Тунгус – потомок народов

Виктор Балдоржиев

Тунгус – потомок народов

«Номоконов – тунгус из рода хамниганов…»

С. М. Зарубин (1921-1983), «Трубка снайпера». Чита, 1963 г

«Внутренние принципы порядочности не развиты так сильно ни у одного народа, как у тунгусов».

Герард Фридрих Миллер (1705-1783),

историограф, естествоиспытатель, путешественник,

первый в России профессиональный историк,

отец истории России и Сибири

«Прошу всех знающих и мудрых проверить и исправить то, чего недостаёт, а также – лишнее и ошибочное».

Тугулдур Тобоев (1793-1878),

автор «Летописи хоринских бурят),

с 1858 по 1878 год – главный тайша агинских бурят

Пролог о миссии

Уточню название: в данном случае потомок народов – современный тунгус, шилкинский хамниган, как и многие его предки своей жизнью доказавший, что корни их родового древа неистребимы и тем самым возвышающий имя и дух своего народа. Каждый человек – потомок народов, каждый человек – уникальный случай. Назначение данной книги – энциклопедические познания по теме. Такова её миссия, обращённая к развитию читателей.

Издание посвящено Андрею Викторовичу Азарянскому, по материнский линии Номоконову, особому представителю нес-кольких народов, основные из которых – шилкинские хамниганы и украинцы Сумщины. Он жил и учился в посёлке Агинское, считал себя агинским бурятом, его позывным был «Тунгус». Следовательно, эта книга также, частично, о новом обществе агинских бурят и шилкинских хамниган, на историю которых следовало бы обратить особое внимание современным этнографам. Добавлю к сказанному, что фамилия Номоконов, вышедшая из глухих таёжных дебрей Забайкалья, давно уже стала не только лингвистическим памятником, но и обогатила историю нескольких народов, живущих в разных странах.

Волей исторических обстоятельств Андрей Азарянский (Номоконов) соединил в себе кровь хамниган-бурятов, хори-бурятов, китайцев, украинцев, поляков, русских, что само по себе становится новым качеством современного человека и украшением планеты. Но он погиб, и это невосполнимая потеря и трагедия, как и преждевременная смерть любого человека… Текст книги – исследования автора, а также – рассказы и воспоминания родственников и близких Андрея Азарянского. Они делятся с его потомками и читателями памятью о нём, сведениями об общих предках, то есть эта книга – роман о хамниганах.

Жизнь может оборваться, но миссия продолжается.

Необходимо сказать и в дальнейшем напоминать потомкам, что современные буряты – смешение многих племён и родов. Если говорить о монгольских и тунгусо-маньчжурских группах, то на территории Восточного Забайкалья, в основном, живут хамниган-буряты и хори-буряты, имевшие до XVIII-XIX веков собственные наименования – хамниганы и хори. Сегодня они объединены одним наименованием – буряты, которое пришло от монголоязычных племён Прибайкалья. Надо понимать исторический момент и эпоху, когда в процессе эволюции рождаются новые народы, языки, обычаи, традиции, где каждый человек выполняет свою миссию. Гибель Андрея Азарянского вернула всех, кто его знал, к теме хамниган, предки которых участвовали в этногенезе монголов мира.

Стабильным по численности народам, среди большинства которых живут меншинства родственных национальных групп, следовало бы проявлять особый интерес и уважение к ним. Для этого нужны обязательные знания истории, где просматриваются явные родственные корни. Это касается и нас, монгольских и тунгусо-маньчжурских народов, ярким представителем которых был Андрей Азарянский, выпускник школы №3 посёлка Агинское.

