ПОТЕРЯТЬ И НАЙТИ

Она раздевается за ширмой, а у меня уже свая в трусах резинку оттягивает. Все в мгновение ока колом встало, как только к ней прикоснулся и запах ее в себя втянул. Да еще так резко поднялось, что сам не ожидал, пришлось даже отпрянуть чтоб не заметила.

Нужно собраться, а я веду себя как придурок, может у нее парень есть, или муж. Вот только организму на это совершенно насрать, мысли лишь об одном, член ноет и опадать не хочет. И это только от того, что ее запах попал мне в организм!

Блядь, с этим вдохом какой-то скрытый механизм внутри себя запускаю. Такое ощущение, будто альтернативной энергии вместе с наркотой внутривенно влили. Кружит. Штормит. Трясет. В ушах сердце херачит, как у инфарктника. Что с организмом делать не пойму.

Нужно как-то срочно успокоиться, а то она опять не так поймет.

Я ее столько не видел и вот, такая удача. Нужно сейчас быть аккуратным, нежным, ласковым, располагающим, и похуй есть у нее муж или парень. Она моя.

Так, соберись размазня!

Что сделать если она выйдет и увидит мой бугор? Как я должен прокомментировать? Что-то типа «Это доказательства, что я и вправду рад тебя видеть»? «Яйца пощупай, они вообще на грани кипения»? Так?

Блядь! Мне нужно ее не упустить! А значит надо срочно успокоиться! Срочно, сука!

Гребаный организм! Почему сейчас?!

Да потому что она идеальная, а я соскучился! Так! Соберись!

Я ее хотел, как мне кажется, всегда. Наверное, еще там, в клубе. Я ее вспомнил, в этом жутком блестящем красном платье и уже тогда хотел содрать его к чертям. Залип на ней, как подросток. Помню, как внимательно рассматривал, как придирался ко всему и не мог найти чего-то весомого. Она была, как богиня, которую просто нарядили в земные стремные шмотки. Как клад, который нужно не только унести, но и спрятать ото всех. Смотрел в эти глаза и тонул, будто в облаке. Воздушная она, конечно, как безе, как нежное пирожное.

Сука-а-а-а!

Я ведь специально напросился спать с ней на одном диване, и совсем не потому, что не мог надуть матрас без насоса, мог и очень даже хотел это продемонстрировать, чтоб выставить себя мужиком, вот только тогда спать пришлось бы отдельно, а я хотел спать с ней, рядом. Дышать ею, случайно касаться. Соблазнить хотелось вообще до чертиков. Если бы не спящая в комнате Таня, я бы обязательно довел дело в горизонтальной плоскости до логического завершения.

Клянусь.

Нетерпячка на третий день была из раздела «пиздец всему, умру, но выебу». Пришлось тащиться за ней в душ, по-быстрому впрыгнув в штаны. А там уже крышу снесло основательно. Никогда меня так ураганом не уносило от женщин. Еле сдержался, чтоб не трахнуть, лишь увидев ее дикое замешательство успел затормозить и положил ее руку себе на ствол.

Сука!

Этот петтинг в ее исполнении оказался лучше, чем все последующие виды секса. Блядь, да даже лучше, чем все предыдущие. Меня тогда так колотило, что даже после всего не решился ее нормально трахнуть.

Видимо сейчас вот это и взыграло. Ну или незакрытый гештальт. Ну или не знаю что! Почему-то сегодня у меня тормоза отказали же?!!!

Во второй раз в жизни, между прочим.

И оба раза с ней!

Фигура у нее улетная, как и грудь, да и сама она нежная и безумно податливая. Стонет просто идеально, хотя и знаю, что она сдерживалась, но я хотел бы громче. Чтоб орала, теряя себя.

Сука! Теперь меня кроет на том, что нужно повторить.

Твою мать, твою мать, твою мать, она все такая-же вкусная. Я не удержался и облизал пальцы. Пахнет идеально, как грех.

Пиздец! Как это все теперь разруливать?!

– Ален, давай я тебя провожу, а еще лучше, пойдем в какое-нибудь уютное местечко выпьем кофе, – я сейчас готов отдать душу, подписать все контракты с дьяволом и что там есть еще, лишь бы она меня простила – я не хочу, чтоб ты на меня обижалась, я реально не знаю почему так поступил. Это помутнение какое-то. Срыв. Я сам от себя в шоке. Пойдем? Пожалуйста!

