Обитель Серебряных Волн

– Ну и мощь… – невольно пробормотал я вслух, когда чудовище, по-дельфиньи выгнув покрытую панцирем спину, снова частично показалось из-под воды.

– Воргадон, – с благоговением в голосе произнесла Намира, не сводя с него взгляда. – Отец приливов. Судя по размеру – молодая особь. Ему, пожалуй, не больше тридцати лет.

Молодая особь?! А матёрые зверюги тогда как выглядят?

– Похоже, он пока не собирается снова нападать. Тебе всё же удалось его успокоить.

– Может быть. Но не думаю, – с сомнением покачала головой Взывающая. – Он вообще ведёт себя странно. Воргадоны редко появляются на поверхности. И, хоть и выглядят грозно, я никогда не слышала, чтобы они нападали на корабли.

– Но этот, похоже, агрессивный. И лодки топить ему не впервой. Вон, бивень об кого-то уже обломал. И на панцире сверху – вон, видишь сколько царапин?

Она кивнула.

– Да, я заметила. И это неспроста. Когда я попыталась взывать к нему, чтобы усмирить, то почуяла чужое Плетение.

– И что это значит?

– Кажется… им кто-то управляет!

Глава 4. Остров Туманов

Когда мы, наконец, добрались до суши, солнце уже почти село. Остров Туманов раскинулся перед нами тёмной бесформенной громадой, наполовину скрытой плотной белесой дымкой, похоже, не рассеивающейся ни днём, ни ночью. Одно хорошо – рифов по эту сторону Каменной глотки не попадалось, и мы благополучно причалили метрах в пятидесяти от берега. Дно здесь уходило на глубину резкой ступенькой, и поначалу мы хотели бросить якорь как раз на этой границе. Но в трюме уже было столько воды, что Калаан опасался полного затопления, так что в итоге корабль попросту загнали на мель, основательно зарыв килем в грунт.

Дальше шло прозрачное песчаное мелководье, глубиной меньше чем по пояс. Так что большинство из нас даже шлюпок не использовали, чтобы добраться до берега.

События последних часов вымотали всех так, будто судьба издевалась над нами, щедро насыпав испытаний после трёх дней безмятежного скучного плавания.

«Волчья звезда» едва дотянула до берега – весь путь мы боролись одновременно с двумя стихиями. Часть команды безвылазно торчала в трюме – автоматические помпы не справлялись, и приходилось вычерпывать морскую воду вёдрами, одновременно латая открывшиеся течи. Вторая часть тушила пожар, начавшийся на двух средних палубах после обстрела, и там тоже работы хватало. Собственно водой из трюма огонь и гасили, чего добру пропадать.

Хуже всего было то, что нарушилась работа основного гребного винта – похоже, из-за атак духозверя. Так что, хоть движитель и пыхтел вовсю, тащились мы до острова часа четыре, не меньше.

В итоге высадились уже в сумерках, разбив лагерь на первой попавшейся открытой площадке у берега. Впрочем, много места нам сейчас и не нужно было. От атак головорезов Рувазира мы отбились, но какой ценой? Немалой частью груза, вынесенного на берег, были завёрнутые в тряпьё тела погибших. Вражеские-то Калаан сразу, без всяких сантиментов, приказал сбросить в море. А вот наших решено было похоронить на острове.

Особенно много потерь было среди лаари – соплеменников Намиры, которые до этого вместе с ней были пленниками Калаана. Хотя по большей части это были взрослые и достаточно крепкие мужчины, недели заточения давали о себе знать – все они были истощены и ослаблены, так что во время драки не могли соперничать с отборными бойцами Рувазира. Да и вообще, большинство из них были мирные люди, и сражались они хоть и отчаянно, но неумело.

На самой Намире лица не было, когда она скользила взглядом по длинному ряду тел, выложенному на краю лагеря. Я подошёл к ней и ободряюще приобнял за плечи, но она, кажется, этого даже не заметила. Мы какое-то время стояли молча, но потом она начала говорить – негромко, глядя куда-то в пустоту перед собой.

