Тени короны

– А если он что-то заподозрит? – на миг Стронг немного растерялся.

– Постарайся, чтобы этого не произошло, – холодно парировала она. – Это и есть твоя работа. Ты тень. Помнишь?

С этими словами она ушла, оставив его с тренировочным кинжалом и первым в его жизни шпионским заданием.

Вечером Браин слился с толпой портовых рабочих, направляющихся в «Распутную Девку». Таверна встретила его стеной плотного воздуха, смешанного из запахов дешёвого рома, перегара и резких духов. Внутри было темно, дымно и невероятно шумно. Где-то на жалкой сцене дребезжала разбитая лютня, а пьяная певица сиплым голосом выводила непристойный куплет.

По залу сновали куртизанки – кто-то в потрёпанных, но ярких платьях, кто-то и вовсе в одной полупрозрачной сорочке. Их глаза были пустыми и усталыми, а улыбки – натянутыми и профессиональными. Они заигрывали с матросами, садились им на колени, звенели их монетами. Это был отлаженный, циничный механизм по выкачиванию денег.

Со второго этажа доносились визги, стоны и смех.

Стронг нашёл столик в дальнем, самом тёмном углу, заставленном бочками, заказал кружку самого дешёвого эля и начал наблюдать. Это место было просто ещё одним рынком, только здесь, помимо всего прочего, торговали телом.

Капитан «Морской ведьмы» появился через полчаса и был именно таким, как его описали: громоздкий, с раскатистым смехом. Он грубо оттолкнул предложившую ему свои услуги девушку и устроился за столиком у стены, заказав бутылку чего-то крепкого.

Браин не сводил с него глаз. Он заметил, как капитан постоянно поглядывал на входную дверь, нервно теребя своё кольцо-змею. Наконец, его гость появился. Это был не матрос. Стройный мужчина в хорошем, но тёмном плаще. Его лицо было скрыто капюшоном, но Стронг уловил быстрые, точные движения его рук и дорогие сапоги из мягкой кожи.

Они говорили недолго. Капитан что-то передал ему под столом – небольшой свёрток. Незнакомец кивнул, положил его в складки плаща и растворился в толпе у выхода так же незаметно, как и появился.

Браин не стал преследовать. Вместо этого он дождался, когда капитан, развеселившийся после ухода гостя, отправится в уборную. Используя суматоху, он ловко подошёл к его столику и, делая вид, что поправляет ботинок, поднял с липкого пола клочок пергамента, выпавший из кармана незнакомца. Не глядя, Стронг сунул его в свой рукав и вернулся на место.

Через десять минут он уже выходил из таверны, оставляя за спиной шум, гам и призрачные улыбки «Распутной Девки». Задание выполнено.

Браин шёл по ночному Аскатосу, и город раскрывался перед ним с новой стороны. Огни фонарей рисовали таинственные узоры на мостовой. Вдали виднелось помпезное здание с кричащей вывеской «Роскошь», из окон которого доносились приглушённые звуки музыки и смеха. За нарядными фасадами прятались сделки и секреты, такие же, как та, свидетелем которой он только что стал.

Стронг чувствовал себя живым. Опасность и необходимость постоянно быть настороже действовали на него лучше самого крепкого виски. Это была сложнейшая кража в его жизни – кража информации. И он только что успешно её совершил.

Вернувшись в «Серебряный якорь», он нашёл у своей двери маленький, свёрнутый в трубочку клочок бумаги. На нём было написано всего несколько слов: «Завтра. Тот же час».

Браин развернул смятый клочок пергамента из рукава. На нём был нарисован странный символ: стилизованное око, перечёркнутое молнией. Он не знал, что это значит. Но знал, что Стелла узнает.

Упав на кровать, Стронг глядел в потрескавшийсяпотолок. Сегодня он не просто следил. Сегодня он понял, что готов играть по правилам этого нового мира. Ради себя. И ради той, что начала вкладывать в него свои знания.

Его место было здесь. И это уже не казалось ему ошибкой.

Демагикизация

На следующее утро Стелла вошла ровно в тот же час. Её взгляд сразу упал на клочок пергамента с символом, лежавший на столе. Изучив его, она произнесла каким-то особым деловым тоном:

– Это не местные. Это символ «Ока Молнии» – братства элитных магов-убийц из Фуртивийской империи. Их нанимают для точечных ликвидаций высших чинов и влиятельных персон. Появление их агента здесь, в Аскатосе… это не просто преступление. Это акт агрессии. Возможно, прямая диверсия фуртивийцев, а может, кто-то из нашей же знатной гнили решил убрать конкурента.

