Разводимся? Я справлюсь, милый!

Галина Милоградская

Разводимся? Я справлюсь, милый!

Глава 1

В курилке как всегда многолюдно, правда, теперь, когда обычные сигареты сменились на электронные, дышать там стало легче. Я бросила больше года назад, но иногда заглядывала в курилку обменяться сплетнями. Сегодня эти сплетни обо мне. Услышала ещё на подходе:

– Бедная, как же теперь?

– Столько лет в браке, так жалко…

– Такая пара красивая была… Помните, на юбилей он ей такие слова говорил!

– Не может быть, чтобы так всё закончилось.

– Ой, девочки, вот так посмотришь, и никакого брака не захочется.

Я вошла, все замолчали. Улыбнувшись, подошла к зеркалу, поправила причёску. Кто-то начал вполголоса обсуждать новый роман нашего директора, постепенно разговор перетёк в другое русло, но точно знаю – как только вышла, снова начали жалеть. А что меня жалеть? Никто не знает, и смысла говорить об этом нет, но мужа я выставила сама. За дело. И ни о чём не жалею и не собираюсь.

Всё было банально до омерзения. Его молодая любовница явно не знакома с русской классикой, иначе не стала бы связываться с Настасьей Филипповной, то есть, со мной. Думала, что сможет что-то там себе забрать, в итоге осталась с пятидесятилетним мужиком, у которого шалит сердце и болят зубы. Забирай, милая, я перекрестила в дорогу и сама собрала его чемоданы.

И выдохнула.

Нет, поначалу обидно было, ещё как. Поначалу и слёзы были, и корвалол в рюмке, и повышенное давление. Выла, проклинала судьбу и его, благоверного, на кого двадцать три года жизни угробила. Потом успокоилась. Отряхнулась. Во-первых, не угробила. Жили мы хорошо, много есть чего вспомнить, и в основном хорошего. Просто потому что плохое память быстрее затирает – инстинкт самосохранения. Во-вторых, двоих детей вырастили и подняли. Дочь недавно в Москву уехала – поступила в МГУ на бюджет, моя умница. Сын уже третий год в военном училище служит, на офицера учится. В-третьих, любила я когда-то этого дурака, искренне ведь любила.

То, что предателем на старости лет оказался, разве моя вина? Ну, нет, рвать на груди рубаху, надевать рубище и ползти в монастырь я не собираюсь. Просто приняла как свершившийся факт его измену и проводила в путь-дорогу. Возраст у меня уже тот, когда не замечаешь, что стал говорить пословицами, дочка с этого смеётся.

На работе жалеют, но о чём я должна жалеть?! О том, что одна в трёхкомнатной квартире осталась? Так оказалось, что одиночество меня и не тяготит особо. Наоборот, в этой тишине появилась своя прелесть. Когда не ревёт телек, настроенный на вечные политические программы, и не надо гадать, что приготовить на ужин, дабы его величество не ущемилось и не сморщило нос, сказав: Я это вчера ел, не хочу больше. Когда можно включить музыку, а можно не включать и просто лежать на диване, плевать в потолок.

Оказалось, в одиночестве есть множество свободного времени, которое можно потратить на себя. И, пожалуй, самым удручающим стало то, что я не знаю, как это время занять. Я привыкла быть белкой в колесе, когда должна всем и вся. Дочку в садик, сына в школу, мужа чмокнуть, проводить на работу. Дочку в первый класс, у сына пятый, голова кругом: родительские собрания, чаты эти, появившиеся, как грибы после дождя. Магазины, обед и ужин, куча дел и списков в голове… А ещё – работа, ведь я бухгалтер с большой материальной ответственностью. Оборачиваясь назад, не представляю, как всё успевала, когда.

У мужа продвижение по службе. Грамоты, повышения, благодарность от начальства… Он у меня офицер запаса, давно небольшую фирму с друзьями открыл, своих же нанимает, помогает. «Своих не бросаем» – девиз всего нашего брака в один миг превратился в труху. Когда ко мне на улице подошла девушка лет двадцати пяти и сказала:

– Ну, что вы его держите, Анастасия. Отпустите уже, перестаньте мучить.

