Час испытания

Проходя через деревянный подъемный мост, он поздоровался с местными стражниками, но задерживаться не стал. В бойницах и потайных нишах возле подъемного механизма мягко поблескивали доспехи солдат, всегда готовых отразить внезапную атаку. Гарольд миновал высокие каменные стены и отправился к Максимиллиану, наиболее уважаемому торговцу и его старому знакомому.

К доброму другу дорога пряма, хоть далёк его двор. Грязные улицы со всех сторон сжимались растущими домами и петляли, словно пугливый зайчишка. Дом торговца находился не в самом престижном районе, но всегда славился гостеприимством.

Постучав в тяжелую толстую дверь из мореного дуба, безвкусно украшенную вычурной резьбой, следопыт, по традиции, подождал. И после второго стука ему открыл сам торговец, одетый в длинную ночную рубашку и колпак. Толстяк закрывал собой весь проём и отошёл чуть назад, пропуская гостя.

– А, Гарольд, заходи, заходи, дружище! – сказал Максимиллиан, показывая пухлыми ладонями в глубину комнаты. В глазах его, как и всегда, плясали хитрые искорки.

Гость вытер сапоги о коврик в прихожей и прошел внутрь. Мягкий огонёк оплывшей свечи на столе освещал стол, на котором стопками лежали бумаги. Пышное убранство комнаты было скрыто в полумраке, но можно было различить дорогую мебель красного дерева, книжные полки и сундуки. Наверх, к спальням, вела массивная лестница, но случайные гости туда не допускались.

Максимиллиан грузно прошел за стол, уселся в широкое кресло и продолжил заполнять свои бухгалтерские книги.

– Ну, выкладывай, что у тебя там, – по привычке сказал он посетителю, указывая на табуретку напротив.

– Как скажешь, уважаемый, – заржал следопыт, медленно вынимая голову из мешка.

Толстяк с ужасом в глазах прижал носовой платок ко рту.

– Нет-нет, это можешь засунуть обратно, – прозвучал приглушенный голос.

Гарольд расплылся в улыбке, как довольный кот, и погрузил останки разбойника обратно.

– По цене сойдемся, я полагаю, – ощерился следопыт, готовясь к долгому торгу.

Солнце давно уже опустилось за горизонт, и только звезды освещали узкие улочки, когда Гарольд покинул гостеприимный дом старого друга. Увесистый мешочек, туго набитый серебряными монетами приятно оттягивал карман. Завтра голову Милета засмолят и посадят на пику, в назидание толпе. Максимиллиан пообещал оповестить следопыта, если местные торговцы соберут награду за еще какого-нибудь назойливого бандита, щипающего их караваны. Пока что у толстяка никакой работы не было.

С чувством глубокого удовлетворения за проделанную работу, охотник отправился в "Веселую пинту", единственное, пожалуй, приличное заведение в этом городе. Пиво там подавали не такое разбавленное, как в остальных тавернах, да и повара работали на совесть. Несколько поворотов, в обход патрулей стражи, которых даже честному горожанину следовало бы избегать, и Гарольд стоял перед хорошо знакомыми дверями.

Он толкнул дверь и вошел в привычный сумрак трактира, прислушиваясь к разнообразному шуму. Сегодня было многолюдно, за одним из столов шла оживленная игра в кости, за другим горланила походные песни пьяная компания, остальные столы были заняты завсегдатаями и случайными посетителями. В проходах бегали служанки, разнося заказы, и Гарольд остановился, выискивая взглядом свободный столик.

Опустившись на лавку в отдаленном углу, он жестом подозвал служанку.

– Что на ужин? – привычно спросил Гарольд.

– Капустная похлебка с мясом, пироги с яйцом, жареные куропатки и свинина с бобами, – улыбнулась девушка старому знакомому.

– Будь добра, принеси похлебки и пироги. И скажи Фриде, что я пришёл, – протягивая несколько монеток, сказал охотник. – И комнату мне приготовь, как обычно. И воды туда согрей ведро.