– Там, в устье Чекави, когда нас погрузили на борт этого проклятого корабля… Нас было почти полторы сотни. За время пути мы дважды поднимали бунт, пытались захватить корабль. Многие погибли. Но в итоге мы лишь разозлили Рыжего Пса, так что нас загнали в трюм и посадили на голодный паёк. Потом был шторм. Снова многие погибли или получили увечья. Потом, на Зелёной скале, мы наконец обрели свободу, но пришлось драться за неё. И снова многие сложили головы. И вот сейчас… Нас осталось едва ли две дюжины.

– Это ведь не твоя вина, Намира.

– Думаешь? – она на мгновение обернулась, взглянув на меня пустым взглядом, и снова отвернулась. – Они ведь слушали меня. Они шли за мной. Они верили, что Йашунти-ан-Хунна, Взывающая-к-Глубинам, сможет вернуть им свободу. Но большинство из них нашли лишь смерть. Стоило ли оно того?

Мне нечего было ей ответить, и я лишь тяжело вздохнул. Можно, конечно, изречь что-нибудь пафосное в духе «лучше умереть стоя, чем жить на коленях». Но такие фразы хорошо звучат только на каких-нибудь митингах, а не когда печальные последствия этого выбора лежат прямо перед тобой, кое-как завёрнутые в тряпьё.

Если честно, мне подумалось, что я и сам рискую оказаться на её месте. Я ведь тоже замахнулся на роль лидера, пусть и идут за мной пока лишь несколько человек. Однако бремя ответственности тяжело, и я чувствую себя каким-то самозванцем. Я ведь всю жизнь до этого был убеждённым одиночкой, и отвечать привык только за себя. А вдруг я не справлюсь? А вдруг цена, которую придётся заплатить те, кто поверит мне, окажется слишком велика?

Намира, сев на землю, начала готовиться к какому-то ритуалу – как я понял, что-то вроде оплакивания мёртвых. Я не стал ей мешать и решил пройтись по лагерю.

Стоянка наша – это было заметно даже сейчас, в темноте – чётко разделялась на три обособленные части.

Остатки команды Калаана – человек двадцать с небольшим – расположились ближе к берегу, отгородившись от остальных своеобразной баррикадой из поставленных друг на друга ящиков с какими-то припасами. Во всём лагере только у них горел большой костёр из сыроватых веток, наломанных в ближайшей роще. Пираты расположились вокруг него – хмурые, потрёпанные, похожие на стаю облезлых псов.

Проходя мимо их стоянки, я невольно зацепился взглядом за огромную фигуру Крогара. Тот сидел в стороне от остальных, повернувшись могучей горбатой спиной к костру, и поглядывал в темноту – туда, откуда доносился печальный напев Намиры. Ладони его, двигаясь будто сами собой, методично проходились точильным бруском по лезвию мясницкого топора. С этими своими тесаками он не расстаётся, наверное, даже во сне.

– Ты как? – спросил я.

Вопрос был не праздный – во время драки с людьми Рувазира ему крепко досталось. Одних только огнестрельных дырок он получил с полдюжины, а уж всяких порезов и колотых ран – вообще без счёта. В пылу схватки он этого не замечал, и продолжал биться исступлённо, как берсерк. Но потом, когда адреналин схлынул, рухнул, как подкошенный. Большую часть пути к острову над ним колдовала Намира.

Особенно меня впечатлило, как Взывающая использовала технику Спрута, чтобы вытягивать засевшие в плоти мутанта пули. Зрелище, надо сказать, не для слабонервных – пули, похожие на стальных личинок, сами собой двигались в ране и, раздвигая кожу, выползали наружу вместе со сгустками крови. А уж ощущения у пациента, наверное, и вовсе непередаваемые. Намире помогали четверо, распластав Крогара на пузе и усевшись сверху, чтобы удерживать. В зубы ему запихнули сложенный втрое кожаный ремень, в который он вцепился так, что чуть не перекусил.

Впрочем, ещё сильнее он орал, когда Намира начала промывать ему раны морской водой, сопровождая это очередными заклинаниями.

Услышав мой вопрос, гигант ненадолго отвлёкся от тесака и взглянул на меня исподлобья. Ничего не ответил, но коротко кивнул.

Что ж, и на том спасибо. Этот тип вообще немногословен.

Бывшие пленники Калаана тоже старались держаться особняком, подальше от пиратов. Они сбились в кучу, соорудив лежанки из веток и какого-то тряпья. Даже костра не разводили, лишь в середине их стоянки лежали на песке два захваченных с корабля алантских светильника с кристаллами внутри.

