Некромантка и Дракон. Тайный союз в Академии

– Вы забываетесь, господин Олстон! – одернул его ректор. – Перед вами коллега, а не какая-нибудь…

– А в чем, собственно, дело? – решив, что лучшая защита – это нападение, я бесстрашно взглянула на дракона.

– Хватает наглости спрашивать? – шагнул ко мне разгневанный Рикард Олстон.

– Меня вызвал ректор. Поинтересоваться, по какому поводу – проявление здравого смысла. Хотя вам вряд ли знакомо это понятие, – пожала плечами я.

Хочется верить, что дракона впечатлила продемонстрированная мной невозмутимость. В любом случае он целую минуту презабавно изображал рыбку – округлив глаза, беззвучно открывал и закрывал рот.

– Господин Олстон, считает, что вы, Миранда, неким образом причастны к непристойному поведению, которое сегодня имело место быть на его занятиях, – покашляв, произнес ректор.

– Он предоставил какие-нибудь доказательства? – осведомилась я, чувствуя, как по спине предательски побежали мурашки.

Что там еще за непристойное поведение приключилось? Заставить меня признаться в содеянном может только очная ставка с тремя ванильными булочками. Но с этими свидетельницами я безжалостно расправилась, пока сочиняла мелодраматическую историю появления Олстона в академии.

– Это были вы! Больше просто некому! – воскликнул дракон. – Вы подговорили ту девицу надеть непозволительно короткую юбку. У нее все занятие мантия задиралась. Скажете, это совпадение?

– Скажу, что кому-то нужно аккуратнее использовать магию воздуха, – парировала я.

– Юбка была противного канареечного цвета, – не унимался дракон. – То, что сегодня вся академия вырядилась в желтое, разве не ваша заслуга?

– Вы ментальный осмотр в лазарете перед устройством на работу пройти не забыли? – невинно похлопав ресницами, спросила я.

– Олстон, будьте добры, впредь оставлять предубеждения относительно канареек за пределами этого кабинета, – потребовал ректор, глянув на клетку со своей питомицей. – И что значит: вся академия вырядилась? На мне нет ничего желтого. На Миранде тоже. Может, у вас и вправду какие-то ментальные проблемы?

– Или все гораздо проще. Очередная первокурсница, начитавшись романтической чуши о драконах, попыталась очаровать преподавателя. А Олстон раздул из этого едва ли не заговор вселенского масштаба, – предложила я объяснение ситуации.

Ректору оно пришлось по душе:

– Олстон, вам стоит быть сдержаннее. Не давайте повода, соблюдайте разумную дистанцию. Сами понимаете, от поклонниц мы вас защитить не сможем.

– Защитите меня от нее! – снова указав на меня пальцем, потребовал дракон. – За всем этим желтым безобразием стоит госпожа Блайтли.

– Давайте-ка проясним, – ехидно улыбнулась я Олстону. – Вы обвиняете меня в том, что некая студентка покушалась на вашу честь. Покушение совершалось при помощи желтой юбки. Кроме этой студентки, сегодня еще несколько людей в академии были замечены в вещах желтого цвета. Они тоже пытались запятнать вашу безупречную репутацию по предварительной договоренности со мной?

– Вы велели им так одеться, – запальчиво выкрикнул дракон, за что тут же поплатился.

– Госпожа Хорс сегодня украсила прическу желтым бантом, – проинформировала я ректора, умолчав о том, что Джильда избавилась от аксессуара, как только увидела точно такой же у Люсильды Кресерон.

– Ну, Олстон, это уж слишком! – вознегодовал ректор. – У вас какие-то странные фантазии. Совершенно неуместные!

– Может, все-таки отправим его в лазарет, пока не поздно? – доверительным шепотом предложила я ректору.

– Госпожа Блайтли мстит мне за глупое недоразумение, произошедшее во время нашей ночной встречи в холле академии, – холодно процедил дракон.

– С этого места поподробнее, – нахмурился Леотар Аркур.

Эх, а мне ведь почти удалось дискредитировать дракона в глазах начальства.

– Я принял ее за студентку и назвал цыпленком, – покаялся Олстон.

– Как вы ее назвали? – подавился воздухом ректор.

Сначала мне показалось, будто его охватило праведное негодование. Но спустя пару секунд стало ясно, что это банальный приступ хохота.