Зажав серебро в кулачке, служанка убежала на кухню, а Гарольд еще раз безразлично окинул взглядом зал. Среди игроков он обнаружил своего недавнего попутчика. Гончар азартно бросал кости, но, судя по алчным и хитрым взглядам его соперников, без особого успеха. Проиграется в пух и прах, как пить дать, подумал следопыт, рассматривая игроков из-под полуприкрытых век.

Через несколько минут на столе перед Гарольдом появилась глубокая миска, в которой плескался ароматный суп, хлеб и половина пирога. Следопыт облизнулся и с нетерпением принялся за еду. Из дверей кухни вышла девушка. Она оглядела зал, словно выискивая кого-то, и лёгким шагом направилась к столу, за которым ужинал охотник. Проходя мимо пьяной компании, девушка вскрикнула и влепила звонкую пощечину лысому воину. В зале повисла тишина.

Потирая моментально покрасневшую скулу, лысый с грозным видом поднялся из-за стола.

– Ты заплатишь за это, шлюха! – прорычал воин, пытаясь схватить девушку за руку.

Гарольд встал, обнажил меч и через пару мгновений оказался возле него. Острие клинка смотрело точно в лицо пьяному выродку.

– Ещё раз назовёшь её шлюхой, я тебе новую улыбку нарисую, – сказал охотник, покачивая острием. – Извинись хорошенько.

Следопыт выразительно провел клинком возле губ пьяного воина. Тот с ненавистью посмотрел в глаза сопернику.

– Герой нашёлся? – рыкнул он, глядя, как его собутыльники хватаются за оружие.

– Не надо лишних движений, – хмыкнул Гарольд. Клинок упёрся в щёку нахалу.

– Извините меня, юная леди, ваша попа сама прыгнула мне в руку, – садясь за стол, с некоторой издевкой произнес лысый.

Гарольд посмотрел на девушку и понял, что этого недостаточно.

– Извинись нормально, мужик, – сказал он.

Теперь вся компания внимательно посмотрела на следопыта. Запоминают, понял он, осознавая, что нажил себе еще нескольких врагов.

– Извини, – буркнул лысый.

Охотник вложил меч в ножны и вернулся к своему столу вместе с ней.

– Пойдем лучше в комнату, – сказал Гарольд, не желая оставаться на виду.

Девушка кивнула, взяла остатки еды и пошла за ним.

Поднявшись на второй этаж, они зашли в маленькую комнатушку. Узкая старая кровать, маленький стол и небольшое окно – как и в любой другой комнате любого другого трактира. На столе в плошке с жиром тускло горел фитиль. Поставив еду на стол и бросив мешки на пол, они наконец-то обнялись.

– Привет, сестрёнка, – улыбнулся он.

– Гарольд, ты ранен? – спросила девушка, аккуратно поправляя повязку на плече брата. – Сколько на этот раз? Когда-нибудь ты точно нарвешься на тех, кто тебе не по зубам…

– Одиннадцать, но двое сбежали, я не стал их преследовать, – сказал охотник. – Часто к тебе так пристают? Фрида, ты только скажи…

– Нет, меня же хозяйка не пускает в зал, так и работаю на кухне, – с некоторой досадой ответила Фрида.

Следопыт едва заметно улыбнулся и сел за стол. Хозяйка таверны давно хотела повысить девушку из кухарок в служанки, но за некоторую плату согласилась не отправлять её в зал. Он достал из-за пазухи мешочек с серебром, выбрал себе с десяток монет, а остальное протянул сестрёнке.

– Так много… – удивилась она, взвешивая кошель на руке.

– Достойная плата за это, – следопыт показал на плечо, – И вот это, – указал он на ногу.

Девушка обняла брата и поцеловала в небритую щеку.