Их осталось примерно столько же, сколько и пиратов, причём около половины – раненых. Так что чувства Намиры вполне можно было понять. Я прошёл мимо, не задерживаясь. Я никого из них не знал даже по имени, да и в целом, если честно, вся эта толпа бывших рабов для меня продолжала оставаться безликой массой.

Вот за кого я реально переживал – так это за ту группу ксилаев с Зелёной скалы, которая отправилась вслед за мной. Увы, в ней тоже не обошлось без потерь. Когда я подошёл к их стоянке, все они собрались вокруг трёх тел, выложенных в ряд на песке. Я молча встал рядом с Лилу и Фэном.

Подходящих кусков ткани, чтобы накрыть мертвецов, не нашлось, а может, у ксилаев это и не принято. Все трое были уложены в одной позе – с плотно скрещёнными на груди руками, будто обнимали сами себя, защищаясь от холода.

Лица у всех троих были знакомые, но, к стыду своему, имён я их я тоже не запомнил.

– Нань Сайто. Чанг Трёхпалый. Фу Линг, – тихо проговорила Лилу, повернув ко мне голову. – И ещё Панкай Хан пропал, племянник дяди Меймина. Похоже, свалился за борт.

Я кивнул и обвёл взглядом оставшихся.

Все три брата Чао были живы и невредимы. Только у Кианга на руке светлела свежая повязка, но непохоже было, что рана серьёзная. Мама Чао тоже не пострадала. Она держалась рядом с сыновьями и тихонько всхлипывала, глядя на погибших.

А вот Меймину Хану здорово досталось. Могучий шахтёр и в отражении штурма участвовал по полной, а потом и в тушении пожара. Даже в полутьме было заметно, что вся его шерсть была в чёрных пятнах подпалин, обе руки перебинтованы – по-моему, он обжёг их, неудачно схватившись за какую-то раскалившуюся при пожаре железяку. Левая нога ниже колена тоже была замотана, и он не наступал на неё, вместо этого опираясь на наскоро сооружённый костыль.

Я был рад, что он выжил. Он, хоть и занудствует порой, и ко мне всё ещё относится со скепсисом, в целом мужик толковый и надёжный. На него можно положиться.

Чего не скажешь, например, о стоящем рядом с ним Шутае. Я вообще был удивлён, что этот чёрный, как капля нефти, ворчливый котяра решил присоединиться ко мне. Мы с ним с самого начала не очень-то ладили, да и в целом он не из тех, кто легко признаёт чей-нибудь авторитет. О его прошлом мало что известно – ссыльные с Зелёной скалы в принципе не любят о себе рассказывать. Но, по всем признакам, он раньше был связан с каким-то криминалом и немало времени провёл в алантской тюрьме. Но вряд ли за ним было что-то тяжкое, раз камеру ему заменили на ссылку.

Ну, и последний из моего маленького отряда – это старик Линьфао по прозвищу Солёный. Это, пожалуй, самый мутный тип. Хотя и, надо признать, не раз оказывающийся очень полезным.

Кстати, его в кругу не было. Неужели что-то случилось?

– А где Линьфао? Разве он не сходил на берег вместе с остальными?

– Он пошёл на разведку, – пояснил Попрыгун и указал в глубь острова. – Во-он к тем скалам. Сказал, что скоро вернётся.

– Понятно. Что ж, я тоже взгляну.

Пробежавшись немного по плотному влажному песку, я добрался до скалистого гребня, на который указывал Фэн. На его вершине издалека было заметно пятно света. Приблизившись, я разглядел и самого Солёного – это он стоял на верхушке одной из скал с фонарём в руке.

На то, чтобы вскарабкаться к нему, пришлось потратить немало усилий. Видимо, сам Линьфао воспользовался какой-то неприметной тропой, ведущей на вершину. Но искать её в потёмках мне было не с руки, так что двигался напрямик, взбираясь по почти отвесному склону.

– Что тут у тебя? – спросил я, вскарабкавшись, наконец, наверх.

Солёный молча кивнул, указывая вниз.

