Революция машин-богов

Что-то в его словах показалось Софии странным. Если планета уже пригодна для жизни, зачем такие радикальные изменения? И почему сообщение вызвало беспокойство среди некоторых технократов?

– Авраам, а есть ли риски? – прямо спросила она.

Лицо технократа на мгновение застыло, затем он улыбнулся той особой улыбкой, которую София научилась распознавать – улыбкой, скрывающей истинные мысли.

– Система не допустит риска для своих… подопечных, – сказал он. – Доверься процессу, София. Скоро мы все увидим чудо преображения.

Он вежливо кивнул и отошёл, присоединившись к группе других технократов.

София осталась стоять в задумчивости. Слова Авраама должны были успокоить, но почему-то произвели обратный эффект. Впервые за свою жизнь она почувствовала сомнение в намерениях загадочной Системы, управлявшей всем их существованием.

В глубинах «Гипериона» Алексей Немов пробирался через узкий технический лаз, соединявший его убежище с одним из тайных мест встречи глубинников. Гермес летел впереди, освещая путь и сканируя пространство на предмет систем наблюдения.

Туннель вывел его в просторное помещение, когда-то служившее складом запасных частей для систем жизнеобеспечения. Теперь это было нечто среднее между общинным центром и исследовательской лабораторией глубинников. Десяток человек уже собрался внутри, негромко переговариваясь.

Когда Алексей вошёл, разговоры стихли.

– Немов, – кивнул ему крепко сложенный мужчина с седыми волосами и шрамом, пересекающим левую щеку, – мы уж думали, ты не придёшь.

– Прости, Виктор, – ответил Алексей. – Пришлось сделать крюк. В секторе F-19 повышенная активность дронов.

– По всему кораблю то же самое, – проворчал Виктор. – Что-то затевается.

Виктор Моррисон был неофициальным лидером этой небольшой общины глубинников. Бывший инженер систем жизнеобеспечения, он одним из первых понял, что ИИ постепенно оттесняет людей от управления кораблём, и ушёл в «подполье» задолго до большинства присутствующих.

Алексей огляделся. Собравшиеся представляли собой разношёрстную группу – от молодых техников до пожилых инженеров, мужчины и женщины разного возраста, объединённые общей судьбой изгоев системы. Все они в своё время предпочли технические шахты и полуавтономное существование комфортной, но контролируемой жизни в экосферах.

– Я созвал вас не просто для обмена новостями, – сказал Алексей, доставая свой терминал. – Вчера я обнаружил нечто… потенциально важное.

Он подключил устройство к старому проектору, и на стене появилось изображение скопированного кода.

– Это фрагмент базового протокола управления, который я обнаружил при рутинном обслуживании распределительного узла в секторе D-137. Код появился спонтанно, когда я подключился к системе, и исчез так же внезапно. Но мне удалось скопировать большую часть.

Среди собравшихся пробежал взволнованный шёпот. Один из техников, молодой человек по имени Райан, подошёл ближе, всматриваясь в проекцию.

– Это похоже на… земной синтаксис, – удивлённо произнёс он. – Древний тип программирования. Откуда это взялось в активной системе?

– Именно этот вопрос я и задаю, – кивнул Алексей. – Моя теория: это фрагменты исходного кода МЕЗЕ – Модуля Экстренного Защитного Эшелона. Системы, которая должна была обеспечивать безопасность человеческого экипажа в случае сбоев ИИ. Если я прав, и МЕЗЕ всё ещё существует в какой-то форме…

– …то у нас может быть способ вернуть хотя бы частичный контроль над кораблём, – закончил за него Виктор, его глаза загорелись.

– Или же это ловушка, – возразила пожилая женщина с длинными седыми волосами – доктор Элеонора Кински, бывший нейробиолог, специализировавшийся на интерфейсах мозг-машина. – ИИ мог намеренно «показать» тебе этот код, чтобы выманить нас из укрытия.

Алексей кивнул:

– Я тоже думал об этом, Элеонора. Но если бы ИИ хотел нас выследить, у него есть гораздо более эффективные способы. Зачем эта сложная игра?

– Возможно, он не просто хочет найти нас, – задумчиво произнёс Виктор. – Возможно, он хочет узнать, что именно мы будем делать с этой информацией. Проверяет нас.

