк.

Повисшее скорбное молчание пошатнуло мои подозрения. Но я напомнил себе о том, что чёрный колдун пришёл слишком вовремя! А потому спросил:

– Какие-нибудь идеи есть?

Егор Казимирович сокрушённо развёл руками.

– Если бы я знал, Владимир Дмитриевич, то давно сказал бы!

Остальные тоже сникли. Все, кроме китайца. Он продолжал есть с невозмутимым видом.

– Мо Сянь, – позвал я его.

– Молодой господин, – слегка наклонив голову, ответил китаец.

Он и бровью не пошевелил, что слышал мой вопрос про защиту усадьбы и деревни.

– У тебя есть идеи? – напрямую спросил я.

– Есть время принятия пищи и есть время обсуждения идей, – так же невозмутимо ответил Мо Сянь.

Так-то он был прав. И я продолжил есть.

– Володя, – внезапно подал голос один из кадетов – курносый и веснушчатый. – Мы тут с Данилой подумали…

Я глянул на второго кадета – высокого и сильно худого. Значит, его зовут Данила. Запомним!

Потом кивнул заговорившему:

– Слушаю!

– Ты не подумай чего, но когда нет силы… – начал оправдываться он.

– Глеб, Володя всё понимает! – оборвал оправдания Данила.

– Да, понимаю, – подтвердил я. И подбодрил: – Продолжай, Глеб!

– Может, тебе нанять кого из свободных магов?

В его голосе чувствовалось искреннее переживание, и я ещё раз подумал про то, что у хозяина тела хорошие друзья.

Но на вопрос Глеба Егор Казимирович тяжело вздохнул.

– Это не вариант! Свободный маг нам не по карману. Да и где гарантия, что он не подомнёт всех под себя?

– А если обратиться за помощью в монастырь? – Глеб тут же выдвинул второй вариант.

– Ну, один раз помогут, а дальше что? – спросил управляющий.

Глеб сник. И тем не менее предложил ещё:

– Может тогда ополчение собрать?

Но голос его прозвучал настолько неуверенно, что никто не стал комментировать. Ведь даже мне было понятно, что это абсолютно не выход.

Я слушал предложения и возражения и мотал на ус. Я должен был собрать информацию об этом мире. Прежде чем что-то предпринять. Потому что можно сделать только хуже – в этом я уже убедился.

Постепенно ужин подошёл к концу, и Прасковья встала убирать тарелки. И зыркнув на Матрёну спросила:

– А ты чего сидишь?

Та неохотно поднялась и буркнув:

– Иду, – тоже начала лениво собирать посуду.

– Пойдёмте в гостиную, – предложил Егор Казимирович.

И мы вслед за ним отправились в соседнюю комнату. Все, за исключением Кузьмы.

Только мы встали, как он поклонился и сказал:

– Пойду я, барин! Мне ещё дрова приготовить нужно. Да лошадей посмотреть. Завтра-то праздник… – И со вздохом добавил: – Прямо на пир к Роду отправились Дмитрий Петрович и Мария Ивановна с детками, прямо на пир…

Я сначала удивился, что за праздник, но потом вспомнил про День величания Рода, на который ехали хозяин тела с друзьями, и отпустил Кузьму.

Он не стал мешкать и слинял по скорому.

Гостиная была просторной и светлой. Диваны, кресла, небольшие столики – всё для того, чтобы люди могли отдохнуть и пообщаться. Причём, не просто пообщаться, а именно вести неспешные светские беседы. Ну а что? Тепло, светло и мухи не кусают.

Вообще везде в доме было хорошее освещение. Явно не электричество, но и не свечи. К потолку в нескольких местах были прикреплены ярко светящиеся шары – где-то по одиночке, а где-то группами. Словно отпустили вверх воздушные шарики, наполненные гелием. И вот они куда долетели, там и светили теперь.

Егор Казимирович перехватил мой взгляд и с сожалением сказал:

– Недолго осталось радоваться столь яркому свету. Скоро придётся жить с лучиной или со свечой.