Смотрит на меня как на придурка, в состоянии близком к ужасу, застегивая джинсы и влезая в свитер. Думает обо мне черте что, по лицу же видно.

– Ален, не нужно про меня думать всякое. – я вздыхаю и понимаю, что ни хрена я ее не отпущу, какое-то время эта девушка была моим миром, даже тогда, когда ее не было рядом со мной. Я просто не смогу ее теперь отпустить.

– Ладно, давай сходим – хмурится она, хотя ей определенно хочется свалить куда подальше с максимальной скоростью.

Я тут же при ней срываю с себя рабочую одежду и в одних боксерах, наслаждаясь слегка ошарашенным женским взглядом, двигаюсь к шкафчику, где беру свои вещи и так же быстро впрыгиваю в них.

– А ты уверен, что камеры не работают? – безотрывно смотрит она на меня.

– На все сто. – улыбаюсь во все тридцать два – Сегодня свет выключали, их после этого нужно было перезагрузить, а я этого не сделал. Точнее только выключил – беру ее за руку, отчего она вздрагивает и подвожу ее к свободно болтающейся на шнуре вилке – можешь включить?

Она тут же всаживает вилку в розетку, и камера оживает.

– Хорошо, что ко мне за это время никто не приставал – смотрю на камеру, которая в тестовом режиме проходится по помещению.

– К тебе? – удивленно смотрит она на меня.

– Ну да, они тут поэтому и стоят. – смотрю на нее, а в душе возникает болезненное чувство вынуждающее ее касаться, пусть незаметно, но обязательно тактильно ощущать, когда из поля зрения выпадает. Это что-то новое – Меня часто стали домогаться клиентки и женская часть коллектива, а мне это не нравится. Ну что, я готов. Пойдем? – приобнимаю ее, будто случайно, и двигаемся из кабинета.

Мы поднимаемся наверх, как только я закрываю дверь на ключ, и обращаю внимание, что на улице дичайший ливень.

– Ален, подожди здесь, – быстро ориентируюсь я, пока я снова усмиряю сердце, глядя как она перевязывает хвост у зеркала – у меня машина на стоянке. Давай я ее подгоню ко входу, чтоб ты не намокла?

Настенька с ресепшена смотрит на нас в полнейшем ауте. Она много раз делала ко мне не двусмысленные подкаты, но меня никогда не интересовали девушки с гипертрофированно накачанными губами, а теперь так вообще кроме безешки никого не увижу. И сейчас мои слова Алене, которая уже надевает пальто и забирает у этой самой Настеньки свой абонемент произвели эффект разорвавшейся бомбы.

Завтра об этом будет судачить весь коллектив, включая директрису. Хотя почему завтра? Скорее всего минут через пятнадцать.

Пока бежал к машине умудрился вымокнуть под ледяным ветром и жутким ливнем буквально до трусов, но ехать домой переодеваться было чревато. Алена могла передумать и засобираться домой, а мне этого ой как не хотелось. Она правда тоже немного намокла, но совсем не так как я.

Я выглядел так, будто меня в реке купали. Насквозь мокрый. Еще и замерз жутко.

Притащил ее в уютнейшее кафе в центре города. Тут таких мокрых парочек было невероятное количество, в связи с чем в кафе стояла теплая атмосфера во всех смыслах. Все усердно сушились.

Стащил с себя тонкую кофту, которая тоже была мокрой и прежде, чем повесить рядом с дополнительным отопителем, который принес нам официант, отжал. С куртки текло рекой, как и с джинс, которые продолжали оставаться на мне.

Потерплю. У меня безешка рядом, это важнее.

– Блин, а ты не заболеешь? – внимательно смотрит она на меня.

– Почему я должен заболеть? У меня волосы короткие, а значит и высохнут быстрее, а вот у тебя нет – я отпиваю из огромной кружки только что принесенное капучино.

Еле теплое, твою дивизию. Подогреть не прошу. Как и заменить. Его Алена выбрала, а я не стал говорить, что кофе люблю только черный и без молока. Не умру.

Мы заказали ужин, и пока ждем – пьем кофе. Алена позвонила сестре и предупредила, что сейчас к ней приедет доставщик и привезет ее любимую пиццу и роллы. Про Таню я тоже подумал. Эта мелкая вызывает такую же тонну желания заботится, как и ее старшая сестра.

– Я надеюсь ты меня простила? – прикусываю губу внезапно осознавая, что я не только не жалею о содеянном, а готов все свои действия повторить еще раз, а лучше с проникновением.