Рикард Олстон тоже улыбнулся, вообразив, что переманил ректора на свою сторону. Его разочарование сравнялось с моим, когда Аркур, отсмеявшись, произнес:

– Это вы зря, Олстон. Не советую заводить врага в лице госпожи Блайтли. Вам вместе вести расследование. Надеюсь, вы не забыли о пропавших угусах?

После напоминания о неприятном поручении наши с драконом лица стали одинаково недовольными.

– Могу пройти проверку на артефакте правды и доказать, что не подговаривала преподавателей и студентов носить вещи желтого цвета, – предприняла я отчаянную попытку склонить ректора на свою сторону.

– Конечно, можете. В изощренности ваших интриг я не сомневаюсь, – усмехнулся ректор и зачем-то добавил: – Кажется, я краем уха слышал что-то об изменнице-невесте и предателе-друге. Но вам, Олстон, ни за что не увязать эту историю с Мирандой. Даже не пытайтесь.

Олстон непонимающе нахмурился и смерил меня настороженным взглядом. Я кротко потупилась. Какое коварство, о чем вы?! Я всего лишь хрупкая трепетная некромантка. А то, что однажды лопатой сломала хребет восставшему умертвию – издержки профессии.

Осторожно глянув на ректора, я убедилась в том, что он не сердится. Постичь смысл знаков, которые посредством эмоциональной пантомимы Аркур делал Олстону было не сложно. Впрочем, дракон оказался тугодумом и заговорил только спустя несколько минут:

– Госпожа Блайтли, приношу вам свои искренние извинения. При нашем знакомстве я повел себя фамильярно и допустил досадную ошибку относительно вашего возраста.

– Роковую, – тихо усмехнулся ректор, за что удостоился от меня возмущенного взгляда.

– Я обещаю больше никогда не называть вас детенышем курицы, – с серьезной миной на лице произнес Олстон.

– Издеваетесь? – осведомилась я и угрожающе шагнула ему навстречу. В оливковых глазах дракона на секунду вспыхнули искорки озорства. Однако он, не утратив серьезности, но так, чтобы слышала только я, ответил:

– До тех пор, пока ты мне сама не разрешишь.

Прозвучало это настолько интимно, что я невольно смутилась. Вероятно, на такую реакцию Олстон и рассчитывал. Лицо его озарилось самодовольной улыбкой.

– На этом обмен любезностями окончен. Впредь не вздумайте ссориться, я вам не нянька, – проворчал ректор.

– Мы можем идти? – предположила я, оглянувшись на дверь.

– Не так быстро, Миранда, – покачал головой ректор. – Я хочу знать, каких успехов вы добились в расследовании похищений угусов.

Мы с драконом переглянулись. Вспомнив вчерашний разговор в приемной, я выразительно приподняла брови, дав понять, кому стоит первым держать ответ перед начальством.

– Вчера я поговорил с Гораном Эверардом. Пришлось притвориться, будто всегда мечтал увидеть магических жаб. Эверард крайне неохотно отвечал на мои вопросы, но дал почитать пособие по разведению этих созданий, – начал дракон.

Мы с ректором уставились на него с одинаковой заинтересованностью. Возможно, в моем лице даже читался ехидный вопрос относительно достигнутых Олстоном успехов в разведении угусов. Однако смутить дракона не получилось, он уверенно продолжил:

– Вы знали, что угусы мигрируют? Эверард утверждает, что в академическом пруду для них созданы идеальные условия, но…

– Вы хотите сказать, что магические жабы покинули нас по естественным причинам, правильно я понимаю? – поправив пенсне, уточнил ректор.

– Именно так. – Олстон выглядел на редкость довольным собой. Наверное, уже успел вообразить, будто с блеском выполнил поручение Аркура.

– А в пособии, которое вы штудировали, ничего не было сказано о том, что уже второе поколение выращенных в неволе угусов теряет тягу к сезонным перемещениям? – невинно поинтересовалась я у дракона.

Нужно было видеть, как вытянулось его лицо!

– Вчера я заглянула в библиотеку. В перечне магических существ, завезенных сюда перед открытием академии, угусы упомянуты. Их средняя продолжительность жизни составляет четверть века. Так что сегодняшние обитатели пруда не могли почувствовать тягу к перемене мест, – сказала я, не скрывая превосходства.