Как в самых лучших традициях мелодрам, юное создание считало, что я, жена-мегера, держу своего драгоценного благоверного в крепких клещах, ведь без него мне жизни не будет. Справедливости ради, я сперва тоже так считала. Допросов с пристрастием не потребовалось: прижатый к стенке муж шустро признался. Да, мол, изменяю. Прости, тебя люблю, но там другое. Там я себя живым чувствую. Снова молодым.

Молодым. Мне ли не знать о его проблемах со здоровьем. О простате, которую силком потащила лечить. О том, что от винограда и капусты у него несварение, а жирное уже давно не переваривается. Эта дева юная хоть немного о таком слышала?

Нет, мой (уже не мой) Павлик, конечно, Морозовым оказался, но выглядит неплохо. Не мачо с картинки, и брюшко намечается, но благодаря службе поддерживал себя в форме. Только морщины это не скроет, как и намечающуюся дряблость кожи. Зубы эти, опять же… Да, седины пока нет, лишь на висках. Благородная – так он её назвал. Что ж, пусть идёт в счастливую жизнь. Он даже удивился, что я держать не стала. Несколько раз спросил, уверена ли. Сложилось впечатление, что уже стал сомневаться, так ли там, на том пушистом облаке, уютно будет. Но я удила закусила и на дверь покивала. Пусть бежит, козлик, радостно копытцами в воздухе машет. Переживу.

Дети удивились, но наседать не стали. Сын с отцом поговорил, но о чём – не знаю. В их мужские разборки лезть не стала, хотя Павлик звонил потом обиженный на Вову. Видимо, сын поступок отца не оценил. Как же я им горжусь! Наташа удивила, сказав:

– Ма, давно пора было. Ты же у меня ещё молодая и красивая, что тебе с ним ловить, с вечно недовольным?

С дочкой у Павлика давно были сложные отношения, как у неё парень появился. Я тогда из форумов не вылезала, вычитывала, как помочь отцу психологически пережить то, что дочка уже выросла и занимается сексом. Серьёзно, часами сидела и искала, потому что благоверный сидел на балконе и курил, глядя в пустоту. Переживал, бедный. С тех пор с дочкой у них часто контры и ругань на пустом месте. Вот так любимая девочка стала вечным раздражителем. Потому и сбежала в Москву при первой же возможности.

Вот что я тяжело переживала: её отъезд. Сын тут, под боком, а она… Но это пережила, а уж неверность и уход мужа и подавно в прошлом скоро останутся.

Про молодую и красивую дочка, конечно, преувеличила. Старой не чувствую себя от слова совсем. Мне сорок три всего, а в душе и до тридцати едва дотягиваю. Да, грудь уже начала стремиться к земле, повинуясь законам притяжения. И лёгкий целлюлит на бёдрах: можно на массаж, да себя жалко. Живот, опять же, не упругий, а мягкий. Ноги длинные и красивые, тут да, надо сказать спасибо генетике. Варикоза нет, опять же, на том спасибо. Но зону декольте лишний раз уже не оголишь, и седина в когда-то чёрных волосах. Спасибо краске. Когда-то я была звонкой и тонкой, сейчас… Скажу так: не тонкая, но и не толстая. Золотая середина. Как в таком возрасте женщины себе новую любовь заводят, не представляю. Да и не нужны мне новые трусы в доме. Но менять что-то надо, чтобы не заскучать и в самом деле не завыть от одиночества. Три месяца прошло, как Павлика выставила, эйфория начинает спадать.

Впереди зима, самое унылое в нашем южном городе время, когда свет в доме горит всегда, иначе станет слишком грустно. Дочка обещала приехать на праздники, но до них ещё дожить надо. Ещё год назад я бы сидела со списком подарков и строила маршрут, как объехать всех и вся за день. А потом паковала бы, представляя радостные лица родных и близких. Ёлку поставлю, хоть бы кто и что ни говорил. Сама поставлю, большую, сама наряжу.

