Там, где ты есть

Elena St

Там, где ты есть

Глава 1. Игра в правду

Все началось с дурацкой, банальной, как этот выцветший дачный занавес, игры. «Правда или действие». Классика жанра для большой компании, где выпитое пиво липкими кольцами покрывает стол, а смех становится слишком громким, чтобы быть по-настоящему веселым. Я сидел в углу дивана, вжавшись в подушки, и наблюдал. Со стороны, наверное, это выглядело как задумчивость, но внутри была лишь знакомая, тягучая пустота. Чувство, что ты везде чужой, даже среди тех, кого знаешь годами.

Компания была нашей, проверенной: Денис, мой лучший друг, чья дача стала эпицентром всех наших вылазок; его девушка, Катя, с ее заразительным хохотом; вечно философствующий Артем с гитарой; болтливая Ира и ее молчаливый парень Сережа. И я. Максим. Наполовину здесь, наполовину где-то в своих мыслях.

Пока мой взгляд не нашел ее.

Аня. Сестра Дениса.

Она сидела, поджав под себя ноги, в большом потрепанном кресле у камина. Ей было восемнадцать, на пять лет младше нас, и потому она всегда существовала на периферии моего внимания – милый, немного застенчивый ребенок, вечно крутящийся под ногами. Но этот «ребенок» куда-то бесследно исчез. Исчез еще прошлым летом, а я, видимо, был слишком слеп, чтобы заметить.

Пламя камина отбрасывало золотистые блики на ее каштановые волосы, делая их живыми и теплыми. Она что-то тихо говорила на ухо своей подружке Лизке, и от ее сдержанного смеха по моей спине пробежали мурашки. У меня в груди что-то екнуло, сжалось, а потом сорвалось в свободное падение. Это было необъяснимо и внезапно, как удар током. Я знал ее пять лет. Пять лет! И всегда видел лишь смешную девчонку. А теперь смотрел на женщину, от которой у меня перехватило дыхание.

«Соберись, приятель, – сурово сказал я сам себе. – Это сестра твоего друга. Абсолютное, железобетонное табу. Ты что, с ума сошел?»

– Максим! Эй, земля вызывается! Твоя очередь! – Голос Дениса, густой и раскатистый, выдернул меня из оцепенения. Он хлопнул меня по плечу, едва не опрокинув мое пиво. – Ну что, герой? Правда или действие?

Я оторвал взгляд от Ани, чувствуя, как горит лицо. Комната замолкла, ожидая. В глазах у всех блестел азарт и легкое пьяное веселье.

– Действие, – хрипло выдавил я, надеясь, что меня пошлют налить всем выпить или спеть частушку. Что угодно, лишь бы отвлечь внимание.

– Отлично! – глаза Дениса блеснули неподдельным озорством. Он обвел взглядом компанию, явно наслаждаясь властью. – Задание серьезное! Иди… и поцелуй самого красивого человека в этой комнате!

В компании взрыв смеха и одобрительных криков. Катя фыркнула: «Денис, себя любимого имеешь в виду?» Артем скептически хмыкнул, поправляя струны на гитаре.

А я застыл. Сердце заколотилось с такой силой, что я почти слышал его стук. Весь шум вокруг ушел в какое-то подводное измерение. Я снова посмотрел на Аню. Она смотрела на меня, ее большие серые глаза были широко распахнуты. В них читалось не просто любопытство – там была целая буря: испуг, смущение, и какая-то затаенная, вопрошающая надежда.

Все смотрели на меня. Денис, ухмыляясь, уже подставил щеку, готовясь к братскому, товарищескому поцелую. Я медленно поднялся с дивана. Ноги были ватными, будто кто-то выкачал из них все кости. Я сделал шаг. Еще один. Прошел мимо Дениса, который замер с глупой улыбкой, мимо удивленной Кати, мимо подмигивающей Иры.

