Ведьма без Оскара

– Это не одно и то же, идиот, – выплюнула она и, смерив его презрительным взглядом, направилась к двери.

Но Остин преградил ей путь, буквально вписывая ее тело своим в деревянную дверь. Обожженные бабочки затрепетали в животе. Она прикрыла глаза, почувствовав его горячее сбитое дыхание на своём лице. Снова непозволительно близко, снова в плену воспоминаний и пережитой боли. Будто раны, нанесённые им когда-то, опять начинают саднить и кровоточить, как если бы они были совсем ещё свежими.

– Слушай, я знаю, что к чертям рушу всё, к чему прикасаюсь, – сдавленно прошептал Хейс.

– Странно слышать это от того, кто чинит машины.

– Но я также знаю, что есть что-то, что не сломать. А ты из раза в раз пытаешься.

Подняв на него удивлённый взгляд, она сощурилась.

– Я пытаюсь? Я?

– Хочешь сказать, я?

Дейзи почувствовала, будто тяжелый острый камень упал в её животе, протаранив все внутренности. Остин Хейс никогда не признает свою вину и, что самое худшее, он никогда не повзрослеет. Оттолкнув его от себя, она рывком открыла дверь, и обернулась, чтобы прямо в его наглые глаза бросить:

– К Филу я ещё зайду.

Глава 9. Ночью птицам не спится

Неделя пролетела в суетливой беготне. Первые дни ноября подхватили Дейзи ледяным западным ветром и вихрем унесли в туманный край обязанностей и проблем семнадцатилетнего подростка. В первую очередь это коснулось надвигающегося на неё спектакля, будь он проклят, а после по убывающей ворох задач, не уставая, падал на её плечи. Несмотря на усталость, она держалась молодцом и ни одной мышцей лица не показывала, что, к примеру, к спектаклю они совсем не готовы, а мысли её на девяносто процентов заняты жуткими смертями Мэгги и мистера Картера и прошедшим пару дней назад собеседованием в Академии Изящных Искусств. «Была ли я достаточно убедительной, когда говорила декану о своих планах на будущее? Что могло связывать Билла и Мэгги? Ведь их смерти не случайны, чувствую же, что совсем не случайны», – топила себя в вопросах и предположениях Дейзи, порой совсем забывая об окружающей её реальности.

К счастью, реальность была весьма упряма и всячески возвращала Дейзи к себе.

– Поверить не могу, что твоё совершеннолетие уже послезавтра. Кстати, мы готовим вечеринку, я не должна была этого говорить, Дилан прикончит меня, но я знаю, как ты их не любишь… – тараторила Лиз, запихивая в рюкзак увесистую папку со сценарием.

Дейзи обречённо вздохнула и, переместив взгляд на пустой зал, тепло улыбнулась сидящему в первом ряду Калебу. Репетиция сегодня закончилась довольно рано, и уже ближе к четырем вечера труппа была свободна. Вероятно, если бы Дейзи не поругалась на днях с мистером Моррисом, она бы держала своих актёров до самой полуночи, из раза в раз повторяя одни и те же сотни раз запоротые сцены. Как хорошо, думала она, что всё это время Калеб был с ней. Они сблизились за эту неделю: он всячески отвлекал её от тяжёлых мыслей об этих смертях, колледже и мистере Хейсе, прекрасно играл свою роль в спектакле и каждый день провожал девушку до дома. Остин больше не маячил на горизонте, не тревожил её душу своими колкими фразами и даже не появлялся дома, когда она приходила, чтобы навестить захворавшего Фила. Город оправился после двух поистине жутких смертей, и всё, наконец, вернулось в свой привычный рутинный ритм.

Во всяком случае, Дейзи упорно верила в это.

– Ты не говорила, что послезавтра твой день рождения, – задумчиво протянул Калеб, провожая взглядом Шепли и Аманду – актёров из труппы Дейзи.

Попрощавшись с одноклассниками, Дейзи спустилась по ступенькам и забрала из рук Калеба свой рюкзак. Ей было одновременно неловко и волнительно, но она лишь застенчиво улыбнулась и пожала плечами.

– Если бы я сама помнила. Спасибо, Лиз, могла и не напоминать.

Сжав губы и сморщив нос, Лиз вдруг изменилась в лице, когда в актовый зал впорхнул Дилан. Полупустое помещение озарилось весёлой улыбкой парня и запахом булочек с корицей из школьного кафетерия. Махнув рукой друзьям, он притянул Лиз за талию и громко чмокнул её в губы. Дейзи отвела взгляд, но случайно столкнулась им с Калебом, и усмешки в унисон украсили их губы.

