Красавчик. Бонусная книга романа серии «Монстр»

– Знаю я, чем твое потанцевать выйдет. Я домой, а то отец собак на меня спустит.

Альдан поднялся, показывая, что он уходит. Друзья же его останавливать не стали, а просто кивнули и подозвали хозяина таверны.

– Тимурс, дружок, собери нам стол наверху, и трех крошек потанцевать для нас позови.

– Как прикажите, господа, сию минуту. Пит, помоги со стола убрать, – крикнул он помощнику, а сам шмыгнул наверх.

… поместье Тиренсов

Альдан не успел переступить порог своего дома, как услышал недовольство отца.

– Явился?!

Парень подошел ближе и поприветствовал герцога.

– Добрый вечер, отец.

– Добрый?!

Герцог Тиренс старший поднял руку и опустил тяжелый удар на щеку парня.

– Как ты посмел?! Как ты мог?!

Мирон вновь дал сыну оплеуху. Парень поднял голову и посмотрел на отца, стискивая зубы. Очередной удар и крик.

– Ты не имел права вытворять такое! Как ты мог не взять брата в свой отряд?! Почему ты допустил, чтобы он попал к этому мяснику?! Ты понимаешь, что его ждет у Норимса?! Если Орлонд ему или Вариону чем-то не угодит, они прогонят его. Ему не только при дворе места не будет, над ним в полиции смеяться будут!

Альдан молча стоял с опущенной головой и был лишь внешне спокоен, внутри все тряслось, как в детстве. Еще один удар тяжелой руки и дрожь передалась в руки, но пошевелиться капитан не мог.

– Ты понимаешь, что Орлонду придется жить во дворце?! Адъютанты карательных отрядов не живут дома!

Альдан возразить отцу, не смел. Он молча терпел побои и лишь опускал в покорности взгляд. Именно это и взбесило сейчас старшего герцога, и он поднял его голову за подбородок.

– Ты вообще меня слышишь?!

Отец взглянул в чернеющий взгляд и разозлился сильнее. Удар с новой силой лег на лицо и Альдан не удержался на ногах. Он упал на колено.

– Марш в свою комнату и чтобы я тебя не видел сегодня, сопляк.

Капитан поднялся, кивнул, прощаясь с отцом, который даже не смотрел в его сторону, и отправился к себе.

Когда Альдан вошел в свою комнату, его начало колотить с новой силой. Нет, это был не страх, капитан был не из трусливых. Просто так было всегда, когда отец поднимал на него руку. Парень впадал в ступор каждый раз, когда отец повышал голос. В детстве Альдан пытался возражать, но, если он издавал звук, чтобы оправдаться, агрессор вновь бил его, только сильнее. Мальчишкой он понял, что возражать бесполезно, если его назначили виноватым. Поднять взгляда он тоже не мог на тирана. Если отец видел его черные глаза, смотрящие без страха, то вновь бил. Старший герцог добивался покорности каждый раз и только тогда чувствовал свое превосходство. Альдан терпел. С самого раннего возраста он подчинялся силе и лишь на службе чувствовал власть. Но сказать, что он был жестоким руководителем, все же было нельзя. Он любил порядок во всем, любил смелых людей, и чувство справедливости ему было свойственно, а вот в отношениях он был неуклюж. Его не научили любить, не научили быть нежным и заботливым, наверное, поэтому он не мог правильно преподнести девушке свои чувства. Так сейчас было с Маринэ Гилшэл. Он испытывал симпатию, но выразить ее попросту не умел.

Альдан снял мундир и заметил, что на брюках пыльное пятно. Должно быть, осталось, когда он упал на колено в гостиной. Память подбросила еще одно воспоминание из детства, когда отец неистовствовал из-за грязной одежды. Новый приступ дрожи накрыл его, и он сдерживался лишь огромной силой воли. Теперь он не был маленьким мальчиком, и он не заплачет. Он разучился плакать.

Герцог Тиренс сложил одежду и положил на полку в ванной, откуда горничная забирала вещи в стирку. Сам же он отправился в душ.

Альдан простоял под холодной струей, пока совсем не замерз. Теперь он трясся не только от нервного истощения, но и от физического холода, но так ему стало немного легче. Оставалось лишь приготовить новую одежду на завтра, и парень достал из шкафа идеально белую форму, чтобы вновь быть безупречным. Только после этого, почти традиционного обряда, Тиренс взглянул на себя в зеркало. Отец бить умел, и на крепком, бронзовом лице никаких следов: ни ссадин, ни синяков. Так было всегда. Никто ни о чем не догадается, даже его друзья.