Она свернула пергамент с символом осторожно, будто он был ядовит.

– Дарону это очень не понравится. Королю Вернану – тем более. Фуртивийцы только и ждут повода, чтобы обвинить нас в нарушении договоров и развязать войну. Или кто-то здесь, внутри, эту войну хочет спровоцировать.

В её глазах не было страха. Было холодное, безжалостное понимание уровня угрозы. Игра сразу перешла из разряда шпионских склок в категорию большой политики, где на кону стояли тысячи жизней.

– Интересно, что они задумали? А самое главное, кто за этим стоит… – она произнесла это больше для себя, чем для Браина. – Ладно. Ты справился. Не идеально, но достаточно тихо.

Стелла не стала его хвалить. Вместо этого был очередной изнурительный тренировочный час. Браин уже немного лучше чувствовал кинжал в руке, его движения стали чуть увереннее. Стелла по-прежнему не давала ему спуску, но теперь её замечания касались не только базовых ошибок, но и тонкостей: куда смотреть, чтобы видеть периферическим зрением, как дышать, чтобы не выдать волнения, как смещать центр тяжести для более быстрого рывка.

После тренировки она бросила ему чистый, но простой плащ.

– Сегодня мы выходим в город. Тебе нужно увидеть его не только как вору, но и как… гостю.

Их маршрут на этот раз пролегал не через трущобы, а по центральным улицам Аскатоса. Стелла шла быстро, но Браин заметил, что теперь она не просто вела его, а периодически что-то показывала.

– Видишь синие фонари у входа в здание с колоннами? Это контора магических услуг. Там снимают порчу, находят потерянное, готовят любовные зелья. В основном шарлатаны, но пара настоящих мастеров там есть. Инспекторы держат их на коротком поводке.

Они прошли мимо, и Браин увидел, как из дверей вышел расстроенный мужчина с пузырьком мутной жидкости в руках.

Но настоящее зрелище ждало его дальше. На одной из оживлённых улиц, ведущей к главной площади, Стелла остановилась и едва заметно кивнула на небольшую, но ухоженную лавку. Её витрина была затемнённой, но сквозь стекло мерцал странный, переливчатый свет. Над дверью висела вывеска с изображением свитка и кристалла: «Атриум Диковин: редкие компоненты и артефакты».

– Заходим. Смотри, но не трогай ничего без спроса, – предупредила Стелла, открывая дверь.

Дверной колокольчик мелодично звякнул, но его звук потонул в том, что обрушилось на Браина. Запах. Не просто один запах, а целая симфония: сладковатый аромат сушёных трав, острый дух серы, терпкий запах старого пергамента, слабый металлический привкус озона и ещё десятки других, незнакомых и странных.

Воздух в лавке был тёплым и густым. Полки от пола до потолка были заставлены банками, склянками, ящиками и шкатулками. В прозрачных сосудах плавали странные органы и глаза неведомых существ. В стеклянных колбах переливались и тихо бурлили жидкости всех цветов радуги. На отдельных бархатных подушечках лежали кристаллы, которые светились изнутри собственным светом.

Хозяин, худой человек в светло-серых одеждах мага без нашивок, поднял на них глаза. Увидев Стеллу, он лишь кивнул и снова погрузился в изучение древнего фолианта.

И тогда Браин увидел это. На дальней полке, за стеклом, лежал изящный браслет из серебра. Ничего особенного. Но пока он смотрел на него, вокруг браслета на секунду вспыхнуло и заискрилось крошечное, миниатюрное северное сияние, и в воздухе прозвенел едва слышный хрустальный перезвон.

Он замер, заворожённый. Это была не иллюзия. Это была магия. Настоящая, осязаемая, прекрасная и пугающая.

– Фокусированный артефакт, – тихо произнесла Стелла, стоя рядом. – Концентратор магической энергии. Бездарный маг с его помощью может бросить огненный шар, а опытный – обрушить стену. Стоит как небольшой корабль. И его наличие без лицензии карается пожизненным заключением в каменоломнях.

Она сказала это без эмоций, как экскурсовод. Но Браин слышал подтекст: «Это не твой мир. Здесь играют с силами, которые тебя разорвут».

Он видел и другие чудеса: перо, которое парило в стеклянном кубе само по себе; карты, которые медленно перетасовывались сами в колоде; зеркало, в котором вместо его отражения на мгновение мелькнул пейзаж с заснеженными горами.

Они провели в лавке не больше десяти минут, но для Браина это был шок, сравнимый с падением в портал. Мир Ривьендора обрёл новое, пугающее измерение.

Выйдя на улицу, он ещё несколько минут молчал, переваривая увиденное.