– Спасибо, Гарольд, – прошептала она, прижимая серебро к груди, – Пора мне, а то карга старая браниться будет.

Следопыт кивнул и продолжил трапезу. Фрида еще раз чмокнула его в щеку и скрылась за дверью. Покончив с похлебкой, которая уже давно остыла, он принялся за пирог. Механически поглощая свежую выпечку, он погрузился в свои мысли.

Таинственный перстень с письмом, почти забытые, так и покоились на глубине походного мешка. Вчерашний гонец не был болен, это точно, он просто понадеялся отпугнуть бандитов. Но зачем? Они бы забрали перстень и деньги, не причинив ему никакого вреда. Милет мог бы заинтересоваться письмом с незнакомой гербовой печатью, конечно, но вряд ли он умел читать. Значит, гонец больше смерти боялся того, что некие тайные сведения попадут в руки врага. Тогда зачем он попросил доставить письмо? Чем больше Гарольд размышлял над этими событиями, тем больше ему это не нравилось. Казалось, что его втягивают в какую-то интригу, тайную игру, где он просто случайная пешка.

Раздался осторожный стук в дверь. Следопыт вытащил нож и нарочито громко кашлянул.

– Я воды принесла, господин! – голос из-за двери прозвучал немного приглушённо.

Нож вернулся на место.

– Заноси, – приказал Гарольд. – Вот тут поставь.

Следопыт пальцем потрогал водную гладь. Достаточно тёплая. Он осторожно ковырнул присохшую к куртке повязку. Плечо снова пронзила боль. Гарольд смочил рану водой и наконец-то смог отлепить ткань. Он стянул куртку вместе с рубахой и осмотрелся. Дырка уже немного затянулась и покрылась коростой. Следопыт потрогал рану, морщась от боли. Пригоршня воды полилась на плечо, и Гарольд аккуратно смыл кровь.

Нога выглядела гораздо хуже. Гарольд вытащил из пореза остатки ниток и тоже промыл его. Похоже, некоторое время придётся хромать. Следопыт вытер окровавленные руки и забинтовал обе раны свежей чистой тканью.

На улице давно уже стояла ночь, но напоследок следопыт решил выправить зазубрины на клинке, прежде чем лечь спать. Он достал увесистый брусок и начал с громким звуком править лезвие. Нехитрые действия расслабляли его, погружая в своеобразный транс. Выбрав нужный угол заточки, он мерно водил точильным бруском по острию. Наконец, через несколько часов, он был удовлетворен качеством выполненной работы. Гарольд закрыл дверь на деревянную задвижку, погасил фитиль, и, не раздеваясь, упал на кровать.

Сон никак не шел, и из головы у него не выходило это злополучное письмо. Оно словно просило: "Прочитай меня, скорее, от этого зависит твоя жизнь, быстрей!" Ломать сургуч не хотелось, нерадивых и излишне любопытных гонцов обычно вешали. Особенно граф. Не доставлять послание Гарольд тоже не мог, он пообещал умирающему, и мог лишиться драгоценной удачи, если не исполнит обещанное.

Он поднялся с жесткой кровати, снова зажег фитиль и вытащил конверт, покрытый бурыми пятнами запекшейся крови. Внимательный осмотр ничего нового не дал. Мятый конверт в бурых пятнах, на нем сургучовая печать с теми же инициалами "С.В.". Однако печать не совпадала с перстнем. Гарольд удивленно хмыкнул и достал нож. Держа его в крохотном пламени фитиля, он нагрел лезвие и аккуратно срезал сургуч, стараясь ничего не повредить. Через несколько минут следопыт открыл письмо. Он слукавил, когда сказал гонцу, что не умеет читать. Он умел читать по буквам, но это занимало очень много времени. Гарольд даже мог написать свое имя, чем мог похвастаться не каждый.

Следопыт отложил нож, склонился поближе к свету фитиля и принялся за чтение.

Ищейки покинули псарню. Следите за знаками, не забывайте об овцах наших, и пастырь будет доволен.

