Там, где ты есть

Я медленно, давая ей время отстраниться, наклонился и коснулся ее губ своими.

Это был не поцелуй страсти или отчаяния. Это было тихое, нежное прикосновение. Вопрос и ответ одновременно. Ее губы были мягкими и холодными, но почти сразу же согрелись. Она ответила мне, легким, едва заметным движением. Мир сузился до точки соприкосновения наших губ, до биения сердца, которое стучало где-то в висках, не понимая, чье оно – мое или ее.

Мы разомкнулись почти одновременно. Она смотрела на меня, тяжело дыша, ее щеки пылали. Я боялся увидеть в ее глазах сожаление, испуг. Но увидел только ошеломленное, бездонное счастье.

Я не сказал ни слова. Просто молча, крепче сжал ее руку в своей. И мы пошли по аллее к выходу из парка, к светящимся окнам кафе. Мы не разговаривали, но это молчание было громче любых слов. Оно было наполнено пониманием.

В кафе мы говорили о пустяках, но каждый наш взгляд, каждое случайное прикосновение были продолжением того поцелуя. Потом я отвез ее домой. Остановился у знакомого подъезда.

– Спасибо за сегодня, – прошептала она, развязывая ремень безопасности.

– Аня, подожди.

Она обернулась. Я снова поцеловал ее. Уже увереннее, глубже. И снова почувствовал ее ответ.

«– Это было идеально», – сказала она, прикоснувшись пальцами к моим губам, прежде чем выйти из машины.

Я смотрел, как она скрывается в подъезде, и понимал: все, что было до этого, – детские игры, томление, ожидание. А то, что началось сейчас, с того простого поцелуя в холодном парке, – это и есть самое настоящее. И пути назад нет.

Глава 7. Первая ложь

Я летела домой на крыльях, не чувствуя под ногами асфальта. Губы еще горели от его поцелуев – того, нежного в парке, и другого, у машины, такого желанного и уверенного. Внутри все пело и трепетало. Мир перевернулся, заиграл новыми, такими яркими красками. Я повторяла про себя каждую секунду, каждую его улыбку, каждое прикосновение. Он держал меня за руку. Он поцеловал меня.

Я так была поглощена этими воспоминаниями, что, влетая в квартиру, чуть не столкнулась с Денисом в прихожей. Он стоял, прислонившись к косяку, и что-то листал в телефоне.

Эйфория мгновенно схлынула, уступив место ледяной волне паники. Я почувствовала, как по щекам разливается предательский румянец. Надеюсь, в полумраке прихожей это не так заметно.

– Привет, – выдохнула я, стараясь дышать ровнее и отводя взгляд в сторону, пока снимала куртку. Казалось, на мне написано огромными буквами: «Я ЦЕЛОВАЛАСЬ С ТВОИМ ЛУЧШИМ ДРУГОМ».

– Привет, – ответил Денис, не отрывая глаз от экрана. Потом медленно поднял на меня взгляд. Его глаза, такие же, как у меня, но всегда такие разные – более насмешливые, более колючие, – сузились. – Где была? Уже поздно.

Голос у него был ровный, но в нем прозвучала та самая старшая братская нотка, которую я знала с детства. Нотка подозрения.

– Гуляли с Лизой, – выдавила я, вешая куртку и делая вид, что тщательно расправляю рукава. Господи, как же невыносимо врать. – В парке. Просто… поболтали.

Я повернулась к нему, пытаясь изобразить беззаботную улыбку. Но Денис смотрел на меня так, будто видел насквозь.

– И что, одна Лиза тебя привезла? На метле? – спросил он, и его взгляд стал тяжелым, изучающим. – Я из окна видел. Тебя Максим высадил.

Внутри у меня все упало. Земля ушла из-под ног. Он видел. Конечно, он видел. Почему я не попросила Макса остановиться за углом? Глупая, наивная…

– А… да, – залепетала я, чувствуя, как горит лицо. – Мы… мы случайно встретили его в кафе, когда уже собирались по домам. Он предложил подвезти. Лизу сначала отвез, а потом меня. Вежливо же.

Слова звучали фальшиво даже для моих собственных ушей. Я видела, как мышцы на его скулах напряглись. Он не верил мне. Он молча смотрел на меня, и в его взгляде было столько всего – недоумение, разочарование, зарождающаяся догадка. Воздух в прихожей стал густым и тяжелым, им было трудно дышать.

Прошла вечность. Он что-то хотел сказать. Я видела, как слова застревают у него в горле. Спросить прямо? Обвинить? Но он лишь тяжело вздохнул, снова опустил взгляд на телефон и бросил через плечо, уже отходя в гостиную:

– Ладно. Иди спать. Спокойной ночи.

Он ушел. А я осталась стоять в прихожей, прислонившись лбом к прохладной поверхности двери. Сердце колотилось где-то в горле, выстукивая ритм паники. Крылья счастья были безнадежно подбиты. Первая ложь. Первая трещина. И тихий, но такой отчетливый голос внутри шептал: это только начало.

Глава 8. Первое предательство

Денис позвал меня на баскетбол, на нашу старую коробку за школой. Место нашего детства, где мы когда-то гоняли мяч до темноты, делясь самыми несбыточными мечтами. Тогда все было просто. Теперь же каждый удар мяча об асфальт отдавался в висках тяжелым, тревожным стуком.