– И… много таких лавок? – наконец выдохнул Стронг.

– Достаточно, – ответила Стелла. – Но настоящих – единицы. Большинство торгует бутафорией для богатых бездельников. Но эта – настоящая. Запомни её. И запомни правило: магия – это не фокусы. Это оружие. Часто – более опасное, чем любое стальное. Его нельзя украсть, им нельзя просто так воспользоваться. Его можно только контролировать. Или быть контролируемым им.

Они вышли на одну из оживлённых улиц, ведущей к главной площади, когда впереди внезапно поднялся шум и смятение. Толпа расступилась, пропуская троих человек.

Двое были в синих мантиях инспекторов. Их лица были холодны и непроницаемы. А между ними волокли молодого парня в потрёпанной, но некогда дорогой мантии студента. Его запястья были сдавлены магическими оковами, которые тускло светились синим светом, и с каждым импульсом юноша корчился от боли.

– Я не хотел! – надрывался он, и в его голосе была искренняя отчаянная мольба. – Я хотел помочь! Девочка тонула в канале, я просто хотел откачать воду лёгким телекинезом! Я не рассчитал силу! Я лишь хотел её спасти!

Один из инспекторов, мужчина с тонкими, жестокими губами, грубо дёрнул за оковы.

– Ты нарушил Статью четыре Кодекса Магии: применение заклинаний вне стен Магической Академии без лицензии. А также причинил вред по неосторожности: твой «лёгкий телекинез» сломал ребро спасателю и контузил саму девочку ударной волной. Молчи и иди.

– Её бы унесло течением! – всхлипывал юноша, но инспекторы уже грубо поволокли его за собой, не слушая оправданий.

Браин смотрел им вслед, и у него похолодело внутри. Он обратил внимание на то, как лицо юноши искажал настоящий, животный ужас.

– Демагикизация, – холодно произнесла рядом Стелла, отвечая на его немой вопрос. – Ритуал, после которого он никогда больше не сможет чувствовать магию. Для мага это хуже, чем слепота или глухота. Это кастрация души.

– Но он же пытался помочь…

– Неважно, – её голос был стальным. – Закон суров для всех. Белинда и Есения ввели его, чтобы не допустить использования магии со злым умыслом. Но инспекторы… у них много власти. И некоторые пользуются этим. Бывает, что неугодного мага или просто богатого горожанина, который им перешёл дорогу, обвиняют в «несанкционированной магии» по надуманному предлогу. Доказать обратное почти невозможно. – Она бросила взгляд на удаляющихся инспекторов, и в её глазах мелькнуло что-то тёмное, что Браин не смог прочитать. – Поэтому их многие ненавидят. И колдуний, что дали им такую власть, тоже. Хотя те думали лишь о безопасности и прогрессе.

Она резко развернулась и пошла дальше, будто сбрасывая с себя этот разговор. Браин посмотрел ей вслед, а затем на спины инспекторов. Роскошный Аскатос внезапно показался ему не только городом возможностей, но и гигантской клеткой с очень жёсткими правилами.

Стелла снова повела его по улицам, и теперь Браин смотрел на город другими глазами. Он видел не только кошельки и карманы, но и слабые мерцания защитных чар на окнах богатых особняков, видел браслеты-амулеты на запястьях знатных горожан, видел настороженные взгляды людей в синих мантиях, которые, казалось, были везде.

Его обучали не просто выживать. Его обучали видеть скрытую механику мира, невидимые нити, которые дёргали людьми. И самым ценным было то, что его учитель, она, – мастер в этой игре.

Они шли по мосту через один из каналов, когда Стелла внезапно резко остановилась и оттащила его в тень арки.

– Смотри, – её голос стал лезвием бритвы. – Но не двигайся.

По мосту навстречу им шёл отряд королевской стражи. И не просто патруль. Это была целая процессия. В центре, окружённый личной гвардией в сияющих на солнце доспехах, шёл высокий мужчина в тёмно-бордовом камзоле, с умным лицом и пронзительным взглядом. Его пальцы, унизанные перстнями, перебирали рукоять изящной трости.

– Советник Дарон, – прошептала Стелла, и в её шёпоте Браин впервые услышал нечто, похожее на ледяной, сконцентрированный ужас вперемешку с уважением. – Правая рука короля Вернана. И… мой работодатель.

Она не сводила с него глаз, пока процессия не скрылась из виду. Её лицо было каменной маской, но Браин чувствовал напряжение, исходящее от неё волнами.

– Запомни его, – сказала она, выходя из тени. – Если ты когда-нибудь попадёшь к нему в немилость… беги. Не оглядывайся. Потому что я уже не смогу тебе помочь.

