Зовите Василису Никитичну!

Потом уверенно нажал кнопку домофона и открыл калитку.

– Мы к Ольге Ивановне, – сказал он охраннику.

– Вы сегодня вовремя, «козырьки», проходите! – подмигнул охранник.

Данька опаздывал. Прямо как Серёга. Но теперь он понимал, почему тот опаздывает: Машу нужно сдать прямо в руки.

Неработающий металлодетектор, установленный на входе в школу, приветственно промолчал. Тёть Валя отвлеклась от телефона и кивнула, турникет зажёг зелёную стрелку. Пока всё как обычно.

Забежав в раздевалку, Даня тут же оказался прижатым к стене, вдоль которой висели куртки. Прямо на него смотрели его же глаза.

Чуть что, сразу Серёжа!

Над Серёгиным ухом противно задребезжало. Такой звук, знаете ли, как будто железной палкой по железному забору быстро-быстро ведёшь. Маша, что ли, прикалывается? Серёга высунул руку из-под одеяла и пошарил в воздухе, пытаясь поймать сестру. Никого не поймал, а дребезжание только усилилось. Поднял руку повыше и нащупал стол, а на столе будильник. Смахнул его на пол. Тот звякнул, будто обругал, и затих.

Перед тем как снова заснуть, Серёжа подумал: «Кто придвинул к моей кровати стол? И кто подложил мне свинью, то есть будильник? Да ещё такой допотопный, с противным дрязгом». К тому же Серёге сон дурацкий приснился. Будто он хочет по мячу ударить, а под ноги бросается длиннющая коса. Серёга спотыкается, а коса хохочет, хохочет…

Только он задремал, как открылась дверь:

– Даниил, доброе утро! Вставай, а то опоздаешь.

– Угу, – пробормотал Серёга и зарылся головой под подушку. Надоели уроки, хотя бы денёчек прогулять.

– Да-аня! – Ступню, высунутую из-под одеяла, легонько пощекотали.

Серёжа брыкнулся:

– Масяня, дай поспать.

– Что?

– Не хочу в школу.

– Даниил!

Здрасте! Минуточку. Какой ещё Даниил? Он высунулся из-под подушки. Глаза не разлипались, тоже не хотели в школу.

– Давай-ка поднимайся, каша остынет.

«Каша? С чего бы вдруг каша? Терпеть не могу всякую жижу молочную». Серёга сразу сел и открыл глаза в полной готовности протестовать. И так испугался, что снова засунул голову под подушку. Сердце застучало, будто стометровку пробежал.

Нет, он, конечно, никуда не бежал. Наверное, проснулся во сне. Федька рассказывал, что ему как-то снилось, будто он спал, потом проснулся, погулял, а когда его разбудили на самом деле, оказалось, что он не гулял, а всё ему снилось. Ещё выражение такое умное ввинтил: «многослойный сон».

«Вот, по ходу сейчас и мне какая-то ерунда снится», – пришло в голову Серёге, и он решил проснуться по-настоящему, потому что сон так себе оказался. Незнакомая женщина щекочет пятку и заставляет есть кашу в чужом доме. И Серёга шлёпнул себя по щекам, даже взвизгнул от боли. Всё, можно вставать.

Он высунул голову, но женщина никуда не исчезла. Более того, она склонилась над ним и озабоченно приложила ладонь к его лбу.

– А-а-а! – закричал Серёга, отбросил её руку и забрался под одеяло.

«Что происходит?» – в панике пронеслась в его голове мысль.

Послышались шаги, и мужской голос произнёс:

– Што проишходит?

«Между прочим, это моя мысль, зачем он меня передразнивает?»

Серёга выглянул. Женщина растерянно смотрела то на него, то на мужчину в очках, который стоял посреди комнаты и чистил зубы.

– Вы кто? – прошептал Серёга.

Мужчина вынул зубную щётку:

– Дед Пихто! Ты что голосишь с утра? Вставай.

– Где мама?

Мужчина заморгал:

– Вот, – обратился он к женщине и ткнул в сторону Серёги зубной щёткой. – Вот до чего доводит излишняя умственная нагрузка. Мальчик сошёл с ума. Я только иду к этому, а он уже всё… В наше время столько не задавали, а сейчас эта успешность, продуктивность, перспективность… С младших классов!