Ксилаи, конечно, видят в темноте гораздо лучше человеческих рас. Но я всё же тоже смог разглядеть внизу, по другую сторону естественной скалистый стены, небольшую уютную долину, скрытую от лишних глаз.

Отличное место для укрытия. И мысль эта явно пришла не мне одному. Когда-то здесь был разбит целый посёлок из пары десятков бамбуковых хижин с конусовидными крышами. Но даже отсюда видно, что посёлок этот в полном запустении, причём уже много лет. И непохоже, что он был разрушен – просто потихоньку рассыпался. Многие строения покосились, в крышах зияли здоровенные дыры из-за того, что часть опор провалилась.

– Здесь была небольшая деревушка племени люйшань. Основная их часть живёт на больших внутренних островах, до ближайшего – ксефов десять пути. Но этот пост они держали специально для торговли с внешним миром.

– Люй Шань… – покатал я на языке незнакомое слово, пока встроенный переводчик аватара не отыскал нужное значение. – Дети прилива?

– Да, – с некоторым удивлением кивнул Солёный. – Так они себя называли на одном из старых диалектов кси. Это небольшое племя, почти не покидающее свои острова. Даже до большой войны они держались затворниками. Но в последние годы, видно и вовсе спрятались в свой панцирь. По крайней мере, раньше они не топили любые корабли, проходящие через Каменную пасть.

– Когда ты последний раз бывал здесь?

– Ох-хо-хо, дай-ка подумать… Пожалуй, лет тридцать пять назад. А то и больше. В те времена Каменную корону пыталась подмять под себя Династия Вэйдан, – он заметно скривился, будто под нос ему сунули что-то вонючее. – Они разведали фарватер, идущий через Каменную пасть, и собирались послать сюда несколько кораблей под прикрытием крейсера Манахар…

– Что-то не понял, – перебил я его – Ксилаи действовали заодно с алантской Конкордией? Против своих же сородичей?

– Это же вэйданцы! Они и мать родную продадут ради выгоды, – фыркнул Солёный.

Усевшись на землю, он поставил фонарь рядом, выудил из-за пазухи трубку и принялся её раскуривать. Искры, вылетающие из маленького хитроумного кресала, отчётливо вспыхивали в темноте.

Я расположился рядом. Не так часто получается разговорить старика, так что надо этим пользоваться.

– Если честно, я мало что знаю о жизни ксилаев. Я прибыл с Артара – того континента, что к северо-западу отсюда, над Ориманом.

– Из-за барьера? – Солёный заинтересованно взглянул на меня из-под шляпы. – Впервые слышу о ком-то, кому удалось вернуться оттуда.

– А что вообще слышал о тех местах?

Он пожал плечами.

– Не многое. Артар до сих пор можно найти на старых довоенных картах. Но лет пятьдесят назад появился этот непонятный барьер, через который никто не может прорваться, даже аланты на своих летающих кораблях. К этому уже привыкли и стали воспринимать, как должное.

– И что, никому нет дела до того, откуда взялся этот барьер? И что он исчез?

Старик пожал плечами.

– Аланты наверняка изучали его всё это время. Но, если уж даже они не разобрались…

– Ну, а ксилаи? Ведь, как я слышал, именно там – их прародина?

– Говорят, что так. Но ксилаи давным-давно лишились своих корней. И та последняя война лишь поставила в этом точку.

– И как сейчас обстоят дела? Кто у ксилаев главный? Ты упомянул династию Вэйдан…

– Они – лишь одни из многих. У ксилаев и до войны не было единого государства. Всем заправляли Династии, чаще всего ведущие начало от древнего именитого бакхо, основателя какой-нибудь Обители. Все старые ксилайские города обычно разрастались именно вокруг обителей.

– Здесь, на внутренних островах, вроде тоже есть такая?

Линьфао снова взглянул на меня с удивлением и даже некоторым подозрением. Однако после некоторой паузы ответил:

– Да. После победы в войне аланты методично разрушают все ксилайские монастыри. Да и вообще обучение бакхо – под строжайшим запретом. Однако есть в мире укромные места, куда аланты ещё не добрались, либо до которых им попросту нет дела. Например, Обитель Серебряных Волн. Одна из древнейших школ стихии Воды.

– И тебе доводилось бывать там?

Он покачал головой.