Новогоднего настроения нет, но я привыкла создавать его искусственно. Может, подруг позвать на мужской стриптиз? Люда давно одна живёт, а за любой кипишь, кроме голодовки. Таню муж навряд ли отпустит, так ему можно и не говорить, куда идём. А что, посмотрим на красивые мужские тела, вспомним, как они вообще выглядят.

Загоревшись, набираю в поисковик запрос, глаза разбегаются. Бронирую столик на ближайшую свободную дату, и от предвкушения ладони потеют. Хотя, может, мне тоже надо проверить здоровье, и дело не в волнении вовсе. Чувствую себя школьницей, тайком таскающей у мамы эротические романы.

– На чужих голых мужиков смотреть, серьёзно? – Людка на том конце телефона звучит с сомнением.

– При чём тут чужие или свои? Я хочу насладиться и получить эстетический оргазм, раз об обычных давно забыла.

– Я тебя говорю: игрушки купи и радуйся жизни.

– Так ты в деле, или как? – Достала со своими игрушками, честное слово! У меня за всю жизнь два мужика было, не считаю себя порно дивой.

– В деле, – ворчит Людка. – Как ты вообще живёшь, Настюх? На стриптиз сходить готова, а побаловать себя любимую стесняешься?

– Вот подари мне что-нибудь на Новый год, тогда подумаю!

– Ну, раз ты даёшь добро, – хохочет Людка. Качаю головой: ей сорок пять, одна уже десять лет. Муж испарился в тумане очереди за хлебом, а они с дочкой остались. Той уже двадцать пять, замужем. Людка бабушкой недавно стала, хотя по ней не скажешь. С другой стороны, а как должны выглядеть бабушки? Наше поколение не похоже на наших бабушек, а следующее и вовсе будет татуировками покрыто. Может, татуировку сделать? Давно мечтала, но всё боялась. Что-то меня понесло. Надо притормозить. Всё и сразу тоже не хорошо.

Поговорив с Людкой, иду на кухню сделать чай. Дверца шкафчика не закрывается: висит уже год как. Просила мужа подтянуть, а у него вечно лапки. Сама из принципа не делала – если ты и такую элементарную работу не делаешь, зачем ты мне? Он на такой вопрос философски пожимал плечами и начинал нести чушь про роль женщины в семье. Про стиралки, микроволновки, роботы-пылесосы и готовую еду. Я в пустую полемику не вступала, а сейчас вспомнила все эти разговоры и аж на душе хорошо стало. Посмотрела на полочку. Надо вызвать мужа на час.

На сайте кандидатур полно оказалось, большинство с фотографиями, но я же не для знакомства искать села, а для шкафчика, и, может, полочки. И ещё пары мелочей, до которых у Павлика руки не доходили. Написала одному, ответил почти сразу. Вот что значит – сервис! Договорились на завтра, как раз у меня выходной.

Откинувшись на спинку дивана, я довольно улыбаюсь: насыщенный вечер выдался. Эх, знали бы все эти сплетницы с работы, как на самом деле хорошо живётся без балласта…

Глава 2

С неба сыплется какая-то фигня: то ли мокрый снег с дождём, то ли ледяной дождь с крупой – прелести южной зимы. Где все эти красивые и пушистые белые сугробы, в которые картинно падают счастливые парочки в романтических фильмах? В нашем городе можно разве что грязевика слепить, и тот замёрзнет и простоит до весны. Спешу на остановку, вздыхая – почему в своё время не выучилась на права? Забрала бы у Павлика машину, чтобы свою девочку на ней не катал. Пока стою на забитой остановке и с тоской представляю не менее забитый автобус, мысли снова к разводу возвращаются.