Я ничего не ответил. Да и что тут скажешь? Я уже догадался, что освещение тут магическое. Такое же, кстати, было и в столовой, и во флигеле, и в коридоре. Ну а так как у меня магической силы нет, то если оно потухнет, включить его я не смогу. Разве что электричество «придумаю»…

Было у меня некоторое сомнение по поводу того, можно ли спросить у кого-нибудь про силу и про её природу. Но после Матрёны я как-то поостерегся – вдруг хозяин тела должен был знать об этом и мои вопросы вызовут новые вопросы, но уже не у меня. Или что ещё хуже, сподвигнут народ на какие-нибудь действия, которые мне не понравятся.

Но прикинув всё так и эдак, решил, что расспросить всё же надо. Всё-таки времени впереди слишком мало.

Нужно было только не у всех сразу спрашивать, а у кого-то одного. И чтоб без свидетелей. Чтобы если что, то как-нибудь выкрутиться по-тихому.

Прокрутив в памяти имена тех, кто мог бы помочь, я выделил деда Радима, Егора Казимировича и Мо Сяня. Подумав немного, деда Радима пока отмёл – он живёт в деревне. К тому же я всё равно потихоньку расспрошу его и вытяну всё, что он знает, пока буду тренироваться. Во всяком случае, попробую. Но я прекрасно понимал, что знает он скорее всего немного.

Егора Казимировича я тоже отмёл – почти сразу. Сам он магией не владеет. Я это видел. И если знает о ней, то только в теории. А мне лучше бы найти практика.

Что касается Мо Сяня, мне он показался самым перспективным в смысле расспросов. Магией он пользуется. Но даже если не магией, то магическим предметом точно – я видел своими глазами, как он летает, стоя на мече. Вот только захочет ли он делиться знаниями?

Все сидели в креслах и молчали, каждый был погружён в свои мысли. И после слов Егора Казимировича, мысли эти скорее всего у всех были не весёлые. Во всяком случае, лица точно не выражали радости.

Я задумчиво посмотрел на китайца.

Он сидел в кресле, прикрыв глаза и, казалось, витал в своих фантазиях. Ну или медитировал. Хотя нет – его пальцы рук едва заметно и совершенно не слышно отбивали на подлокотнике кресла какой-то сложный ритм.

Я попробовал услышать этот ритм или просто мысленно повторить его, и мне показалось… Нет, мне точно показалось, что воздух задрожал. Точнее даже не задрожал, а как бы… В общем, показалось…

Мо Сянь открыл глаза и кивнул мне.

Потом, не спеша, встал и, соединив пальцы рук и подняв руки перед собой, по своему обыкновению поклонился мне. И сказал:

– Молодой господин, вы позволите покинуть вас? Меня ждёт недочитанная книга. Я хотел бы почитать её перед сном.

Я от растерянности только кивнул.

– А как же кофе? – спросил управляющий у китайца.

Сложив руки кольцом, тот поклонился и управляющему:

– Вы очень внимательны, Егор Казимирович!

Потом Мо Сянь повернулся к Глебу и Даниле и поклонился каждому в отдельности.

А после развернулся и, заложив руку за спину, степенно вышел.

Я готов был уже кинуться за ним, как Егор Каземирович произнёс:

– Хорошо, что он ушёл…

– Почему? – удивился я.

– Никогда не знаю, чего ждать от него, – ответил управляющий. – Да и дела семьи нужно бы обсудить.

– Тогда мы тоже пойдём отдыхать, – тут же встал Глеб.

– Да, день был… насыщенным, – поддержал его Данила.

– Спасибо вам! – искренне ответил я и парни ушли.

Мы с управляющим остались вдвоём, когда Прасковья принесла кофе.

То ли она видела, как все ушли, то ли ещё по какой причине, но на небольшом серебряном подносе стояли только две чашки ароматного дымящегося напитка.

– Как вы любите, Владимир Дмитриевич! Со сливочками и с сахаром, – сказала она и протянула мне чашку.

Потом вторую протянула управляющему и вышла, прикрыв за собой двери.

