Перстень Орна

Это уже Федор, дурак, проболтался. Когда бабу тискаешь и ублажаешь, язык иногда за зубами не держится, так и хочется лучше себя преподнести. Хотя, он, конечно, ничего и не выдумывал. Жалование убитых стрельцов себе забрал – зачем оно убитым? И ту сумму, что от полковника Лутохина под расписку получил на поездку за кометой, тоже своей считает. А чьей же еще?! Расписка, небось, и сгнить успела…

Кобылице ненасытной ничего он не заплатит. Так ей прямо и сказал. Мол, ежели требовать что еще будешь, признаюсь Борису Васильевичу, от кого у тебя ребенок. Правда, и она постращала, тем, что ярыжке Никодиму шепнуть может, чтоб он прошлой жизнью Назарова поинтересовался. Скажет, не скажет – а лучше всё-таки в Москву возвратиться. Оно ведь и с Бугаёвым выйти может боком. Родит Софья пацана, а у того рожица в Назарова пойдет, нос да уши такие же приметные окажутся, что даже дурак помещик всё поймет. И неясно еще, кому за это больше достанется – жене или Назарову. Когда Федор сможет уехать в Москву, еще вилами по воде писано, может, Софья родит быстрей, потому надо подстраховаться.

– Коль вина не хочешь, то в избу и заходить не будем. Чего там делать? Когда мужик сам живет, в избе у него дух тяжелый, разговору не способствует.

– А о чем ты хочешь со мной поговорить, дядя Федор?

Они уселись на темные пни, которые Назаров всегда использовал вместо стульев.

– А разговор такой будет, – начал Назаров. – Может, ты, Алексей, и вправду знахарь – не знаю. До утра сегодняшнего думал, что брешешь. Но когда увидел, как ты чижа в змею превратил…

Назаров сделал паузу, и Алексей спросил:

– А зачем же мне брехать? У меня целей брехать нет, я у вас по ошибке задержался, от обоза отстал. Никакой выгоды от своих слов не ищу в Бредневе вашем.

Назаров кивнул:

– Вроде всё так. А вот одно не сходится, хоть ты тресни. Не знаю, чем ты там барыню лечил, какие капли Бугаёву давал, а одно сказать могу точно: Софья Алексеевна родила бы к весне все равно.

Алексея слова старика удивили несказанно. Он даже привстал с места, но быстро сообразил, как можно выкрутиться:

– Правильно, не лечил я ее. Но осмотрел Софью Алексеевну и понял, что она дитя ждёт. О том лишь Борису Васильевичу и сказал. А ему капли давал действительно нужные, силу дающие.

Назаров какое-то время размышлял над словами парня, бороду почесывал, потом согласился с ним:

– Так всё сходится. Теперь еще одно скажи: раз ты такой грамотный лекарь, то можешь сделать, чтоб барыня девочку родила?

И опять вопрос поставил Алексея в тупик. Не всё ли равно Назарову, кого родит чужая жена? Почему он так этим озабочен?

– Могу, только не сейчас, а через месяц, может быть… Но я к тому времени вас покину. Меня тут вообще ничего не держит.