– А где все? – оторвавшись от своей девушки, высоким голосом спросил Дилан. – Дейзи, это ты всех распугала?

– Я всех отпустила, – она закатила глаза. – И что ты здесь делаешь? Это запретная территория для дезертиров.

– Ещё скажи, что ты жалеешь о том, что моё место занял Калеб. Он отлично справляется с ролью.

– В те редкие моменты, когда я не запарываю сцены? – встав с кресла и забрав с соседнего свой вечный ежедневник, Линч пожал плечами. – Возможно.

Вцепившись взглядом в потрепанную кожаную обложку, Дейзи лишний раз поругала себя за любопытство. Неужели он все ещё пишет стихи? А ей говорил, что бросил… может быть, там не только стихи? Она тряхнула головой, забрала пальто и повернулась к друзьям.

– Кстати, я против вечеринки. Вы знаете, я ненавижу свой день рождения и не собираюсь его отмечать.

– Собираешься, – Лиз угрожающе сверкнула взглядом. – Это не обсуждается. Думаешь, мы не отметим твои именины в соответствии со всеми клише? Красные стаканчики, оргия на втором этаже, семь минут в Раю. Айлин уже дала добро и предоставит нам дом.

Дейзи округлила глаза, изумленная таким заявлением.

– Как ты смогла с ней договориться?

– Давай признаем, что Айлин любит меня больше, чем тебя, – кокетливо вильнув бёдрами и усевшись на кресло, Лиз забрала из рук Дилана свой ужин. – Всё. Проваливайте. У нас тут не двойное свидание.

Дейзи поперхнулась воздухом и все же не смогла скрыть улыбку. Лиз всегда была бестактной и сумасбродной. Может быть, они не были близкими подругами, и их эмоциональная связь не была такой сильной, как хотелось бы, однако они уже не могли представить своих серых школьных будней друг без друга. Однажды им придётся разъехаться по разным городам и штатам, а может быть, их разделят целые континенты, но ни Лиз, ни тем более Дейзи, не хотели заглядывать даже в самое ближайшее будущее. Им хорошо друг с другом, хорошо в этой небольшой компании, в которой с недавних пор стало на одного бойца больше, и это главное. Придёт время, и всё закончится. Всё всегда заканчивается. Но это не повод ждать конца. Это повод сосредоточиться на том, что есть у них сейчас.

Когда они попрощались, стрелка на наручных часах Дейзи едва достигла половины пятого вечера. Они с Калебом вышли из актового зала, и Дейзи с улыбкой оглянулась на друзей. Устроившись на креслах во втором ряду и закинув ноги на спинки кресел первого, Лиз и Дилан сидели в обнимку, поедая выпечку, воркуя друг с другом и изредка над чем-то весело смеясь. А затем повернулась к Калебу. Хотела бы она такой романтики для себя? Неясные образы внезапно атаковали ее: она представила себя, смеющейся над его шутками, и его, заправляющего прядь волос ей за ухо, наклоняющегося ближе, и ближе, и-и-и… Дейзи вздрогнула, поняв, что все это время стояла перед ним, выпятив губы.

Тогда Дейзи поспешила выйти из школы, а Калеб снова галантно придержал для нее дверь. Они почти одновременно вздохнули: в воздухе пахло надвигающейся зимой. Здание школы теперь выглядело ещё более устрашающим в многочисленных тенях, отбрасываемых одинокими фонарями, на парковке стояла зелёная хонда Дилана, покачивающиеся на ветру деревья угрожающе скрипели и тянули свои крючковатые деревянные пальцы к сетке забора. Темно. Холодно. Некомфортно.

– Могу спросить кое о чем? – впервые образовавшаяся между ними тишина не казалась уютной.

– Спрашивай, – поправив на шее сиреневый шарф, Дейзи пожала плечами.

– Многие не любят праздновать свой день рождения, даже если и любят, то всячески это отрицают. Видимо, думают, что это делает их более загадочными…

– Я так не думаю.

– Знаю. И все же ты не похожа на ту, кто не любит праздники.

Несколько секунд Дейзи сверлила его серьёзным взглядом, а затем резко выпалила:

– День, когда моя мать сбагрила меня Айлин, был моим днем рождениям.