Я остановился перед ее креслом. Весь мир сузился до нее одной: до ее широко раскрытых глаз, до легкой дрожи в ее пальцах, сжимавших край подушки.

– Прости, – прошептал я так тихо, что эти слова были предназначены только для нее.

Я наклонился. Пахло клубникой от ее шампуня и чем-то неуловимо летним – может, полем, может, солнцем, может, молодостью. Мои губы коснулись ее щеки. Она была горячей, бархатистой, и это прикосновение обожгло меня сильнее любого пламени.

В комнате повисла гробовая тишина, которую через секунду разорвал оглушительный гогот. Кто-то свистнул.

– Сестру мою целуешь! Ну ты даешь, Макс! – засмеялся Денис, но в его смехе я отчетливо услышал нотку недоумения и настороженности. Он этого не ожидал. Никто не ожидал.

Аня не отводила взгляда. Ее щеки пылали румянцем, но она не отшатнулась. Она приподняла голову, и ее губы дрогнули в едва заметной улыбке.

– Самый красивый, – прошептала она так, что услышал только я. Ее дыхание коснулось моего уха, и по телу пробежала новая волна жара.

И в тот самый момент, стоя на коленях перед ее креслом под взглядами онемевших друзей, я с абсолютной, обескураживающей ясностью понял – я пропал. Окончательно и бесповоротно. Игра только началась, а правда была в том, что я уже был пойман.

Глава 2. Игра в действие

Я всегда немного не любила эти взрослые посиделки брата. Вернее, не сами посиделки, а то, как я на них себя чувствовала. Вечно я была тут «сестренкой», «малышкой», которая сидит в углу и не мешает. В восемнадцать лет это уже окончательно перестало быть милым, а начало злить.

– Смотри-смотри, – тихо прошипела Лиза, моя подруга, впиваясь пальцами мне в локоть. – Опять твой засматривается.

Я оторвалась от книги, которую делала вид, что читаю, и украдкой глянула через комнату. Максим. Он сидел на диване, откинув голову на спинку, и смотрел в окно на темнеющий сад. Высокий, чуть угрюмый, с таким знакомым и таким недосягаемым профилем. Он всегда казался другим – не таким шумным, как Денис и его друзья. Более тихим, закрытым. И от этого еще более притягательным.

– Не засматривается он, – отмахнулась я, чувствуя, как по щекам разливается предательский жар. – Ему с нами скучно. Мы же дети.

– Да какой же ты ребенок? – фыркнула Лиза. – Посмотри на себя. А вот Артем… – она мечтательно вздохнула, переводя взгляд на гитариста. – Он вон вообще сегодня ни разу не посмотрел в мою сторону. Целый вечер играет на этих струнах и на Катю любуется. Какая несправедливость.

Я улыбнулась. Лиза была влюблена в Артема, друга брата, уже больше года, и это была настоящая драма в трех актах с ее слезами, нашим поеданием мороженого и составлением хитрых планов «случайных» встреч.

– Может, он просто стесняется? – предложила я. – Ты сегодня очень красивая.

Лизка покрутилась, разглядывая свое отражение в темном экране телевизора. На ней было новое платье, и она потратила час, чтобы сделать такие будто небрежные, а на самом деле идеальные локоны.

– Да? Ты правда так думаешь? А вдруг он думает, что я слишком нарядная? Слишком стараюсь?

В этот момент Денис громко крикнул: «Максим! Твоя очередь! Правда или действие?»

Мое сердце замерло. Игра была в самом разгаре, и я молилась, чтобы меня не втянули в этот балаган. Но когда Максим повернул голову, его взгляд скользнул по мне. Быстро, почти невольно. И снова ушел. Но этого мгновения хватило, чтобы у меня внутри все перевернулось.

– Действие, – сказал он хрипло.

Денис, сияя от предвкушения, выпалил задание: «Иди и поцелуй самого красивого человека в этой комнате!»

