Договор с демоном

Я произнесла это, и самой мне идея показалась безумной. Пригласить этого дьявола в свою жизнь добровольно? Но это была единственная соломинка, за которую я могла ухватиться.

Он смотрел на меня. Долго. Молча. Давящая тишина длилась вечность. Я чувствовала, как его сознание, холодное и безжалостное, скользит по моему, оценивая, взвешивая мое предложение. Искала подвох. Находила лишь отчаянный страх и упрямую волю к жизни.

Наконец, он медленно кивнул. Один раз.

«Любопытно, – произнес он, и в его голосе впервые появились нотки чего-то, кроме гнева и презрения. Это было интеллектуальное любопытство хищника, увидевшего новую, незнакомую добычу. – Твое предложение… не лишено определенного извращенного смысла.»

Он сделал шаг назад, и его фигура начала терять четкость, растворяясь в тенях, из которых появилась.

«Хорошо, Марина Гуд. Ты будешь моим якорем. Моим окном в этот жалкий мир. Но знай… – его голос стал тише, но от этого лишь опаснее, – я буду следить за каждым твоим шагом. За каждой мыслью. И если я решу, что игра перестала меня забавлять… или если ты попытаешься обмануть меня…»

Он не договорил. В этом не было нужды. Обещание боли и уничтожения витало в воздухе, гуще, чем его присутствие.

И затем он исчез. Тени снова стали просто тенями. Свеча на столе мигнула и снова загорелась своим обычным, теплым светом. С улицы донесся отдаленный лай собаки.

Я осталась стоять посреди комнаты, дрожа как осиновый лист, с телом, пропитанным холодным потом, и умом, разрывающимся между паническим облегчением и леденящим душу ужасом.

Я только что заключила сделку с дьяволом. И дьявол согласился.

Глава 6. Тень над утром

Солнечный луч, упавший мне прямо на лицо, показался личным оскорблением. Как оно смеет светить так ярко, так жизнерадостно, после той ночи? Я не спала. Не могла. Каждая тень в комнате казалась живой, каждое пятно тьмы за углом – его затаившимся взглядом.

Я сидела на кровати, обхватив колени, и прислушивалась. Не к звукам просыпающейся Академии – к звукам внутри своей головы. Там было… тихо. Не абсолютно, нет. Словно на дне глубокого колодца плескалась черная, холодная вода. Спокойная, но готовая в любой момент взметнуться штормом. Он не разговаривал со мной. Но его присутствие было несомненным. Фоном. Давлением. Постоянным напоминанием, что я больше не принадлежу себе.

С трудом заставила себя встать, умыться, одеться. Действа были механическими, лишенными всякого смысла. Я смотрела на свое отражение в зеркале – те же зеленые глаза, те же веснушки, тот же упрямый подбородок. Но что-то изменилось. В глубине взгляда поселилась тень. Знание. Страх.

Мне нужно было выйти. Показать себя. Вести себя как обычно. Иначе вопросы, подозрения… Я не могла позволить никому догадаться. Мысль о том, что кто-то узнает о моем «якоре», вызывала приступ паники. Это была моя тайна. Мой крест. Мой личный ад.

Я вышла в коридор, стараясь, чтобы походка была уверенной. Студенты и преподаватели спешили по своим делам. Кто-то кивал мне, кто-то улыбался. Вчерашняя героиня. Сегодня – нервная обманщица с демоном на поводке.

Я направилась в столовую, надеясь, что чашка крепкого чая поможет собраться с мыслями. Воздух был наполнен запахом свежеиспеченного хлеба и жареного бекона. Звуки посуды, голосов, смеха – все это казалось таким нормальным. Таким чужим.

Я взяла поднос и заняла свой обычный столик у окна, спиной к стене. Старая привычка, которая сейчас приобрела новый смысл. Так я могла видеть всех и, что важнее, видеть, откуда может прийти опасность.

И тут я его почувствовала. Не Сайрена. Другое внимание. Тяжелое, пристальное. Земное.

Я медленно подняла голову. В дверях столовой стоял Роан. Капитан королевской гвардии. Он был в своей официальной форме, и она сидела на нем безупречно, подчеркивая широкие плечи и узкую талию. Его взгляд был направлен прямо на меня. Не любопытный, не оценивающий, а… изучающий. Как будто он пытался прочитать ответ на вопрос, который еще не задал.

Наши глаза встретились. Он не отвел взгляда, не улыбнулся. Просто смотрел. Твердо и спокойно.