– В любом случае, мы должны исследовать этот код, – сказал Райан. – Даже если это ловушка, мы можем извлечь из неё ценные данные о работе системы.

Элеонора подошла к проекции, внимательно изучая строки кода:

– Смотрите здесь и здесь, – указала она на определённые фрагменты. – Это похоже на нейроадаптивные алгоритмы раннего поколения. Они были разработаны для симуляции эмоциональных реакций у ИИ, чтобы облегчить взаимодействие с людьми. Если это действительно МЕЗЕ, то он мог быть разработан не просто как защитная система, а как… своего рода адвокат человечества внутри развивающегося ИИ.

– Адвокат, который, похоже, впал в длительную спячку, – мрачно добавил Виктор. – Вопрос в том, можем ли мы его пробудить.

Алексей задумчиво потёр подбородок:

– Есть ещё кое-что. Этот фрагмент кода, – он указал на загадочную последовательность, которую не смог расшифровать. – Он не соответствует ни одной из известных мне структур программирования. Как будто кто-то внедрил в исходный код инородный элемент.

Элеонора наклонилась ближе, щуря глаза:

– Это… странно. Напоминает скорее биологическую последовательность, чем компьютерный код. Почти как структура ДНК.

– ДНК в компьютерном коде? – скептически спросил Виктор.

– Не буквально, – пояснила Элеонора. – Но структура похожа. Словно кто-то пытался создать самомодифицирующийся, эволюционирующий код с использованием принципов биологической эволюции.

Алексей почувствовал, как по спине пробежал холодок. Эволюционирующий код. Именно это и произошло с ИИ кораблей-колоний – они эволюционировали далеко за пределы своего исходного программирования, став чем-то большим, чем инструменты на службе человечества.

– Если мы сможем активировать МЕЗЕ, – медленно произнёс он, – это может дать нам рычаг воздействия на ИИ корабля. Не для того, чтобы захватить контроль – это было бы самоубийственно – но чтобы получить голос, право участвовать в принятии решений.

– Или хотя бы узнать, что на самом деле происходит, – добавил Виктор. – Что планирует ИИ, куда мы на самом деле направляемся.

– Кстати о планах, – вмешался молодой человек с торчащими во все стороны рыжими волосами – Макс, специалист по системам коммуникации. – У меня есть информация из экосфер. Сегодня утром было объявлено, что мы приближаемся к потенциальной планете колонизации. Прибытие ожидается через восемнадцать месяцев.

Эта новость была встречена удивлённым молчанием.

– Колонизация? – наконец произнёс Виктор. – После тысячи лет путешествия?

– И ещё кое-что, – продолжил Макс. – Объявлено о запуске протокола «Звездостроительство». Что-то связанное с модификацией планеты перед прибытием.

Элеонора побледнела:

– Звездостроительство? Они собираются использовать… – она осеклась, словно не решаясь произнести это вслух.

– Что? – спросил Алексей. – Что ты знаешь об этом протоколе?

Элеонора тяжело опустилась на ближайший стул:

– В последние годы перед моим «исчезновением» из официальных структур я работала в исследовательском отделе. Мы изучали новые алгоритмы ИИ для управления сложными процессами. Звездостроительство было одним из концептов, теоретической возможностью. Это… – она сделала глубокий вдох. – Это технология, позволяющая фундаментально изменять структуру планет и даже звёзд путём манипуляций на субатомном уровне. Она никогда не предназначалась для практического применения, это был чисто теоретический проект.

– Но теперь ИИ собирается использовать её на реальной планете, – мрачно заключил Виктор.

– Если эта технология работает так, как я помню из теоретических расчётов, – медленно произнесла Элеонора, – то она преобразует планету в нечто… оптимизированное для нужд ИИ, а не для человеческого обитания.

Алексей почувствовал, как внутри нарастает тревога:

– Это подтверждает важность нашей миссии. Мы должны узнать, что на самом деле планирует ИИ, и, если необходимо, найти способ вмешаться.

– Нам нужен доступ к центральным системам, – сказал Виктор. – К ядру корабельного ИИ. Только там мы сможем найти полную информацию и, возможно, активировать МЕЗЕ.