Комната взорвалась смехом. Все сразу начали подначивать Дениса, что он имел в виду себя. А я… я сидела, не дыша. Я видела, как Максим медленно поднимается. Его лицо было серьезным, почти напряженным. И он не смотрел на Дениса. Его взгляд был прикован ко мне.

– Лиза, – прошептала я в панике, – он что, ко мне?..

– О боже, – выдохнула она, схватив меня за руку. – Аня, он точно к тебе идет!

Я почувствовала, как горит все лицо. Ноги стали ватными, хотя я сидела. Он шел через всю комнату, и мир сузился до него одного. До его шагов, до его взгляда, от которого стало нечем дышать. Он прошел мимо брата, который смотрел на него с нарастающим недоумением.

И вот он стоит передо мной. Высокий, такой взрослый и такой серьезный. Все замолкли. Я видела только его глаза.

– Прости, – тихо сказал он, и это «прости» прозвучало как что-то другое. Как признание. Как что-то очень важное.

Он наклонился. Я зажмурилась. Его губы коснулись моей щеки. Прикосновение было легким, быстрым, но от него по всему телу разлилось пекло. Он пахнул лесом, ночным воздухом и чем-то еще, сугубо своим, мужским. Пахнул так близко, что голова пошла кругом.

В комнате взорвался гогот. Кто-то крикнул: «Сестру мою целуешь!» Но все это было где-то далеко, за плотной стеной моего стыда, восторга и полнейшей растерянности.

Он выпрямился. Я открыла глаза и посмотрела на него. Не думая, почти не осознавая, что говорю, я прошептала то, что вертелось у меня в голове с той самой секунды, как он встал и пошел именно ко мне:

– Самый красивый.

Его глаза расширились. В них мелькнуло что-то удивленное, смущенное, и… теплое. Очень теплое.

Он отошел, а я снова вжалась в кресло, пытаясь перевести дыхание.

– Ну что, – прошептала Лиза, придвигаясь ко мне, ее глаза сияли от восторга. – Еще будешь говорить, что ты «ребенок»? Максим Королев только что на глазах у всех выбрал тебя! Самую красивую! Я в обмороке. Забудь про моего Артема, твоя история в миллиард раз интереснее!

Я не отвечала. Я прикоснулась пальцами к тому месту на щеке, где еще горел след от его губ. И поняла, что все – игра, правила, статус «сестренки» – только что рухнуло. И я совсем не была готова к тому, что будет дальше.

Глава 3. Трещина

После той ночи на даче мир дал трещину. Не раскололся, нет – но тонкая, почти невидимая паутинка прошла по всему, что я считал прочным и незыблемым: по дружбе с Денисом, по моему собственному спокойствию, по образу Ани в моей голове.

Я стал ловить себя на странных, почти навязчивых вещах. Встречаясь с друзьями, я первым делом скользил взглядом по комнате в поисках ее силуэта. Слыша общий гомон, я вычленял из него один-единственный смех – звонкий, но не резкий, словно перезвон маленьких колокольчиков. Мы начали общаться. Сначала в общем чате, куда она изредка бросала смешные стикеры, а я, преодолевая странное стеснение, ставил лайки. Потом – личными сообщениями.

Это началось с невинного мема про кота, который смотрел на огонь с философским видом. Она отправила его мне с подписью: «Напоминает тебя на последнем сборище». Я ответил: «Тоже сидел и думал о вечном?» И понеслось. Глупые картинки сменились обсуждением книг – оказалось, мы оба любим одного малопопулярного фантаста. Потом пошли жалобы на работу и учебу. Я рассказывал о безумных клиентах в IT-конторе, а она – о своих мучениях с проектом по дизайну.

Она могла часами, с упоением, объяснять мне разницу между гарнитурами с засечками и без, о том, как цвет влияет на восприятие, и я слушал, завороженный. Не столько темой, сколько ее голосом – живым, наполненным страстью. Я видел в этих сообщениях другую Аню – не сестру друга, а умную, талантливую, остроумную девушку. И с каждым днем трещина в моей защитной скорлупе становилась все шире.