С.В.

Охотник нахмурился и вложил странное послание обратно в конверт. Теперь все стало еще загадочнее. Гарольд расплавил остатки сургуча и прикрепил печать на свое законное место. Внимательный глаз мог различить следы взлома, но в целом получилось неплохо.

Небо за окном уже начало светлеть, и следопыт решил поспать, надеясь, что утром его никто не потревожит. Завтра предстояло найти сокольничьего и отдать письмо.

Глава 2

К обеду в дверь постучали. Еще сонный Гарольд предусмотрительно встал сбоку от двери и открыл задвижку. Внутрь проскользнула Фрида, держа в руках поднос с остатками вчерашней свинины. Вид у нее был обеспокоенный. Охотник закрыл дверь и сел на кровать.

– Гарольд, – она поставила поднос на стол и повернулась к следопыту. – Тебя ищут по всему трактиру.

Он с нарочито удивленной гримасой кивнул и принялся завтракать.

– Те, вчерашние, – девушка присела возле брата. – Они ночью напились и ушли, а теперь вернулись и требуют, чтоб ты вышел, на улице ждут.

Гарольд снова безразлично кивнул, не прекращая жевать.

– Ты пойдешь к ним? Гарольд, ты же ранен! Давай я проведу тебя через кухню, никто ничего не узнает! – взмолилась она.

– Сколько их там? – спросил охотник с набитым ртом.

– Я не выходила, но Любляна говорит, что шестеро, и все с оружием, – ответила Фрида. – Еще и ни одного стражника поблизости, как назло.

Следопыт покончил с трапезой и встал, разминая затекшие за ночь мышцы. Он понимал, что шестеро этих молодцев могут выйти победителями без особых усилий. Это вчера, против пьяных, он мог противостоять на равных, хоть и раненый. Но не сегодня. Нечего геройствовать.

– Пошли кого-нибудь разведать черный ход, они не такие тупые, чтобы оставить мне пути отступления, – бросил Гарольд.

Девушка кивнула и скрылась в коридоре. Следопыт на всякий случай зарядил и взвел арбалет. Проверил, насколько быстро меч выходит из ножен. Дождался, когда вернется сестра с докладом, и пошел за ней, избегая показываться в окнах.

– В подворотне какой-то мальчишка вертится, в первый раз его вижу, – рассказала Фрида, спускаясь по лестнице. – Попрошайка, наверное.

Гарольд остановился и тронул её за плечо.

– Если все-таки начнется заварушка, живо беги за стражей, поняла? – строго напутствовал он.

Девушка с готовностью кивнула и повела его дальше. Пройдя по кухне, на которой полным ходом шла работа, они остановились возле двери на улицу. Фрида выглянула, убедившись, что снаружи нет ничего опасного, и обняла брата на прощание.

– Обещай, что вернешься, – попросила она.

Мужчина лишь улыбнулся в ответ, и скользнул за дверь. Растрепанный мальчик в серых лохмотьях взглянул на Гарольда и пронзительно свистнул, молнией убегая из узкой подворотни. Охотник помчался следом, невзирая на открывшуюся от нагрузки рану в ноге. Порез болел, словно его раздирали тысячи маленьких крючков, но следопыт лишь стиснул зубы и пытался уйти от возможных преследователей. Сзади раздался радостный крик:

– Эй, говнюк! Вали отсюда, мы как раз твою сестренку оприходуем!

Гарольд мгновенно остановился, закипая от гнева. Вскинув арбалет, он развернулся и выстрелил прямо в лицо кричавшему. Лысый воин повалился на грязный песок подворотни, окрашивая его темной кровью. Остальные взревели и обнажили оружие, довольно быстро двигаясь в сторону стрелка.

– Проваливайте отсюда! – крикнул охотник, спешно перезаряжая арбалет.