У нее сбивается дыхание, а у меня за грудиной снова огонь, сердце опять пытается продемонстрировать как оно может разхерачиться в фарш, не покидая грудной клетки. Носом тяну ее запах, от влажности он стал ярче. Везде по организму взрывы. Меня начинает разматывать.

Беру себя в руки и не позволяю уходить в астрал, от присутствия этой сладкой девочки. А она сладкая, я пробовал.

– Эм… я еще не определилась – скромно прячет взгляд в чашке Алена – а почему ты решил уволиться из массажистов?

– Потому что я в них пошел, чтоб вспомнить то, что забыл. – рассказываю с огромным удовольствием, мне почему-то хочется, чтоб она знала, как я боролся за то, чтоб вернуть воспоминания, появляется мысль выдать подробную версию, но останавливаюсь на краткой – Раньше мы с друзьями в свободное от учебы время гуляли и кутили, а теперь собираем лего, и они мне рассказывают разные истории, которых я не помню. Точнее сейчас уже помню, а тогда – нет. Но любовь к лего так и осталась. Все равно по выходным собираем. Хотя кутим тоже, но далеко не так часто, как раньше.

– А при чем тут лего? – она улыбается официанту, а я его за ответную улыбку убить готов.

Нам приносят шикарнейшие ароматные стейки и режут прямо при нас. Размазанное по боку тарелки пюре из цветной капусты для такого идеального мяса откровенно портит впечатление даже эстетически.

– Конструктор с большим количеством деталей развивает мелкую моторику, – закидываю я в рот кусочек, м-м-м, тает во рту – а вот как это дальше работает не знаю. На самом деле, может никак и не работает, я еще колеса… э-э-э… таблетки пил и… дофига всего делал.

– И как долго ты был без памяти? – она вгрызается в след за мной в ароматное мясо и мне нутро пробивает от восторга, когда я вижу, что ей более чем нравится.

Очень приятно у девушки замечать любовь к мясу, а не вот эти вот сопли в сахаре типа «я это не ем», «фу, это же дохлятина», «я вегетарианка» и мое самое нелюбимое «Стас! Ты не должен есть трупы животных, они этого не заслужили!».

Терпеть это все не могу.

А вот Алена ест и определенно с наслаждением, даже улыбается, так ей вкусно.

– Первые воспоминания начали появляться где-то через месяцев пять и потом пошло как по накатанной. После постепенно что-то вспоминалось и вспоминалось, пока не вспомнил все.

Смотрю на нее, а она даже мокрая и толком не накрашенная шикарна. Твою же ж мать. Сердце с грохотом оповещает, что увиденное нравится не только мне, но и всему организму. Член тут же это подтверждает, дергаясь болезненно в трусах.

Игнорирую.

Это совершенно не честно. Не сейчас. Меня безумно ведет от этой девочки.

Станислав

В какой-то момент начинают одно за одним звенеть оповещения о пришедших сообщениях. Беру телефон посмотреть и залипаю в нем. Сначала отвечаю в общий с парнями чат

Пашка: Че как? Будем завтра лего собирать? А то меня Лерун зовет.

Миха: Конечно будем! Но после того, как ты приведешь все в порядок.

Миха: Напоминаю! Ты в прошлый раз набухался в говно и пока мы со Стасом жрали пиццу, ты вместо Эйфелевой башни собрал полуметровый хуй!

Миха: Десять тысяч деталей! Блядь, как?! Как ты успел?!

Миха: Разберешь, принесешь, тогда и начнем!

Пашка: Надо было видеть, как я с ним выходил из машины!

Пашка: Еще и наебнулся перед соседкой с членом в обнимку.

Пашка: Хуй, между прочим, по форме как Эйфелева башня, так что там особо менять ничего не пришлось.

Миха: Если ты потеряешь хоть одну детальку, я тебя урою! Мы купим со Стасяном гроб из деталек и будем его собирать, а тебя оставим вонять!

Миха: Я отложил «Сокол тысячелетия» и «Колизей», еще не выбрал что заказать, но теперь боюсь тебе показывать, они оба круглые. Ты из них сделаешь пизду!

Миха: Только попробуй это учудить.

Пашка: Не еби мозг, хуй замечательный вышел, а из колизея можно жопу сделать.

Миха: Блядь! Стас, втащи ему, если раньше меня увидишь.

Я: Я Алену нашел.

Миха: Че за Алена?

Миха: Та черненькая с сиськами?

Я: Нет. Свою Алену.

Миха: Ту кудрявую девчонку, от которой тебя жестко вело, когда ты память потерял?