Однажды вечером мы засиделись в гостиной у них дома. Денис, посмотрев футбол и зевнув на всю квартиру, похлопал меня по плечу со словами «Не задерживайся, старик» и ушел к себе. Дверь в его комнату закрылась тихим щелчком, и мы остались одни. Тишина в квартире стала вдруг громкой, насыщенной.

Аня сидела, поджав ноги, в большом кресле, а я – на диване напротив. Между нами на столе стояли две кружки с почти остывшим чаем.

– Знаешь, я никогда не видела тебя таким, Макс, – нарушила она молчание, обхватывая ладонями теплую керамику. Ее голос был тихим, будто она боялась спугнуть наступившую хрупкую идиллию.

– Каким? – спросил я, хотя догадывался.

– Ну… С другими ты всегда такой громкий. Весельчак, балагур, душа компании. А со мной… – она задумалась, подбирая слова. – Ты задумчивый. Почти молчаливый. Словно ходишь по минному полю.

«Потому что так оно и есть», – пронеслось у меня в голове.

– Со мной неинтересно, – попытался я отшутиться, криво улыбнувшись.

Она покачала головой, и прядь каштановых волос упала ей на лицо. Она не стала ее отбрасывать.

– Не ври. Ты просто боишься сказать что-то не то.

Она подняла на меня взгляд, и ее зеленые глаза, казалось, видели меня насквозь – все мои глупые страхи, запретные мысли и то упрямое влечение, которое я тщетно пытался задавить. Под этим взглядом было невозможно лгать.

– Может, я просто не знаю, как с тобой себя вести, – честно признался я, отводя глаза в сторону, на книжную полку, заставленную ее альбомами по искусству.

– Почему? – ее вопрос прозвучал как выдох.

Я глубоко вдохнул, собираясь с мыслями. Воздух в комнате казался густым и тяжелым.

– Потому что ты… другая, – наконец выдохнул я, чувствуя, насколько это звучит банально и в то же время – насколько это правда.

Она медленно поставила кружку на стол, не отрывая от меня взгляда. В ее глазах плясали отсветы лампы, и в них читалось что-то неуловимое – вызов? Любопытство? Надежда?

– Это хорошо или плохо? – «другая»?

Ее голос был тише шепота, но каждое слово отдавалось в мне громким эхом. Я чувствовал, как по спине бегут мурашки. В доме стояла абсолютная тишина, нарушаемая лишь мерным тиканьем старых настенных часов и нашим неровным дыханием. Воздух между нами сгустился, стал тягучим и сладким, как мед. Он будто вибрировал от невысказанного.

Я не нашел слов. Я просто смотрел на нее, на ее слегка приоткрытые губы, на румянец, выступивший на скулах, на доверчивый и в то же время испытующий взгляд. В этом молчании был и страх, и невероятное, дурманящее предвкушение. Я понимал, что один неверный шаг, одно слово – и все рухнет. Но и оставаться на месте было уже невозможно.

Трещина превращалась в пропасть. И я стоял на самом краю.

Глава 4. Предупреждение

Артем позвал меня на обед в наше обычное кафе – то самое, с дурацкими коваными стульями и кофе, от которого сердце выпрыгивает из грусти. Я был почти уверен, что речь пойдет о новом проекте – мы с ним иногда пересекались по работе, он делал звуковое оформление для некоторых наших приложений.

И сначала так и было. Обсуждали дедлайны, вредных заказчиков, посмеялись над очередным абсурдным ТЗ.

– Слушай, а помнишь того типа с бородой, который хотел, чтобы кнопка «купить» не только меняла цвет, но и издавала звук падающей монетки? – я отхлебнул своего американо, с наслаждением чувствуя, как кофеин бьет в голову.