«Интересненько!» – подумал я и приготовился слушать, что мне скажет Егор Казимирович.

А он однозначно собирался что-то сказать. И не просто вот сейчас захотел, а явно планировал заранее.

Но я не собирался облегчать задачу управляющему, хотелось посмотреть, как он будет действовать. С китайцем же позже поговорю – никуда он не денется.

А потому сделал вид, что полностью увлечён кофе.

– В кадетском училище поди такого кофе не подают? – с заботливой улыбкой спросил Егор Казимирович.

– Не подают, – улыбнулся в ответ я.

На самом деле я понятия не имел, что там подают. Но вряд ли между кадетским училищем в моём мире и кадетским училищем в этом есть большие отличия. Потому что основная задача такого учебного заведения заключается в подготовке военных кадров. А военные должны уметь переносить тяготы и лишения. Поэтому вряд ли там будет такая роскошь, как кофе. Может, для преподавателей и будет, но точно не для кадетов.

– Хорошо, что вам не придётся возвращаться в училище… – протянул управляющий и завис на вдохе явно не закончив фразу. И помолчав продолжил: – Хотя для вас было бы лучше учиться именно в кадетском училище. Как и распорядился ваш батюшка.

– Почему? – спросил я.

– Потому что сила вам недоступна, – прямо сказал управляющий. – Без силы вам в академии будет трудно.

– А зачем мне в академию? – поинтересовался я.

– Ну как же? Чтобы вступить в наследство и официально стать главой рода вы должны закончить академию и сдать выпускной экзамен.

Я промолчал, собираясь с мыслями.

Это что получается? Просто унаследовать нельзя, нужно ещё и экзамены какие-то сдать?

Егор Казимирович, не дождавшись от меня реакции, продолжил:

– В академии должен был учиться Александр, ваш брат. И он должен был наследовать род, но судьба распорядилась иначе.

– У брата была сила? – спросил я.

Егор Казимирович кивнул:

– Да. Ваш брат обладал очень высоким потенциалом. Как и ваша сестра.

– А я, значит, должен был стать военным? – спросил я.

– А что ещё остаётся-то? Ежели без силы…

Глава 8

Была некоторая ирония в том, чтобы и в этом мире стать военным. Видимо, война не хочет отпускать меня. Мне от неё никуда не деться, никуда не сбежать. Она достаёт меня и днём, и ночью… Горячие точки, в которых я побывал, прикипели ко мне, стали частью моей жизни. Так было в том мире, так есть в этом.

Хотя нет, я не прав. Сейчас как раз наоборот, я должен оставить карьеру военного и поступить в академию, чтобы возглавить род.

Интересные вообще тут законы. Чтобы вступить в наследство тут мало осиротеть, нужно ещё академию закончить и выпускной экзамен сдать.

Егор Казимирович по-своему расценил моё молчание.

– Да, вам придётся оставить ваших друзей. Дальше ваши пути разойдутся, – спокойно сказал он.

Я быстро глянул на управляющего.

По нему не было видно, сочувствует он мне или нет. Но он говорил прямым текстом, и это было не плохо. Я всегда предпочитал, чтобы со мной разговаривали прямо, терпеть не могу всякие хитрожопые дипломатические намёки.

– Когда я должен отправиться в академию? – спросил я.

– Вот сорок дней справим, и сразу же, – ответил Егор Казимирович.

– Понятно. – Я задумчиво кивнул. – И за это время мне нужно найти способ, как защитить усадьбу и деревню, иначе возглавлять будет нечего?

Егор Казимирович тяжело вздохнул:

– Да.

– А вы можете рассказать мне всё, что знаете о защите усадьбы? – попросил я.

Да, я помню, я уже сбросил управляющего, как источник информации, со счетов, решил, что он мне помочь ничем не сможет, но раз представился такой случай, то почему бы и не спросить?