Она не стала больше ничего объяснять. Но в тот вечер, вернувшись в свою комнату, Браин понял главное: его учитель была не просто наёмницей. Она была пешкой в очень большой игре. И пешки в таких играх часто оказываются принесены в жертву.

Его собственное выживание теперь было связано не только с его умениями. Оно было связано с её судьбой. И это делало всё в тысячу раз опаснее. И в тысячу раз интереснее.

Глава 5. В тени

Эльдэ Мина

Прошёл месяц. Аскатос жил своей шумной, двойной жизнью. Браин под руководством Стеллы учился быть тенью. Он запоминал маршруты патрулей, узнавал по лицам платных информаторов инспекторов и по крошечным деталям вычислял замаскированных под торговцев агентов дестров. Каждый день был уроком выживания, каждую ночь он засыпал с головой, гудевшей от информации.

Сегодняшним уроком было наблюдение. Они устроились на плоской крыше одного из складов в порту, с которого открывался вид на причал, где шла разгрузка фуртивийского торгового корабля «Морская ведьма». Того самого, капитаном которого был человек со змеиным кольцом.

– Никаких действий, – голос Стеллы был безжизненным, как всегда во время работы. – Только глаза и уши. Капитан нервничает. Ждёт кого-то.

Браин молча кивнул, следя за грузным мужчиной, который похаживал у трапа, покручивая своё кольцо. Внезапно Стелла резко замерла, её взгляд стал острым, как лезвие.

– Смотри, – она указала на группу грузчиков, тащивших тяжёлый ящик. – Третий. Видишь походку?

Браин присмотрелся. Один из грузчиков, с лицом, скрытым капюшоном, шёл с неестественной для рабочего лёгкостью. Его движения были плавными, точными, а под грубой робой угадывалась упругая, собранная мускулатура.

– Дестр, – прошептал Браин, узнавая ту самую грацию.

– Не просто дестр, – поправила Стелла. – Стражник. Элитный воин. Они не занимаются грубой работой. Он здесь для одной цели.

Целью оказался капитан. Грузчик-дестр ловко отделился от группы, будто случайно наткнувшись на капитана. Их разговор длился секунды. Капитан сунул ему в руку маленький свёрток, тот так же незаметно исчез в складках одежды. И в этот момент взгляд дестра метнулся по сторонам, остановившись на их крыше. На мгновение его глаза, ярко-зелёные, как листва Арианского леса, встретились со взглядом Стеллы. В них не было удивления. Было холодное узнавание.

– Нас обнаружили. Уходим. Немедленно, – Стелла рванулась к люку на крыше, её движения стали резкими и отточенными.

Но было уже поздно. Снизу, из переулка, от входа, ведущего к их складу, донёсся звук борьбы и короткий, прерванный крик. Стражник, которого девушка оставила следить за окружением, был нейтрализован.

– Другой путь! – скомандовала Стелла, выхватывая свои кинжалы.

Они побежали по крышам, прыгая через узкие проёмы между зданиями. Сзади раздались мягкие шаги преследователей. Их было двое. Дестры двигались по кровле с кошачьей ловкостью, беззвучно и стремительно.

– Вниз! – Стелла указала на пожарную лестницу, ведущую в грязный, тёмный переулок.

Они спустились, но дестры были уже там, отрезав им путь к отступлению. Лесные жители стояли в полный рост, сбросив маскировочные робы. В их руках были изогнутые клинки, похожие на листья, а лица искажала холодная ненависть.

В лунном свете Браин немного разглядел их черты.

Это были утончённые и загадочные существа, чья внешность одновременно прекрасна и чуть тревожна для неподготовленного взгляда. Они – воплощение грации и живого, проницательного ума. Их облик говорит о высокой адаптации к миру, где важнее всего острое зрение, быстрота реакции и восприятия. Они казались одновременно хрупкими и невероятно выносливыми.

Самая отличительная черта – удлинённый овальный череп, плавно сужающийся к подбородку. Это не уродливая деформация, а изящное, естественное продолжение линии головы, делающее их профиль неземным и аристократичным. Шея – длинная и гибкая. Подбородок чётко очерченный, с лёгким, едва заметным заострением, гармонично завершающий вытянутую форму лица. Скулы высокие, поднимаются по диагонали к вискам, создавая глубокую посадку для глаз и придавая лицу выразительный, даже суровый вид. Нос прямой и узкий, с небольшой, аккуратной переносицей. Губы довольно тонкие, с резко очерченным контуром. У одного из них они были бледно-сиреневыми, у второго – серебристыми.