Я: Да.

Пашка: Ох ты ж блядь.

Миха: Ого. Ты дал. Держи в курсах.

Миха: Давай хуй разбирай, алкаш. Время есть. Стас временно в минусе.

И тут же в режиме онлайн в рабочем чате эти дуры, мои сотрудницы, начали активно обсуждать меня и Алену.

Настенька ресепшен губы жопа павиана: Стасик недавно ушел с клиенткой, еще и машину ей свою подогнал, чтоб она не намокла.

Вот крыса, терпеть не могу, когда меня Стасиком называют, возникают ощущения как будто я умственно отсталый таракан.

– Иди ко мне, – зову Алену, на максимально низких, хочу ощутить ее рядом с собой, у меня сейчас голая грудь, считаю, что это шанс быть замеченным, хотя куда уже, после того, что я устроил на массажном столе – будешь мои переписки читать.

– Зачем? – запихивает она мясо за щеку и начинает активно жевать, от чего становится похожа на милого влажного хомяка.

– Ты будешь знать, что я тебе доверяю, ну и поймешь почему у меня в кабинете стоит камера.

Она, немного подумав, кладет еще один кусочек в рот и пересаживается ко мне, а я ее по-свойски подгребаю к себе и уткнувшись носом в милое плечо, показываю рабочий чат, в котором разворачивается во всей красе змеиное кодло.

Люда прически бабы Яги: И чем она его взяла? Меня теперь бомбит! Красивая?

Директриса дура: Ну начинается, а не из-за нее ли Стас увольняться решил?

Лена парикмахер вонючие ноги: Я ему себя четыре раза предлагала, а он каждый раз отказывался, может он гей?

Аня маникюрщица ядреный перегар: Да я кнему жы дажы голоя зоволивалась, нереогирует.

Лена парикмахер вонючие ноги: У меня пошла кровь из глаз.

Настенька ресепшен губы жопа павиана: У меня тоже.

Люда прически бабы Яги: Аня, а тебя не смущает что ты весишь больше ста килограмм и почти всегда с бодунища? Вот он и не повелся.

Люда прически бабы Яги: Еще и пишешь с ошибками.

Аня маникюрщица ядреный перегар: А ниче, што все мужыки ебут все што движыться?

Лена парикмахер вонючие ноги: Если то, что было, ты называешь «двигаться»?))))) Ты у него голая на столе скакала до тех пор, пока не сломала массажный стол, мы это все по камерам видели. А перед этим хрен знает сколько его там ждала и уснула. Храпела как боров.

Люда прически бабы Яги: Точно. И завалилась матильдой вверх, застряв между столом и шкафом. Втроем вытаскивали.

Директриса дура: Из-за вас идиотки, мне и пришлось ему в кабинет поставить камеру.

Алексей заднеприводный бровист: Ага, тюлени в цирке так же делают. А у меня после того раза спина болит.

Алексей заднеприводный бровист: И вообще, что за сыр-бор вы тут устроили? Ну проявил джентельменство человек, что вы раскудахтались? Он массаж людям делает, а в дождь можно и заболеть. Человек за клиентов беспокоится.

Настенька ресепшен губы жопа павиана: Ну нет, он на нее смотрел, как на свою девушку, а на меня так никогда не смотрел, даже после того, как я его привораживать ходила.

Лена парикмахер вонючие ноги: Надо посмотреть на эту даму, у меня на Стаса серьезные планы.

Настенька ресепшен губы жопа павиана: После меня! Ему не нужна женщина на десять лет старше, разведенка и с двумя детьми, а я очень даже подхожу.

Аня маникюрщица ядреный перегар: пака вы тута деретеся, я его завтра соблазню.

Настенька ресепшен губы жопа павиана: Страшно представить как?

Аня маникюрщица ядреный перегар: Он предет, а я голоя ракам стаю у ево кобинета. У мужыков всегда сутра стояк, вот он мне и засадит.

Директриса дура: Аня, умоляю, пиши голосовые, печатать не твое!

Аня маникюрщица ядреный перегар: А че?

Лена парикмахер вонючие ноги: тогда на улице стой от тебя будет такой фан, что мы все умрем.

Люда прически бабы Яги: Если она будет стоять так на улице, то у нее в матильде заведутся птички, примут ее дупло за скворечник.

Алексей заднеприводный бровист: если она обнажит матильду, я потеряю сознание, и птички тоже, поэтому никто так там не заведется.