Точнее, развода у нас не было, по документам до сих пор женаты. Разъехались, да, и обратно дороги нет, но почему-то этот последний шаг – когда меняется штамп в паспорте – никто из нас не спешит сделать. Вроде дети взрослые, разведут быстро, но мы никак не подадим заявление. Говорят, сейчас через Госуслуги можно, надо будет вечером посмотреть. Надо. Я уже два месяца себе это твержу. Первый месяц, когда себя жалела, думала – вернётся.

Как ни странно, мой автобус наполовину пустой. Даже получается сесть у окна – невиданная удача! Мне ехать минут сорок, достаю наушники, втыкаю в уши, включаю свой плейлист и кошусь на девушку, стоящую в проходе. Кожа гладкая, тон ровный, макияж идеальный. Интересно, какой в её глазах выгляжу? Старой тёткой или вполне себе ещё женщиной? В магазинах, вон, ко мне «девушка» обращаются. Пару раз новенькие продавцы даже паспорт спрашивали, но понятно, что не из-за моей молодости, а потому что сейчас молодые могут на все сорок выглядеть. Вздыхаю и отворачиваюсь к окну.

Может, хватит уже молодиться? Ну, нет, это точно не про меня! Ещё по молодости, когда смотрела любимые сериалы про четырёх подруг как раз в возрасте от сорока, я восхищалась тем, какие они шикарные! Одни жили в большом городе, вторые – в элитном коттеджном посёлке, и каждая была не затюканной бытом домохозяйкой, а личностью. Одинокие и замужние, разведённые и вдовы – я до сих пор их всех помню и, что греха таить, на некоторых пытаюсь равняться.

Телефон пиликнул. Оповещение о подтверждении брони столика на пятницу. Как судьбоносное напоминание: а ну, хватит в саван кутаться, давай лучше думать, в чём в клуб пойти!

На работе снова обрушилась волна скрытого сочувствия, но я уже привыкла. Просто тут совсем недавно узнали, что я одна – когда пришлось в очередной раз данные в отделе кадров обновлять, а я возьми, да брякни, что с мужем уже не живу. Томка у нас та ещё сплетница, а я тогда слишком зла на Павлика была после его выходки с телефоном…

Вот, честно, прожили столько лет вместе, кажется, не один пуд соли съели, а он, помимо измены, такую свинью подложил…

Прихожу домой, на столе коробка с бюджетным смартфоном, под ним записка: «Настюш, это тебе. П.» Телефон зачем-то решил подарить. Зачем? У меня же свой есть – флагман, почти за полторы сотни, Пашка на Новый год подарил. Я его дома обычно оставляю, когда в бассейн иду, этот раз не стал исключением. С нехорошим предчувствием обшарила весь дом и не нашла. Схватила этот новый кирпич – так и есть, моя симка внутри стоит.

– Рогов, это как объяснить?! – рявкнула, когда он трубку снял.

– Насть, не волнуйся, я все твои данные в облако перекинул, ничего не потерялось!

– Какое нахрен облако?! Где мой телефон?!

– Настюш, ну, зачем он тебе? Ты же и половиной функций не пользовалась. А на этом тоже камера хорошая, тебе же больше ничего не надо. А вот Свете для работы очень надо.

Я поперхнулась словами. Несколько раз шумно выдохнула, отказываясь верить своим ушам. Зловеще протянула:

– То есть ты хочешь сказать, что отдал мой телефон любовнице?! – голос перешёл на ультразвук. Я снова подавилась, чувствуя непреодолимое желание свернуть бывшему мужу шею. А ещё лучше, каблуком на кадык наступить.

– Слушай, ну, его я покупал. Я купил, я забрал.

И с этим человеком я прожила больше двадцати лет?! Это как вообще в голове уложить?

– Рогов, ты… Ты… Какая же ты мразь, Рогов!

Я сбросила вызов и с ненавистью посмотрела на экран нового телефона. Не самый дешёвый, но я хочу своё яблочко! Пыша жаром от злости, я нашла в интернете картинку гамадрила и поставила на заставку. Подписала так же: Гамадрил. Стало немного легче.