Он играл с какой-то не свойственной ему злостью. Резкие рывки, почти грубые блоки, броски с такой силой, будто мяч был ему личным врагом. Пот лился с нас ручьями, но это была не просто усталость – это было напряжение, копившееся неделями и нашедшее, наконец, выход.

– Слушай, Макс, – выдохнул он, остановившись и упираясь руками в колени. Голос его был хриплым, не от одышки, а от сдерживаемых эмоций. – Я к тебе по-дружески. По-братски. Отвянь от Ани.

Словно по мне ударили током. Мяч, который я только что уверенно вел, выскользнул из ослабевших пальцев и с глухим, обидным стуком укатился к ржавому забору. Я не стал его догонять. Просто стоял и смотрел на него, на своего лучшего друга, пытаясь перевести дух и найти хоть каплю спокойствия в этом внезапном шторме.

– В каком смысле? – спросил я, и мой собственный голос прозвучал глухо и отдаленно.

– В самом прямом, не прикидывайся идиотом! – Денис выпрямился, его лицо было искажено гримасой гнева и боли. – Я не слепой, блин! Вы там в моей же квартире, за моим же столом, глазами друг друга чуть ли не раздеваете! Она – моя сестра. Ей восемнадцать, Макс! Во-семь-над-цать! А ты – мой друг. Мой лучший друг. И это… это не должно случиться. Ты меня понял?

Он шагнул ко мне, напряженный, как струна, сжав кулаки. В этот момент передо мной стоял не тот весельчак Денис, с которым мы пропустили не одну пару пива. Это был брат. Защитник. Готовый разорвать любого, кто посмеет подойти слишком близко к его сестре. Даже меня.

В горле встал ком. Предательство. Вот как оно пахнет – пылью и потом на раскаленном асфальте.

– Мы просто общаемся, Ден, – попытался я отгородиться этой жалкой, ничего не значащей фразой. – Говорим об учебе, о книгах…

– Прекрати! – он резко взмахнул рукой, словно отсекая мою ложь. – Просто прекрати это общение. Она не для тебя. Она молодая, впечатлительная, у нее вся жизнь впереди. А ты… – он запнулся, и в его глазах мелькнуло что-то, отчего мне стало по-настоящему больно, – …ты не тот, кто ей нужен. Ты не ее история. Понял?

«Не тот». Эти два слова врезались в самое сердце острее любого ножа. Я всегда знал свои недостатки, свои тараканы и шрамы. Но чтобы он, человек, который знал меня лучше всех, сказал это вот так, в лицо… Это было похоже на приговор.

Я молча кивнул, не в силах выдержать его взгляд. Развернулся и пошел поднимать мяч. Воздух казался густым и ядовитым.

– Я понял, – тихо сказал я, уже от него, глядя на потрескавшийся асфальт под ногами. – Не волнуйся.

Я понял. Понял, что только что потерял своего лучшего друга, даже не успев ничего по-настоящему начать. И самое ужасное было в том, что в глубине души я знал – он по-своему прав. Но это знание не делало боль менее острой. Оно лишь заливало ее горьким осадком предательства. Не его по отношению ко мне. Моего – по отношению к нему.

Глава 9. Пограничная территория

Я сидела на полу в гостиной, прислонившись к дивану, и пыталась поймать последние лучи заходящего солнца. Передо мной на мольберте стоял акварельный пейзаж – вид из нашего панорамного окна. Я пыталась передать ту самую осеннюю хрупкость, когда небо становится перламутровым, а воздух звенит от прохлады. Это было моим убежищем, местом, где можно было спрятаться от нарастающей тревоги.

Дверь резко распахнулась, и в квартиру влетел Денис. Он швырнул ключи на тумбу с таким грохотом, что я вздрогнула.

– Всем привет, – буркнул он, не глядя ни на кого, и прошел в сторону душа, тяжело ступая ботинками по паркету.

Мама, сидевшая на диване с журналом, подняла на меня встревоженный взгляд.

– Анечка, ты не в курсе, что с ним? С Катей опять поссорились?

Я пожала плечами, стараясь, чтобы лицо выражало полное неведение.

– Не знаю, наверное.

Но внутри у меня все похолодело. Я знала. Я знала с того самого дня, когда он увидел, как меня высаживает Максим. С того дня в нашей квартире что-то сломалось. И самое ужасное – мои худшие подозрения начали сбываться.

Максим исчез. Не физически, конечно. Но он словно растворился в воздухе. Его сообщения, которые раньше приходили десятками, теперь приходили раз в два дня и состояли из сухих «привет» и «норм». Он перестал звонить. Отвечал на мои звонки с какой-то легкостью, словно между нами ничего не было. «Просто занят, проект горит», – говорил он, но в его голосе я слышала не работу, а стену. Стену, которую он возвел по приказу моего брата.

Однажды я вернулась домой после долгой прогулки с Лизой, с которой я могла говорить только о нем, о его внезапной перемене. В квартире было тихо, папа был в командировке, мама – на работе. Или так мне показалось.

Я прошла в свою комнату, и ледяная волна ужаса накрыла меня с головой. Денис сидел на моей кровати. В его руках был мой альбом для скетчей. Тот самый, что я прятала в самом дальнем ящике стола.