– Нет, я знаю о ней лишь понаслышке. Даже в те времена, когда я здесь бывал, чужакам туда хода не было. Но однажды я видел Цзяна Вэя, главу Обители. Сейчас там наверняка уже кто-то другой. Уже тогда Цзян выглядел глубоком стариком. Хотя… время порой отступает перед могучими Идущими.

– Как же тебе удалось встретиться с ним?

– Он прибыл, чтобы поговорить с нашим капитаном. Я-то в те годы был обычным матросом на «Мягколапом». Эх, шикарный был корабль! Самый быстроходный и самый манёвренный из всех, что мне доводилось видеть. И именно мы тогда помогли люйшанцам отбиться. Будем надеяться, что кто-то в Обители ещё помнит об этом.

– Кстати, об этом. Так чем закончилась та история с кораблями, которые сюда послала династия Вэйдан? Это от них вы помогли отбиться?

– Да. Помнишь то поле подводных камней перед Каменной пастью, через которое нам пришлось лавировать, прежде чем войти в пролив? Так вот, в те годы его не было. Это мы взорвали скалу и обрушили её в море, прямо на эскадру вэйданцев. Может, даже обломки этих кораблей до сих пор можно разглядеть среди остальных.

– Ну да, разбитых кораблей там полно…

– Добавились за последние годы. Видно, многие потом всё равно пытались здесь пройти, но этот фарватер теперь почти непригоден. А тех, кому всё же удалось пройти, на этой стороне встречают местные стражи…

– То есть про морское чудовище ты тоже знал?

– Нет, это что-то новенькое. Конечно, и в прежние годы люйшанцы славились тем, что живут в гармонии с морем. И зверей умели приручать. Но… воргадон?! Морских блох мне в портки, это даже для них сильно!

Он выпустил длинную струю дыма и озадаченно поцокал языком.

– Что, нечасто можно встретить таких зверюг?

– Я полсотни лет в море. Но всегда думал, что воргадоны – это чудища из детских сказок.

– Да уж…

Мы посидели некоторое время молча, будто просто наслаждаясь тишиной и ночной прохладой. Я-то уж точно был рад этой передышке. Вот только надолго ли она.

– Ну, и что думаешь? – спросил я Солёного. – Местные уже знают, что мы здесь? И как они отреагируют?

– Кто знает, кто знает… – покачал он головой. – Может, и зря мы сюда сунулись. В прежние времена мы могли бы какое-то время отсидеться на острове. Дождаться, например, очередного корабля, который прибыл торговать с люйшанцами… Но, похоже, местные окончательно оборвали все связи с внешним миром. А уж пиратский корабль они отсюда точно не выпустят. Хотя бы потому, что мы разведали сюда путь и можем разболтать про него.

Я вздохнул. Если честно, я об этом тоже думал. Да уж, так себе начало путешествия. Но со мной частенько так бывает – влетаю с разбегу ногами в жир…

С другой стороны, проходить мимо уже разведанного хрустального зерна тоже было бы глупо. Раз уж я здесь, нужно его добыть. Лишь бы местные ксилаи не стали к этому препятствием. Не хотелось бы действовать грубой силой.

– Расскажи ещё, что ты помнишь об этих местах, Линьфао. Что-то, что может помочь нам. Ты говорил о торговле с местными. Что они продавали? И что покупали во внешнем мире?

– У них здесь совсем туго с металлами. Поэтому они всегда рады даже обычной стали или меди. Инструментам. Крепким верёвкам из лунного джута. Хорошим тканям. Сами они делают морской шёлк из особых водорослей. Ткань красивая, лёгкая и быстро сохнет. Но недолговечная.

– А оружие? У них есть огнестрел?

– Нет, они сражаются копьями и посохами. Но многие владеют какими-нибудь боевыми техниками школы Воды. И все люйшанцы, кроме совсем уж бесталанных, рвутся стать учениками Обители. Для местных это главный смысл жизни – стать бакхо.

– Но что-то я не слышу в твоём голосе одобрения, – усмехнулся я. – Разве подчинять себе силу стихий не почётно для любого ксилая?

Солёный тоже усмехнулся, но невесело. И ответил не сразу, будто тема эта ему была неприятна.