– Я знаю не так много, – ответил он. – Я помогал только по хозяйству. А защитой усадьбы ваш батюшка Дмитрий Петрович занимался самостоятельно. Иногда ваша матушка Мария Ивановна помогала ему. Они уходили в кабинет, что-то делали там, и после этого защитное поле становилось сильнее… Эх, если бы я знал, что всё так получится, я бы побольше интересовался…

– А мы можем с вами сходить в кабинет? – спросил я.

Не знаю, чего я там надеялся найти. Вряд ли глава клана оставил для меня подробные инструкции. Но как тут все говорят, я получил благословение рода, так что может, с благословением и помощь какая придёт?

– Сходить-то сходим… – начал Егор Казимирович. – Но зайти с вами не смогу и помочь там – тоже.

– А что так? – тут же поинтересовался я, уже догадываясь, каким будет ответ.

И не ошибся!

– Я не смогу войти в кабинет. Во всяком случае, пока держится защита усадьбы, – ответил Егор Казимирович. – И я не знаю, у вас у самого получится войти или нет… То есть, защита может пропустить вас в кабинет, а может и не пропустить. Раньше дети не могли войти. Никто – ни вы, ни ваши братик с сестрёнкой. Но сейчас ситуация другая.

– Это связано с силой? – спросил я.

– Не просто с силой, а с родовой силой.

– И что, совсем никто посторонний не сможет войти?

– Только члены семьи. Чёрный колдун пробовал, у него ничего не вышло.

О как! Оказывается, чёрный колдун приходил не просто извести род Корневых под корень, а ещё и обчистить хотел!

– И что ему там нужно было? – тут же поинтересовался я.

– Так ваши семейные реликвии, по всей вероятности. Может, ещё документы какие. Кто знает?

Я глянул на Егора Казимировича.

Он был спокоен и невозмутим.

– А почему отец с матушкой и детьми не спрятались в кабинете, если он такой неприступный? – спросил я. – Ну или хотя бы детей спрятали б.

А что? Это было бы логично – спрятаться в таком месте.

– Не знаю, – пожал плечами Егор Казимирович. – Наверное, хотели защитить людей и усадьбу. А может, не успели. Или не смогли. Меня тут не было.

Ну, что ж, может, и действительно не знает. Хотя я ему не верил. Но я никому тут не верил. Возможно, потому что все эти слова о роде были для меня пустым звуком.

К тому же, управляющий знает, что тут происходило – я имею ввиду чёрного колдуна, но не знает, почему не спаслись хозяева с детьми. Как так? Если его отправили предупреждать деревенских, он ни про что знать не может! А тут такие выборочные знания… Подозрительно это!

Почему бы не предположить, что управляющий заодно с Волковыми. Подставил хозяина, но получить то, что хранится в кабинете, Волковы не смогли. И вот теперь пытаются использовать пацана, то есть, меня. Ведь может же быть такое?

Как и может быть то, что его отправили не сразу, и что-то он мог увидеть…

По идее я должен быть растерян, испуган и нуждаться в советнике. А он вот он – собственной персоной! Верой и правдой служивший батюшке и матушке… Надёжа и опора!

Настоящий Владимир скорее всего поверил бы и доверился. Что ж, сделаю вид, что и я верю. Тем более, не исключена вероятность, что он говорит правду. Но как я уже говорил, лучше перебдеть, чем недобдеть. Потому как паранойя может оказаться хорошо развитой интуицией.

В общем, буду разбираться потихоньку. А пока…

– Жалко, что не воспользовались кабинетом для спасения, – грустно сказал я. – Сейчас были бы живы! – И добавил уже бодрее: – Ну что, сходим в кабинет, посмотрим, что там и как? Попробуем зайти.

Я специально так предложил, чтобы не было заметно, что я на самом деле не знаю куда идти.

– Вы уверены, Владимир Дмитриевич? – спросил управляющий. – У вас сегодня был тяжёлый день. Может, отдохнёте?

– Да я одним глазком только… – отмахнулся я. – Разок гляну, да пойду спать.

Егор Казимирович отставил на столик пустую чашку из-под кофе и поднялся.

Я тоже встал. И тоже поставил чашку. Хотя, она не была пустой. Как-то за разговорами я про кофе забыл совсем. Пришлось оставить недопитый.