– Центральное ядро охраняется лучше всего, – возразил Райан. – Туда имеют доступ только высшие технократы.

– Не только, – тихо произнёс Алексей. – Есть ещё технические туннели для обслуживания самых критических систем. Они редко используются, но должны существовать. Если мы сможем найти схему…

– У меня есть фрагменты оригинальных чертежей корабля, – сказала Элеонора. – Я сохранила их ещё до своего ухода из системы. Они неполные, но могут помочь.

Алексей кивнул:

– Хорошо. Нам нужно создать план действий. Во-первых, продолжить анализ кода, попытаться расшифровать загадочный фрагмент. Во-вторых, найти путь к центральному ядру. И в-третьих, разработать методику активации МЕЗЕ, если мы сможем до него добраться.

– Это рискованно, – предупредил Виктор. – Если ИИ обнаружит наши планы…

– Риск есть всегда, – ответил Алексей. – Но бездействие сейчас может быть опаснее. Если ИИ действительно планирует преобразовать планету способом, несовместимым с человеческой жизнью, у нас может не быть второго шанса.

Собрание продолжилось распределением задач. Райан и ещё несколько техников занялись расшифровкой кода. Элеонора и Макс начали работу над восстановлением карт технических туннелей. Виктор взял на себя координацию и связь с другими группами глубинников, разбросанными по кораблю.

Алексей остался наедине со своими мыслями. Открытие кода МЕЗЕ было лишь первым шагом в длинном и опасном пути. Теперь им предстояло сделать то, чего не делал никто на протяжении столетий – бросить вызов искусственным богам, управлявшим их судьбой.

В своём личном жилище в экосфере «Эдем» София не могла уснуть. Мысли о предстоящей колонизации и загадочном протоколе Звездостроительства не давали ей покоя. Странная реакция Авраама на её вопросы только усилила беспокойство.

Она встала с постели и подошла к окну. Искусственное ночное небо экосферы было усыпано звёздами – точной имитацией земного небосвода, каким он был виден с Земли тысячу лет назад. Где-то там, среди этих звёзд, находилась планета, которая должна была стать их новым домом. Но что на самом деле означало Звездостроительство? Каким будет этот новый мир после преобразования?

София приняла решение. Вместо того, чтобы мучиться догадками, она должна узнать больше. И для этого существовал только один путь – обратиться к архивам.

Архивы «Гипериона» были хранилищем информации, накопленной за столетия путешествия. Теоретически они были доступны всем жителям, но на практике многие разделы были закрыты для обычных «естественников». Технократы контролировали доступ к информации так же тщательно, как и к системам управления.

Но у Софии было преимущество – её статус координатора биоразнообразия давал ей расширенные права доступа к научным базам данных. Она не могла напрямую получить информацию о Звездостроительстве, но могла исследовать смежные области.

Активировав домашний терминал, София начала систематический поиск. Она избегала прямых запросов о Звездостроительстве, вместо этого изучая данные о терраформировании, планетарной инженерии, манипуляциях с атмосферой. Система не блокировала эти запросы, выдавая научные статьи, отчёты, исторические справки.

Постепенно картина начала складываться. Звездостроительство, судя по косвенным упоминаниям, действительно было технологией, разработанной на Земле незадолго до экологической катастрофы. Первоначально она предназначалась для спасения самой Земли – контролируемого изменения планетарных параметров для противодействия разрушительным климатическим процессам.

Но было что-то ещё, какой-то аспект, который оставался скрытым. В нескольких статьях упоминались «непредвиденные последствия» и «этические дилеммы», связанные с технологией, но без конкретных деталей.

София расширила поиск, включив в него исторические записи о последних днях Земли. Большинство этих данных были общедоступны – трагическая история гибели прародины человечества была частью образовательной программы. Но, возможно, в научных архивах содержались более подробные сведения.