И вот в этом раздрае я ляпнула Томке про развод…

– Настасья Филипповна, слышал, вы теперь дама свободная?

Ко мне в кабинет после короткого стука входит Сергей Викторович, начальник отдела закупок. Первый ловелас нашей фирмы – так он сам себя называет, когда выпьет на корпоративе. Высокий, с твёрдыми плечами, хорошей фигурой и тонкими морщинами вокруг глаз. Густые каштановые волосы – предмет зависти половины женского коллектива, а карие глаза постоянно блестят. Подойдя к столу, он кладёт на него швейцарскую шоколадку и присаживается на самый край.

– Не поняла? – тяну, вскинув бровь. – У нас что, сегодня восьмое марта, и ты уже накатил коньяка?

– Ладно тебе, Насть, только ленивый не сказал, что тебя муж бросил. – Он подаётся вперёд и нагло заглядывает в скромное декольте моей блузки. – Хочешь утешу?

Смотрю на него молча и мрачно. Очень мрачно. Сглотнув, Сергей выпрямляется. Сглатывает и нервно поправляет галстук. Встаёт.

– Тебе сказать, в какое место свою утешалку засунуть? – спрашиваю, сцепляя руки в замок на столе.

– Слушай, я всё понимаю, ты ещё не оправилась от потери, – начинает он вкрадчиво, – но ты же баба не старая ещё. Да и секс для здоровья нужен. Ты, если что, обращайся.

Ему хоть с гуся вода. Каждая вторая в нашей фирме отшила и не по разу, а те, кто не отшил, приняли предложение.

– Серенький, а не пошёл бы ты жопу, – говорю ласково.

– Если захочешь, туда тоже схожу, – не моргнув, отвечает он и улыбается. Ладно, улыбка обаятельная, не отнять.

– Иди работай, – машу рукой, но невольно улыбаюсь. Обаятельный гад, хоть и не в моём вкусе. Покачав головой, возвращаюсь к работе, но лёгкое самодовольство греет изнутри. Раньше Сергей ко мне не подкатывал. Вздыхал и говорил:

– Ты, Насть, барышня замужняя, а я к замужним не пристаю, у меня мужская солидарность.

Даже отпетые бабники имеют свой кодекс чести, а мой гамадрил, видимо, нихрена не имеет.

Подтверждаю бронь в клубе. Тане мы с Людой решили не говорить, куда идём: она у нас девочка скромная, хоть и среди нас самая молодая – ей тридцать восемь, замужем восемь лет всего, сыну пять. Пусть для неё сюрпризом будет.

Телефон звонит. Кошусь на экран, вижу обезьянью рожу. Вздыхаю, отвечаю по громкой связи:

– Давай быстро, я занята.

– И тебе привет. Насть, а напомни расписание нашего кардиолога.

– Тебя в Гугле забанили? Зайди на сайт поликлиники и посмотри.

– Это долго. И я её фамилию не помню.

Вдох-выдох. Ещё один глубокий вдох, и голос начинает звучать елейно и мягко.

– Уважаемый Павел Алексеевич, вы не хотите принять порцию Антиборзина?

– Понял. У тебя ПМС, да?

Скриплю зубами. Они у меня все свои, ни одной пломбы, в отличие от этого… этого… Чтоб у него обе единички выпали! Верхние!

– Попроси свою звёздочку ненаглядную, пусть своими ножками на каблучках потопает в поликлинику, спросит твою историю и запишет тебя к врачу. Я не волонтёр – за тебя по врачам бегать.

– На…

– Всего хорошего, – отвечаю с улыбкой и отключаюсь.

Козёл.

А ведь так и жили бы, и неплохо вроде жили. Откуда это мудачество из него лезет? Вообще незамутнённое сознание у человека. Он до сих пор считает, что я ему что-то должна?..