– Прекрасно! Прекрасно! Вижу, я не ошибся в выборе. Вы отлично дополняете друг друга, – расплылся в улыбке ректор.

Я обескураженно уставилась на него. Где-то сбоку недовольно рыкнул дракон.

– Вы непременно докопаетесь до правды, – пообещал то ли нам, то ли самому себе Аркур. – Только впредь, будьте любезны, действовать сообща. Чтобы поощрить вас, я, пожалуй, даже сделаю вам небольшой подарок.

Готова спорить, что слышала, как Олстон скрипнул зубами. Он, разумеется, был не рад. Ну, а я… О чем бы вы подумали, услышав, что начальство собирается вас поощрить?

– Квартальная премия? – с надеждой вымолвила я.

– Какая еще премия? Не будьте такой меркантильной, Миранда! – пристыдил меня ректор. – Я решил выделить вам с Олстоном отдельный кабинет.

– Зачем нам кабинет? – искренне удивился дракон. Будучи новичком в академии, он мог позволить себе удивиться. А вот в мою душу начали закрадываться нехорошие подозрения, которые Леотар Аркур дальнейшими объяснениями только укрепил.

– Вам предстоит работать в обстановке строгой секретности. Значит, потребуется где-то хранить улики, составлять отчеты…

– А кабинет случайно не в северном крыле? – прервала я перечисление доводов, которые казались маловразумительными.

Аркур говорил так, словно мы собираемся открыть детективное агентство на базе академии. Ситуация с угусами подозрительная, не спорю. Но когда их исчезновению найдется объяснение, неужели он заставит нас собирать шпаргалки или артефакты для розыгрышей?

– Именно там, – хитро улыбнулся ректор и тут же обратился к дракону: – Я же говорил вам, что у Блайтли незаурядные способности. Цените, Олстон.

И он оценил. Взял ключ от навязанного кабинета и вежливо попрощался с ректором. Выдержка дракона проиграла неравный бой подозрительности, когда мы вышли в коридор.

– Что не так с этим кабинетом? – поинтересовался он.

– Понятия не имею. Но в северное крыло без необходимости предпочитаю не ходить, – совершенно честно ответила я.

– А что там?

Я смерила Олстона снисходительным взглядом. Озвученные ректором условия мне категорически не нравились. Но Аркур предельно ясно дал понять, что заставит нас работать сообща.

– Как вам должно быть известно, академия основана в бывших владениях магистра Мариуса Нолана, – начала я рассказ издалека. – В первые годы и преподаватели, и студенты жили в замке. Причины, почему северным крылом со временем стали пренебрегать, неизвестны. Когда академия обзавелась отдельным административным корпусом и общежитиями, ситуация не изменилась. Разумеется, в северном крыле вполне безопасно находиться, но там уже давно царит запустение.

– А если мы просто…

– Бросьте, Олстон. Вы не можете быть настолько наивны! – разозлилась я, угадав ход его мыслей.

– Я же еще ничего не предложил, – возмутился дракон.

– Можно подумать, много вариантов того, в какую сторону сейчас свернули ваши мысли, – флегматично фыркнула я. – Рассчитываете сказать ректору, что мы заняли кабинет и наивно полагаете, будто он удовлетворится вашими заверениями.

– Не поверит?

– Проверит.

– Тогда, полагаю, нам стоит прогуляться до этого злополучного кабинета.

Я пожала плечами, выражая согласие.

Спустя четверть часа блужданий по коридорам и три двери, к которым отказывался подходить, полученный от ректора ключ, мы оказались на месте. В помещение шагнули одновременно. Я смогла сдержать эмоции, а вот дракон заковыристо выругался.

ГЛАВА 7

– Простите, – устыдился своей несдержанности Олстон.

– Еще парочка подобных выражений, и вы начнете мне нравиться, – усмехнулась я.

– Стоит ли этому радоваться? – фыркнул дракон.

– Ну, что бывает, если передо мной вовремя не извиниться, вам уже известно, – пожала я плечами и перешагнула через непонятно каким образом попавшую в кабинет метлу. Когда и при каких обстоятельствах летательный артефакт лишился большей части стальных прутиков? Бесполезно задаваться этим вопросом. Тут было слишком много вещей, неизвестного происхождения.