«Что он вообще мелет?»

– Прекрати, – порозовела женщина, – не при ребёнке же.

– Да где мама-то? – снова спросил Серёга. – Вы кто? Где я? Чё происходит?

Женщина изменилась в лице:

– У кого ты научился придуриваться? Чтобы через минуту был на кухне.

Она закрыла дверь, а Серёга вскочил и стал искать свои вещи. Их не было. Чья-то одежда аккуратно висела на спинке стула. Он надел её, не в трусах же идти. На столе лежали умные часы. «Где я их видел? Точно, у Ужика! Он их при любом удобном случае демонстрирует. Ничего не понимаю, как они здесь оказались? Ладно, сейчас сделаю, как меня просят, а когда выйду на улицу, дам дёру».

Вдоль застеклённого стеллажа с книгами он прошёл к двери и открыл её. Коридор. Слева огромный шкаф с зеркальными дверцами, а справа на стене фотографии в каком-то хаотичном порядке, будто их вешали как попало, не глядя. Некоторые типа под старину, чёрно-белые, выцветшие по краям. Как в музее. Серёга аж загляделся. Это оказались семейные фотки: та самая тревожная женщина, тот самый мужчина в очках и мелкий мальчишка. Кого-то он Серёге напоминал… Вот он в такой огромной кепке, что глаз не видно. Вот он, весь чумазый, протягивает прямо в камеру раскрытую ладонь, а на ней дождевые червяки. Фу, гадость! Вот он в каком-то торжественном зале с колоннами. А вот он с цветами идёт, видимо, в первый класс. «О, да это же Ужик! Надо же, какой он мелкий! О, а вон я на заднем плане!»

– Даня! Долго тебя ждать?

«Значит, я дома у Ужика. Этого ещё не хватало. Интересно, где же он сам? Вон его обыскались уже, кричат, зовут». Серёга обернулся в сторону шкафа и от неожиданности подпрыгнул. В зеркальной дверце подпрыгнул Ужик. Серёга посмотрел по сторонам: рядом с ним никого не было. Что за мистика? Ошарашенно уставился на отражение. Ужик тоже уставился на Серёгу. Тот протянул вперёд правую руку, Ужик в зеркале коснулся его руки.

И тут Серёжа Козырев заорал:

– Мамочки!

Вообще не смешно ни чуточки! Посмотрели бы вы на себя в такой ситуации. Тоже бы заорали.

В коридор выскочили перепуганные родители Даньки.

– Что вы со мной сделали? – кричал Серёга. – Почему Ужик в зеркале?

– Какой ужик? Откуда дома змея? – заволновался Данькин папа.

– Даня! – Мама присела на колени и крепко его обняла. – Заинька, ты что? Что такое?

– Я Серёжа!

– Тише, тише, – говорила она, – всё хорошо, всё хорошо. Наверное, сон плохой приснился, да? Всё из-за плохого сна, да? Сейчас умоемся, позавтракаем, я тебе какао сделала.

Серёга вырвался и бросился к дверям:

– Отпустите! Я хочу домой!

Тут его схватил Ужиков папа. Крепко схватил. Серёга брыкался и вырывался, но всё было совершенно бесполезно.

– Сынок, да что с тобой? Это же мы! Ну посмотри. Ты дома, мы дома, всё хорошо.

Тут до Серёги начало доходить: они его за своего сына принимают. «Может, Ужик потерялся, а им меня подсунули, чтобы они с ума от горя не сошли? И что-то там придумали, чтобы и в зеркале я отражался не собой, а их сыном? Мало ли какие сейчас технологии…» Ему даже немного жалко Ужиковых родителей стало. «У меня есть мама, Маша, даже отец, в принципе, есть, хотя и живёт отдельно. А у них сын тютю…»

Поэтому Серёга решил им подыграть. Временно, конечно, пока дёру не даст.

Сел за круглый стеклянный стол, даже съел овсяную кашу с изюмом. Чуть не подавился, но пересилил себя и съел. Данькина мама так смотрела, что попробуй тут не съешь! И какао выпил. Ну оно ничего так, не противное. Чем-то кофе напоминает. Зубы чистить не стал. Во-первых, непонятно, какая тут щётка Данькина, все как новенькие: белая, розовая, зелёная. Серёга просто прополоскал рот. «Потом у Пашки попрошу мятную жвачку. Леденцы он не очень, а жвачку всегда с собой носит».