И в этот самый момент холодная вода в глубине моего сознания взволновалась. Легкий, почти неощутимый всплеск. Но его было достаточно. Я почувствовала… что? Не гнев. Не ярость. Нечто более тонкое. Раздражение. Как будто я, его «якорь», отвлеклась на что-то незначительное и досадное.

Я тут же опустила глаза, уставившись в свою чашку, чувствуя, как по щекам разливается краска. Черт возьми. Почему именно он? Почему сейчас?

Я слышала его шаги, тяжелые и мерные, по каменному полу. Он приближался. Я могла сбежать. Подняться и убежать. Но это было бы признанием. Признанием того, что что-то не так.

«Мисс Гуд.»

Я заставила себя посмотреть на него. Он стоял рядом с моим столиком, его лицо было серьезным.

«Капитан, – выдавила я. – Доброе утро.»

«Вы выглядите… бледной, – сказал он, его голос был тихим, чтобы не привлекать внимания. – После вчерашнего… вы уверены, что с вами все в порядке?»

Его забота была искренней. Настоящей. И от этого становилось только хуже. Она резала по живому, контрастируя с ледяным безразличием Сайрена.

«Я… неважно спала, – солгала я, снова отводя взгляд. – Волнения последних дней.»

Он кивнул, но его взгляд говорил, что он не верит. «Если что-то случилось… если вам что-то угрожает… вы можете обратиться ко мне. Гвардия существует, чтобы защищать.»

Искушение было таким сильным. Выложить все. Рассказать о демоне в своей голове, о сделке, о страхе. Но я лишь покачала головой, сжимая руки в коленях под столом.

«Все в порядке, капитан. Спасибо за беспокойство.»

Он помолчал секунду, затем еще раз кивнул, более холодно на этот раз. «Как знаете.»

Он развернулся и ушел. Я смотрела ему всеми, чувствуя, как сжавшиеся легкие наконец-то расправляются. Но облегчение было недолгим.

Из глубины сознания, тихо и ясно, донеслась одна-единственная мысль, принадлежащая не мне:

«Надоедливая собака.»

Я сглотнула, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Он не просто наблюдал. Он оценивал. И все, что он видел, было его. Включая назойливое внимание капитана гвардии.

Мой чай остыл, так и оставшись нетронутым. Аппетит пропал окончательно. Я сидела и понимала: моя жизнь превратилась в хождение по канату. А внизу с одной стороны ждал меч капитана Роана, а с другой – когти Владыки Сайрена.

Глава 7. Ночные кошмары

День тянулся мучительно долго. Каждый шорох за спиной заставлял меня вздрагивать, каждый взгляд, задержавшийся на мне чуть дольше положенного, казался обвинением. Я пыталась заниматься рутинными делами – разобрать книги в своей комнате, ответить на несколько поздравительных писем. Но концентрации не было. Мое внимание постоянно уплывало вглубь, к тому тихому, холодному присутствию, что теперь было моим вечным спутником.

Сайрен молчал. Но его молчание было красноречивее любых слов. Оно было тяжелым, оценивающим, полным скрытой угрозы. Я ловила себя на том, что начинаю мысленно редактировать свои мысли, как будто он мог их прочитать. А вдруг мог? Мысль была до ужаса парализующей.

Когда солнце наконец скрылось за горизонтом и в окнах Академии один за другим стали зажигаться огни, я почувствовала не облегчение, а нарастающую тревогу. Ночь. Темнота. Время, когда тени становятся длиннее, а воображение – живее. А мое воображение теперь подпитывалось самой что ни на есть жуткой реальностью.

Я легла в кровать, погасив свечу, и уставилась в потолок, погруженный во мрак. Я боялась заснуть. Боялась того, что ждало меня по ту сторону сознания.

Сон навалился на меня внезапно, как удушье. Один миг я лежала в своей кровати, в следующем – я парила в абсолютной пустоте. Не было ни верха, ни низа, ни света, ни тьмы. Лишь бесконечное, давящее ничто.

А потом появились образы. Искаженные, пугающие.

Я видел мир через его глаза. Но это был не мой мир. Небо было цвета запекшейся крови, по которому плыли фиолетовые, ядовитые облака. На горизонте чернели зубцы гор, похожие на сломанные кости. Воздух был густым и едким, обжигал легкие, которых у меня не было.