Помещение могло быть светлым, если бы не толстый слой пыли на двух стрельчатых окнах. Оно могло бы считаться просторным, если бы не нагромождение старой мебели, хозяйственной утвари и коробок с какими-то бумагами. Уверена, в соседних комнатах не чище. Это северное крыло. Наверное, стоит радоваться тому, что ректор от всей широты души подарил нам только один кабинет.

– Окна или мусор? – спросила я, обернувшись к дракону. Он, к слову, все еще стоял на пороге.

– В каком смысле? – нахмурился Олстон.

– Хотите начать уборку с мытья окон или предпочитаете заняться разгребанием мусора?

– Я ничем здесь заниматься не собираюсь. И потворствовать Аркуру, решившему, что мы будем распутывать какие-то студенческие проделки, не буду.

– Девушка, от которой вы сбежали в академию, очень страшненькая?

– Нет, она довольно привлекательная молодая особа, – покачал головой Олстон.

– Тогда какой смысл вам торчать в академии? Даже если характер у девицы не сахар, не гонялась же она за вами с брачным браслетом наперевес.

– С приворотным зельем.

– Что, простите?

– Она долго гонялась за мной с приворотным зельем наперевес, а на приеме у короля в прошлом месяце все-таки преуспела. Вот только зелье сработало на манер ментальной микстуры, заставляющей высказывать вслух самые нелепые предположения. В тот вечер я обвинил своего командира во взяточничестве. Извинения и объяснения были принесены несколькими часами позже, но мне все равно пришлось уйти в отставку. Не скрою, решение преподавать в академии было принято на эмоциях. Однако пребывание здесь избавляет меня от неприятных встреч с особой, разрушившей мою военную карьеру. Эта девушка крайне назойлива.

– Жизнь гораздо интереснее вымысла, – сказала я, сравнив рассказ Олстона с историей, выдуманной мной накануне. Дракону мои слова могли показаться странными, поэтому, чтобы избежать вопросов, я напомнила: – Между прочим, ректор поручил нам разобраться не с каким-то рядовым случаем хулиганства, а с похищением.

– Похищением жаб! – возмутился Олстон. – Мне придется искать каких-то жаб, уму не постижимо…

– И искать вам их придется в моей компании, и сходить за водой придется, – сочувственным тоном произнесла я. Заметив в углу комнаты большой таз, вытряхнула из него ворох бумаг и вручила Олстону.

– Вы издеваетесь?! – воскликнул он, машинально взяв таз.

Я посмотрела на него как на не очень сообразительного, но чрезмерно капризного ребенка.

– Полагаю, вы, как и я, не владеете бытовой магией. Поэтому отмывать тут все нам придется ручками, – объяснила я. – Помните покои с выбитой дверью, мы заглянули туда, как только поднялись на второй этаж? Там наверняка есть уборная. Принесите воды.

– Но…

– Олстон, ректор настаивает на секретности нашего расследования. Мы не можем позвать сюда госпожу Гринсток, как бы вам того не хотелось, – съязвила я.

– С чего вы взяли, что мне хочется позвать ее сюда? – на редкость искренне удивился дракон.

– С того, что бытовая магия – профиль Валери.

– Я могу воспользоваться своей магией, – задумчиво осмотрев таз, предложил Олстон.

– Отлично. Преступайте, – одобрила я.

Клянусь, если бы он начал уверять, что уборка – не мужское занятие или продолжил возмущаться приказом ректора, я бы познакомила метлу с его макушкой. Но Олстон, похоже, наконец-то прошел все стадии принятия и, поводив рукой над тазиком, вернул мне его до краев наполненным теплой водой.

Первые полтора часа мы работали молча. Красноречивые взгляды не в счет. В результате усилий Олстона дюжина поломанных стульев в компании двух шкафов с перекошенными дверцами отправились в соседнюю комнату, которая, по счастью, оказалась открытой. Я тем временем помыла окна, найденной на полу мантией. Вероятно, наличие огромной прорехи на груди заставило какого-то студента оставить ее здесь. Ему никогда не узнать, как легко мантия превращается в несколько одинаково удобных для уборки тряпочек.

Как только стекла засияли чистотой, я с азартом приступила к увлекательной игре под названием «Найди среди хлама годную вещь». Так, перебрав уйму давно устаревших географических карт, убедившись, что содержимое кем-то составленного гербария превратилось в труху и едва не порезавшись о треснувший прорицательский шар, я обнаружила грифельную доску. С одного края она была забрызгана чернилами, с другого – красовалась глубокая царапина.