– Еще бы, – Артем хмыкнул, отодвигая тарелку с доеденным сэндвичем. – Я ему тогда нашел звук лопнувшего воздушного шарика. Сказал, что это символ лопнувших надежд на халяву. Он чуть не подавился.

Мы помолчали. Артем вдруг стал рассматривать узор на салфетке, его пальцы нервно постукивали по столу. В воздухе повисло нечто невысказанное, знакомая тяжесть, от которой у меня внутри все съежилось. Я почувствовал, что сейчас будет не про работу.

– Макс, – он наконец поднял на меня взгляд. В его глазах не было привычного веселья, только непроницаемая серьезность. – Я к тебе как друг.

«Вот и началось», – пронеслось у меня в голове ледяной иглой. Я медленно поставил кружку.

«– Я всегда ценю твою дружбу, Тем», – сказал я, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – В чем дело?

– Дело в Ане.

От этого имени по спине пробежал разряд. Я сделал вид, что поправляю салфетку, лишь бы не встречаться с ним глазами.

– Что с Аней? – спросил я как можно нейтральнее.

– Я не слепой, старик. Я вижу, как ты на нее смотришь. И она на тебя. После того случая на даче… между вами что-то изменилось. Это заметно.

Внутри все сжалось в тугой, болезненный комок. Мысленно я выругал себя за то, что не смог скрыть своих чувств. Артем всегда был самым проницательным из нашей компании.

– Ты преувеличиваешь, – попытался я отмахнуться. – Она сестра Дениса, я к ней хорошо отношусь. И все.

– Не ври мне, – его голос стал тверже. – Я видел, как вы переписываетесь, когда все вместе. Видел эти ваши «случайные» встречи на кухне, когда все расходятся. Это уже не просто «хорошо отношусь». И это… – он запнулся, подбирая слова, – …неправильно, Макс.

В груди что-то екнуло, загорелось обидой и злостью. «Неправильно». Какое удобное, удушающее слово.

– Что именно неправильно? – спросил я, и в моем голосе послышалась сталь. – В чем мое преступление?

– Да брось, не прикидывайся! – Артем повысил голос, но тут же осекся и понизил его до шепота, наклонившись через стол. – Она еще ребенок, Макс! Ей восемнадцать! А тебе двадцать три. Это, во-первых. А во-вторых, она сестра нашего лучшего друга! Ты представляешь, что будет, если Денис что-то заподозрит? Ты готов разрушить все из-за… из-за чего? Мимолетного увлечения?

Каждое его слово било точно в цель, вскрывая все мои страхи и сомнения, которые я тщательно пытался загнать в самый дальний угол сознания.

«Она не ребенок», – яростно подумал я, вспоминая ее взрослый, осознанный взгляд, ее умные шутки, ее рассуждения о жизни. Но вслух не сказал ничего. Потому что вторая часть его аргумента была неоспорима. Денис. Мой друг, который доверял мне. Который впустил меня в свой дом.

– Я ничего не собираюсь разрушать, – тихо, но четко произнес я. – И мое увлечение, как ты это назвал, не такое уж и мимолетное.

Артем смотрел на меня с жалостью и разочарованием, от которого стало муторно.

– Тем, ты мой друг. И я ценю твою заботу. Но это моя жизнь. И мои чувства.

– Чувства? – он покачал головой. – Макс, очнись. Это ловушка. Для тебя, для нее, для всех. Прекрати это, пока не стало поздно. Ради всех нас.

Он откинулся на спинку стула, закончив разговор. А я сидел и смотрел в оставшийся кофе, в котором отражалось мое искаженное лицо. Предупреждение было получено. И я понимал, что Артем по-своему прав. Но он был прав в своей логике, в логике здравого смысла и мужской дружбы. А я уже падал в пропасть, где никакая логика не работала. Осталось только понять, упаду ли я один или увлеку за собой всех.

Глава 5. Девчачьи секреты

– Нет, ну ты видела его лицо? – заливалась я смехом, выходя из института и поправляя сумку на плече. Осенний ветер гонял по асфальту рыжие листья, а у меня на душе было легко и беззаботно. – Когда он показал тот слайд с рождественским оленем в стиле «готический хоррор» и с таким видом, как будто это новый «Черный квадрат»!

– Ви-и-дела! – протянула Лиза, закатывая глаза. Она шла рядом, закутавшись в длинный шарф. – Я думала, Марья Ивановна сейчас плакать будет. От горя или от смеха – непонятно. А он такой: «Это метафора одиночества в эпоху цифрового потребления!»

Мы обе фыркнули, и наше веселое эхо понеслось по улице, заставляя прохожих оборачиваться. Эти походы по магазинам после пар стали нашим священным ритуалом. Не то чтобы мы что-то постоянно покупали – скорее, это был повод поболтать без лишних ушей.

Забежав в кофейню за капучино с корицей, мы двинулись по главной торговой улице, лениво разглядывая витрины. Говорили обо всем на свете: о новой коллекции у любимого бренда, о дурацких требованиях по цветоведению, о том, куда бы сходить в выходные.

И вот, когда мы стояли перед стеллажом со свитерами, и я перебирала мягкую ангорскую пряжу нежно-песочного цвета, Лиза, не глядя на меня, спросила:

– Ну, а как твой Максим?

Сердце привычно екнуло и ушло в пятки. Я сделала вид, что пристально изучаю бирку.

– Он не «мой» Максим. И что «как»? Никак.

– Аня, не ведись! – Лиза фыркнула и вытащила из моих рук свитер. – Я же не слепая. Вы в прошлую субботу у вас дома на кухне просидели полтора часа, пока Денис с Катей кино смотрели. И ты потом весь вечер ходила с таким лицом, будто тебе сообщили, что сессия отменена и объявили вечную зиму.

Я не смогла сдержать улыбку. «Лицо» у меня и правда было глупое и счастливое.

– Мы просто… разговаривали. Он рассказывал про какого-то сложного клиента, а я – про палитру для своего проекта. И смеялись.

– Просто разговаривали, – скептически передразнила меня Лиза. – А глаза у вас при этом не «просто» горели, а полыхали, как тот самый готический олень? Слушай, я все понимаю, он красивый, загадочный, в стиле «грустный вампир». Но… – она отложила свитер и посмотрела на меня прямо. – Аня, он друг твоего брата. Ему двадцать три. Ты не боишься?

Я глубоко вздохнула, отвернувшись к витрине. За стеклом манекены застыли в изящных позах, их жизнь была простой и лишенной сложных выборов.

– Боюсь, – призналась я тихо. – Каждый раз, когда он пишет, у меня внутри что-то замирает. И когда мы встречаемся, я продумываю каждую фразу, чтобы не показаться глупой. Но в этом и есть кайф, понимаешь? Этот легкий страх, эта дрожь… От других парней мне никогда не было так… интересно.

– Интересно или страшно? – уточнила Лиза, смягчаясь.

– Это одно и то же, – выдохнула я. – С ним я чувствую себя не сестренкой Дениса, которой все меня все привыкли видеть, а собой. Настоящей. Он слушает меня. По-настоящему слушает, а не делает вид. И в его глазах, когда он на меня смотрит… там нет снисхождения. Там есть… замешательство. Такой же внутренний конфликт, как у меня.

Лиза молча взяла меня под руку, и мы пошли дальше.

– Просто будь осторожна, ладно? – наконец сказала она. – Территория опасная. Если Денис что-то заподозрит…

– Я знаю, – кивнула я, сжимая ее руку. – Я знаю. Но когда он рядом, все эти «опасно» и «нельзя» куда-то испаряются. Остается только это невероятное чувство, что вот он, тот самый человек. И плевать на разницу в возрасте и на то, что он друг брата.

Лиза покачала головой, но в ее глазах читалось не осуждение, а скорее тревожное восхищение.

– Ну, смотри… Если вам суждено быть вместе , пусть Денис смирится. А если нет… обещай, что мы пойдем есть мороженое горками, и ты будешь рассказывать мне, какой он козел, а я буду с тобой соглашаться.

– Обещаю, – рассмеялась я.

Но внутри я знала, что не сдержу этого обещания. Потому что даже мысль о том, что Максим может оказаться козлом, казалась совершенно невозможной. В моем мире, расколовшемся на «до» и «после» того поцелуя в щеку, он был единственной постоянной. И пусть это было опасно – жить без этого страха я уже не хотела.

Глава 6. Точка невозврата

Я ждал ее у входа в институт, припарковавшись чуть поодаль, чтобы не привлекать лишнего внимания. Руки нервно барабанили по рулю. Идея пригласить ее погулять в парке родилась спонтанно, в одном из наших ночных чатов, и сейчас казалась мне то ли гениальной, то ли безумной. «Просто погулять, – убеждал я себя. – Ничего такого».

Вот она. Вышла из главных дверей с той самой Лизой. Они о чем-то смеялись, и ее смех, чистый и звонкий, долетел до меня даже сквозь закрытые стекла. Сердце сжалось. Она была такая… живая. Ветер играл прядями ее каштановых волос, и она отбрасывала их назад легким движением головы.

Аня что-то сказала подруге, та с ухмылкой что-то ответила, и тогда Аня, рассмеявшись, чмокнула Лизу в щеку и побежала к машине. Каждый ее шаг отзывался во мне глухим стуком. Она помахала Лизе на прощание и открыла дверь.

– Привет, – выдохнула она, запрыгивая на пассажирское сиденье и пристегиваясь. От нее пахло осенью, свежестью и чем-то сладким, возможно, ее помадой.

– Привет, – мой голос прозвучал хриплее, чем я хотел. – Как учеба?

– Обычный бардак. Один одногруппник презентовал проект в стиле «апокалипсис в стиле барокко». Все плакали. От смеха.

Я завел машину, и мы поехали. Сначала было небольшое напряжение, но оно быстро растаяло в потоке легких разговоров, шуток и музыки, тихо звучавшей из колонок. В парке было прохладно и пустынно. Мы бродили по аллеям, усыпанным золотом и багрянцем, говорили обо всем и ни о чем. О том, как изменился город, о новых фильмах, о ее учебе.

В какой-то момент я заговорил о родителях. Странно, я редко это делал. Но с ней хотелось. Я рассказывал, как отец учил меня чинить велосипед, а мама всегда оставляла на плите тарелку супа, если я задерживался. Она слушала, внимательно глядя на меня, хотя все эти истории знала – не раз бывала у нас дома вместе с Денисом. Но сейчас это было иначе. Это было не «в гостях у родителей друга», а что-то более личное, как будто я впускал ее в часть своего мира, который существовал до нее.

Мы гуляли уже больше часа, когда ветер стал по-настоящему холодным.

– Может, пойдем в кафе? Перекусим и погреемся, – предложил я.

Она лишь кивнула, сжавшись в комочек. Потом подняла руки к лицу и начала дуть на свои пальцы, пытаясь согреть их теплом дыхания. Они были красными от холода.

Что-то во мне дрогнуло. Какая-то внутренняя преграда, все те рациональные доводы Артема, рухнула в одно мгновение. Я не думал. Я просто подошел, взял ее маленькие, ледяные руки в свои.

– Замерзла? – тихо спросил я.

Она не ответила. Она просто смотрела на меня. Ее широко раскрытые зеленые глаза были так близко. В них я видел свое отражение, доверчивость, страх и то самое ожидание, которое висело между нами с того самого дня на даче. Воздух перестал существовать. Шум города, шелест листьев – все исчезло.