Когда Калеб тихо чертыхнулся, выглядя при этом так, будто съел целую пинту лимонов, она хохотнула и подошла ближе. Между ними оставалось не больше ярда, когда он протянул руку и заправил карамельную прядь коротких волос ей за ухо.

– Так лучше, – пробормотал он.

– Ты ведь придешь на эту дурацкую вечеринку?

– Нет.

– Калеб…

Линч выпустил смешок, и это заставило её несильно ударить его в грудь ладонью. Ноябрьский холод растворился в весёлом хохоте, пока тепло разливалось по их телам и, кажется, касалось самого сердца. Теперь, возобновив путь до её дома, они не переставали беспечно болтать, и Дейзи совсем не узнала того человека, каким он предстал перед ней в первые дни знакомства. «И сколько еще сюрпризов он мне преподнесет?» – однажды случайно промелькнуло в ее голове.

Сегодня на Вудленд-стрит впервые не горели фонари. Дома погрузились во мрак, а единственным источником света был полумесяц в чёрно-синем небе. Дейзи и Калеб переглянулись, и он вдруг напрягся всем телом, начав озираться по сторонам.

Ровно за секунду до того, как что-то большое и серое накинулось на Дейзи. Она вскрикнула, пытаясь отогнать, очевидно, птицу, но пернатая упорно размахивала крыльями, ударяя девушку по лицу и держась к ней настолько близко, насколько это возможно. В темноте мелькнули ее ярко-желтые глаза – это все, что могла разглядеть Дейзи, отбиваясь от птицы. Ей на секунду показалось, что Калеб просто стоит в стороне… просто наблюдает.

– Прочь! Прочь, я сказала! Калеб, сделай что-нибудь! – пряча лицо в ладонях в надежде спастись от острого клюва и хлестких перьев, закричала Дейзи.

Но Калеб не сдвинулся с места. Птица внезапно повернула голову в его сторону, перестав бороться с Дейзи, а спустя мгновение бросилась прочь – в чернеющую небесную даль.

– Не может быть… – послышался изумленный голос Калеба.

Дейзи согнулась пополам, все еще не веря, что угроза миновала. Сердце бешено грохотало в груди, на лбу выступил пот. Она приложила трясущуюся ладонь к груди, сделала глубокий вдох и выпрямилась, посмотрев на Калеба. Даже в почти непроглядных сумерках она не могла не отметить его бледность, ставшую мертвенной. Желание ударить его за бездействие заглушило недоумение. Он не двигался и даже не моргал.

– Калеб? – Дейзи сглотнула и подошла ближе, касаясь его плеча.

Будто очнувшись от продолжительного сна, он завертел головой, осматриваясь по сторонам, а затем посмотрел на Дейзи широко распахнутыми глазами.

– Ты в порядке? – его голос дрогнул. – Чертова птица. Она напугала тебя.

– Мне кажется, ты испугался не меньше, – в голосе Дейзи прозвучало подозрение.

– Извини. Извини, просто я не привык видеть… птиц.

– В Филадельфии всё так плохо с экологией?

Растерянный и рассеянный, Калеб устремил взгляд в ночное небо и судорожно вздохнул. Он дернулся, когда Дейзи снова коснулась его плеча.

– Калеб, да что с тобой?

– Ничего. Прости, Дейзи, мне уже пора. Я… увидимся в школе.

Он поспешно ретировался, оставив после себя не самое приятное послевкусие. Недоуменная Дейзи ещё несколько минут смотрела ему вслед, пока фигура Калеба не слилась с надвигающейся ночью. В эту секунду с каким-то звонким треском включились лампочки в фонарях и свет в домах, настолько внезапно, что буря привычного беспокойства уже обрушилась на душу девушки, подобно той обезумевшей птице. Она огляделась по сторонам, пригладила волосы, в считанные секунды превратившиеся в гнездо, и поспешила как можно скорее пересечь дорогу, чтобы оказаться дома.

Неизвестно, от чего бежала Дейзи – от нового нападения поистине странных событий или от того факта, что Линч в очередной раз её оставил.