Еще один выстрел унес жизнь самого быстрого из противников, времени перезаряжать уже не оставалось. Гарольд отбросил самострел в пыль и размашистым широким движением обнажил клинок. Один из врагов, рослый южанин, махнул топором, посреди удара переменив направление. Меч следопыта взметнулся вверх, в последнюю секунду перехватывая обманный маневр. Лезвие скользнуло по деревянному топорищу, отсеченные пальцы упали на песок. Воин выронил оружие и ударил Гарольда головой в лицо. Что-то хрустнуло, из носа хлынула кровь, а из глаз брызнули слезы. От боли у следопыта потемнело в глазах, и он отшатнулся.

– Всем стоять! Стража Мариграда! Бросайте оружие! – раздался громкий приказ откуда-то сзади.

Следопыт отступил на шаг и положил меч на землю. Двое стражников в красных сюркотах схватили его, и повели прочь. Еще один законник подобрал улики. Несколько из них остались, чтоб убрать трупы, а остальные похватали противников Гарольда, даже не дав южанину собрать обрубки.

Охотник уныло шагал по мостовой, ведомый своими спасителями. Простолюдины из горожан и ремесленников с известным интересом пялились на конвой. В их лицах читалось злорадство. Проходя мимо площади, Гарольд бросил взгляд на виселицу. Приторное зловоние мертвечины пропитало это место, хоть и местные власти старались вовремя снимать повешенных. Но сейчас там, словно в назидание, покачивался труп, пугающе глядя в небытие пустыми глазницами. Ворон, сидевший на табличке "Вор", глухо каркнул и взлетел. Следопыт усмехнулся.

– Тоже повесите? – поинтересовался он.

– Молчать! – рявкнул здоровенный конвоир, ударяя Гарольда локтем под ребра. – Повесим, четвертуем и колесуем, если не заткнешься!

Войдя в ворота графского замка, они повернули направо, в караульную, и спустились по массивной каменной лестнице. Душный запах темницы напоминал о крови, муках и страданиях. Тесная мрачная каморка, грубо сколоченный письменный стол, два стула. Оплывшая свеча на столе. Дверь куда-то вперед, с небольшим оконцем на уровне глаз.

Гарольд обернулся, сзади никого не было. Похоже, противников увели куда-то в другое место. За самовольный мимолетный взгляд он удостоился еще одного болезненного тычка под ребра. Его грубо усадили на жесткий стул, напротив него за стол уселся старый усатый стражник. Второй конвоир стоял сзади, готовый жестко пресечь любые попытки агрессии или побега.

– Ну, голубчик, выкладывай, – хрипло проговорил усатый. – Кто такой, откуда, зачем в городе?

– А будешь в молчанку играть – пальцы сломаю, – шепнул на ухо следопыту второй стражник.

– Гарольд из Йофервика, следопыт, охотник за головами, в Мариграде не впервые, получил награду за убийство Милета, бандита и преступника, – сухим тоном ответил подследственный. – Максимиллиан, который из цеха торговцев, может подтвердить.

Усач обмакнул перо в чернила и начал записывать.

– Итак, голубчик, у тебя был заказ на этих двоих? Зачем ты их застрелил, скажи мне? – прищурив один глаз, спросил законник.

– Они оскорбили честь моей сестры, – бросил следопыт в ответ.

– Ты в курсе, сынок, что дуэли среди простолюдинов запрещены императорским эдиктом? Еще со времен старика Веграда. Карается смертью, – хищно улыбнулся пожилой стражник. – Сержант, обыщи нашего гостя.

Цепкие пальцы амбала стянули мешок с плеч Гарольда, ловко пробежались по поясу, нащупав все монеты до единой. На столе перед капитаном выросла небольшая горка. Несколько монет, трофейная кольчуга, веревки и проволока, бинты, фляжка с вином, точильный брусок, луковица, кремень с огнивом и, наконец, перстень и письмо.