… портовый город Винст

Гости из Алмеи прибыли в Альвентос через порт Винст, о чем и сообщили паладину Вариону еще с утра. Кэрол попросил своего друга встретить алмейцев лично. Тарсон со многими из них был хорошо знаком. Познакомился во время миротворческой миссии, где он выступил парламентером между Нормией и Алмеей.

Судия́ еще пять лет назад предлагал двум королям встретиться, но обстоятельства никак не складывались. После войны Алмея восстанавливала силы и финансовую стабильность. Правда, торговлю возобновили почти сразу, что не могло не радовать обе стороны.

Тарсон Варион зазывал соседей вовсе не зря. Он сообщил королю Кэролу, что у Алмейского правителя четыре чудесных сына, а его король был богат дочерями. И если раньше политический брак для принцесс не рассматривался, ввиду отсутствия подходящей партии среди союзников, то сейчас, после заключения союзного договора с новой страной открывались перспективы. Итак, в Альвентос прибыли сразу два алмейских принца, в сопровождении их наставников. Король, королева и два младших ребенка, остались дома. Но и это была большая удача, как считал и паладин, и сам Кэрол.

Принца Уильна и принца Циана разместили в главном особняке города Винст, где раньше останавливались даже короли. Здесь было все для их комфортного пребывания, и поэтому они спокойно ждали, ведь им объявили, что их встретит сам паладин.

– Циан! – окликнул среднего брата старший, потому что потерял его из вида.

– Я тут! – громко ответил парень, но продолжил свой осмотр одной из приемных комнат.

– Иди ко мне!

– Чего тебе? – из-за двери показалась голова блондинчика с голубыми глазами.

– Хватит глазеть на стены.

– Представляешь тут фрески самого Пьери Андэ! – восхищался парень, продолжая водить руками по стенам.

– Откуда ты знаешь?

– Я его работу от любой другой отличу. Тебе не понять. Ты, кроме как в кобылах, ни в чем не разбираешься, «алмейский жеребец». И-го-го… – посмеялся брат, явно говоря не о животных, которыми славилась их страна.

– Лучше быть жеребцом, чем ослом. Это не я Кларисе половину ночи рассказывал об оттенках мрамора, в то время как она мечтала испытать оттенки удовольствий.

Циан подошел к брату и сел напротив.

– Я не понимаю, как можно быть настолько циничным. Весь твой мирок сосредоточен на низменных потребностях, ты не замечаешь красоты вокруг.

– Я вижу красоту. Особенно женскую.

– Это так банально, Уильн. Жизнь должна сверкать красками, а у тебя это лишь слова, ты не веришь в то, что говоришь.

– Я – наследник престола, будущий король. Меня женят против моей воли, и пока я не наверху, я на дне.

– Бла-бла-бла. Ты говоришь вроде бы истину, а сам в нее не веришь. Зачем постоянно врать? Я же хорошо тебя знаю и не куплюсь.

– Почему я должен бросить попытки? – старший брат откинул голову наверх и искренне удивился. – Ляпнина на потолке это же тот самый Пьери Андэ!

– Не ляпнина, а лепнина, – разозлился средний принц.

– Это же от слова «ляпать»?

– Нет, от слова «лапать»! – ерничал Циан.

– Почему же тогда не лапнина? – продолжал спектакль наследник.

– Это потому что я о человеке. Я сказал лапать? Нет же, лапоть! Ты и есть лапоть! Старый, поношенный и прохудившийся.

– За оскорбление Мое Наследное Высочество ты сейчас получишь!

Парень постарше соскочил со своего места и кинулся к младшему. Тот в свою очередь скользнул вниз и, прокатившись, словно колесо по полу, оказался у окна. Циан подскочил на ноги и со скоростью молнии метнулся к двери. Уильн бросился за ним, и парни, сотрясая грохотом поместье, кинулись играть в догонялки.

Сказать, что подобная забава при дворе Алмеи была частой, нельзя. Наоборот, отец и мать всегда журили парней за шумные игры. Сейчас же впервые выбравшись на свободу, они были счастливы и хотели насладиться этим мигом. Особенно этого жаждал Уильн, ведь отец перед поездкой в Альвентос предупредил его о скорой помолвке. Значит, договоренность о свадьбе уже есть.