О хамниганах или тунгусах есть научные труды и литература на многих языках, где приведены самые разные интерпретации происхождения народа и терминов, которыми они идентифицированы в разных работах. Исследователи также называют их эвенками, подразделяют на десятки, если не сотни родов и групп. Изучение столь обширной литературы может сбить с мысли любого, даже самого вдумчивого и пытливого, читателя. В наши дни уже появляется систематизация исследовательских трудов о тунгусах, занимающих немалую площадь земной суши. Но я смею полагать, что цивилизация тунгусов или эвенков, несмотря на все имеющиеся материалы о них, так и не будет изучена в требуемом для настоящей науки и народа объёме и качестве до тех пор, пока не появятся у них свои авторы, учёные, своя наука, свои исследовательские центры. Как невозможно в полной мере прочувствовать историю китайцев, не будучи китайцем, также немыслимо знать историю монголов – не монголу. Где взять кровь и дух, зрение и обоняние, чувства и мысли какого-либо народа, если исследователь не имеет никакого отношения к этому народу? Любой человек, как и любой народ, должен делать всё сам, пребывая в общечеловеческом информационном пространстве и базе знаний, а не в питательной среде одного доминирующего народа, политического режима или религии. Следовательно, надо иметь возможность быть и внутри, и снаружи разной среды окружения. Такую прерогативу в современном мире даёт намеренное нахождение над общим пространством, внутри которого – страны, корпорации, федерации, их субъекты со всеми своими административно-национальными образованиями. При обратном порядке местонахождения зрение оказывается в искусственно суженной точке (округе, республике), то есть в далёкой глубине больших величин, а потому увидеть и оценить что-либо совершенно не может.

Сегодня нас интересует немногочисленное сообщество близких хори-бурятам людей, во многих случаях прямых наших родственников, именуемых шилкинскими хамниганами, среди которых выделяется самая распространённая в Забайкалье фамилия – Номоконовы. Корни Андрея Азарянского из этой родословной.

Если в предыдущих случаях, авторы могли написать о шилкинских хамниганах, особенно о легендарном снайпере Второй мировой войны Семёне Номоконове: тунгус из рода хамниганов, то герой нашей книги предстаёт уже как тунгус – потомок народов. Таковы неумолимые изменения в течении времени, в глубинах которого непредсказуемо встречается, обогащая друг друга, кровь разных цивилизаций и народов. Напомню: гибель Андрея Викторовича Азарянского побудила к написанию книги не только о нём самом, но и о его истоках – шилкинских хамниганах.

Как согреют погибшие живых, что они могут им дать, какой смысл и какие цели современники оставят своим потомкам после смерти, если у них не было никакой миссии, подготовленной предками. Какой смысл в жизни, где не было задачи, о которой, может быть, исполнители даже не догадывались?

У каждого человека была или есть своя миссия.

Наш герой – Андрей Викторович Азарянский, родовые корни которого происходят от семейного древа Номоконовых из Нижнего Стана и Сундуевых из местности Делюн. Родословные Номоконовых и Сундуевых навеки сплетены с корнями других родов – Ванганов, Дугаровых, зазвучавших в конце XX и первой четверти XXI веков, как Азарянские, Евтушенко, Ринчиновы. Естественно, что этот список или поток будет продолжаться и никогда не остановится, но истоками останутся – Азарянские и Евтушенко из города Глухов Украины, Номоконовы и Сундуевы из местностей Нижний Стан и Делюн. Там некогда жили отважные и легендарные, жизнелюбивые и смекалистые шилкинские хамниганы, полные тайн и магии люди, о которых в мире знают только по жизнеописанию отдельных личностей. Но прилагающиеся к этим личностям эпитеты и свойства относятся ко всем шилкинским хамниганам, связанным родословными и семейными узами. Например, снайпер Семён Данилович Номоконов и кавалер ордена Славы III степени рядовой Василий Данилович Номоконов, прадед Андрея Викторовича Азарянского (Номоконова), родные братья. Каждый из названных трёх хамниган был призван в своё время государством в армию. Все они воевали и шли на смерть, проявляя личные качества, не имеющие отношения к политике.

Теперь мы должны ответить на вопрос: кто же они, шилкинские хамниганы, чьим потомком был и остался Андрей Викторович Азарянский? Кто они – Номоконовы?

Мой исследовательский и литературный опыт показывает, что ареал обитания шилкинских хамниган: начинается с Тунгокочена, Вершино-Дарасуна, Нижнего Стана, далее следуют Торгокон, Цагакшин, Сухайтуй, Делюн, Ульяновка, Верхняя Хила, Нарын Талача и другие места, где остались их духи и хранители, были зыбким и магическим, переходным и подвижным пространством, между степной и таёжной цивилизациями, которые много веков обогащали жителей локальных участков обитания – охотников и животноводов.

