Отмычка для аниматора

Филатов работал значительно ближе – в фитнес-клубе на «Авиамоторной». К нему Гуров и решил отправиться. Пока добирался туда, решив на этот раз взять такси, обдумывал то, что удалось узнать за день и чего не было в материалах дела.

Для начала непричастность новой супруги Симутенкова к ограблению их квартиры выглядела уже не такой однозначной, как это следовало из выводов Шайхутдинова. И дело тут не только в том, что, по словам Скворцовой, Светлана была женщиной довольно легкого поведения, якобы совратила Ивана еще при жизни его бывшей жены и вполне могла завести новый роман на стороне. Судя по тому, что узнал сегодня Гуров, эта женщина умела добиваться того, чего хотела, не считаясь ни с чем, и вполне была способна подстроить ограбление, если бы это оказалось необходимым для осуществления ее планов.

Еще одним важным фактом было пусть и весьма поверхностное, но все же хоть какое-то описание возможного преступника, побывавшего в квартире Симутенковых. Следователь Таганского отдела полиции даже не рассматривал в качестве возможного фигуранта дела об ограблении квартиры бывшую домработницу, уволившуюся больше года назад. Вполне возможно, что и Гуров не обратил бы на нее внимание, если бы не разговор о причинах увольнения Скворцовой, к которому он подтолкнул ее бывших работодателей.

Ну и третье – приятели Полины. Шайхутдинов не нашел ни одной зацепки, чтобы счесть дочь ограбленного Симутенкова причастной к преступлению, хотя и рассматривал ее некоторое время в качестве одной из подозреваемых. Видимо, следователь не смог найти к ней подход и убедить дать информацию о своей личной жизни, а может быть, уже изначально настроил против себя. Прижать ее он не смог и попросту вычеркнул из списка подозреваемых, не став проверять связи девушки. А вот Лев списывать ее со счетов не спешил, несмотря на все попытки Полины убедить его в своей непричастности к ограблению. Судя по характеру девушки, она вполне могла таким способом отомстить отцу за мнимое предательство погибшей матери. А неоднозначные связи давали ей способ такое преступление совершить. Впрочем, и эти выводы считать окончательными Гуров не спешил. Единственное, в чем он был уверен, это то, что допрос приятелей Полины может кое-что разъяснить в этом странном деле.

Филатов сегодня работал во второй половине дня, и к тому моменту, когда Лев добрался до фитнес-клуба, только что вышел из инструкторской раздевалки. Он – Филатов, был чуть выше и немного плотнее, чем на видеозаписи, и совсем не подходил под описание того типа, которого бывшая домработница Симутенковых видела в окне их квартиры в день ограбления. Зато движения у него были схожими – быстрыми и выверенными. Именно так движется человек, который прекрасно контролирует каждую мышцу своего тела. Впрочем, Лев и не рассчитывал, что по самому первому, едва заметному следу он сразу же выйдет на преступников. К тому же тот факт, что Филатов был не совсем похож на описание возможного грабителя, вовсе не снимал с него подозрений. Подойдя к инструктору, Гуров поинтересовался, где они могут поговорить.

– А по какому поводу будет разговор? – немного напряженно поинтересовался Филатов.

– А это вы узнаете из самого разговора, – отрезал Лев.

Пожав плечами, инструктор позвал его за собой и отвел в ту комнату, которая, судя по всему, служила одновременно и раздевалкой, и комнатой отдыха, и столовой для тренеров фитнес-центра. Вдоль одной из стен стояли шкафчики, другая была занята узким столом, над которым висел огромный телевизор. Напротив него был диван из кожзаменителя и несколько кресел, а у последней стены был оборудован уголок кухни с различными шкафчиками, микроволновой печью и кофеваркой. Там же была и раковина с холодильником.

– Так о чем пойдет разговор? – поинтересовался Филатов, присаживаясь на стол.

– Когда вы познакомились с Полиной Ивановной Симутенковой? – задал вопрос Гуров.