Я чувствовал… нет, ОН чувствовал. Холодное, безраздельное могущество. Скуку, простиравшуюся на тысячелетия. И гнев. Постоянный, тлеющий, как раскаленная лава под тонкой коркой остывшего камня. Гнев на нарушенный покой. На наглого червя, посмевшего связать себя с ним.

Потом картина сменилась. Я увидела себя. Свою комнату. Но 视角 был странным, будто я смотрел из угла, из самой густой тени. Я видела, как я ворочаюсь во сне, как на моем лице отражается страх. И я чувствовал… удовлетворение. Маленькое, ядовитое. Удовлетворение от того, что его присутствие причиняет мне боль.

«Ты видишь?» – прозвучал в пустоте его голос, но не как звук, а как сама суть мысли. – «Ты видишь, сколь ничтожна твоя реальность? Пылинка в космосе. И ты привязала эту пылинку ко мне.»

Я пыталась закричать, возразить, но у меня не было голоса. Я была лишь пассивным наблюдателем в его сознании, заложником его воспоминаний и его презрения.

Внезапно образы стали резкими, болезненными. Вспышка ослепительного света. Древний ритуал, проведенный кем-то другим, давным-давно. Попытка заточения. Боль. Ярость. Затем – темнота. Долгая, долгая темнота одиночества…

Я проснулась с глухим стоном, отчаянно пытаясь вдохнуть воздух. Сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из груди. Все тело было покрыто липким, холодным потом. Я села на кровати, дрожащими руками обхватив голову.

В комнате было пусто. Лунный свет серебрил край окна. Никаких багровых небес, никаких едких запахов.

Но ощущение его присутствия было сильнее, чем когда-либо. Оно витало в воздухе, густое и неоспоримое. Он не просто наблюдал за моими снами. Он делился ими. Вернее, делился своими. Своей болью. Своей яростью. Своим одиночеством.

Это было невыносимо. Гораздо хуже, чем прямые угрозы. Это была психологическая пытка. Он показывал мне себя, свою извращенную реальность, чтобы я поняла, с кем имею дело. Чтобы сломать меня.

Я встала и подошла к окну, прижавшись лбом к холодному стеклу. Дрожь постепенно отступала, сменяясь леденящим душу пониманием.

Он не просто древнее и могущественное существо. Он был раненым зверем, затаившим обиду на весь мир. И моя магия, мой глупый, самонадеянный ритуал, стала той самой соломинкой, что сломала спину верблюду. Я не просто создала «уязвимость». Я разбередила старую, никогда не заживавшую рану.

И теперь он заставит меня заплатить за это. Не только жизнью. Но и рассудком.

Я стояла у окна до самого рассвета, боясь снова закрыть глаза. Боясь снова увидеть мир его глазами. Потому что с каждым таким кошмаром граница между нами становилась все тоньше. И я начала с ужасом осознавать, что уже не могу с уверенностью сказать, где заканчиваюсь я и где начинается он.

Глава 8. Вопросы мастера

Утро застало меня за тем же окном. Глаза горели, тело ломило от усталости и недвижимой позы. Но в голове, наконец, прояснилось. Страх никуда не делся, он стал моей новой кожей. Но паника уступила место холодной, расчетливой решимости. Я не могла позволить ему сломать меня. Не сейчас. Не так легко.

Я привела себя в порядок с почти военной тщательностью. Холодная вода убрала отечность с лица, аккуратная прическа и свежая одежда вернули иллюзию контроля. Я должна была выглядеть нормально. Быть нормальной. Хотя бы снаружи.

Мой путь лежал в библиотеку. Мне нужны были ответы. Не те, что можно было найти в учебниках по основам магии, а те, что были спрятаны в запретных фолиантах, в манускриптах, которые ученикам не показывали. Все, что касалось Владык, их природы, их слабостей. Ритуалы разрыва связей. Все, что могло бы дать мне хоть какой-то козырь в этой игре с демоном.

Воздух в библиотеке был таким же, как всегда: прохладным, пахнущим старой бумагой, воском и пылью. Я прошла через ряды высоких стеллажей, направляясь в дальний зал – отдел магических теорий и парадоксов. Именно там, как я знала, хранились самые спорные и опасные труды.

Я уже тянулась к толстому тому в потрескавшемся черном переплете с выцветшим названием «О природе внепространственных сущностей», когда услышала за спиной спокойный, знакомый голос.

«Ищущее разум всегда находит дорогу в самые темные уголки, не так ли, мисс Гуд?»