Они впитывали в себя язык и культуру лесных и степных народов, смешивались с пришельцами, перенимали и добавляли к своим нужные им навыки и нравы, обычаи и традиции. Они быстро становились для остальных такими же, как и они, и одновременно проявлялись совсем другими, с каждым разом меняясь и возвращаясь обновлёнными к своим истинным, хамниганским, корням.

Мысленно обозревая с высоты огромные таёжные и лесостепные массивы, я вижу большие участки, накрытые золотисто-голубой и дымчатой паутиной времени, и думаю (хочу думать!), что некоторые группы людей, которых зачастую называют конными тунгусами, – оставшаяся часть древних монголов, ушедших, скрываясь от тюрок Ичжи и Ашины в глухие леса, и живших в 4-7 веках по берегам Аргуни, ближе к Амуру, в местности Эргунэ-кун, у Большого Хингана, где они научились обрабатывать железо, стали кузнецами и охотниками, сильными и бесстрашными воинами. О чём говорят имена Тумэрчин, названный ошибочно Тэмуужином, или Гантумэр?

Оставшиеся в тайге предки монголов, размножились и создали свою, локальную, цивилизацию, которая много позже смешалась с более технологичными народами. И теперь над бывшими стойбищами, зимовьями и землянками, избами и фермами исчезнувших сёл и колхозов, парят орлы и вороны, на гольцах стоит кабарга, в распадках трубят изюбри, в низинах пасутся косули…

Хорошо узнавать, чувствовать историю и географию родного края, видеть в чертах лиц, в говоре и отдельных словах людей, народы и места их проживания. Хорошо быть каждому человеку роднёй! При этом не следует забываться и забывать об истории и родовых, семейных, корнях, ведь всякое забвение отчуждает людей друг от друга, превращая их в манкуртов, низводя высокую нравственность в низменные нравы.

Известная история шилкинских хамниган показывает, что в процессе поиска выгодных для сохранения себя мест обитания, они смешивались с представителями близких по духу и крови народов, каковыми были и остаются буряты разных племён и родов. В большинстве случаев шилкинские хамниганы оставались верными своим предкам, воспитывали потомков в духе своих обычаев и традиций, что становилось и становится причиной их несгибаемости и непобедимости во многих моментах и периодах независимо от европеоидного или монголоидного облика, а также самых разных имён и фамилий, указывающих на ту или иную национальность. Сегодня человек по фамилии Номоконов может быть представителем любой национальности, но от этого не перестанет быть хамниганом.

Все Номоконовы, а также их родственники, учившиеся и учащиеся, жившие и живущие в посёлке Агинское, центре Агинского Бурятского округа, именуют себя эвенками, тунгусами, шилкинскими хамниганами, агинскими бурятами. Андрей Азарянский, будучи по паспорту украинцем, называл себя бурятом и украинцем. Но нам известно, что сослуживцы и земляки обращались к нему его позывным «Тунгус», который он выбрал себе сам. В этом ёмком слове открываются целые панорамы бескрайней тайги, отдельные пейзажи таёжных и лесостепных мест, где неслышно и незримо присутствует человек. Несомненно, что такие видения возникали в прапамяти Андрея Азарянского, родившегося 13 ноября 1987 года в посёлке Юктали БАМа, жившего в городе Глухов Украины, в посёлке Агинское и городах Чита, Гусионоозёрск, Улан-Удэ России, владевшего украинским, русским и бурятским языками. Много разных людей и очень колоритные образы мужчин и женщин проявляются за звучным словом Тунгус…

Сын украинца Виктора Николаевича Азарянского и хамниган-бурятки Зинаиды Семёновны Номоконовой Андрей Викторович Азарянский погиб в начале августа 2024 года под Часов Яром на Украине. Похоронен в посёлке Агинское Агинского Бурятского округа. Ему было 37 лет. Остались его сыновья – Даниил и Ярослав Азарянские, продолжатели рода и хранители памяти о шилкинских хамниганах и других предках – хори-бурятах, китайцах, украинцах, поляках, русских. Им и названной выше памяти и посвящены страницы этой книги. Смерть одного объединяет многих живых, может быть, впервые заставляя их задуматься о смысле жизни, будущем людских сообществ, частью которых является каждый из нас.