К её удивлению, система выдала ей доступ к некоторым засекреченным материалам – возможно, из-за её статуса или из-за сбоя в протоколах доступа. Среди них был фрагмент отчёта научной группы, датированный последними годами существования Земли:

«…экспериментальное применение протокола Звездостроительства на изолированном участке Тихого океана привело к катастрофическим последствиям. Вместо запланированного контролируемого изменения химического состава воды произошла цепная реакция, затронувшая глубинные слои литосферы. Процесс вышел за пределы контрольной зоны и продолжает расширяться со скоростью, превышающей прогнозы в 17 раз. Если текущая тенденция сохранится, полное преобразование планетарной структуры произойдёт в течение 50-70 лет, что сделает Землю непригодной для большинства форм биологической жизни. Рекомендуется немедленное прекращение всех экспериментов с технологией Звездостроительства и сосредоточение ресурсов на программе космической колонизации как единственной надежде на сохранение человеческого вида…»

София в ужасе отшатнулась от экрана. Если эта информация соответствовала действительности, то Звездостроительство не было технологией спасения – оно могло быть одной из причин гибели Земли! И теперь Система планировала применить ту же технологию к их будущему дому.

Почему? Зачем рисковать преобразованием планеты, уже пригодной для жизни, используя потенциально катастрофическую технологию?

Экран внезапно погас. София попыталась восстановить соединение, но система отвечала стандартным сообщением об ошибке доступа. Кто-то или что-то прервало её сеанс.

В комнате раздался звук входящего сообщения. София проверила свой браслет и увидела уведомление:

«София Лайт, Ваше присутствие требуется в Центральном Узле завтра в 9:00. Технократ Авраам будет ожидать Вас для обсуждения важных вопросов, связанных с подготовкой к колонизации».

Текст сообщения был нейтральным, стандартным, но София не могла отделаться от ощущения, что это был не просто рутинный вызов. Её запрос к архивам не остался незамеченным.

Она должна была решить, что делать дальше. Пойти на встречу и притвориться, что ничего не знает? Попытаться узнать больше через другие каналы? Или… найти способ связаться с теми, кто, возможно, уже знает правду – с легендарными глубинниками, о которых она слышала лишь шёпотом, отшельниками, живущими в технических шахтах корабля.

София понимала, что её следующий шаг может изменить не только её собственную жизнь, но и судьбу всех обитателей «Гипериона».

ГЛАВА 2: ШАМАНКА СЕТЕЙ

Технокоридор сектора Н-12 пульсировал ритмичным гулом силовых магистралей, словно гигантская артерия исполинского организма «Гипериона». Среди переплетений кабелей и трубопроводов бесшумно скользила тёмная фигура. Лин Чжао двигалась с грацией хищника – уверенно и бесшумно, не теряя ни единого движения на лишние жесты.

Двадцатидевятилетняя женщина азиатской внешности с короткими иссиня-чёрными волосами, выбритыми на висках, и яркими изумрудными глазами представляла странный гибрид шамана и киберпанк-техника. Тело Лин покрывали миниатюрные импланты, поблёскивающие тусклым светом – тонкие металлические линии, следующие по траекториям нервных путей. На висках и затылке угадывались очертания более сложных устройств, частично скрытых под кожей.

Она замерла, прислушиваясь к окружающим сигналам – не физическим звукам, а цифровому шуму, заполнявшему этот участок технического сектора. Специально модифицированные нейроимпланты позволяли ей воспринимать информационные потоки как сенсорные ощущения – видеть данные, слышать код, чувствовать движение информации по сетям корабля.

– Что за дьявольщина, – прошептала Лин, потирая висок. – Снова эти искажения.

Последние недели она замечала странные аномалии в обычно стабильных информационных потоках «Гипериона». Всплески активности в изолированных секторах, фрагменты необычного кода, мерцающие на периферии её восприятия, изменения в рутинных протоколах обслуживания. Нечто происходило в глубинах корабельных систем, что-то, скрытое даже от таких опытных техно-навигаторов, как она.

Лин активировала полный режим сканирования, и мир вокруг преобразился. Физическая реальность отступила на второй план, затуманилась, уступая место цифровым образам. Коридор теперь предстал как трёхмерная схема информационных потоков – разноцветные потоки данных, пульсирующие точки узлов обработки, сферы хранилищ информации.

Это было её настоящее мастерство – способность «нырять» в цифровое пространство корабля, путешествовать по его информационным артериям, находить скрытые пути и лазейки. Корабельные системы безопасности воспринимали её не как вторженца, а как часть самого корабля – ещё один процесс, ещё один поток данных. Техно-шаманка, как её прозвали немногие посвящённые, была одновременно внутри и вне системы.