Глава 3. Первый шаг

… плац «черных мундиров»

Маркиз дий Рарс на построении в понедельник был вперед остальных командиров. Точнее он даже не рассчитывал, что Норимс или Розиан придут, Тарсон же уехал, а это значит, новобранцы были на нем. Курт, который всю ночь изучал личные дела выпускников, стоял рядом с преемником паладина, и ждал распоряжений.

– Н-да, – протянул дий Рарс, – раньше Тарсон брал лишь двадцать человек и десять в конце года отсеивал. Зачем в этот раз взяли пятьдесят не понимаю.

– Сорок девять, – поправил старшего адъютант. – Среди папок последняя была моя.

– Не последняя, а первая. Видел бы ты, с какой гордостью паладин брал твое дело.

Парень скромно опустил взгляд.

– Спасибо, Курт, что не подвел меня. Когда я выбирал тебя в качестве адъютанта, я боялся, как бы Тарсон не остался без правой руки, левой ноги и третьего глаза, – маркиз улыбнулся. – Так паладин говорил про меня. А теперь ты стал его глазами и ушами. За это я тоже благодарен безмерно.

– Почему вы думали, что отойдете от дел? Вы говорили тогда, – парень припоминал разговор шестилетней давности, – что это из-за отца, но…

– Договаривай, раз начал, – Шарль понял, что у парня есть догадки, и они его мучают.

– Ваш отец умер за год до нашего приезда на заставу, а вы говорили, что вы останетесь с отцом и ваша служба при дворе окончена. Я сомневаюсь, что вы не знали о смерти отца. Простите. Значит, вы предполагали, что умрете?

– А ты начал думать, – заключил маркиз. – Правильные вопросы задаешь. Можно и я спрошу? Ты думал о повышении?

Парень растерялся. Все о чем он спрашивал, вылетело из головы, да он и не был уверен, что ему нужен ответ. Он уже понял, что шесть лет назад маркиз, улыбаясь ему в лицо, прощался. Курт восхищался дий Рарсом, он равнялся на него и хотел быть во всем похожим на наставника.

– Я думал о повышении, и я не готов к нему. Мне нравится пост секретаря. Я хочу быть связующим звеном между вами и паладином, мне нравится набираться опыта у двух самых легендарных персон этого государства.

И не смотря на то, что внешне лейтенант остался бесстрастным, мысленно он улыбнулся. Такая характеристика льстила ему, хотя он еще не чувствовал ту силу, что должна быть присуща паладину. Он в свою силу еще не вошел.

Между тем солдаты на плацу собрались к назначенному времени, и Шарль взглянул на часы. Было без одной минуты восемь.

– Я оказался прав, – сказал он, наверное, самому себе, – правда, я надеялся, что меня хотя бы Розиан не бросит. Ну да ладно. Придется нам с тобой в этом разбираться. Ты всех помнишь поименно?

– Так точно.

– Запомнил номера комнат и кого с кем мы определили проживать?

– Помню.

– Тогда сам объявишь им и проведешь первый инструктаж. Готов?

– Готов, – это уже прозвучало не так уверенно.

– Не переживай, адъютант, я поддержу. Я помню все сорок девять дел наизусть.

Курт в очередной раз изумился памяти сослуживца, ведь тот прочел документы лишь раз.

– Господа унтер-офицеры, – Шарль ровно в восемь сделал шаг вперед и заговорил монотонным, громким голосом. – Сейчас адъютант паладина Курт Селиан зачитает фамилия и номера комнат, в которых вас поселили. Ваши вещи вам необходимо перенести до обеда. В двенадцать часов дня вновь явитесь на плац, и адъютант Селиан проводит вас до столовой. В час дня начнутся первые тренировки, которые будут проводить офицеры, которых я назначу. В пять – ужин. После пяти и до семи вечера у вас свободное время, которое вы можете провести вне стен дворца. В восемь – вечернее построение и после этого времени вы покидать дворец имеете право только по распоряжению паладина или его заместителей: Норимса, Розиана и меня. Нарушение правил грозит серьезными последствиями, вплоть до списания вас в полицию.

Новобранцы, как один, вытянулись в струну и притихли, хотя и до этого они старались не издавать звуков. Дальше говорил уже Селиан.

– Построение у новобранцев в восемь утра, в час дня, в пять и в восемь вечера на этом плацу. В семь утра – завтрак, в двенадцать дня – обед, в пять часов вечера – ужин. Свободное время с пяти до семи, – инструктировал адъютант. С восьми до двенадцати тренировки на мечах и рукопашный бой. С часа дня до пяти конные тренировки. Во внеурочное время по дворцу не слоняться и в неположенных местах не появляться. С сослуживцами вести себя сдержанно, не допускать конфликтов и ссор. О любом нарушении дисциплины, вами или вашими сослуживцами докладывать кураторам: Норимсу, Розиану, дий Рарсу. Поручения вышестоящих командиров выполнять четко и незамедлительно. Дважды не переспрашивать. Запоминать информацию с первого раза. Выходной день – воскресенье. Его можно проводить вне дворца, допускается в этот день ночевать вне дворца.