После смерти должно быть хоть что-то, напоминающее о человеке. Андрей Азарянский напомнил своей трагической гибелью о народах, которые были нерушимо соединены в его крови. Избегая политики и повестки дня, автор не отворачивается и не бежит от действительности, которая сегодня чрезвычайно опасна и страшна для каждой семьи. Но зачем говорить о подробностях и последствиях этой ужасающей ситуации, когда всегда есть возможность сказать живым об их истории и возможности развитии. Реальная история – лучшее воспитание и оберег любого сов-ременного человека, который может спасти его, заставив принять единственное и верное решение.

Магия и духи таёжного Нижнего Стана и Делюна, как и каждой местности коренных народов Сибири и Байкальского региона, – не просто слова и мифы, а сила и содержание мира живых и мира мёртвых. И это не словесная мистификация, а самая настоящая реальность, влияющая на гормональный фон человека и среды. Мы обязаны поведать о короткой и яркой судьбе Андрея Номоконова (Азарянского), ставшей поучительным примером для многих сородичей, ибо это нужно им – живым, представителям всех национальностей, особенно агинским бурятам, каковым он себя считал и шилкинским хамниганам, откуда были его кровные корни по рождению.

Виктор Балдоржиев, писатель,

хори-бурят из родов шарайд и галзууд

Над Делюном…

Над Делюном летят перелётные птицы,

И шаманка идёт сквозь туманы тайги.

И не просит сюда никого возвратиться,

Ибо Родине все возвращают долги.

Ты пришёл в этот мир, стал его украшеньем,

И – потомком народов и разных племён.

Но таёжная жизнь будто сон, наважденьем,

Зазывала к себе притяженьем времён…

Пробегут по осенним распадкам косули,

Плавно кружат орлы в тёмно-синей дали.

И нигде не свистят ни осколки, ни пули.

Всюду духи, шаманы родимой земли.

Ты паришь над тайгой с предвечерним закатом,

По низинам ползёт синеватый туман.

Украинец, поляк, и китаец с бурятом

В твоей дремлют крови, хотя ты Хамниган.

Здесь когда-то ходил предок твой Номоконов,

Здесь всегда тишина, благодать и покой.

Позади Часов Яр и жужжание дронов,

Твой контракт завершён, ты вернулся домой…

30 сентября 2024 года

©Виктор Балдоржиев.

Он же – автор стихотворений разделов книги

I. Судьбы и судьба

Места, люди, имена

Вопрос: если текст материала не даёт никаких познаний и развития, то зачем он? Понятно, что вред такого контента или постановочного реализма очевиден, а потому наша задача – максимально реальная информативность. Итак, шилкинские хамниганы.

С некоторых исторических времён разные группы народностей, в том числе и хамниган, стали называть по местам их обитания. Скорее всего, в документах это утвердилось с XVIII-XIX веков, когда российское чиновничество причислило общество к «инородцам», разделив их на оседлых кочевых и бродячих. Надо полагать, что хамниганы могли относиться как к бродячим, так и кочевым народам, ибо точного определения или границ не было и не могло быть, а теперь они и вовсе исчезли из понятий людей, живших в таёжных краях и приграничных степях.

Естественно, маршруты кочевий хамниган охватывали большие территории. Многие из них жили по берегам рек Цзилюхе, Ган, Дербул, Хаул, Аргунь, Каренга, Нерча, Шилка, Онон, Ингода, Газимур, Улюрунгуй, Хирхира, Ага, Борзя, Ималка… Знающие люди дополняют картину побережьями других рек и видят направление: от северо-востока и юга до юго-запада Забайкалья. Кстати, это историческое движение монгольских племён от IV до VIII веков, когда они жили в Эргунэ-кун таёжного Хингана на берегах Аргуни и выходили оттуда до степных равнин и Хэнтэйского нагорья. Отметим, на всякий случай, это направление, помня о нашей догадке о том, что хамниганы – часть монголов, оставшихся в тайге. Не утверждаю, но полагаю, исходя из логики, истории и географии проживания хамниган на близких друг к другу территориях трёх стран.