Хрен с ним. В чём там сейчас люди в клуб ходят? Я там в последний раз в двадцать три была, но сейчас не надену экстремальное мини и десятисантиметровые шпильки. Как минимум потому что это будет выглядеть нелепо. До клуба два дня, после работы можно заехать в торговый центр, пройтись по магазинам.

Для меня очень удивителен тот факт, что денег стало оставаться гораздо больше, хотя бюджет урезался вдвое. Даже с оплатой за квартиру и закупку еды на неделю у меня на счету лежит приятная сумма. Как так? Пашка мне большую часть зарплаты отдавал, куда деньги улетали? Мистика. Хотя готовила я постоянно, даже когда дети съехали. Причём, разносолы, не просто котлеты с макаронами. Неужели всё в унитаз сливалось?

Проверяю свой баланс и понимаю, что могу позволить себе и обновку, и туалетную воду новую. Нет, я и раньше раз в месяц ходила на маникюр и к парикмахеру – должность главного бухгалтера обязывает хорошо выглядеть. Но лишнего не позволяла. Вообще, оказывается, тратить на себя деньги сверх привычного лимита сложно. Надо буквально заставлять, но как же это приятно!

Возвращаюсь вечером домой с тремя бумажными пакетов из не самых дешёвых магазинов и чувствую эйфорию. Разуваюсь, прохожу в большую комнату, бросаю их на диван, падаю рядом и… Как-то тихо. Поделиться радостью не с кем.

Надо завести кота.

Глава 3

– Куда вы меня притащили? – рассерженной кошкой шипит Таня в пушистый шарф. Мы с Людкой переглядываемся и коварно улыбаемся. Вход в клуб выглядит вполне себе прилично: лаконичная чёрная табличка у дверей. Название «Про Lаску».

– Расслабься, детка, и получай удовольствие, – мурлычу я, подталкивая подругу ко входу.

Чудеса начинаются уже в фойе, когда вещи у нас принимает молодой гардеробщик в белоснежной рубашке с подкатанными рукавами и красной бабочке. Широко и белозубо улыбаясь, он ненавязчиво касается пальцев, когда забирает моё пальто.

– Только не говори, что это стриптиз-клуб! – тихо, но отчётливо возмущается Таня, когда мы входим в зал. Свет приглушён, круглые столики почти все уже заняты, подиум пуст. Музыка негромкая, приятная, в воздухе витает смех, обрывки разговоров и запах порока.

– О, да, детка, именно он, – киваю, довольно улыбаясь. – Сегодня у нас разврат по расписанию. Вон наш столик.

Предвкушение щекочется в груди, не могу перестать улыбаться. Взрослая тётка, а радуюсь, как малолетка какая-то! Осматриваемся: почти все женщины возрастом от тридцати и выше. Как-то грустно становится: вот целевая аудитория таких представлений. Молодые девушки вовсю в других клубах отрываются, там не танцоры, а свободные молодые люди, с которыми можно замутить. «Замутить». Интересно, так ещё говорят? Я уже давно половину молодёжного сленга не понимаю…

– Дайкири, Космополитен и набор шотов. Вот этот. А вы что будете? – Людка явно решила сегодня оторваться. Не смею её упрекать. Заказываю бутылку шампанского, чтобы к ней присоединиться, а вот Таня скромно показывает на какой-то слабоалкогольный коктейль в меню. Вытягиваю шею, хмыкаю – она выбрала Секс на пляже.

– Тебе, что, стыдно произнести название вслух? Как вы Кольку-то сделали? В темноте под одеялом?

Людка фыркает, Таня привычно краснеет. Нет, ну, это не серьёзно – так смущаться обычных вещей. Я ханжой себя никогда не считала, и в постели с Пашкой у нас всё отлично было. Редко, конечно, но вполне себе ого-го. Пока он своё ого-го на ком-то другом не стал применять… Меня в его измене поразил не сам факт секса с другой, а вот это мелочное, крысиное предательство, когда не хватило сил сказать сразу в глаза и уйти. Ладно, не будем о грустном, у меня тут, между прочим, шоу начинается.