Я обернулась, стараясь скрыть внезапную дрожь в руках. Передо мной стоял Корбен. Он был безупречен, как всегда, в темных одеждах мастера, его взгляд был живым и проницательным.

«Мастер Корбен, – кивнула я, отступая от полки на шаг, будто застуканная на месте преступления. – Я просто… освежаю в памяти некоторые теории.»

«Теории?» Он мягко парировал, его губы тронула легкая, ничего не значащая улыбка. Он подошел ближе, его взгляд скользнул по корешку книги, к которой я только что тянулась. ««О природе внепространственных сущностей». Довольно… специфичный выбор для «освежения памяти». Особенно для выпускницы, чья дипломная работа, если я не ошибаюсь, касалась как раз установления контактов с подобными сущностями.»

Его слова повисли в воздухе, тяжелые и неслучайные. Он знал. Не все, конечно. Но он что-то подозревал.

«Любопытство – двигатель прогресса, – выдавила я, чувствуя, как по спине бегут мурашки. – Вы же сами говорили, что мое исследование было смелым.»

«О, безусловно, – он кивнул, сложив руки за спиной. – Настолько смелым, что я не могу не задаться вопросом… на чем именно оно основывалось. В архивах Академии нет записей о успешных ритуалах установления стабильной связи с существами такого калибра. Разве что… о катастрофически неудачных.»

Он сделал паузу, давая своим словам проникнуть вглубь. Я молчала, сжимая руки в кулаки, чувствуя, как холодный пот выступает на спине.

«Вы уникальный маг, Марина, – продолжил он, его голос стал тише, почти заговорщицким. – Ваша воля, ваша… настойчивость. Редкие качества. Ими можно достичь многого. Или… навлечь на себя большую беду.»

«К чему вы ведете, мастер Корбен?» – спросила я, уже не в силах скрывать напряжение.

«К тому, что некоторые знания слишком опасны, чтобы искать их в одиночку, – он посмотрел на меня прямо, и в его глазах я увидела не праздное любопытство, а жгучий, ненасытный интерес. – Если вы столкнулись с чем-то… что выходит за рамки понимания… что-то, что может представлять угрозу не только для вас, но и для Академии… было бы разумно обратиться за помощью. К тем, кто способен оценить масштаб и… возможно, извлечь пользу из ситуации.»

Мое сердце упало. Он не предлагал помощь из доброты душевной. Он предлагал сделку. Стать его… кем? Союзницей? Подопытной? Он видел во мне не жертву, а интересный феномен. Возможность.

«Я ценю вашу заботу, мастер, – сказала я, тщательно подбирая слова. – Но пока я справляюсь сама. Мои… изыскания… носят сугубо теоретический характер.»

Он медленно кивнул, и его улыбка стала чуть шире, но от этого не более искренней. «Разумеется. Теоретический. Но знайте, мисс Гуд, моя дверь всегда для вас открыта. Некоторые двери, однажды открытые, уже не закрываются. И за ними может быть что угодно. Было бы глупо… идти в одиночку.»

Он кивнул мне на прощание и удалился, его шаги бесшумно растворились среди стеллажей.

Я осталась стоять, прислонившись к полке, и пыталась унять дрожь в коленях. Угрозы окружали меня со всех сторон. Демон в моей голове. Капитан гвардии, чья опека могла быть опасна. И теперь мастер магии, жаждущий прикоснуться к запретному знанию через меня.

Я посмотрела на черный том. Рука сама потянулась к нему, но я остановила себя. Нет. Не здесь. Не сейчас. Корбен явно будет следить.

Я развернулась и вышла из библиотеки, чувствуя на себе его невидимый взгляд. Теперь мне нужно было быть осторожной не только с теневым Владыкой, но и с людьми, которые казались такими нормальными. Игра усложнилась. И ставки выросли.

Глава 9. Проверка собственности

Ночь снова не принесла покоя. Я ворочалась, прислушиваясь к скрипу половиц и шороху ветра за окном, ожидая, что вот-вот тени снова сгустятся в знакомую фигуру. Но Сайрен не появлялся. Его присутствие было постоянным, как шум в ушах, но он хранил молчание. Это затишье было пугающим. Как будто он давал мне время осознать всю глубину своей ловушки.

На следующее утро я снова пыталась наладить подобие нормальной жизни. Отправилась в ботанический сад Академии, надеясь, что запах земли и зелени, тишина оранжереи успокоят нервы. Я остановилась у пруда с кувшинками, наблюдая, как стрекоза перелетает с одного листа на другой. Простая, понятная жизнь. Которой у меня больше не было.