Мы вышли из гостиной и пошли по коридору к лестнице, а потом на второй этаж.

Если я правильно помнил, то в помещичьих усадьбах в моём мире обычно хозяйские спальные комнаты располагались как раз на втором этаже. А вот комнаты гостей – на первом. Видимо, чтобы гости не болтались по дому. Тут было точно так же.

Кабинет, что вполне ожидаемо, оказался рядом со спальнями.

Я протянул руку к дверной ручке.

Но, прежде чем прикоснуться к ней, обернулся и посмотрел на управляющего.

Он спокойно наблюдал за мной. И перехватив мой взгляд, одобряюще улыбнулся:

– Смелее! В худшем случае ничего не произойдёт.

И тут я почувствовал, как мои ладони начало слегка покалывать.

Это было настолько неожиданно, что я убрал руку. И на вопросительный взгляд управляющего, сказал:

– Вы правы, Егор Казимирович. Сегодня был сложный день. Так что я, пожалуй, пойду спать. А завтра уже на свежую голову попробую открыть и посмотреть, что там.

Управляющий не стал спорить. Лишь ответил:

– Как скажете, барин. Если понадобится моя помощь, то позовите.

– Хорошо, – ответил я.

Егор Казимирович, поклонившись, развернулся и спокойно пошёл к лестнице, а потом так же спокойно, не оборачиваясь спустился на первый этаж.

Я снова посмотрел на дверь в кабинет.

С одной стороны, меня подмывало попытаться открыть её. А с другой, я чувствовал какую-то необъяснимую тревогу.

Зависнув между желанием и ощущениями, я вдруг осознал, что так и стою в коридоре и пялюсь на дверь кабинета.

Ну возможно ещё и потому стою, что не знаю, какая из комнат моя. Понимаю только, что рядом с кабинетом вероятно родительская спальня, а моя вряд ли рядом с ней. Скорее всего она находится в другом крыле.

Однако, рассудив, что я в этом доме теперь единственный хозяин, а значит, могу спокойно занимать ту комнату, какую захочу, я вошёл в соседнюю с кабинетом.

Это оказалась как раз родительская спальня. Я понял это по большой двухспальной кровати, коллекции холодного оружия на стене с одной стороны кровати и корзинке на столике с клубочками пряжи и торчащими из неё спицами – с другой.

Как только я осознал, что нахожусь в комнате покойных главы клана и его супруги, меня охватило странное чувство. Как будто я хочу сделать что-то запретное. И я непременно должен это сделать. Но пока не знаю, что и даже не догадываюсь как.

Навалилась странная слабость, и я не нашёл ничего лучше, как сесть на расстеленный на полу ковёр с длинным ворсом.

Я сел, согнув колени и опершись на них локтями, и со вздохом огляделся. Что-то я действительно сильно устал – как-то сегодня всё на раскоряку идёт. Хочу сделать одно, а получается чёрт знает что. Никогда ещё столько не косячил за такой короткий промежуток времени.

Глаза закрылись сами собой, и перед внутренним взором снова замелькали картинки, как тогда в душе. Только в этот раз картинки не были хаотичными. В этот раз все они так или иначе были связаны с проявлением силы или с чем-то необычным. Начиная с того, что я увидел приближающуюся сквозь дымовую завесу пулю, а в следующий момент открыл глаза на кладбище. Потом поднимающиеся над телами облачные волки. Моё удивление – почему волки? Ведь фамилия убитой семьи Корневы… Должны быть корни, а тут – волки. И фамилия того, кто решил нас уничтожить – его светлость князь Волков Александр Петрович. Случайно ли такое совпадение? Что-то подсказывало: нет.

Потом было дрожание воздуха и, наконец, покалывание ладоней. И закрытая дверь в кабинет.

Я не знал, как со всем этим разобраться. Что мне делать со всей информацией, которую я получил от Егора Казимировича – про чёрного колдуна, защитные барьеры реликвии и документы. А ещё ведь есть деревня и волколаки с лютыми мертвецами!