Обжитые места (по недавней истории) шилкинских хамниган – таёжные угодья, деревни, сёла и посёлки вдоль полноводной Шилки, где сегодня проходит железная дорога, а также другие участки, находящиеся в разных направлениях от русла реки, разветвляясь и уходя всё дальше на север, где карта пестреет экзотичными для незнакомца названиями: Уненкер, Шиванда, Номоконово, Кокуй, Холбон, Арбагар, Бишигино, Нарын Талача, Байцетуй, Кыэкен, Кия, Ульяновка, Хила, Делюн, Цагакшино, Торга, Илим, Сухайтуй, Халтуй, Торгокон, Нижний Стан, Дарасун, Олекан, Кучегер, Ульдурга, Усугли, Тунгокочен…

После многоточия, мысль ищет продолжение, а логика подсказывает, что звучащих обозначений и названий раньше было великое множество, и каждое из них рассказывало о чём-то или ком-то, известном людям, жившим в этих местах. Это было иное информационное пространство: живые сказы о людях, семьях, родах, племенах, духах, шаманах, запомнившихся случаях, животных, деревьях, горах, долинах, реках. Вместе с тем это были аналогии и сравнения, например, с внешними признаками или внутренними органами животных, за которыми охотились или ухаживали люди. Например, Делюн – селезёнка, Эбэр – рога, Сууха или Сухайтуй – мочевой пузырь животного, который использовали для топлёного масла или жира, Кокуй, вероятно, от Хүхэ или Күкэ, то есть Синий… Тем, кто понимает, говорила сама земля, тайга, горы и реки говорили. Каждый звук или слово имели смысл и значение. Попутно замечу, что слово «орочон» означает – оленевод, а все народы, которых я назову в этой книге, на мой взгляд, относятся к монгольской и тунгусо-маньчжурской группе, народов, имевших в глубокой древности великую, во многом общую с монголами, историю.

Не все реки когда-то назывались Суходолом, как в наши дни. Ведь все они раньше обозначались своими, настоящими и звучными именами. И не все люди были Иванами, не помнящими родства, не понимающими ближнего и окружающую природу. И сколько было своих имён!

До недавнего времени звучали сказания о родах – устные романы со многими мельчайшими подробностями и нюансами, именно они придавали разноцветье и неповторимый колорит общей ткани большого полотна, где присутствовали характеры и обличья людей с их особенностями, которые запоминали и впитывали слушатели, то есть потомки тех, о ком велась речь. При этом, сто или более лет тому назад, имена, действительно, были не русскими или латинскими, а своими – эвенкийскими, то есть орочонскими, хамниганскими, монгольскими.

Но время шло, пространство заселялось другими людьми, а вслед за ними: тайга редела, реки мелели, животные и рыбы исчезали, нравственность заменялась нравами, и Гарпанча, то есть Солнечный луч, стал просто Иваном или Петром. Всюду появились Саши и Маши, Февроньи и Хавроньи, лишь изредка сверкнёт отблесками самоцветов удивительное, хамниганское имя Югана – Лунный свет.

Какие неподкупные и честные, наивные и добрые лица видятся в древних, исконных именах эвенков: Тыманча – Утренний, Гудейкон – Красивый, Тыкулча – Сердитый, Сонголик – Плакса, Адиуль – Спящий, Хадиуль – Знающий, Аксик – Обиженный, Кэпэлэ – Сухой, Бургуми – Толстый, Дялунча – Заблудившийся, Гагдауль – Высокий…

Вы видите высокого и стройного, как тонкая северная лиственница, Гагдауля? Или хныкающую и сопливую Сонголик, лицо которой вот-вот готово озариться улыбкой? Или – красивого, с глазами цвета туманной голубики, Гудейкона, Тыманчу с большими и розовеющими, как утренняя заря, щеками, умного и всегда готового подсказать Хадиуля? Увальня Бургуми, всё время блуждающего Дялунчу и сердящегося на него за это Тыкулчу?