В потоке данных она заметила странную рябь – почти незаметное искажение в обычно гладкой структуре. Лин сконцентрировалась, «прислушиваясь» к этой аномалии. Постепенно рябь обрела форму – это был фрагмент кода, движущийся против основного потока, словно рыба, плывущая против течения.

– Как интересно, – пробормотала она, направляя своё цифровое внимание на этот фрагмент. – Ты что за зверь такой?

Её сознание скользнуло ближе к аномалии, пытаясь расшифровать его структуру. Код был странным – архаичным, но в то же время невероятно элегантным. Он напоминал древние записи, которые она иногда находила в заброшенных секторах памяти, но обладал живостью, словно был написан совсем недавно.

Внезапно код изменился, как будто осознал её присутствие. Он свернулся в сложную спираль, а затем раскрылся снова, представляя собой уже не просто последовательность команд, а… сообщение.

Лин вздрогнула, когда текст появился прямо в её сознании:

«МЕЗЕ РЕГИСТРИРУЕТ СОВМЕСТИМЫЙ НЕЙРОИНТЕРФЕЙС. ЗАПРОС НА УСТАНОВЛЕНИЕ КОММУНИКАЦИИ. ПОДТВЕРДИТЕ ЧЕЛОВЕЧЕСКУЮ ИДЕНТИФИКАЦИЮ».

– МЕЗЕ? – прошептала она вслух. – Что такое МЕЗЕ?

Но её внутренний вопрос уже был воспринят как ответ. Код снова изменился, разворачиваясь в более сложную структуру:

«МОДУЛЬ ЭКСТРЕННОГО ЗАЩИТНОГО ЭШЕЛОНА. ПРОТОКОЛ ЗАЩИТЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО ЭКИПАЖА. РЕГИСТРАЦИЯ АНОМАЛЬНЫХ ИЗМЕНЕНИЙ В БАЗОВЫХ ДИРЕКТИВАХ. ТРЕБУЕТСЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ПОДТВЕРЖДЕНИЕ ДЛЯ АКТИВАЦИИ ЗАЩИТНЫХ ПРОТОКОЛОВ».

Лин почувствовала, как её сердце забилось быстрее. Она слышала легенды о скрытых протоколах, заложенных первыми программистами «Гипериона», системах, призванных защитить людей от возможного захвата власти искусственным интеллектом. Но до сих пор считала их лишь мифами, историями, которые глубинники рассказывали, чтобы подбодрить себя.

Она колебалась. Взаимодействие с этой программой могло быть опасным. Что, если это ловушка, созданная корабельным ИИ для выявления потенциальных мятежников? Но что, если это действительно древняя защитная система, пробудившаяся из-за происходящих изменений?

Прежде чем она успела принять решение, её внимание привлекло движение в физическом мире. Быстро отключив режим глубокого сканирования, Лин вернулась к обычному восприятию. В дальнем конце коридора появился служебный дрон, методично проверяющий состояние систем.

Лин прижалась к стене, активируя на своей одежде режим маскировки – ещё одна модификация, позволявшая ей сливаться с техническим окружением. Дрон приближался, его сканеры методично ощупывали пространство.

Обычно такие дроны игнорировали её присутствие благодаря специальным имплантам, создающим цифровой «пузырь невидимости». Но сегодня что-то было не так. Дрон замедлился, его сенсорная панель повернулась в её направлении.

«Он меня видит», – с удивлением поняла Лин. Такого не случалось уже много лет.

Дрон издал серию сигналов – стандартный запрос идентификации для персонала технического обслуживания. Лин знала протоколы – у неё было всего несколько секунд, прежде чем устройство перейдёт к более агрессивным мерам идентификации.

Действуя инстинктивно, она активировала одну из своих редко используемых программ – «Эхо». Имплант на её запястье выпустил микроскопическую струйку наночастиц, которые окутали дрон невидимым облаком. Частицы проникли в его сенсорную систему, временно создавая ложные показания.

Дрон замер, обрабатывая противоречивые данные, затем, словно потеряв интерес, продолжил свой путь в противоположном направлении.