Селиан перевел дыхание и начал зачитывать списки, объявляя номера комнат в которые разместили парней. В этом году расселяли по четыре человека в блоке. Душевые были общие и шли на три блока, таким образом, у парней возникало еще ограничение по времени на утренний туалет и долгие водные процедуры.

Пока Курт зачитывал фамилии, Шарль размышлял над другим вопросом. Уезжая, паладин дал ему поручение проследить за благополучием в его доме. Парень был готов рвануть туда прямо сейчас. Все мысли были об этом – увидеть ее. Пусть издалека, пусть мельком. Зацепить взглядом край ее платья. Почувствовать легкий аромат, который он помнил, как и сейчас, хоть и целовал ее ручку пять лет назад. Один лишь танец, один разговор, а он до сих пор сходит от этого с ума. Дий Рарс побоялся, что на его лице появятся ненужные эмоции и попытался отогнать образ Мидэ, которая так и не ушла из мыслей, как он не старался забыть ее.

Курт окончил список, определив пять человек в последний блок, ввиду отсутствия еще одного, и посмотрел на старшего.

– Свободны до двенадцати часов, – объявил преемник и добавил только Курту. – Доложи Розиону, что в час у него конная тренировка с новобранцами. Если не может сам, пусть Вариона младшего пришлет. Завтра я проведу тренировки на мечах, а конную пусть проводит Ричард дий Самерс. Среду у меня освободи. Пусть утренний развод Филипп Гилшэл проводит. Как и тренировку рукопашного. Розиан вечером – конную. В четверг я буду весь день, утренняя и вечерняя тренировки на мне. В пятницу – утро – Розиан, вечер – Варион младший, суббота – Гилшэл – утро, вечер – дий Самерс.

Говорил лейтенант небыстро, но и паузы не делал. Он был уверен, что парень запомнил все без записи. За шесть лет еще и не такому можно научиться.

– В среду организуй мне стражу в количестве четырех человек, – озвучил следующее поручение Шарль. – Выпроси у Зорина Гилшэла. Из наших пусть будут готовы подлейтенант дий Самерс и адъютант Орлонд Тиренс.

Курт пристально посмотрел на старшего, но ничего уточнять не стал. Парень молча кивнул и, понимая, что других поручений не будет, отправился к себе.

… кладбище

В середине недели Шарль велел помощнику освободить его день не просто так, он знал, что для Динэ Варион и ее сестры Мидэ это скорбный день. В этот день шесть лет назад умер Монтэй Ленсим. И пусть сейчас сестрам была известна вся правда, что лишь Динэ являлась его дочерью, все же для Мидэ он оставался человеком, который ее вырастил.

Дий Рарс еще вечером накануне предупредил герцогиню Варион, что сопроводит девушек на кладбище лично, и когда он пришел, они были готовы.

– Доброе утро, миледи Варион, – поклонился Шарль старшей и медленно перевел взгляд.

Как он скучал по этому взгляду; большим, наивным, детским глазам; чувственным губам; непослушным, светлым волосам и столь нежному, юному лицу.

– Доброе утро, миледи Ленсим, – смиряя трепет, сухо произнес лейтенант.

Девушка опустила взгляд и тихо поприветствовала парня в ответ. Преемник паладина вновь обратился к старшей.

– Я освободил свой день, Динэ, – дий Рарс обратился уже без церемоний, ведь они давно перешли с ней на «ты» с разрешения Тарсона. – Распоряжайтесь мной на свое усмотрение.

– Да, Шарль, я знаю, что без Тарсона тебе сложнее покинуть дворец. Мы с Мидэ постараемся все успеть сделать, что запланировали. После кладбища мы хотели проехать по салонам. Для первого бала весны нужны новые платья.

– С удовольствием помогу вам во всем.

Лейтенант улыбнулся.

– Сомневаюсь, что это так, – шутливо засмеялась Динэ. – Я даже уверена, что Тарсон нарочно просил короля послать его встречать делегацию, чтобы избежать походов по магазинам.