– Это стоит оставить. Возможно, пригодится, – сказала я, продемонстрировав находку Олстону.

– Блайтли, вы всерьез думаете, что мы будем тут расследовать преступления? – осведомился он снисходительным тоном.

– Исчезновение угусов вам не удалось объяснить миграцией, так что одно преступление у нас уже есть, – не упустила случая напомнить я.

– Жабы могли пропасть по естественным причинам, – не согласился дракон.

– По каким? – спросила я, пристраивая доску на одинокий гвоздик, замеченный на стене.

– А вы не подумали о том, что они могли просто уйти за грань? Странно, что некромантке не пришло в голову такое объяснение, – попытался поддеть меня Олстон.

– Вы считаете, они банально сдохли? – недоверчиво произнесла я, обернувшись к навязанному напарнику.

Несмотря на все усилия, грифельная доска отказывалась висеть ровно.

– Почему банально? Возможны варианты. Угусы крайне прихотливые существа, – не унимался Олстон.

Он только что вооружился метлой и начал выметать мелкий мусор из углов помещения. Увлеченно сражаясь с паутиной, дракон не заметил, как я подошла и встала у него за спиной.

– Если намекаете на намеренный вред или преступную халатность кого-то из коллег, придется предоставить доказательства, – произнесла я, рассчитывая, что Олстон отпрянет от неожиданности или хотя бы вздрогнет. Но он не сделал ни того, ни другого. Только обернулся и, впившись в меня пристальным взглядом, спросил:

– Вы готовы поручиться за зоомага, Блайтли? Уверены, что он не имеет отношения к исчезновению жаб?

– Нет, – через силу выдавила я из себя.

Как же неприятно было признавать правоту Олстона! Дракону следовало удовлетвориться полученным ответом, но вместо этого он сократил расстояние между нами до неприлично близкого.

– Эверард – самый очевидный подозреваемый. Будете это отрицать, Блайтли? – продолжал наступать Олстон.

Я покачала головой и отступила на шаг.

– Если собираетесь помогать мне в этом расследовании, поскорее избавьтесь от веры в непогрешимость коллег. Под подозрением будут все, пока мы не докажем обратное.

Следовало напомнить Олстону о том, что никто его главным в нашем дуэте не назначал, но вместо этого я отступила еще на один шаг. В следующий миг правая нога угодила в старый цветочный горшок. Кажется, он только того и ждал, чтобы треснуть и развалиться. Потеряв равновесие, я вскрикнула и замахала руками.

Дракон, надо отдать ему должное, попытался предотвратить мое падение, но наступил на один из рассыпанных по полу шариков-магонакопителей. В итоге вместо того, чтобы удержать меня, он грациозно исполнил все движения, коими характеризуются попытки вернуть себе равновесие, и рухнул пару секунд спустя. Прямо на меня.

– Ох! – сдавленно выдохнула я.

– Блайтли, вы живы? – осторожно прошептал Олстон прямо мне в ухо.

– А вас это удивляет? – съязвила я, попытавшись (впрочем, без особого успеха) отодвинуть от себя драконью тушку.

– Все из-за вашей неуклюжести, – проворчал дракон, сменив дислокацию – теперь он нависал надо мной, опираясь на локти.

– Просто кому-то, вместо того, чтобы сметать паутину, стоило заняться крупным мусором или, по крайней мере, собрать с пола шарики-магонакопители.

– Я сам разберусь, чем мне заняться, – прорычал он мне в лицо.

«Если у Олстона такое горячее дыхание, губы у него какой температуры? Интересно они у него мягкие или не очень?» – подумала я и заподозрила у себя сотрясение мозга.

– Блайтли, что с вами? – насторожился дракон.

– Ничего! – выпалила я, а, предприняв очередную неудачную попытку сгрузить дракона на пол, поинтересовалась: – Вы вставать собираетесь?

– Сначала мне нужно кое-что сделать, – вкрадчиво произнес Олстон.

– Что именно? – удивилась я, гоня из головы неприличные мысли.

Вместо ответа дракон облизнул указательный палец и принялся тереть кончик моего носа. Я открыла рот, но не успела возмутиться.

– У вас тут чернильное пятно, – объяснил свои действия Олстон.