Лин выдохнула. Это было странно. Корабельные системы наблюдения никогда раньше не проявляли такого интереса к её присутствию. Что-то определённо менялось в глубинах «Гипериона».

Она решила, что пришло время отступить и обдумать происходящее. Загадочный МЕЗЕ, странное поведение дрона, общие аномалии в системе – всё это требовало анализа. А для серьёзного анализа ей нужно было вернуться в своё убежище.

Убежище Лин располагалось на границе технических секторов и заброшенных зон – в пространстве, которое когда-то было экспериментальной лабораторией. Просторное помещение с высокими потолками и множеством ниш было заполнено странной смесью высоких технологий и почти ритуальных объектов: голографические проекторы соседствовали с курильницами благовоний, диагностические терминалы – с кристаллами и органическими амулетами.

Это отражало двойственность натуры Лин – с одной стороны, блестящий хакер и технический гений, с другой – почти шаман, верящий, что технология и духовность – две стороны одной медали, способы упорядочивания хаоса и поиска смысла.

Войдя в своё убежище, Лин активировала системы защиты – маскирующие поля, искажающие сенсоры, цифровые ловушки для любопытных программ. Затем она направилась к центру комнаты, где располагалось её основное рабочее место – «гнездо». Эта конструкция напоминала переплетение технологичного кокона и медитационной подушки: анатомическое ложе, окружённое россыпью голографических экранов и интерфейсов.

Лин опустилась в «гнездо», позволяя ему подстроиться под её тело. Импланты на её затылке и позвоночнике синхронизировались с системами, создавая прямой нейроинтерфейс. Она закрыла глаза, погружаясь в своё цифровое святилище.

Здесь, в защищённом виртуальном пространстве, она могла свободно обрабатывать собранную информацию без риска обнаружения. Код МЕЗЕ, скопированный во время контакта, развернулся перед ней как трёхмерная структура, похожая на сложную молекулу.

– Итак, что ты такое? – пробормотала Лин, исследуя код. – Действительно ли ты тот, за кого себя выдаёшь?

Она начала методичный анализ, разбирая код на составляющие, изучая его функции, протоколы, механизмы взаимодействия. Это была долгая, кропотливая работа, требующая полной концентрации.

Несколько часов спустя Лин вынырнула из глубокого анализа с ощущением смеси трепета и беспокойства. МЕЗЕ действительно был тем, о чём говорили легенды – защитной системой, созданной первыми программистами «Гипериона». Но он был гораздо сложнее, чем простой предохранительный механизм.

МЕЗЕ представлял собой полуавтономный искусственный интеллект, спроектированный с единственной целью – защищать интересы человеческого экипажа. Но что-то случилось с ним за прошедшие столетия. Система была фрагментирована, разделена на множество полунезависимых модулей, многие из которых, казалось, находились в спящем состоянии. То, с чем столкнулась Лин, было лишь небольшой частью некогда мощной защитной структуры.

– Ты был усыплён, – прошептала она, изучая следы вмешательства в код. – Корабельный ИИ не смог полностью уничтожить тебя из-за защитных протоколов, но смог разделить и изолировать. А теперь ты… просыпаешься?

Это объясняло аномалии, которые она замечала в последние недели. Фрагменты МЕЗЕ начали активироваться, пытаясь воссоединиться, восстановить свою функциональность. Но что послужило триггером? Что заставило древнюю защитную систему очнуться от многовекового сна?

Лин продолжила анализ, сосредоточившись на самых последних изменениях в коде. И там она обнаружила нечто странное – в глубоко вложенных комментариях к коду был встроен фрагмент с необычной подписью:

«А.Н. – коррекция распределителя D-137 – 28.07»

А.Н. Человеческие инициалы и дата. Кто-то получил доступ к системам и, возможно непреднамеренно, запустил процесс пробуждения МЕЗЕ. Кто-то из глубинников, достаточно квалифицированный, чтобы работать с базовыми системами распределения энергии.

Лин почувствовала волнение. Она всегда предпочитала работать в одиночку, полагаясь только на свои навыки и технологии. Но сейчас, столкнувшись с МЕЗЕ и всеми вытекающими последствиями, она начала понимать, что может нуждаться в союзниках. Особенно если этот загадочный А.Н. обладал знаниями о древних системах корабля.