Первый танцор был хорош. Нет, чудо как хорош, просто ходячий секс. В форме американского полицейского, с наручниками, в фуражке и тёмных очках, он так двигал бёдрами, что я невольно начала вспоминать, что такое – возбудиться от одного взгляда. Сердце билось с перебоями, голова пошла кругом уже на третьем номере, то ли от шампанского, то ли от растущего огня в крови. Танцоры ходили между столиками, брали за руку, клали руки на рельефные торсы. Когда один из них положил мою ладонь себе на грудь, я буквально задохнулась от восторга. Ни с чем не сравнимое ощущение крепкого мужского тела. Мама дорогая, я что, нимфоманкой на становлюсь? А мама как раз предупреждала, что с возрастом у женщин либидо поднимается. Сама недавно молодого любовника завела, младше меня на три года. Я до сих пор с неё в шоке, если честно. Папа наверняка в гробу вертится.

Под пальцами горячая гладкая кожа. Я вдруг робею, как монашка при виде большого огурца, и поднимаю глаза на танцора. Он улыбается и вдруг опускает мою руку на своё бедро. Взгляд невольно падает на ширинку. Отвернись, Настя, фу такой быть! Естественно, он не возбуждён – было бы странно, если бы было наоборот. Но это не мешает фантазии буйно пуститься в пляс и представить его размер. Мда, видимо, стоит принять предложение Сергея.

Отпустив мою руку, танцор перемещается дальше, а я так и остаюсь в прострации, пока Людка не щёлкает пальцами перед глазами.

– Земля вызывает Настю. Ты там с орбиты сошла, что ли?

Моргаю, нервно смеюсь. Есть такое немного, да. Зависла.

– Хорош, чертяка, – отвечаю со вздохом и залпом осушаю бокал.

– Хорош, – соглашается Людка. Таню мы потеряли, как только началось шоу – она глаз не сводит с танцоров и кажется, уже опьянела от своего коктейля, который цедит весь вечер. В перерыв девочки уходят в туалет, я же откидываюсь на спинку стула и покачиваю бокал в руке. Приятная расслабленность гуляет по телу, в голове лёгкий шум и чувство забытой, а может, никогда не изведанной вседозволенности.

– Разрешите присесть? – раздаётся глубокий голос. Оборачиваюсь – тот стриптизёр, уже в брюках, рубашке и бабочке. Глаза улыбаются, губы – тоже. Умопомрачительные губы. Небрежно пожимаю плечами, а сердце так колотится, что всерьёз опасаюсь инфаркта.

– Игнат, – представляется он и небрежно садится на Людкин стул.

– Анастасия, – представляюсь, чувствуя себя нелепо. Пялюсь, как умалишённая, на эту роскошную красоту, а в голове одна мысль – беги! Беги отсюда, пока не поздно! Этот мужчина не для тебя! В чём вообще подвох? Хотя может, подвоха нет? Нашёл же мой гамадрил себе молодую и красивую, чем я хуже? Это всё шампанское говорит, не мои мысли. Я за двадцать три года брака ни разу на других не смотрела, даже мысленно не изменяла, а сейчас смотрю и представляю его обнажённое тело, даром, что уже почти всё увидела. Кроме достоинства, скромно прикрытого в последний момент.

– Я вижу тебя тут впервые. – Игнат берёт шампанское и тянется к моему почти опустевшему бокалу.

– А ты всех помнишь? – удивляюсь.

– Тут много тех, кто ходит на все шоу. Так что новые лица замечаются сразу.

– Надо же, – говорю, понятия не имея, о чём с ним вообще говорить. Прячу смущение в бокале. Где там девчонки? Очередь в туалете, что ли?

– Ты замужем? – Он смотрит на пустой палец. Кольцо сняла сразу же, как мужа за дверь выставила.