Аня маникюрщица ядреный перегар: Так че не так? Я не понила.

Директриса дура: Будешь продолжать бухать и не будешь подмываться, уволю и не посмотрю, что ты мне сестра.

Настенька ресепшен губы жопа павиана: Не нужно нам показывать матильду, Стасик завтра придет только вечером, у него с завтрашнего дня только эта девка по графику и больше никого.

Я: буду знать, что меня завтра ждет. Спасибо. Если и приду, то в костюме химзащиты.

– Капец – Алена отрывает взор с мобильника и переводит его на меня, от того, как она на меня смотрит по моей спине, ползут мурашки – это многое объясняет. Почему они у тебя так записаны?

– Угу, так и живем… да я всегда записываю креативно.

– И меня креативно записал?

– Позвони и узнаешь.

Я диктую свой номер и поворачиваю к ней мобилу, чтоб она могла лицезреть надпись «Алена-безешка»

– Почему безе? – краснеет она, пересаживаясь назад.

– Оно вкусное. – пожимаю плечами, потом ловлю ее растерянный взгляд и добавляю на низах с хрипотцой – и нежное.

Она еще больше краснеет и утыкается в чашку с капучино. Минут пять едим в полной тишине.

– Ты точно не заболеешь? – отмирает Алена и смотрит на меня крайне подозрительно и подсаживается ко мне вместе с пледом, повернувшись ко мне всем корпусом не давая спрятать нос в присмотренной ложбинке между шеей и плечом.

– Переживаешь, что можешь от меня заразиться? – не могу сдержать улыбки, она сейчас такая заботливая и милая, просто невозможно – Не переживай, зараза к заразе не пристанет.

– Нет, конечно, – фыркает она – но выглядишь ты очень нездорово.

Заботливо укрывает меня пледом, лежащим неподалеку, а свой оборачивает мне вокруг талии и возвращается на свое место доедать ужин.

– Как нездорово? – паясничаю я, а у самого и вправду просто дико скребет в горле. В обуви так вообще хлюпает, даже от шевеления пальцев – посмотри какой я здоровый – тут же демонстрирую бицепсы, на которые она восхищенно смотрит.

Твою мать, если ко мне память вернулась вся, а я уверен, что это так, даже колеса уже не глотаю, то могу с точно сказать, что я последний раз себя так вел перед девочкой в седьмом классе. И то, на спор.

Мы с одноклассником Федькой Горюновым, поспорили, что наша отличница Аня Жукова умеет целоваться. Точнее, это он утверждал, что она умеет, а я, что нет, и почему-то решил, что моя миссия на этой земле состоит в том, чтоб ее этому научить.

Я себе очень смутно представлял, как я должен был учить целоваться девочку, которая на полголовы меня выше и крупнее раза в два. Это при том, что я в таком мероприятии участвовал только один раз и в паре с зеркалом. Соответственно опыт был крайне сомнительный. Видок, кстати, в отражении был тот еще. Но я не собирался так просто сдаваться, и обратив ее внимание на себя словами «слыш, годзила, сюда иди, сосаться научу», посчитал девичье восхищение мной достаточным и сразу полез целоваться.

Врезала она тогда мне лихо, да еще и в моменте, когда я для антуража язык наружу высунул, чтоб ее удивить остротой поцелуя. Удар был такой, что я аж на три метра отлетел.

В кусты роз.

Язык еще, блин, так сильно вывалил, что в полете засунуть обратно не успел и умудрился неудачно поранить его об шип. Потом еще неделю шепелявил, больно было говорить и есть. Когда осознал себя лежащим в колючем кусте, был в глубоком шоке. Для меня оказалось открытием, что девчонки драться могут. Тем более так. Тем более, когда предлагаешь целоваться. Я-то думал она от счастья в обморок упадет.

Кое как вылез из колючек, поцарапавшись больше, чем до того, как в них влетел. Хорошо хоть Жукова сбежала, ржала бы сейчас сто процентов.

Потом почти месяц ходил пиздец какой подранный. Фингал получил тоже идеальнейший и, как на зло, долго цветущий всеми цветами радуги.

Выглядел так, будто сражался с дикой кошкой, и она под конец устала меня херачить когтями и вломила лихих пиздюлей. Отец ржал каждый раз, когда смотрел на меня и предупредил, что девочки обычно бьют между ног и мне в данном случае крупно повезло, потому что сила удара у девчонки серьезная, а дети мне еще будут нужны.