– Ну и хлам же ты с собой таскаешь, голубчик! – воскликнул усатый, сгребая деньги в пригоршню.

В полумраке блеснуло серебро, и капитан обратил внимание на печатку. Покрутив её в пальцах, он внимательно всмотрелся в окровавленное лицо следопыта. Тот аккуратно потрогал распухший нос.

– Откуда у тебя это? – внезапно серьезным тоном спросил стражник.

– Словно ты не знаешь, кто раздает такие печатки, – попытался отбрехаться Гарольд.

И это, на удивление следопыта, сработало.

– Сержант, верни ему барахло. Закон нарушен, но мы с тобой ограничимся залогом в пользу казны, – обратился усач к подследственному. – Исключительно ради общего дела. Три сотни монет у тебя найдется, я полагаю. И еще оружие твое мы конфискуем, чтоб не убил больше никого.

Амбал удивился, но не сказал ни слова, молча бросая пожитки охотника обратно в мешок. Следопыт крепко задумался. Если немного занять у Максимиллиана, то три сотни он соберет, вместе с Фридой. Да, это в любом случае лучше, чем висеть в петле и кормить воронов.

– Ты ведь понимаешь, капитан, что мне нужно время, чтоб тебе деньги принести? – с максимально безразличным видом бросил он.

Стражник оперся локтями на стол и покрутил кончики усов.

– Даю тебе время до заката, – улыбнулся капитан. – А если не успеешь, мы все знаем, где твоя сестрица живет.

– Солнце уже на запад повернуло! – воскликнул Гарольд.

– Тем лучше ты постараешься! – стражник поднял указательный палец вверх. – Сержант, проводи нашего гостя.

Амбал вернул охотнику его мешок, и снова болезненно ткнул Гарольда под ребра, указывая направление. Поднявшись по лестнице, они прошли через кордегардию, и вышли на улицу. Яркий солнечный свет ударил в глаза Гарольду. Приближался вечер.

– Не принесешь денежки, я с твоей сестренки натурой оплату возьму, – заржал конвоир. – А тебя повесим как убийцу.

Следопыт побагровел от злости, но сделать ничего не мог. Нападение на стражу каралось строго, а убегать и становиться тем, на кого он всю жизнь охотился… Нет, в этот раз придется проглотить оскорбления. Да и Фриде придется несладко, если он ударится в бега.

Наконец, здоровяк отпустил его, и Гарольд со всех ног побежал к "Веселой пинте". Прибыв на место, он немного отдышался и вошел внутрь. Народа было не так много, как ночью, но миловидные служанки тут и там сновали с подносами на руках. Следопыт, не желая тратить время на расспросы, сразу пошел на кухню, но путь ему преградила статная бабища в фартуке, уперев руки в боки и не давая пройти. Хозяйка трактира.

– Где Фрида? – держась за вновь открывшуюся рану в ноге, спросил он.

– Я её уволила. Пошел прочь отсюда. У меня приличное заведение, а ты здесь резню устроил, – раздраженно бросила женщина.

– Куда она пошла? – со злостью в голосе прошипел Гарольд.

– Понятия не имею. Я не спрашивала, – скривив лицо, ответила хозяйка.

Охотник в сердцах плюнул на пол, развернулся и вышел. Обойдя таверну, он вернулся на место утренней схватки. На земле остались только темные пятна крови, старательно затоптанные. Он подошел к двери и тихонько постучал. Скрипнул засов, дверь приоткрылась и снова захлопнулась. Он постучал еще раз. Из-за двери раздался тихий женский голос:

– Хозяйка не велела тебе отворять, уходи.

– Куда пошла Фрида? – прошептал следопыт.

– В "Речного дракона", наниматься служанкой, – прозвучал шепот из-за двери. – Хозяйка уже всем остальным трактирщикам сказала Фриду не брать.