* * *

Ярко-малиновые рододендроны, огненные садовые розы, жемчужные кортадерии – единственная в городе цветочная лавка, в которой работает Айлин Беннет, издавна считалась островком другого мира в этом мрачном, набожном Арвуде. Оливия Харрис, хозяйка магазина, всегда заботилась о том, чтобы сюда поставляли только самые яркие, самые свежие и самые благоухающие цветы. Здесь было катастрофически мало комнатных растений, в конце концов, Арвуд и так был объят зеленью нескончаемых лесов. В этом городе не хватало красок: розового, красного, фиолетового, голубого. Угрюмые женщины становились счастливее, когда покупали пышные букеты роз, чтобы поставить их в вазу на самое видное в доме место, а глаза мужчин, выбирающих цветы для своих любимых, разбегались при виде этого райского изобилия. Тогда Айлин приходила к ним на помощь: никто не знал цветы так хорошо, как знала их она. Айлин чувствовала их, она была их частью, так же, как они были частью её.

В конце концов, эта цветочная лавка напоминала ей тот мир, который она когда-то оставила: яркий, буйствующий мир актрисы на заре своей славы.

Сегодня здесь не было ни души. Прислушиваясь к мелодичному пению какой-то французской дивы, Айлин сидела в одиночестве и подпевала, даже не зная языка. Когда дверной колокольчик зазвенел, оповещая о посетителе, она поначалу даже не поверила своим ушам. Лишь когда большие мужские ладони с множеством шрамов и царапин легли на прилавок, Айлин оторвала от стены задумчивый взгляд и подняла его на стоящего перед ней мужчину.

– Фил, – проскрежетала она.

Филипп Хейс был отцом Остина. Когда-то завидный холостяк и необычайно красивый мужчина, Фил утратил былую харизму и сейчас выглядел чуть старше своих сорока девяти. Седина на висках, россыпь морщин у глаз, пивной живот и потухший взгляд зелено-карих глаз – так выглядел человек, который плевать хотел на всё, что не имеет отношения к бейсболу и сушеным анчоусам. Он владел своим автосервисом и никогда не стремился к чему-то большему. Возможно, это и стало причиной, по которой Джорджия, его жена, ушла от него к другому, и не просто ушла, а молниеносно упорхнула, с три короба наплетя что-то о «поиске себя» и «медитациях в одиночестве». Уже через месяц она вышла замуж, а ещё через год родила дочь. У неё всё наладилось, а вот Остин и Фил едва сводили концы с концами. Может быть, это отложило на них свой отпечаток, но никакой раскол семьи не мог оправдать этих засранцев.

Конечно, Фил никогда не враждовал с Айлин Беннетт, в то время как она охотно враждовала с ним. В те редкие мгновения, когда они сталкивались на нейтральной территории…

– Я тоже рад тебя видеть, – мистер Хейс закатил глаза и отвернулся, обводя взглядом ассортимент цветочной лавки. – Можешь оставить свой яд при себе, я пришёл по делу. Мне нужно двенадцать красных роз.

Она сощурилась, отмечая про себя, каким поникшим он выглядит. Не заболел ли часом? Бледный, понурый, с синяками под глазами… Айлин подавила вздох. Ну, конечно! Смерть Билла его подкосила. Весь город трубил о его самоубийстве. В эту пусть и логичную версию верилось с трудом. Наверное, Фил ещё не смирился.

Решив зарыть топор войны на эти несколько минут, Айлин понимающе кивнула и вышла из-за стойки. Она проследовала к вазе с розами, но звон дверного колокольчика привлек её внимание. В лавку вошла девушка в чёрном пальто и с горящим взглядом ореховых глаз.

– Дейзи? Почему ты не в школе? Только не говори мне, что что-то опять стряслось, – Айлин остановилась напротив внучки.

– Я по делу, – Дейзи подняла ладонь и улыбнулась, увидев обернувшегося на её голос мистера Хейса. – Фил! Доброе утро.

– Доброе утро, Дейзи, – Фил поджал губы. – Как ты? Давненько тебя не видел.

Игра их взглядов немедленно насторожила Айлин. Но Дейзи попросила Фила ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не говорить Айлин о том, что она его навещала. Всё, что связано с Хейсами, вызывает неистовую ярость у миссис Беннетт, и будет лучше, если всё останется на своих местах. Конечно, Фил отнёсся к этому с пониманием. Он вовсе не ожидал, что Дейзи окажет ему такую поддержку, особенно сейчас, когда он больше всего в этом нуждался. В конце концов, Остин сутками пропадал где-то, а Дейзи всегда была ему как дочь. Даже обиду и злость Айлин мистер Хейс понимал и принимал. Остин поступил скверно по отношению к её внучке. Она имеет все права на то, чтобы брызгать ядом.

Поняв, что пауза затянулась, Дейзи прочистила горло.