Вспомнив пролитые чернила на лекции, я моментально вспыхнула. Полдня проходила с синим носом, и никто не удосужился намекнуть… Даже ректор!

– Оттерли? – ощущая себя до нельзя униженной, спросила я.

– Почти, – почему-то охрипшим голосом произнес дракон. Смотрел он уже не на мой нос, а ниже. Неужели и на подбородке чернила? Как я умудрилась?

Дыхание дракона теперь буквально опаляло мою кожу. Расстояние между нашими лицами сократилось настолько, что достаточно было лишь чуть-чуть податься вперед, и я могла бы коснуться его губ. Мысль о поцелуе будоражила сознание и отзывалась мурашками предвкушения по всему телу. Знать бы только, как он отреагирует. Ответит или поднимет меня на смех?

Я проследила за взглядом Олстона. Нет, ну так пристально рассматривать чернильные пятна просто неприлично!

– Благодарю. Думаю, я смогу справиться самостоятельно, – стараясь казаться спокойной, сказала я.

– Вы поэтому полдня проходили с кляксой на носу? – усмехнулся дракон.

– Откуда вам знать, может, я это сделала специально? – возмутилась я не слишком уверенно.

– Такой вариант исключать, конечно, нельзя, – ехидно фыркнул Олстон и наконец-то отстранился. Откатившись в сторону, он растянулся на полу, заложил руки за голову и уставился в потолок. На секунду в его взгляде мне почудилось разочарование, но потом он снова стал привычно самоуверенным.

Подумать только, едва не поддалась глупому порыву! С Олстона станется пожаловаться ректору на то, что я вслед за студенткой попыталась его соблазнить. Отличная возможность избавиться от навязанной напарницы.

«Никаких поцелуев. Никаких пристальных взглядов. И никаких размышлений о драконьих губах!» – мысленно сказала я себе.

Составление списка запретов длилось недолго, но дракон успел за это время подняться на ноги и предложил мне сделать тоже самое. Я без колебаний приняла помощь. Если бы в щель под дверью не проскочили два бумажных шарика, я бы, разумеется, быстрее высвободила ладонь из его руки. Однако магические послания застали нас обоих врасплох.

Могу сказать, что с достоинством приняла удар по лбу. Но не смогла не хихикнуть, наблюдая, как Олстон пытается уклониться от шарика, который принялся кружить над его головой. Когда, развеяв заклятие, я развернула бумагу, дракон все-таки получил подзатыльник.

– Пропал еще один угус. Ректор требует, чтобы мы немедленно начали расследование, – сказала я, прочитав послание.

– Дело принимает дурной оборот, – произнес Олстон, как только убедился, что получил точно такое же сообщение.

ГЛАВА 8

Уборка оказалась забыта. Следующие полтора часа мы спорили до хрипоты. Мои версии похищения угусов категорически не нравились дракону. А я не стеснялась в выражениях, критикуя его предположения относительно происходящего в питомнике.

– Эверард не может не знать, что творится у него под носом, – упрямо заявил Олстон.

– Он зоомаг, а не сторож, – я в очередной раз не согласилась с ним.

– Он отвечает за этих жаб, – продолжил настаивать на своем дракон.

– За их содержание, – возразила я.

Олстон промолчал. Даже не напомнил о том, что подозревать нужно всех без исключения. Меня это настолько удивило, что я споткнулась на ровном месте.

Последние полчаса я шагала взад-вперед перед стеной, которую украшала грифельная доска. Она, кстати, теперь висела ровно. Хоть какая-то польза от Олстона! Применив к доске какое-то заклятие стихийной магии, надежно впечатавшее ее в стену, он уселся на подоконник и принялся задумчиво потирать подбородок. Мне мимолетного взгляда хватило, чтобы понять: дракон что-то замышляет.

– Так что мы предпримем? – спросила я, дабы подтвердить догадку.

– А? – с деланным удивлением уставился на меня дракон.

– Изложите план, коллега.

– Не думаю, что сейчас мы можем что-то предпринять. Злоумышленник не похитил всех жаб сразу.

– Эти создания на редкость прыгучи, когда чувствуют опасность, – озвучила я очевидную причину того, что академия не лишилась всей популяции разом.

– Эверард сказал, что в пруду осталось семь угусов.

– Уже шесть, – напомнила я о новостях, полученных от ректора.