Именно в этот момент воздух вокруг снова застыл. Не так драматично, как в первый раз, но так же неоспоримо. Звуки – жужжание насекомых, плеск воды – оборвались, словно кто-то нажал на паузу. Даже свет, пробивавшийся сквозь стеклянную крышу, стал резким и безжизненным.

Я не стала оборачиваться. Я знала, кто там.

Он материализовался прямо рядом со мной, у кромки воды. Не из тени, а просто возник из ничего, нарушив все законы физики одним лишь своим желанием. Сегодня он выглядел почти… человечным. Те же острые черты, те же горящие золотом глаза, но его форма была менее угрожающей, более собранной. Это не делало его менее опасным. Скорее, наоборот.

Он не смотрел на меня. Его взгляд скользил по гигантским листьям лотоса, по искрящейся воде, по каплям росы на паутине в углу.

«Жизнь, – произнес он наконец. Его голос был тихим и лишенным всяких эмоций. – Она так цепляется за существование. Такая навязчивая.»

Я молчала, сжимая влажные от пота ладони.

«Они рождаются, питаются, размножаются, умирают, – продолжал он, словно размышляя вслух. – И все для чего? Чтобы продлить этот бессмысленный цикл еще на одно поколение.» Он повернул ко мне голову, и его золотые глаза приковали меня к месту. «Как и ты.»

«Я не насекомое,» – выдохнула я, чувствуя, как закипает гнев. Усталость и страх делали меня дерзкой.

«Нет? – он усмехнулся, и это было похоже на лязг стали. – Ты также дышишь, ешь, ищешь тепла и безопасности. И так же отчаянно борешься за свою ничтожную жизнь. Разница лишь в масштабе, Марина Гуд.»

Он сделал шаг ко мне. Я невольно отпрянула, наткнувшись спиной на ствол пальмы.

«Я пришел проверить свою собственность, – заявил он, его взгляд скользнул по моему лицу, потом вниз, по телу, с холодной, безразличной оценкой. – Убедиться, что мой «якорь» все еще на месте и не слишком… потрепан.»

Его слова обожгли меня сильнее, чем любое оскорбление. Собственность. Вещь.

«Я не твоя собственность,» – прошептала я, но в моем голосе не было уверенности, лишь подавленная ярость.

«О, нет? – он снова усмехнулся. – А чья же? Ты сама предложила себя в качестве платы за свою жизнь. Ты – инструмент. И я намерен убедиться, что инструмент в рабочем состоянии.»

Он поднял руку, и я замерла, ожидая прикосновения, боли. Но он лишь провел пальцем по воздуху в сантиметре от моего виска. Я почувствовала ледяной холод, проникающий прямо в мозг.

«Страх, – констатировал он. – Усталость. Гнев. Примитивно. Но… стабильно.» Его губы искривились в подобие улыбки. «Пока что ты исправно выполняешь свою роль. Напоминаешь мне, что этот мир все еще существует. Как неприятный запах, от которого нельзя избавиться.»

Я сглотнула, пытаясь найти хоть что-то, что могло бы его задеть. «А тебе не надоело? Наблюдать за «насекомыми»? Может, тебе стоит найти себе хобби поинтереснее.»

Его глаза сузились. В них на секунду вспыхнул тот самый огонь ярости, что я видела в наших первых кошмарах. Но он тут же погас, сменившись ледяным презрением.

«Твое существование – мое новое хобби, червяк. Не испытывай мое терпение.»

Он повернулся, и его фигура начала терять очертания, растворяясь в солнечном свете, будто его и не было.

«До следующей проверки.»

Воздух снова пришел в движение. Зазвучала вода, зажужжали насекомые. Я осталась стоять, прислонившись к дереву, дрожа от унижения и бессильной ярости.

Он приходил не для угроз. Он приходил, чтобы продемонстрировать свою власть. Напомнить мне о моем месте. Я была его вещью. Его окном в мир, который он презирал.

И самой ужасной была мысль, прокрадывающаяся в глубине сознания: я сама дала ему на это право.

Глава 10. Первая стычка

Гнев оказался удивительно эффективным лекарством от страха. Унижение, которое я испытала в ботаническом саду, горело во мне раскаленным углем. Я не могла есть, не могла спать. Каждая мысль о его холодных глазах, о тоне, каким он назвал меня «собственностью», заставляла кровь кипеть. Я больше не была просто напуганной жертвой. Я была загнанным в угол зверем, ищущим хоть какую-то брешь в стене.

