Первоклассник Димка

Сергей Чеусов

Первоклассник Димка

Димка не любил Евгению Тарасовну. Вредная больно была. Могла запросто отругать или погнать тряпкой. Конечно, когда в дошкольной группе тридцать детей, нянечке трудно за всеми уследить. Вот и приходилось держать ребятню в строгости. Справедливости ради надо сказать, что Димка был не из сорванцов, послушный. Однако и ему доставалось “на орехи”. Сегодня было всё по-другому. Евгения Тарасовна с утра навела идеальный порядок в группе и встречала у дверей всех ребятишек ласково и приветливо. Последний праздничный завтрак, и вся группа детского сада уходила в школу в первый класс. Евгения Тарасовна даже прослезилась, глядя, как с аппетитом ребятня уплетает конфеты, пирожное и какао. Димке стало жалко её, и он подумал:

– Наверное, она добрая. Только почему-то никогда не показывала это.

В детском саду было хорошо. И всё же он мечтал, как пойдёт в школу с новеньким портфелем и книжками, сядет за парту и будет аккуратно выводить буквы. Наконец этот день настал. Мама купила Димке серый в полосочку костюмчик, чёрные ботиночки и белую рубашку. Девочки красовались в белоснежных фартучках. В косички были вплетены пышные белые банты. Все построились в колонну по два и в сопровождении воспитателя Риты Ивановны пошли в школу. Димка шагал впереди, он был высокого роста, почти на полголовы выше сверстников. Каждый нёс в руках букет цветов. Золотой шар, георгины и даже розы украшали эту колонну. Прохожие останавливались и улыбались, глядя на праздничную процессию. Ещё издали первоклашки увидели школу. К новому учебному году её покрасили в красивый кремовый цвет. Весь школьный двор был полон детей разного возраста. Уже совсем взрослые десятиклассники парни и девушки стояли рядом с первоклашками. Торжественная линейка вот-вот должна была начаться. Ждали только детсадовских и детдомовских, чтобы распределить их в первые классы А,Б,В,Г и Д. Стали называть фамилии. Распределили всех, и только Димка остался стоять один. Его не назвали. Рита Ивановна забеспокоилась и пошла, выяснить, в чём дело. Она подошла к завучу и спросила:

-Диму Герасимова никуда не распределили. Что за причина?

Завуч, Людмила Ивановна, ещё раз просмотрела свои бумаги и ответила:

-Его нет в списках.

Проверили личное дело, его тоже не оказалось. Как выяснилось, личное дело просто забыли оформить, и Димка остался совершенно один. Его пристроили в дополнительный класс – первый “Д”. Туда распределили всех детей из детского дома и тех на кого не были оформлены документы. Так Димка Герасимов начал учёбу в первом “Д” классе, который называли детдомовский. Все дети из детдома были одеты в одинаковую форму. Коричневые костюмчики у мальчиков и такого же цвета платья у девочек. Фартуки сшиты из простой белой ткани без излишеств. У всех девочек была короткая стрижка. На самой макушке волосы собирались в пучок, на который завязывался бант из простой белой ленточки. Даже портфели у всех были одинаковые. Димку посадили на последнюю парту. Его соседом стал такой же высокий, но толстый мальчик Женя. Чуб на его голове разлетался в разные стороны, а непослушные сопли постоянно текли из носа. Женя вытирал их рукавом своего пиджачка и сопел, когда писал. При этом так сильно нажимал на перо ручки, что оно пружинило и чернила разлетались по тетрадке в разные стороны. Детдомовцы писали простыми перьевыми ручками. У каждого была чернильница-непроливайка, которую носили в матерчатом мешочке. Димке же мама купила авторучку, которая заправлялась чернилами. Детдомовские первоклашки удивлённо поглядывали на это чудо, а кто-то даже смотрел с завистью и пытался выменять. Домашних детей в классе было человек десять из сорока. Всех их рассадили вперемешку с детдомовскими детьми. Так оказалось, что впереди Димки сидела девочка. Она была домашняя, но мало чем отличалась от других. Её звали Катя Веселова. Рыжеватые волосы были туго сплетены в толстую косичку, которую украшал белый капроновый бантик. Димке она сразу понравилась. Он смотрел на Катю и не знал, как привлечь её внимание. Невольно рука его потянулась и дернула за косичку. Девочка ойкнула от неожиданности, повернулась и заплакала. Потом сквозь слёзы проговорила: