Игра на разбитом сердце

Через год, летом, мы поехали в Италию – Рим, Флоренция, Венеция. Андрей спланировал все до минуты: маршрут, отели, рестораны.

– Смотри, – он показал мне распечатку в первый день в Риме. – Завтра в 9:00 завтрак, в 10:00 Колизей, в 12:00 Форум, в 14:00 обед…

– А если просто побродим? – предложила я, вдыхая тёплый римский воздух. – Без плана, куда глаза глядят?

– Зачем? – он нахмурился. – У нас есть маршрут. Я две недели его составлял.

– Но спонтанность – это романтика, – улыбнулась я. – Помнишь наши прогулки по Москве?

– Спонтанность – это хаос, – отрезал он. – Я все оплатил.

– Андрей, это отпуск, а не военная операция!

– Я хочу, чтобы все было идеально.

– Идеально – не значит по расписанию, – я взяла его за руку.

Мы спорили минут двадцать, пока он не уступил.

– Ладно, один день без плана, – вздохнул он. – но если пропустим что-то важное…

– Мы найдём что-то лучше! – перебила я, потянув его за собой.

Мы бродили по Риму без карты, заглядывали в траттории, ели мороженое у уличных торговцев. Это были самые счастливые часы поездки.

– Видишь? – сказала я, сидя на ступенях Пантеона, любуясь закатом. – Хаос приводит к прекрасному. Та антикварная лавка, римская пицца…

Андрей поцеловал меня.

– Ты права, – шепнул он. – С тобой я учусь жить иначе. Но завтра – по плану?

– Посмотрим, – улыбнулась я.

На третий год брака меня повысили до креативного директора агентства. Моя мечта сбылась. Я летела домой, чтобы поделиться с Андреем.

– Андрей! – крикнула я с порога. – У меня новости!

Он вышел из кабинета, отложив медицинский журнал.

– Что случилось? Ты вся сияешь.

– Меня повысили! Я теперь креативный директор! В тридцать лет! Самый молодой в истории агентства!

Его лицо изменилось. Вместо радости – тень беспокойства.

– Замечательно, – сказал он после паузы. – Но… больше работы?

– Конечно! Больше ответственности, проектов, – я не замечала его тона. – Зарплата в два раза выше, международные поездки: Лондон, Нью-Йорк, Токио…

– Поездки? – он нахмурился. – Какие поездки?

– На съёмки, встречи с клиентами, – я растерялась. – Андрей, это моя мечта.

– А наши планы? – его голос стал жёстче. – Мы говорили о детях.

– Мы говорили, что подумаем об этом позже, – возразила я. – Нам же хорошо вдвоём.

– Хорошо? – он отпустил мои руки. – Я думал, ты хочешь настоящую семью.

– Разве мы не семья? – я шагнула к нему.

Он отвернулся.

– Давай отметим, – сказал он сухо. – Закажем ужин из твоего любимого ресторана.

Праздника не получилось. Напряжение висело в воздухе. Андрей улыбался, поздравлял, но я видела: он не рад.

– Андрей, можем поговорить? – спросила я вечером, не выдержав.

– О чем? – он смотрел в сторону. – Ты сделала выбор.

– Я ничего не выбирала! – вспыхнула я. – Я просто рада, что мой труд оценили!

– Конечно, – его голос был горьким. – Работа для тебя всегда на первом месте.

С того дня Андрей изменился. Он стал дотошно расспрашивать о моих планах, о встречах, о времени возвращения домой. Если я не отвечала на звонок, вечером начинались упрёки:

– Почему не отвечаешь? – спрашивал он. – Я переживал.

– Я была занята, – отвечала я, стараясь шутить. – Работа, знаешь ли.

Но шутки не помогали. Его вопросы становились все навязчивее.

– Ты опять задержишься? – спрашивал он почти каждый вечер, листая газету.

– Может быть, – отвечала я. – Новая должность, нужно время, чтобы вникнуть во все процессы.

– С кем встреча? – он не смотрел на меня.

– С Петровым и его командой. А что?

– Ничего, – он пожимал плечами. – Интересуюсь.

– Это запуск компании для «Мегафона», – поясняла я. – Важный клиент.

– Важнее семьи? – его голос звенел.

– Андрей, это моя работа, – я теряла терпение.

– Которая крадёт все твоё время.

Однажды я вернулась домой в полночь после мозгового штурма с командой. Андрей сидел в гостиной с бокалом виски.

– Где ты была? – его голос был ледяным. – Почему не отвечаешь?

– Привет, – устало ответила я. – На работе, писала тебе.

– «Задержусь до десяти», – процитировал он. – Сейчас полночь.

– Мы пошли в бар, обсуждали идеи, – я сняла пальто. – Что такого?

– То, что твой муж сидит дома один, как идиот, пока ты развлекаешься с коллегами!

– Это не развлечения, это работа! – вспыхнула я.

– В баре? С мужчинами? – он встал, пошатнувшись.

– Ты ревнуешь? – я не верила своим ушам. – К коллегам?

– Я хочу, чтобы моя жена была дома по вечерам и в выходные дни! – рявкнул он. – Это так много? Другие женщины справляются, – добавил он тише.

– Какие другие? – я шагнула к нему. – Твоя мама, которая всю жизнь просидела дома?

– Не смей! – он повысил голос. – Она вырастила меня и была счастлива!

– А я несчастна? Потому что работаю? – мой голос дрожал.

– Ты несчастна, потому что выбрала карьеру вместо семьи!

– Я ничего не выбирала! – крикнула я. – Почему ты не можешь поддержать меня?

– Нельзя сидеть на двух стульях! – он швырнул бокал на стол. – Либо ты жена, либо… карьеристка!

Я задохнулась от боли.

– Я не буду говорить с тобой в таком состоянии, – сказала я, разворачиваясь.

– Беги! – крикнул он вслед. – Ты всегда убегаешь от серьёзных разговоров!

Я замерла.

– Нет, Андрей, – я обернулась, слезы жгли глаза. – Я убегаю от твоих попыток запереть меня в клетке.

– Я хочу нормальную семью! – его голос сорвался.

– А я хочу мужа, который меня поддерживает, а не душит!

Впервые за три года брака я ушла спать в гостевую комнату. Лёжа в темноте, я слышала, как Андрей ходит по квартире, бормочет, звенит бутылками. К трём часам ночи все стихло. Я смотрела в потолок, и впервые мне стало страшно: а что, если моя мозаика не просто треснула, а рассыпается?

ГЛАВА 5.

Утро началось с аромата свежесваренного кофе. Андрей стоял в дверях, держа поднос с моим любимым капучино и хрустящим круассаном. Его глаза, обычно такие твёрдые, сегодня были мягкими, почти умоляющими.

– Прости, – сказал он тихо. – Я вёл себя как идиот. Просто… я скучаю по тебе. По нам. Помнишь, как мы засиживались допоздна, болтая обо всём?

Его голос дрогнул, и моё сердце сжалось.

– Я тоже скучаю, – призналась я. – но, Андрей, моя работа – это часть меня. Если ты любишь меня, ты должен это принять.

– Я стараюсь. Дай мне время.

Мы помирились. Я обняла его, вдыхая знакомый запах одеколона, и предложила:

– Давай устроим романтический ужин? Только ты и я.

– С пастой? – улыбнулся он, целуя меня в лоб. – Твоей любимой?

Несколько недель всё было как в медовый месяц. Я старалась не задерживаться на работе, Андрей был нежен, внимателен, но трещина, что появилась между нами, никуда не делась. Она ждала своего часа.

В один из дней наш шаткий мир рухнул. Мой арт-директор и друг Денис уходил из агентства – его переманили конкуренты. Мы решили устроить ему прощальную вечеринку.

– В пятницу? – переспросил Андрей, нахмурившись. – Но в пятницу день рождения мамы.

Я хлопнула себя по лбу.

– Чёрт, забыла! Но Денис… он мой друг. Я не могу пропустить его вечеринку.

– Не можешь пропустить вечеринку, но можешь пропустить день рождения моей матери?

– Я заеду к ней днём, поздравлю, а вечером пойду к Денису. Это же пара часов.

– Нет.

– Что значит «нет»?

– Я запрещаю тебе туда идти. Ты моя жена, и в пятницу твоё место – на семейном празднике.

Я замерла.

– Запрещаешь? Ты серьёзно?

– Абсолютно. Кто-то должен думать о семье.

Уступив мужу, я пошла на день рождения его матери, но внутри всё кипело. Ираида Николаевна, словно чувствуя моё напряжение, участливо спросила:

– Анечка, ты бледная. Всё в порядке?

– Устала на работе, – выдавила я.

– Ох, эта работа, – вздохнула она. – Андрюша говорит, ты совсем себя не бережёшь. Может, пора о детях подумать?

Я посмотрела на Андрея. Он отвёл взгляд.

– Мы не готовы, – ответила я холодно.

– Не готовы? Вам обоим за тридцать. Когда же, если не сейчас?

Вечер тянулся невыносимо. Дома молчание разрывало тишину, пока Андрей не заговорил:

– Ты специально так ответила маме?

– А что я должна была сказать? Что мой муж обсуждает нашу жизнь с мамочкой?

– Не смей так говорить о моей матери!

– А ты не смей решать, когда мне рожать детей!

Той ночью мы спали порознь. Утром Андрей, как ни в чём не, бывало, принёс кофе, чмокнул меня перед уходом, но стена между нами становилась всё выше и крепче.

В тот день я вернулась домой раньше, надеясь на спокойный разговор по душам, Андрей сидел в гостиной, листая медицинский журнал.

– Ты рано сегодня, – заметил он, не поднимая глаз.

– Хочу поговорить, спокойно, без эмоций и криков.

Он отложил журнал.

– О чём? Ты всё равно сделаешь по-своему.

– Андрей, я пошла на день рождения твоей мамы!

– Пошла! С таким лицом, будто на каторгу! Мама поняла, что ты не жаждала её видеть!

– А что я должна была изображать? Радость? После того, как ты заявил, что можешь мне что-то запрещать?

– Как, по-твоему, я должен был в таком случае, достучатся до тебя? Я забочусь о семье, о репутации! Что подумают родители, если ты выберешь пьянку с коллегами?

– Пьянку? – я задохнулась от возмущения. – Прощальная вечеринка друга, с которым я работаю пять лет!

– Работа, работа, вечно твоя работа! – он вскочил. – А моя? Я спасаю жизни!

– А я что, ерундой занимаюсь? Моя работа не важна, потому что я не врач?

– Твоя работа – это картинки! Красивые картинки для продажи всякой дряни! – выпалил он и тут же осёкся.

Я почувствовала, как кровь отлила от лица.

– Вот как ты думаешь о том, чем я живу. Пять лет учёбы, десять лет карьеры – и всё это «картинки»?

– Анна, я не то хотел…

– Нет, ты сказал именно то, что думаешь. – Мой голос дрожал. – Почему твои операции – это подвиг, а моя работа – предательство семьи?

– Потому что я мужчина! – выкрикнул он. – Моя обязанность – обеспечивать семью! А твоя – создавать дом, уют, растить детей!

– Какие дети, Андрей? Какие дети, если ты не уважаешь меня как личность?

– Я тебя люблю!

– Ты любишь своё представление обо мне. Идеальную жену, которая бросит всё ради твоего комфорта.

Он молчал, сжимая кулаки. Я продолжила, уже тише:

– Когда мы познакомились, тебе нравилась моя независимость. Ты гордился моими проектами. Что изменилось?

– Мы поженились, – глухо ответил он. – у нас должна быть настоящая семья.

– А у нас что, ненастоящая? Потому что я работаю?

– Потому что ты выбираешь работу вместо меня!

– Я не выбираю! Я пытаюсь совместить! Но ты требуешь, чтобы я выбрала.

– Моя мать…

– Твоя мать несчастна! – перебила я. – Она всю жизнь терпела, пока твой отец указывал ей, как жить. И ты хочешь того же для меня?

– Я не он!

– Тогда почему ты считаешь, что твоя карьера важнее моей? Что ты имеешь право решать за меня?

Он побледнел.

– Анна… я не хотел, чтобы ты чувствовала себя виноватой.

– Но я чувствую! – слёзы текли по щекам. – Я боюсь твоего недовольства, твоих упрёков. Я вру тебе о задержках на работе, придумываю оправдания. Это нормально? Это твоя «настоящая семья»?

Тишина. Только тикали часы на стене.

– Знаешь… – начал Андрей, его голос был холоден, он встал, направляясь к выходу из квартиры. – а ты права, зачем нам дети и семья. Занимайся своей карьерой, встречайся со своими клиентами в барах, ресторанах по вечерам, участвуй во всех корпоративных пьянках, а я займусь своей карьерой и жизнью в таком случае.

Он ушёл, хлопнув дверью. Я ждала до трёх ночи, переживала за него, звонила, писала, но он не отвечал на мои звонки и сообщения. В эту ночь Андрей так и не вернулся домой, устав ждать, я забылась тревожным сном, в душе была пустота.

ГЛАВА 6.

После той ссоры в наших отношениях что-то сломалось, словно треснула невидимая нить, связывавшая нас. Андрей перестал приносить мне кофе в постель, встречать с работы, звонить в течение дня. Он возвёл вокруг себя стену – холодную, непроницаемую.

Первые недели я даже радовалась. Наконец-то никто не следил за каждым моим шагом, не устраивал допросов, не упрекал за задержки на работе. Я с головой погрузилась в новый международный проект для косметического бренда – мой билет на мировую сцену.

– Анна, ты гений! – восхищался Игорь Петрович, наш генеральный директор. – Клиенты в восторге от твоей концепции!

Я сияла от гордости. Мои идеи заметили, меня пригласили презентовать проект в Париже. Вечером, окрылённая, я примчалась домой, чтобы поделиться с Андреем.

Квартира встретила меня тишиной. На кухонном столе лежала записка: «Срочно уехал на работу. А.»

Я удивилась – по пятницам Андрей обычно был дома. Набрала его номер.

– Да? – голос звучал устало, отстранённо.

– Привет! Ты где? У меня потрясающие новости!

– На работе. Экстренная операция.

– Ох… ну ладно. Я тебя дождусь?

– Не надо. Буду поздно.

Он отключился. Я смотрела на телефон, ощущая, как в груди шевельнулось беспокойство. Таким холодным Андрей не был никогда.

Он вернулся за полночь. Я не спала, читала в постели.

– Привет, – тихо сказала я. – Как операция?

– Нормально. – Он прошёл в ванную, не взглянув на меня.

– Андрей, я хотела рассказать…

– Анна, я вымотался. Давай завтра?

Но завтра он ушёл в больницу в семь утра, пока я спала. Так продолжалось день за днём: уходил рано, возвращался поздно, на выходных дежурил или закрывался в кабинете с медицинскими журналами.

– Андрюша сильно изменился, – заметила его мать, Ираида Николаевна, когда я заехала поздравить её с днём рождения. – Похудел, осунулся. Вы поссорились?

– Нет, что вы, – соврала я. – Просто много работает.

– Работает? – Она посмотрела на меня с прищуром. – А раньше он говорил, что это ты пропадаешь на работе.

Я промолчала. Правда была в том, что я не понимала, что происходит. Андрей не устраивал сцен, не упрекал, не ревновал. Он просто… исчез из моей жизни, оставаясь физически рядом.

Однажды я решила устроить романтический ужин. Приготовила его любимую пасту с трюфельным соусом, купила вино, зажгла свечи. Ждала до одиннадцати. Андрей вошёл, бросил взгляд на стол.

– Это ещё зачем? – спросил он устало.

– Хотела, чтобы мы вместе провели время.

– А. – Он стянул галстук. – Извини, я поел в больнице. И вымотался.

– Андрей, что происходит? – не выдержала я. – Ты избегаешь меня?

– С чего ты взяла? – Он впервые посмотрел мне в глаза, и я вздрогнула от холода в его взгляде. – Я работаю. Спасаю жизни. Это же важно, правда?

– Андрей…

– Что «Андрей»? – Его голос стал резче. – Ты же хотела свободы, амбиций, карьеры. Вот я и занялся своей. Меня, кстати, повысили. Теперь я заведующий кардиологией.

– Правда? – Я оживилась. – Поздравляю! Почему не сказал?

– А ты спрашивала? – Он пожал плечами. – Ты же занята своими картинками.

Его слова ударили точно в цель. Я вспомнила, как отмахивалась от его рассказов о работе, поглощённая своими проектами.

– Андрей, давай поговорим. По-настоящему.

– О чём? Всё же отлично. Ты свободна, я не лезу в твою жизнь, не ревную. Работай, встречайся с кем хочешь. Какие проблемы?

– Проблема в том, что ты отдалился!

– А ты чего ждала? – В его голосе прорвалась горечь. – Что я буду сидеть и ждать, пока моя жена вспомнит о моём существовании? Прости, у меня тоже есть жизнь.

Он ушёл в спальню, оставив меня с остывающей пастой и недопитым вином. Я сидела среди гаснущих свечей, впервые пытаясь взглянуть на всё его глазами. Он прав: я не спрашивала о его повышении. Не интересовалась его делами, поглощённая своими победами. Раздражалась, когда он хотел быть ближе, принимая это за контроль. А что, если он просто хотел быть частью моей жизни?

На следующей неделе я начала возвращаться домой раньше. Не из чувства вины, а из желания спасти наш брак. Начинать нужно было с себя.

– Ты рано сегодня, – заметил Андрей в понедельник, когда я вошла в гостиную в семь вечера.

– Хочу быть с тобой, – просто ответила я. – Как дела на работе?

Он посмотрел на меня с удивлением, словно не веря в мой интерес.

– Обычно. Две операции, обход пациентов.

– А твоё назначение? Заведующим – это же большая ответственность.

Его взгляд потеплел, лёд в глазах начал таять.

– Да, бумажной работы прибавилось, но я справляюсь.

– Андрей, – я села ближе, – прости, что не поздравила тебя как следует. Я была так занята собой, что упустила, как много это для тебя значит.

Он помолчал, теребя пульт.

– Знаешь, когда мне предложили эту должность, я первым делом подумал, как расскажу тебе. Представлял, как ты обрадуешься, как мы отметим… Но потом вспомнил наши разговоры и решил, что тебе всё равно.

Его слова резанули по сердцу. Он был прав.

– Мне не всё равно. Всегда было не всё равно. Просто я… увлеклась.

Мы сидели в тишине, но теперь она была тёплой, почти живой.

Во вторник я приготовила ужин и дождалась его. В среду предложила посмотреть фильм. В четверг спросила о его планах на выходные. Андрей принимал мои попытки настороженно, но постепенно оттаивал.

– Ты изменилась, – сказал он в пятницу за чаем. – Стала… внимательнее.

– Я поняла, что была плохой женой, – призналась я. – Думала только о себе.

– А я был плохим мужем, – тихо ответил он. – Пытался тебя контролировать вместо того, чтобы принять.

Мы смотрели друг на друга, и я чувствовала, как в груди разливается надежда. Может, у нас есть шанс?

– Андрей, давай попробуем заново? – Я протянула руку. – Без попыток переделать друг друга. Просто как муж и жена, которые любят друг друга.

Он взял мою руку, его пальцы были тёплыми.

– Давай попробуем. Только… Анна, я очень хочу детей. Работа никуда не денется, но время стать родителями может уйти.

Я кивнула, сжимая его руку. В тот момент я верила, что мы всё исправим. Что любовь сильнее наших ошибок и амбиций.

Как же я ошибалась…

ГЛАВА 7.

На следующий день я твёрдо решила, если наш брак ещё можно спасти, я должна показать Андрею, что готова меняться. Собравшись с духом, я пошла к директору агентства.

– Игорь Петрович, скажу вам, как есть, мне нужно перераспределить нагрузку. Мы с мужем на грани развода, я хочу сохранить свой брак, для этого мне нужно быть дома по вечерам, а не на деловых встречах с клиентами, с сегодняшнего дня, никаких встреч с клиентами вне рабочего времени и по выходным.

– Анна, ты же понимаешь, проект для французов… – начал он, нахмурившись.

– Я справлюсь. Просто начну более чётко планировать рабочее время.

– Анна, я повысил тебя в должности, потому что, ты «горела» на работе. Все проекты, которыми руководила ты, попали в яблочко и клиенты довольны твоей работой. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь и я не пожалею о повышении тебя в должности, потому что были не менее достойные кандидаты.

– Игорь Петрович, я обещаю, все проекты будут готовы в срок, и репутация агентства не пострадает. – сказала я в ответ и вышла из кабинета.

Две недели я жила по строгому расписанию. Домой – к семи вечера. Ужин на столе, разговоры с Андреем о его делах. Сначала он смотрел на мои усилия с недоверием, но постепенно начал оттаивать.

– Знаешь, – сказал он однажды субботним утром за завтраком, – мне нравится, что ты дома. Я рад, что могу говорить с тобой по вечерам, обсуждать наши дела, а не гадать, когда ты вернёшься.

В его голосе звучала осторожная надежда, и моё сердце сжалось от вины за все вечера, проведённые вне от дома.

– Мне тоже нравится, – призналась я. – А знаешь что? Давай съездим на выходные в Суздаль. Как раньше.

Его глаза загорелись.

– Правда? А работа?

– Работа подождёт.

Выходные в Суздале были волшебными. Мы гуляли по старинным улочкам, болтали о пустяках. Андрей делился историями о пациентах, я – о курьёзах с клиентами. На второй день, стоя на берегу реки, он взял мою руку.

– Аня, давай подумаем о ребёнке? – тихо сказал он. – Я так хочу… нашего малыша.

В его серых глазах светилась надежда. Я поняла: я готова. Готова стать мамой, готова притормозить карьеру ради семьи.

– Давай, – шепнула я.

Он обнял меня так крепко, словно боялся, что я исчезну.

Но судьба, как всегда, внесла свои коррективы.

Я продолжала работать, планируя так своё рабочее время, чтобы к семи часам вечера быть дома, до среды мне это с трудом, но удавалось.

В четверг утром меня разбудил звонок Игоря Петровича.

– Анна, катастрофа! «Гранд-Космо» отвергли нашу концепцию! Новый маркетинг-директор хочет всё переделать. У нас три дня, иначе контракт расторгнут.

– Что именно не понравилось? – спросила я мгновенно проснувшись.

– Всё! Он говорит, концепция «слишком европейская», нужно что-то «по-русски душевное». Анна, он хочет видеть новые варианты в понедельник утром!

Я посмотрела на мирно спящего Андрея. Три дня. Это означало ночи в офисе, бесконечные правки, стресс.

– Хорошо, – ответила я, уже мысленно выстраивая план. – Сейчас приеду.

– Что случилось? – сонно спросил Андрей.

– Форс-мажор. Нужно спасать проект для крупного клиента.

– Надолго? – в его голосе появилась насторожённость.

– Дня на три. Андрей, это критично. Если мы потеряем контракт…

– Понятно, – он отвернулся. – Делай, что должна, тебя же там не кем заменить!

Эти три дня стали адом. Команда работала по шестнадцать часов в сутки, перебирая концепции. В первый день я вернулась в два ночи – Андрей уже спал. Во второй – в три. Он сидел в гостиной с книгой.

– Как дела? – холодно спросил он.

– Почти закончили основу. Завтра доработаем детали.

– Завтра суббота.

– Знаю. Но что поделать?

– Ничего, – отрезал он. – Работа превыше всего.

На третий день я не пришла домой. Мы работали всю ночь, готовясь в воскресенье днём передать новый проект клиенту, чтобы в понедельник запустить в работу. Следующие несколько часов пролетели в хаосе. Дизайнеры, копирайтеры, аккаунт-менеджеры – все бросили текущие проекты, и также работали в выходные.

Утром, после четырёх часов сна на офисном диване, мы представили новую концепцию. Клиент был в восторге.

– Гениально! – восклицал маркетинг-директор. – Вот это креатив!

Улыбаясь, я, чувствовала гордость за себя и команду, а также смертельную усталость. Контракт спасён, репутация агентства – тоже. Но какой ценой?

Домой я вернулась в воскресенье вечером. Квартира была пуста. На столе – записка: «Уехал к родителям. А.»

Я стояла с этой запиской в руках, чувствуя, как рушится всё, что я пыталась построить. Три дня форс-мажора – и мы снова на краю.

Я позвонила Андрею.

– Давай поговорим.

– О чём? – его голос был ледяным. – О том, как ты опять выбрала работу?

– Это был форс-мажор! Я не могла иначе!

– Не могла? Или не хотела? В агентстве ты единственный работник? И только ты одна способна спасать проекты?

– Но это моя ответственность…

– А семья? – он говорил тихо, но я чувала его боль. – Знаешь, что я понял? Ты всегда будешь выбирать работу. Всегда найдётся «форс-мажор», «важный клиент». А я буду ждать. Как ждал все эти годы.

– Это неправда!

– Правда, Анна. И самое страшное – ты этого не видишь.

Следующие недели стали игрой в ожидание. Теперь я возвращалась к семи, готовила ужин, ждала Андрея. Но он приходил всё позже.

– Сложная операция, – бросал он.

– Консилиум.

– Статья для журнала.

Отговорки разные, но суть одна – он избегал меня. И в каждой его фразе я узнавала свои собственные оправдания, которыми прикрывалась ещё недавно.

ГЛАВА 8.

В пятницу я решила удивить Андрея – приехать к нему в больницу с обедом. В пакете лежали его любимые роллы и кофе из той самой кофейни, где мы пили латте на первых свиданиях, смущённо пряча взгляды. Хотелось вернуть хоть каплю той лёгкости, что давно растворилась в наших буднях.

– Анна Михайловна? – секретарша в приёмной удивлённо вскинула брови. – А Андрей Степанович уже ушёл.

– Как ушёл? – я посмотрела на часы. – Сейчас только час дня.

– Полчаса назад уехал. Сказал, что на конференцию.

Мир качнулся. Я вышла из больницы, ноги подкашивались, а в голове гудела одна мысль: конференция? Какая конференция? Он ничего не говорил… Роллы в пакете остыли, кофе выплеснулся на пальто – руки тряслись так, что я не могла удержать стаканчик.

По дороге домой я набрала Лизу, единственную подругу, которая не будет задавать лишних вопросов:

– Лиз, можешь узнать, есть ли сегодня в Москве кардиологические конференции? – голос предательски дрожал, хотя я пыталась казаться спокойной.