Мне нужно было действовать. Сидеть сложа руки и ждать следующей «проверки» я не могла. Я вспомнила о черном томе в библиотеке. Корбен был опасен, но его предупреждение о «некоторых дверях» теперь звучало не как угроза, а как приглашение. Мне нужны были знания. Любой ценой.

Я дождалась глубокой ночи, когда коридоры Академии были пусты и освещались лишь редкими магическими шарами. Накинув темный плащ, я крадучись двинулась обратно в библиотеку. Обходной путь через зал астрономии занял больше времени, но позволил избежать патрулей старших учеников.

Дверь в отдел магических теорий была заперта сложным замком. К счастью, замки никогда не были моей сильной стороной. Шепот заклинания, пара точных движений – и щелчок прозвучал оглушительно громко в ночной тишине. Я замерла, прислушиваясь. Ничего. Проскользнула внутрь.

Воздух здесь был еще более спертым и пыльным, чем днем. Лунный свет, пробивавшийся сквозь высокое витражное окно, рисовал на полу причудливые разноцветные узоры. Я быстро нашла нужный стеллаж. Черный том был на месте. Я сняла его, тяжелый и холодный, и присела с ним в одном из укромных углов, загородившись высоким бюстом какого-то забытого архимага.

Я открыла книгу. Страницы были из пергамента, шершавые и пожелтевшие. Чернила выцвели, но текст все еще можно было разобрать. Я жадно погрузилась в чтение. Там были теории о природных демонах, о сущностях из междумирий, о способах создания барьеров… И затем я нашла это. Небольшая глава, почти примечание: «О природе принудительных симбиозов и уязвимостях Владык».

Сердце заколотилось в груди. Я водила пальцем по строчкам, стараясь не пропустить ни слова.

«…связь, навязанная силой, редко бывает стабильной. Она создает канал, по которому возможен не только контроль со стороны более сильной сущности, но и… обратное влияние. Воля, эмоции, слабости…»

Обратное влияние. Я замерла, перечитывая эти слова снова и снова. Это… это была ниточка. Тонкая, хрупкая, но ниточка.

«…в моменты сильного эмоционального потрясения, канал может стать нестабильным, позволяя…»

Внезапно книга вырвалась у меня из рук и с грохотом упала на пол. Я вскрикнула и вскочила, но не от звука. От боли.

Это была не физическая боль. Это было ощущение, будто за живое дернули за невидимую нить, привязанную к самому моему существу. В голове пронеслась ослепительная вспышка чистой, ничем не разбавленной ярости. Она была настолько сильной, что у меня потемнело в глазах.

«Что ты делаешь?»

Его голос прорвался в мое сознание, не как мысль, а как огненный шквал. Он не просто злился. Он был в ярости. Настоящей, первобытной.

Я попыталась отстроить барьер, отсечь его, но было поздно. Воздух передо мной затрепетал, и он появился. Не постепенно, не растворяясь из теней, а возник сразу, целиком, нарушая все законы пространства. Его форма была менее четкой, будто он едва сдерживался, чтобы не явиться во всей своей чудовищной мощи. Золотые глаза пылали в полумраке, освещая его искаженное гневом лицо.

«Ты посмела… – его голос был тихим шепотом, от которого кровь стыла в жилах. – Ты посмела искать способы навредить мне?»

Он был здесь, потому что я читала о его уязвимостях. Мои поиски, сама мысль о сопротивлении, вызвали эту бурю. И это… это доказывало, что книга была права. Связь работала в обе стороны. Он чувствовал мой бунт.

Страх вернулся, затопив меня с головой. Я отступила, наткнувшись на стеллаж. Книги закачались на полках.

«Я… я просто…»

«Молчи!» – он рыкнул, и звук ударил меня по лицу, заставив вздрогнуть. Он сделал шаг вперед, и его рука, больше похожая на коготь, впилась в мое плечо. Прикосновение было обжигающе холодным. «Ты думаешь, эти жалкие чернила на гнилой бумаге дадут тебе силу против меня?»

Он держал меня так сильно, что кости затрещали. Боль пронзила тело, но вместе с ней пришло и странное озарение. Он боялся. Не меня, конечно. Но того, что я могла найти. Того, что наша связь может быть его слабостью.