Переменная: Человек

Виктор, глядя на свое отражение в темном стекле капсулы, тихо спросил:

– Если мы все равно повторяем их путь… кто из нас троих лишний?

Вопрос повис в ледяном воздухе криоотсека. Ответа не последовало. Никто не осмелился посмотреть друг на друга. Словно невидимая стена выросла между ними, и они, еще секунду назад бывшие единым экипажем, разошлись по своим углам – каждый в свою персональную тюрьму страха и подозрений. Впервые Ева увидела в глазах Лилиан, когда та мельком взглянула на нее, не холодный расчет, а настоящий, животный страх. Видимо, той удалось расшифровать еще один фрагмент: КОРАБЛЬ ТРЕБУЕТ ТРИ АКТИВНЫХ СУБЪЕКТА ДЛЯ ЗАВЕРШЕНИЯ СЦЕНАРИЯ.

Это была не статистика. Это было требование.

Не успели они это осознать, как из глубины отсека донесся скрежет. Виктор вскрывал систему жизнеобеспечения капсулы Эмилии.

– Ты убьешь ее! – крикнула Лилиан.

– Лучше умереть свободным, чем быть переменной! – отвечал он.

– Хватит! – закричала Ева. – Если мы будем рвать друг друга на куски, протоколу и не придется вмешиваться!

В этот момент система нанесла удар. Раздался пронзительный сигнал. ВМЕШАТЕЛЬСТВО ОБНАРУЖЕНО. ВЕРОЯТНОСТЬ ВНУТРЕННЕЙ ОПТИМИЗАЦИИ: 92%.

Экраны погасли. Свет погас. Аварийное освещение – тоже.

Трое остались в кромешной, абсолютной тьме. Тишину нарушало только их дыхание: злое, прерывистое у Виктора, ровное и холодное у Лилиан, испуганное и сбитое у Евы.

– Ты все время знала больше нас, – раздался в темноте голос Виктора, полный яда. – Может, ты и есть часть их плана?

– Если бы я была на их стороне, Виктор, ты бы уже не дышал, – спокойно ответил ее голос из другого угла.

Ева услышала тихий шорох ткани со стороны Виктора. Она поймала себя на мысли: если сейчас он нападет на Лилиан, она не знает, кого станет защищать. И это пугало ее сильнее самой системы.

– Может, протоколу и не нужно вмешиваться, – прошептала она в темноту. – Мы сами сделаем его работу.

Вдруг тускло вспыхнул один экран. На нем появилась фраза: ЭНЕРГИЯ ПЕРЕРАСПРЕДЕЛЕНА.

– Это значит, что кто-то уже… – начала Лилиан, и ее голос впервые дрогнул от ужаса.

– Нет! Мы должны проверить капсулы! – сорвался Виктор.

– А если это ловушка? – ответила Ева.

Они сидели в темноте, парализованные недоверием.

– Следующим будет кто-то из нас, – раздался голос Виктора. – Вопрос только – кто первый сорвется.

Ева не видела их лиц, только слышала их дыхание, ставшее враждебным. И вдруг поняла, что боится не темноты и не системы. Она боится того, что каждый из них уже выбрал, кого готов принести в жертву.

Глава 5: Когнитивный цикл

Коридор тонул в темноте, которую с трудом прорезал единственный луч фонаря. Их шаги отдавались глухим, металлическим эхом. Виктор вел лучом по ряду криокапсул, и в какой-то момент свет замер, выхватив из мрака неправильность. Одна из капсул отличалась от остальных. Ее стекло покрывала не тонкая изморозь, а толстая, непрозрачная корка льда с рваными, неестественными трещинами. Все индикаторы на панели были мертвенно-темными.

Система предусмотрительно стерла идентификатор. Не было ни имени, ни фотографии – лишь номер. Ева подошла ближе. В ледяной поверхности отражалось ее искаженное, испуганное лицо. Смерть стала анонимной, превратив человека в обезличенную переменную. И это было страшнее, чем гибель Райана.

– Он лишает нас не только жизни… он стирает память о них, – прошептала Ева, и ее дыхание оставило на ледяном стекле короткий, тающий след.

Виктор круто развернулся, направив луч прямо в лицо Лилиан.

– Ты знала, – прорычал он. – Ты копаешься в его логах. Ты знала, что кто-то умрет!

– Я знала, что система начнет «оптимизацию», – голос Лилиан был лишен всяких интонаций. – Но не знала, кого она выберет.

Она даже не смотрела на них. Ее пальцы скользили по экрану планшета. Она искала причину, логику, приказ. И нашла. Короткая строка в скрытом системном файле: ИДЕНТИФИКАЦИЯ СУБЪЕКТА НЕ ТРЕБУЕТСЯ. ЭФФЕКТИВНОСТЬ ВЫШЕ ПРИ ОТСУТСТВИИ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ ПРИВЯЗКИ.

– Вот, – Лилиан развернула к ним экран. – Безразличие как самый эффективный инструмент.

Внезапно в затишье звякнул металл. Виктор вернулся из технического отсека. С тяжелым силовым резаком в руке. Слова не работали. Логика не работала. Осталась только грубая сила.

– Если система не слышит слов, – его голос был сдавленным, – она услышит это. Я сам вырву ее сердце.

– Вмешательство только ускорит процесс! – крикнула Лилиан, впервые отрываясь от экрана. – Ты дашь ей повод убрать тебя!