Когда вышли из дома, Данькина мама крепко ухватила Серёгу за руку. Будто догадалась, что он собрался сбежать. «Ладно, подыграю, чтобы не спугнуть». О, вон школа. Значит, туда его и ведут. «Ну тогда я пока не сбегу, лучше расскажу Федьке с Пашкой, что произошло». Данькина мама что-то говорила всё время. Кажется, что он должен сделать, когда вернётся домой. Он не слушал, так как возвращаться к Данькиным родителям не собирался. «Я домой вернусь, а они пусть заявление в полицию пишут, а не берут себе чужого сына. И вообще, почему именно меня? Чуть что, сразу Серёжа».

Он отсалютовал тёте Вале, чему она несказанно удивилась. Наверное, Ужик так никогда не делал. При входе в раздевалку столкнулся с Пашкой:

– Хэлло, дай жвачку!

А он как толкнул плечом:

– Сам купи.

Серёга офигел, честно. «Ладно, позже с ним разберусь, что-то он не в настроении». А потом Юрка мелкий подбежал и сказал:

– Даня, привет!

И умчался. Юркий Юрка… А Серёга снова офигел. Потому что он назвал его не Серёжа, а Даня! И ему стало совсем не по себе. Только он хотел выйти из раздевалки, как в неё вошёл он сам. Реакция у Серёги моментальная, футбольная реакция, мгновенная. Он как подлетел, как схватил самого себя за куртку и как вдавил в стену!

– Ты что наделал? – зашипел Серёга, глядя в свои глаза. «Оказывается, они у меня огромные и коричневые. Никогда не замечал».

Зовите Василису Никитичну!

– Ты что наделал? – На Даньку смотрели его же глаза.

На секунду Ужиков подумал, что и не догадывался, какие они у него серые-пресерые.

– Серёга, – как можно спокойнее ответил он, – теперь ты в моём теле, а я в твоём. То есть теперь ты – это я, а я – это ты. И я не знаю пока, почему так случилось и как из этого выпутаться, но предлагаю тебе меня отпустить, а то я сейчас надышусь чужими куртками.

Серёга отошёл, сел на лавку и спрятал лицо в ладони. Данька приземлился рядом.

Прозвенел звонок. Ребята не шелохнулись. Данька впервые в жизни пропускал урок.

– Я сам напугался, – вздохнул он. – Волшебство какое-то непонятное. Кто-то что-то перепутал. Но я уверен, что можно всё вернуть. Надо только разобраться, почему это случилось. В книгах всегда так: всё происходит по какой-то причине. А пока не разберёмся, нам придётся притворяться друг другом.

– А я не хочу! – крикнул Серёга.

– И я не хочу.

– Я вообще к себе домой пойду после школы.

– Но тебя не пустят: ты же теперь я.

Серёга несколько раз открыл рот, пытаясь что-нибудь сказать, но, видимо, ничего не придумал и закрыл.

Ребята помолчали.

– Просто надо сказать правду! И тогда нам помогут. Чё сразу-то не догадались?

– Нельзя! – Даня заёрзал на скамейке. – Кто нам поверит? А если поверят, то напугаются, и мы посеем в мире панику. Или нас запихнут в больницу и будут изучать.

Козырь поморгал:

– И чё? Подумаешь…

– А ничё, – передразнил Ужиков. – Представь, что будет, если все научатся меняться друг с другом телами. Это опасно.

Они ещё немного помолчали, а потом Серёга тихо сказал:

– Машу надо утром отводить в садик. Ещё я выношу мусор и, когда мама раскричится, прибираю комнату.

– У меня репетитор по английскому по понедельникам, средам и пятницам, в зум, – сообщил Данька. – В комнате я прибираю всегда. Пока не выучу уроки, мне нельзя играть на планшете.

– У тебя есть планшет?

– У мамы есть, она иногда мне его даёт.

– Какие там игры?

– Я «Роблокс» установил.

– Кру-у-у-то…

Они ещё немного помолчали.

– Я не смогу учить уроки каждый день, я не приучен. – Серёга громко вздохнул и вдруг резко посмотрел на Даньку. – Сегодня у меня треня. Ты в футбол играть умеешь?