– Уверен так и было, но я человек подневольный, обязан улыбаться и делать вид, что мне это приносит радость, – Шарль по-дружески шутил с герцогиней, но вот Мидэ отчего-то восприняла его слова буквально и надула губку.

Лейтенант это заметил боковым зрением, но повернуться не посмел.

– Прошу в карету, – он указал на экипаж, около которого стояли двое в черных мундирах.

Увидев, что госпожи двинулись к карете, первым засуетился адъютант. Он открыл дверцу и встал так, чтобы помочь девушкам подняться по ступенькам. Шарль это тут же заметил и, опередив сестер, подскочил к карете.

– Адъютант Тиренс, займите позицию соответствующую вашим инструкциям сопровождающего, – сказал дий Рарс так, что холодок пробежал по спине парня, и хоть он и не знал еще эту инструкцию, догадался, что нужно отступить назад.

Орлонд попятился и споткнулся. Мидэ увидела, что парень заваливается назад и ойкнула. Под спину парня подставил плечо Ричард и тот удержался на ногах. Шарль недовольно оглядел адъютанта и рыкнул.

– В ножнах у вас надеюсь меч, а не палка?

Новобранец покраснел от стыда, а Мидэ вновь разозлилась, из-за грубости лейтенанта. Когда же Динэ поднялась в экипаж и очередь пришла к младшей, она демонстративно отказалась от подставленного локтя Шарля и поднялась внутрь без его помощи. Преемник паладина это расценил однозначно. Ему тоже указали на его место. И пусть он в дружеских отношениях с герцогиней Варион, для младшей он лишь все тот же безликий солдат паладина. Он принял бесстрастный вид и, закрыв дверцу, крикнул:

– Коня мне!

Ричард сообразил первый, что видимо ему, придется ехать на задней ступеньке кареты, и протянул Шарлю поводья своего коня.

– И зачем ты его обидела? – спросила Динэ, которая тоже легко прочитала действия сестры.

– А чего он такой заносчивый? Как будто он не был неуклюжим адъютантом? – надулась Мидэ.

– Кто? Шарль? – удивилась Варион. – Неуклюжим?

Мидэ посмотрела на сестру вопросительно.

– Тарсон всегда говорит, что Шарль безупречен во всем. Не зря же он его преемник.

– Кто?

– Шарль – преемник паладина. Тарсон его на свое место готовит. Ты что не знала?

Мидэ и действительно не знала. Об этом во всеуслышание редко говорили, а на балах о Шарле речь никогда не заходила, потому что он там не появлялся. Мидэ так редко видела эту высокую фигуру в черном. Лишь изредка замечала из окна поместья, когда он приезжал к брату. Иногда встречала в городе, если они выезжали с мужем сестры. А так хотелось, как тогда ощутить его прикосновение к руке и тепло оставленное на коже его губами. Девушка прикрыла глаза и вспомнила его руки, сжимающие светлую ткань и рывки, что заставляли стонать… не ее… а другую женщину в руках дий Рарса. Она прокручивала это воспоминание тысячу раз. Мидэ проклинала себя, его и Маринэ, но внизу живота вновь тянуло, и она хотела оказаться там, в подсобке, на месте той… другой…

– Мидэ? – сестра услышала частое дыхание малышки и подумала, что ей дурно. – Ты в порядке?

Девушка открыла глаза и провела ладошкой по лбу.

– Голова начинает болеть. Я так боюсь кладбищ, ты же знаешь?

– Мидэ, я же с тобой, маленькая.

Герцогиня за плечи обняла младшую и прижала к себе. При мысли, куда они едут, графине и вправду стало нехорошо. Она потерла горло, потому что ее начало мутить.

– Тошнит, – призналась она и замотала головой. – Я не поеду. Динэ, останови карету.

– Стой! – крикнула старшая и присела к сестре.

Экипаж встал, и через несколько секунд открылась дверца.

– Что случилось? – спросил встревоженный дий Рарс.

– Мидэ нехорошо. Есть вода?

Маркиз запрыгнул в карету, достал с полочки флягу с водой и стакан. Он сам открыл ее и налив, подал девушке. Та сделала глоток.

– Не нужно из-за меня тревожиться. Мне уже лучше. Просто голова закружилась. Можем ехать.

– Мидэ всегда так реагирует, когда мы едем… туда… это тяжело, – пояснила Динэ, хотя парень это и сам знал.

– Вам нужна моя помощь? – спросил он, потому что хотел вновь покинуть экипаж.

– Можете остаться? – спросила все еще бледная Ленсим. – Меня успокаивает цвет вашего мундира.