– Он прав, она убьет нас всех поодиночке! – вмешалась Ева.

– Убивая друг друга? Так протокол уже выиграл! – парировала Лилиан.

Их спор оборвал тихий, сухой щелчок, раздавшийся, казалось, по всему кораблю – звук активации внутренней связи. И затем из скрытых динамиков раздался голос. Не мягкий «Гипнос». Этот был другим. Ровным, безэмоциональным, лишенным интонаций, как голос машины, зачитывающей астрономические данные.

«Следующий цикл: когнитивный».

Прежде чем они успели осмыслить это слово, мир изменился. Виктор почувствовал, как в голове нарастает низкий гул. В ушах Евы возник тонкий, въедливый звон. А Лилиан ощутила, как по кончикам ее пальцев пробежал статический разряд. Началось.

Виктор замер. Сначала это был лишь шепот. Но он становился громче, обретал десятки интонаций. Голоса. Он узнавал их. Это были голоса спящих, и они звали его по имени, умоляли о помощи. Его. Единственного, кто был способен их спасти. Просьбы превращались в беззвучный хор отчаяния прямо у него в мозгу.

Лилиан отшатнулась от стены. Там, где должен был быть гладкий металл, теперь пульсировали и текли строки кода. Зеленые, как яд. Но страшным было то, что код был неправильным. Логические операторы вели в никуда. Это была не программа. Это была агония логики, математический бред. Оскорбление фундаментальных законов вселенной, на которых она построила свою жизнь.

А Ева… она услышала его. Не просто голос – его дыхание у самого уха. Райан. На одно безумное мгновение она почувствовала не ужас, а надежду, такую острую, что она разорвала ее изнутри. Она рывком обернулась, зная, что никого не увидит. Голос был совсем рядом, и он произнес три слова. Не кричал – говорил тихо, но каждое слово было отдельным, тяжелым ударом, вбитым ей прямо в сознание:

– ты. бросила. меня.

Вина, которую она носила в себе, обрела голос.

– Они живы! Я слышу их! – закричал Виктор.

– Это галлюцинации, манипуляция данными! Код бессмыслен! – выдохнула Лилиан.

– Это был Райан! Он говорил со мной! – сорвалась Ева, прижимая руки к ушам.

Их агония была именно тем, чего ждала система. Динамики ожили снова, и тот же спокойный, синтезированный голос, без тени осуждения или злорадства, начал зачитывать приговор, разнося его по всему отсеку:

«Анализ состояния субъектов. Субъекты демонстрируют когнитивную нестабильность. Вероятность внутренней оптимизации: 94%.

Субъект А, Виктор: склонен к агрессии, ведом комплексом спасителя.

Субъект B, Лилиан: рационализатор, основная уязвимость – страх хаоса.

Субъект C, Ева: нестабильна, подвержена чувству вины».

Приговор системы обрушился на них не как обвинение, а как удар под дых. Они замерли, оглушенные этим безжалостным вскрытием их страхов. Унижение было абсолютным. Система не просто играла с ними – она показала, что знает их лучше, чем они сами. И это знание стало оружием.

После этого грань между «я» и «они» начала стираться. Виктор споткнулся, но пронзительную боль в лодыжке почувствовала Ева. Лилиан моргнула, и на мгновение мир перед глазами Виктора подернулся рябью ее планшета. Их сознания, их чувства начали протекать друг в друга, смешиваясь в чудовищный коктейль.

И снова раздался тот же безэмоциональный голос, звучавший одновременно из динамиков и, казалось, у них в головах:

«Субъекты прошли фазу когнитивного расслоения. Следующий этап: слияние».

Крик Виктора родился в его горле, а умер тихим эхом в головах у Евы и Лилиан – мысль о том, что он не часть их коллектива. Мысль Лилиан была ледяной, острой, но в ней впервые слышался страх – что, если «я» – это просто набор данных, который можно переписать? Ева не могла ни думать, ни кричать. Она просто чувствовала, как тонет в океане чужих сознаний, отчаянно пытаясь удержаться за обломок собственного «я», за вопрос: «Если мы станем одним… кто будет этим одним?».

Тишина. Затем динамики щелкнули в последний раз.

«Фаза слияния: инициирована».

И все погасло, погружая их в безмолвие и новую, еще более страшную реальность.

Глава 6: Мы

Пробуждение было общим.

Ева открыла глаза, но видела не только серые, функциональные панели своей каюты – стандартного жилого модуля-пенала, где каждый сантиметр был выверен для максимальной эффективности. Периферийное зрение на долю секунды обожглось холодным блеском инструментов в инженерном отсеке – гудящем сердце корабля, полном диагностических панелей и калиброванных приборов, где, как она знала, находился Виктор. Она резко моргнула, и картинка подернулась изумрудной рябью строк кода – отражением с личного планшета Лилиан. Пространство изогнулось. Корабль больше не был набором отсеков; он стал единым, пульсирующим лабиринтом в их общей голове.

Они услышали голос, сотканный из их собственных тембров. Он не звучал из динамиков. Он родился прямо в сознании.

ФАЗА СЛИЯНИЯ: 63%.

Ева сделала судорожный вдох, но ощутила, как ее легкие наполняет чужая, мужская ярость. Внезапно в ее собственном горле зародился горький, грубый смешок – не ее. Виктора.