– Я в порядке, – пробормотала она, упорно отгоняя от себя мысли о вчерашнем неудачном вечере. – А вы как? Непривычно видеть вас здесь.

– Да, – встряла Айлин, направившись к вазам с розами. – Очень непривычно, поэтому я бы хотела, чтобы ты как можно скорее ушёл отсюда.

– Айлин! – вспыхнула Дейзи.

– Меня твоё общество тоже не особо радует, поэтому я буду благодарен, если ты начнёшь шевелиться и отдашь мне цветы.

Гордо взмахнув своими чёрными кудрями, Айлин раздражённо вздохнула и присела на корточки, чтобы выудить из вазы двенадцать роз.

– Это… для мистера Картера? – осторожно спросила Дейзи.

Фил кивнул, отведя взгляд.

– Я тоже хотела сегодня заглянуть к дяде Биллу. Вы не против, если я пойду с вами?

– Я буду только рад, – его голос был непривычно тихим. – Спасибо, Дейзи.

– Не надо тут шептаться при мне! – отправив им гневный взгляд, Айлин встала. – Что бы вы ни обсуждали, мой ответ «нет».

– Мне тоже нужны цветы для Билла и Мэгги. За этим я и пришла, – Дейзи лишь фыркнула.

К счастью, Айлин смиренно выполнила свою работу, и уже меньше, чем через десять минут, Дейзи и Фил с благоухающими розами в руках спускались вниз по улице. В маленьком городе всё находилось в шаговой доступности, даже кладбище, и им осталось лишь преодолеть кленовую аллею и спуститься пару кварталов вниз. Они шли в тишине, каждый думая о своём, точно и вправду отец с дочкой, потерявшие кого-то важного, кого-то, кем они так дорожили. У Фила с ним была связана целая жизнь, у Дейзи – часть детских воспоминаний, но это не делало его более или менее важным для них. Это просто Билл. Билл, который погиб самой странной смертью в лесу. В конце концов, за эти две недели поиски полиции не сдвинулись ни на дюйм. Билла похоронили, город пошептался и забыл, а убийца был на свободе.

Кладбище «Саммергров» встретило их тишиной, пронизанной утренним холодом. Дейзи вздохнула, оглядывая бескрайнее поле надгробий, и мороз пробежал по её бледной коже. Одна бы она сюда не пришла. Не решилась бы.

Но несмотря на страх, место это не выглядело жутким. Вдалеке виднелась часовня, все кладбище было ограждено белым каменным забором, и даже глубокой осенью здесь пестрил своей яркой зеленью ухоженный газон. Только крик какой-то птицы где-то вдалеке заставил Дейзи вздрогнуть и снова вспомнить вчерашний вечер.

– Идём? – спросил Фил, изогнув губы в вымученной улыбке.

Она кивнула, и вместе они направились вглубь кладбища, не спеша минуя одно за другим надгробие. Дейзи вчитывалась в каждое из них, размышляя о том, где могли похоронить Мэгги, но замерла, увидев возвышающуюся у одной из плит фигуру. Сердце её пропустило удар.

Какого черта?

Глава 10. С днем рождения, Дейзи

Одиннадцатого ноября в промежутке с девяти тридцати и до девяти сорока пяти Калеб Линч был замечен с букетом небесно-голубых ирисов у могилы недавно погибшей Мэгги Дарелл. Он простоял там не больше минуты, оставил цветы на надгробии и, опустив голову, ушёл прочь. Что же связывало только что переехавшего в город парня из Филадельфии и официантку из местной забегаловки?

Вот уже сутки Дейзи Беннетт задавалась этим вопросом. Все её мысли витали вокруг вчерашнего морозного утра: тогда, увидев Калеба у надгробия Мэгги, она поспешно направилась к нему, но отвлеклась на вскрикнувшую за спиной птицу, а когда обернулась – след Линча простыл. «Может, тебе показалось?» – спросил мистер Хейс, когда растерянная и недоуменная Дейзи подошла к Филу, стоящему у могилы своего друга. Нет, подумала тогда она, увиденное точно не было плодом её воображения.

Всё в этой истории казалось странным. И то, что Калеб по какой-то причине решил навестить незнакомую ему девушку, и то, что после этого он не отвечал на звонки Дейзи, и даже то, что вот уже второй день он не появлялся в школе. Она даже хотела прийти к нему домой, прикрывшись лживым беспокойством о его самочувствии и успеваемости, но в последний момент передумала. Пусть лучше он объяснит всё сам. Без лишних подозрений и неуместных домыслов.