– Ага, и раздражает физиономия… – сказал и смутился. – Простите, пошутил неудачно.

– Пф, – засмеялась графиня в ладошку и тоже съязвила. – Почему пошутили? В точку попали…

– Мидэ! – возмутилась сестра.

– Госпожа, уже смеется, это меня в любом случае радует, – мужчина улыбнулся.

Какая это была улыбка. Непривычная, искренняя и теплая, но такая мимолетная и короткая. Лейтенант вновь стал привычно строгим и крикнул кучеру:

– Трогай!

Мидэ опустила глаза на свои руки и стала перебирать ткань. Дальше ехали молча.

Когда карета остановилась, Шарль покинул ее первый и подал руку Динэ. Герцогиня взглянула на сестру, но та помотала головой.

– Шарль, останься с Мидэ. Я схожу одна.

– Миледи, у меня инструкции. Я вас должен сопровождать…

– Ты прекрасно их выполняешь, – она показала на четверку парней в синих мундирах и двоих в черных. Если часть офицеров пойдут со мной, а часть останется здесь – это не будет нарушать ваши инструкции?

– С вами я, пожалуй, отправил бы всех шестерых. В себе я уверен, да и кучер с нами, и мы возле кареты.

– Тогда останьтесь с Мидэ, прошу вас.

Лейтенант скомандовал охране сопроводить госпожу к могиле и ни на секунду не отлучаться. Те в свою очередь ударили каблуками в землю и отправились по сторонам от герцогини.

Шарль же запрыгнул вновь в карету и отыскал глазами флягу с водой.

– Вам налить еще воды?

Графиня смущенно покачала головой. Наступило неловкое молчание.

– Я буду на улице, – он поднялся, чтобы уйти, но девушка вцепилась в рукав мундира и потянула на себя.

– Мне страшно тут одной.

Маркиз опустился рядом с графиней, а сердце забилось чаще.

– Могу посидеть с вами до прихода сестры.

Голос все же не дрогнул.

– Почему вы не хотите идти на могилу отца?

– Он не был мне отцом, – ответила Мидэ и прикрыла рот рукой.

– Я знаю, миледи. Но вы любили его.

– А моя мама убийца.

Шарль погрустнел. В его жизни было так же. В могиле лежал человек, которого он считал отцом, а мать была одной из заговорщиков, что убили среднего брата Вариона.

– Я не был на могиле отца шесть лет, – признался дий Рарс, чтобы как-то поддержать.

– А мама?

– Я ее не знал, – сказал и даже не соврал, он действительно не знал ни приемную мать, которую похоронили, когда он был маленьким, ни той настоящей, с которой злая судьба решила познакомить его позже.

– Поэтому вы никогда не улыбаетесь?

Маркиз взглянул на девушку и пожалел, что сделал это. Невинные, детские глаза смотрели на него и ждали ответ на наивный вопрос. На ее губы взгляд упал совершенно невольно. Пухлые, сочные, просящие поцелуя… но он не посмел… она сама подалась вверх и коснулась его губ. Девушка разомкнула губы, а он впился жадно. Разум закричал о запрете, но слушать его не хотелось.

Все же он смог себя остановить.

– Мидэ, это не лучший вариант избавиться от страхов.

– Покажите другой, – она вложила свою ручку в его ладонь.

Маркиз взглянул на их руки, но не решился что-то менять.

– Считаете меня ребенком? Думаете у меня, кроме плюшевых медвежат, никого в голове нет?

Мужчина перевернул ее руку и поднес к губам, но вместо ласки графиня ощутила легкий укус в запястье и жадно вдохнула воздух от неожиданности. Укус покрыл мягкий поцелуй, а она задышала часто и глубоко. Хотелось продолжения, но лейтенант коснулся губами пальчиков и вернул руку на платье девушки.

– Нам лучше остановиться, – он сказал это, не оборачиваясь, и покинул карету.

До прихода герцогини Варион ни Мидэ не выходила на улицу, ни Шарль больше к ней не заглядывал. Маркиз знал, что с девушкой все в порядке. Скорее всего, она просто испытывает неловкость, как и он. Страх же, если он вообще был, отошел на второй план. Когда же они снова сели в карету, дий Рарс заметил, как Ленсим большим пальцем нежно поглаживает слегка красноватую кожу на запястье. Ему не нужно было объяснять язык тела. Он по всему читал, что девушке он не безразличен. Проблема была в другом. Она сестра паладина, а значит, не игрушка, с которой можно развлечься и уйти.