– А что она опять натворила? – Судя по всему, излюбленной манерой общения инструктора было задавать встречные вопросы.

Но Лев по этим правилам играть не собирался.

– Молодой человек, у меня нет времени соревноваться с вами в том, кто больше вопросов задаст в минуту, – устало проговорил он. – Либо вы отвечаете на мои вопросы, либо мы с вами будем разговаривать в другом месте, с другими интонациями и совершенно по иному поводу.

– А что я такого делаю? Я просто хотел… – горячо начал Филатов, но быстро сдулся под тяжелым взглядом полковника. – Все-все! Молчу! Мы с Полькой около года назад познакомились. Меня Ерыш с ней познакомил. Он с ней по каким-то своим делам пересекался, а мы в тот день с ним в одной забегаловке тусовались, ну и пересеклись там с Полькой и ее подружкой. Ерыш нас и познакомил.

– Ерыш, это Артем Ерышев, как я понимаю? И как часто вы с тех пор виделись?

– Да фиг ее знает, – пожал плечами Филатов. – Часто. Раз в неделю. Может, два. Иногда реже.

– А вы в курсе проблем в ее семье?

– Что она с мачехой не ладит? Да она об этом все уши нам прожужжала, – усмехнулся Леонид. – И про то, что отец за ней наблюдателя приставить пытался, тоже знаю. И ее сказки про то, что мачеха хочет ее в психушку упрятать, тоже слышал. Она вообще ничего ни от кого не скрывала, по-моему. Вы лучше спрашивайте, что именно хотите узнать, и я расскажу. Стопудово уверен, что Полька и об этом нам рассказывала.

– Ограбление квартиры, – коротко произнес Гуров.

– Что папашку ее бомбанули?.. Знаю, конечно, – фыркнул Филатов. – Это вообще неудивительно. Полька на каждом углу трещала о том, какие богатства у отца дома хранятся. Наверное, если бы знала код от сейфа, и его бы всем растрепала.

– А вы уверены, что Полина шифр не знала?

– Ну, она про него никогда и никому не говорила. По крайней мере, я об этом ничего не слышал, – пожал плечами инструктор.

История, которую рассказал Филатов, практически не отличалась от тех выводов, которые сделал во время расследования Шайхутдинов, но немного противоречила тем фактам и впечатлениям, которые собрал и сопоставил сам Гуров. По словам Леонида, Симутенкова люто ненавидела мачеху, презирала отца и совсем не умела хранить секреты.

Филатов рассказал, что до тех пор, пока Полина не выпивала достаточно много, она была замкнута и даже агрессивна. Но, пропустив несколько рюмок, девушка превращалась в размазню. Начинала жаловаться на своих родственников, рассказывать, что творится в их семье, и едва ли не на шею вешалась каждому встречному и поперечному. Всем подряд рассказывала и о коллекции отца, и о том, какие суммы он обычно держит в доме, и даже начинала подробно расписывать, что и где лежит. Филатов даже отметил, что хотя никогда не бывал в квартире Полины, ему казалось, что он прекрасно знал не только расположение комнат в их доме, но даже то, какие именно столовые приборы в каких местах лежат.

– Поначалу мне прикольно было ее слушать, а затем, едва Польку начинало заносить, я от нее подальше убирался, до тошноты надоело практически одно и то же каждый день выслушивать, – закончил он свой рассказ. – А самое интересное в том, что, стоило ей выговориться, она становилась нормальным человеком. И улыбалась, и шутила, сразу начинала казаться классной телкой. Прямо метаморфозы какие-то. Сначала злюка, затем зануда и плакса, а потом – своя в доску девчонка. Я этому всегда поражался.

– Забавный персонаж, – хмыкнул Лев. – Значит, вы утверждаете, что Полина многим рассказывала о драгоценностях, которые имеются в доме ее отца?

Инструктор коротко кивнул.

– А что вы сами делали в тот вечер, когда произошло ограбление? – пристально посмотрел на него Лев.