Гарольд тихо выругался и побежал в портовый квартал. Этого только не хватало. "Речной дракон" был одним из самых грязных заведений города, где постоянно ошивались контрабандисты, бандиты и прочий сброд. Ночью в портовом квартале было легче получить нож под ребро, чем пройти от одного конца до другого. Даже стража избегала появляться там по ночам. Честной девушке нечего там делать.

Уже подходя к парому через Маревку, широкую реку, на которой стоял город, следопыт почуял характерную для любого порта вонь рыбы и нечистот. Казалось, этот "аромат" проникал повсюду, пропитывая одежду и волосы. Выше по течению стояли несколько ладей, матросы лениво катали бочки. Подойдя к паромщику, Гарольд растерялся. Денег на переправу не было, солнце неизбежно приближалось к линии горизонта, но бросить сестру в беде он не мог. Нельзя было допустить, чтобы она нанялась в этот притон. С таким нравом её рано или поздно изнасилуют, зарежут и сбросят в воду с жерновом на шее.

– Эй, мужик, почем возишь? – спросил охотник у паромщика, скучающего в небольшой лодке.

– По три медяка беру, с грузом по пять, – лениво ответил тот, протяжно зевая.

– Слушай, мужик, на тот берег надо срочно, потом обратно, давай я тебе на обратном пути заплачу, – предложил Гарольд.

– Знаем мы вас таких, – фыркнул лодочник. – На берег сойдешь, и поминай как звали.

Следопыт почесал небритый подбородок. Под ногтями остались кусочки запекшейся крови.

– Срочно надо, мужик. Давай я тебе сейчас кольчугу оставлю, а на обратном пути серебрушку дам. За все.

– Откуда у тебя серебро, бродяга? Даже медяков нет, – рассмеялся паромщик. – А кольчуга краденая небось, я вашу породу воровскую за версту чую.

Гарольд уже начинал злиться.

– Слушай, ты. Я тебе хоть кольчугу, хоть сапоги оставлю. Только знай, что ты тут потом работать уже не будешь. Зарежу и тебя, и всю твою семью, – слова тяжело падали одно за другим, словно камни.

Лодочник испуганно огляделся, и, не найдя поблизости стражи, предпочел подчиниться.

– Точно воровская порода, – обиженно буркнул он себе под нос. – Еще и в кровище весь…

Переправившись, Гарольд сошел на берег, и побежал в сторону "Речного дракона", не оглядываясь. Лодочник отчалил, предпочитая не оставаться в портовом квартале надолго.

Трактир стоял на берегу, неподалеку от пирса. Вывеска с коряво нарисованным драконом, больше похожим на большого червяка, покачивалась на ветру. Кто-то с характерным звуком блевал в реку, и без того грязную.

Следопыт собрался с духом и зашел внутрь. Грязный закопченный зал был заполнен разнообразным людом. Кто-то мерялся силой на кулаках, кто-то пил, с хохотом рыгая после каждой кружки, кто-то вполголоса обсуждал темные делишки с подельниками. Фрида в откровенном наряде, испуганно озираясь, стояла у барной стойки. Прикрывшись деревянным подносом, она не могла заставить себя выйти в зал. Хозяин таверны, бледный тощий мужичок с рыбьими глазами, что-то втолковывал ей, заставляя взяться за работу.

Гарольд уверенным шагом отправился к стойке.

– Она здесь больше не работает, – непререкаемым тоном заявил он, забирая поднос у сестры. – Иди переодевайся.

Рыбоглазый скорчил страдальческую гримасу.

– Еще один защитник девиц явился! Поглядите-ка! Вали отсюда пока цел, она сама устроилась, ей и увольняться, – паскудным голосом протянул трактирщик.

– Я увольняюсь! – бросила Фрида, убегая куда-то за дверь.

Короткая юбка приподнялась во время резкого поворота, и Гарольд увидел, как сверкнула молочно-белая кожа. Он сжал кулаки, стараясь успокоиться. Рыбоглазый ухмыльнулся, раздевая девушку глазами.