Приведу имена из списка тунгусов, плативших ясак, то есть налогоплательщиков XVII века: Токуй, Тебенка, Умкунь, Булкича, Нанту, Тарма, Догой, Лапкай, Чагадай, Гилбанча, Текучю, Номака, Номакань, они же Балбута, Катка, Сорджи, Шивертой, Торчаба, Олзулай, Налсулай, Бохай, Батаргинь, Ирюцей, Сагочи, Турацегай, Нарачай, Дабой, Зорюдей… И там же зафиксировано: «… по скаске ясашных сборщиков Намясинского роду ясашные люди Токуй с товарищи со всем родом своим ушли в Мунгальскую землю…» Как догадались знающие читатели, это люди рода намяд-хамниган, которые жили как по Шилке, так и по рекам Онон, Борзя, Аргунь, Улюрунгуй. Сегодня представителей этого рода во множестве можно встретить в Монголии и Маньчжурии. Я встречал. В России – редкость.

Но вот интересное и звучное имя Кидавуль, которое учёные относят к названию племени Кидан или Кидани, в древности звучавшему как Гида, что с тунгусского переводится – Копьё, наконечник копья. Сегодня известно, что Кидани – это древние монголы, жившие на территории современной Внутренней Монголии (Маньчжурии или Барги), предки хамниган, создавшие государство Ляо и давшие название Китаю. Получается, что Гида (копьё) стало именем, потом – племенем, а много позже утвердилось как название страны – Китай.

Большая история маленького (сегодня) народа, жившего когда-то на просторах Сибири и Забайкалья. Предки их в нас и среди нас!

Вот о какой истории напомнил нам Андрей Азарянский.

Германский учёный, отец русской и сибирской истории Герард Фридрих Миллер (1705-1783), изучавший народы Сибири, особенно народы Восточной Сибири десять лет, с 1733 по 1743 год, называл тунгусов «Рыцарями тайги» и писал в одноимённой работе, что «Внутренние принципы порядочности не развиты так сильно ни у одного народа, как у тунгусов. Среди них ничего не слышно о воровстве, мошенничестве или иных преднамеренных обидах. Они гостеприимны и щедры. Не раз замечал у нерчинских тунгусов: когда я дарил самому знатному из них китайский табак, бисер или другие излюбленные ими вещи, то он делил все подаренное между присутствующими, и это делалось не из страха или по принуждению, а единственно из стремления к общности…»

Надо понимать, что самый знатный стремился быть равным со всеми! Кстати, одним из установок Ясы Чингисхана звучало, как равнение по последнему, что означало заботу обо всём народе, при котором нет и не может быть отставших или вырвавшихся далеко вперёд. Вместе с тем, такой принцип – единение народа.

Разве возможно после авторитетного признания Г. Ф. Миллера, полагать, что тунгусы могли плохо думать о других народах, унижая их даже в мыслях? Живы ли заветы предков в сердцах современников? Отнесём приведённую выше характеристику ко всем остальными странам и народам, с которыми сегодня связаны наши шилкинские хамниганы, один из которых – герой этой книги Андрей Викторович Азарянский (Номоконов), в котором сошлись качества его предков, обогащённые и приумноженные культурами других народов.

Он мог родиться одним из тунгусов, рыцарем тайги, носить звучное и говорящее имя, но стал, как и все мы, многие его современники, человеком другой эпохи, других нравов, напомнив своей гибелью о своих предках – шилкинских хамниганах.

География и люди

Рассказывать об одном человеке, тем более представителе маленького, малоизвестного сегодня, народа, невозможно не изучив его историю, не познакомив с этим народом читателя. Ведь жизнь любого человека – это также судьба народов, от которых он произошёл, и в этой судьбе – встречи и размолвки, трагедии и счастье. Каждый поступок человека говорит о свойствах его предков, возвышая или унижая их в глазах окружающих. И в этой же судьбе – территории, регионы, места, где рождаются семьи, дети, характеры. Именно так я думал, изучая жизнь окружения Андрея Азарянского, также родных и близких ему людей – Номоконовых.

Рассказывать надо о семье, родителях, их судьбе и работе в разных регионах, городах, сёлах. Рассказывать надо о среде, в которой сформировались герои и персонажи. Кто они, как и почему менялись? Рассказывать надо о стране и переменах. Ведь жизнь людей – жизнь страны. Просто биография – просто даты и слова, где нет человека и страны. Что за биографией? На эти и множество других вопросов должен отвечать читатель, автор только ставит их. Готовые ответы – готовые установки, главные тормоза задержки развития личности. «Не думай, – говорят сверху, – не отвечай, мы всё знаем и ответим за тебя». И ответят…