Именно после этого случая я записался на кикбоксинг и понял, что крупные брюнетки определенно не мой формат, именно после этого случая стал более внимательно присматриваться к девочкам, прежде чем пойти на контакт.

Алена смотрит на меня и улыбается. Блин, милая.

– Ты знаешь, твоя одежда ни черта не высохла, а у тебя уже глаза красные, давай по домам? – она откидывается на спинку и смотрит на мои вещи взглядом полным сомнений.

– Тебе так не нравится со мной проводить время? – закидываю в себя очередной кусок и понимаю, что нос уже толком не дышит.

– С тобой очень нравится, – краснеет она – даже после того, что… после… ну в общем нравится все равно. Только я переживаю, что ты заболеешь, а мне хотелось бы… завтра посетить твой кабинет еще раз, у меня пять массажей по плану, а был только один, а это значит что?

– Что? – не понимающе моргаю я.

– Значит нужно срочно расходиться – улыбается она.

– Ну да – задумчиво тяну и понимаю, что внутри возникает чувство собственности – я не хочу, чтоб ты пошла к Элине, она тебе не сделает так как я.

– Это точно, так она не сделает – она снова краснеет.

– Да, блин, Алена! Ну я же извинился! – так-так-так, малышка, я не дам тебе сожалеть о том, что было, я не жалею, и ты не будешь – Ну хорошо, будем честными, я тебя дико хочу, просто безумно, но в этом же ничего плохого нет? Или есть? Что ты молчишь?

Она смотрит на меня так ошарашенно и снова становится красная, словно помидор.

– Что? Я нормальный половозрелый парень, я могу хотеть понравившуюся мне девушку? Могу! В этом ничего такого нет, это нормально. Вот если бы я парня хотел или собаку, вот это было бы ненормально.

– Капец, ну ты даешь – выдавливает она, но тут же берет себя в руки. – Стас, давай сейчас отложим этот разговор. Тебе нужно одеваться и в постель. Ты далеко отсюда живешь?

– Ну… прилично, – смотрю на свое шмотье, а оно ни фига не высохло, твою же мать – если пробок не будет, минут за сорок доберемся.

– Тогда я вызову такси, а ты езжай домой…

– Нет! Я тебя отвезу, не нужно такси, на улице дождь, промокнешь – мне упорно не хотелось с ней расставаться, хотя я и чувствовал себя отвратительно.

– Нет. Так не пойдет. Пока ты отвезешь меня, пока вернешься домой, то совсем расклеишься, нет-нет.

– Мне нужно собаку выгулять, ты можешь мне помочь? – я начинаю цепляться за все что угодно, только бы ее не отпускать.

Грома должен был выгулять паренек, которому я деньги плачу за выгул, когда не могу сам, вот только сегодня он еще утром отписался, что не придет, потому что его нет в городе. Я после встречи с Аленой даже про собаку забыл.

Если ориентироваться по времени, то сейчас в прихожей лужа буквально в процессе разрастания, ну может не сейчас и Гром потерпит еще минут пять, но выгуливать собаку мне определенно не придется.

– Собаку?! Я боюсь собак. – она застывает сахарной фигуркой.

Врет. Не хочет. Не хочет идти ко мне. Да твою мать!

– Ты боишься собак?! Тебя покусали что ли? – тру глаза, мне все хуже и хуже, а я продолжаю цепляться за эту девочку, как за соломинку.

– Нет, но один раз облаяли… сильно… и почти куснули – смущается она – ладно, хорошо, я их не боюсь, просто они мне не нравятся.

– Гром очень добрый – начинаю откровенно параноить, накрываю ее руку своей, и она теряется – я должен вас познакомить.

– Может в другой раз? – она немного испуганно смотрит на меня, краснеет, аккуратно убирая свою руку из-под моей. – у тебя некому выгулять собаку, а родители?

Да что же такое? Я ей нравлюсь, я точно ей нравлюсь, да, сейчас конкретно перебарщиваю с настойчивостью, но… твою мать… она должна со мной поехать, мне никогда не отказывали телки… да, Алену телкой назвать язык не повернется, слишком она нежная и кукольная, но я же тупо… соскучился. Я реально скучал! Ё-мое!

– Ален, ну пожалуйста, мы так давно не виделись, – снова накрываю ее руку своей лапищей – неужели ты не скучала?

Ее после моих слов, будто по голове ударили. Она резко отстраняется, откидывается на спинку и выдергивает руку. А у меня внутри армагеддон, почему она не хочет ехать со мной? Что я делаю не так? В чем-то явно сейчас косячу!