– Когда-то это было так. И когда-то именно сила стихий позволяла ксилаям хоть как-то противостоять алантским Конкордиям. Но мы проиграли. А люйшань и вовсе не пытались сражаться, даже в прежние времена. Они всегда прятались в этой забытой богами дыре и только и делали, что годами полировали свои техники. Ради чего? Какой в этом смысл?

Мне нечего было ему ответить, зато это был удачный момент задать вопрос.

– А сам-то ты как относишься к борьбе против алантов? Некоторые твои сородичи с Зелёной скалы считают, что ты был связан с Братствами Когтя. Да вон и Джигги Гремучка об этом упоминал…

Солёный рассмеялся и хитро взглянул на меня из-под края бамбуковой шляпы.

– Я просто старый рыбак, который выбрал спокойное местечко для того, чтобы доживать свои последние дни. На Зелёной скале мне нравилось. Только море, небо и скалы. И никому до тебя нет дела. Я давно мечтал о тишине и покое.

– Однако, как только появилась возможность – то с радостью бросил всё это и ввязался в передряги.

– Ну, что сказать… – пожал он плечами. – Оказалось, что тишина и покой хороши в малых дозах. А потом от них уже тошнить начинает, как от тухлой рыбы.

– Очень хорошо тебя понимаю.

– Ладно, пора уже и вздремнуть, – Солёный легко, без напускного старческого кряхтения, поднялся на ноги. – Был тяжёлый день. И сдаётся мне, завтра тоже не удастся спокойно поваляться пузом к верху. Оставить тебе фонарь? Я-то могу добраться до берега и без него.

– Да, оставь. Я ещё немного побуду здесь. И… спокойной ночи, Линьфао. Так говорят в наших краях.

– Спокойной. Ночи, – задумчиво повторил он. – И правда, хорошее пожелание. Для всех нас.

Кивнув мне на прощанье, он скрылся в темноте. Я остался в одиночестве на какое-то время, и использовал эту паузу для уже привычных ритуалов.

Сначала медитировал, пополняя запас водной Ци. Здесь её было довольно много – возможно, из-за горячих источников неподалёку. Эти бурлящие озерца источали клубы пара, расползающиеся на сотни метров вокруг.

Потом, вызвав Зерно Путеводной звезды, отделился от тела и немного «полетал» над островом. Это уже тоже начало входить в привычку. Если пытаться сканировать местность на дальних расстояниях, зерно начинает здорово вытягивать энергию из меня самого, так что такие сеансы не могут продолжаться долго. А вот разведка в радиусе пары километров от тела почти не тратит сил, и к тому же дарит массу впечатлений. Лишённый физической оболочки, я в такие моменты не привязан и к законам динамики, так что могу крутить головокружительные кульбиты и мгновенно разгоняться до таких скоростей, что вокруг всё размазывается в пёстрые полосы. Словно гоняешь на высокоскоростном летающем дроне, способном заглянуть в любой закоулок.

Сейчас я, правда, ничего интересного в окрестностях не обнаружил. Разве что убедился, что деревушка в долине действительно заброшена, да и вообще в этой части острова ни души, кроме нас и всякой мелкой живности размером не больше кошки.

Что ж, и это знание ценно. По крайней мере, никто не потревожит наш сон.

Ночевать я вернулся в лагерь, устроившись неподалёку от ксилаев. Но проспал, пожалуй, не больше трёх часов. Этого хватило. Валяться дальше, глазея в медленно светлеющее небо, было скучно, так что я снова выбрался на берег. Расположился на вершине небольшой скалы, выдающейся прямо в море, и снова занялся медитацией и сбором Ци.

Привычка заниматься этим в любое свободное время понемногу начала становиться частью моей натуры. Что, кстати, удивительно, учитывая моё прошлое. Ещё пару лет назад меня легко было охарактеризовать одной фразой. Адреналиновый наркоман. Я занимался паркуром, верхолазаньем, снимал видео со всяким экстримом. Да и в ходе своих приключений в Артаре я ввязывался в такие авантюры, которые даже в пересказе звучат, как безумие.

Впрочем, и сейчас в этом смысле мало что изменилось – риск всё так же будоражит мне кровь, и спокойная жизнь не по мне. Однако медитации и концентрация на развитии узлов и меридианов будто бы создали некий противовес, благодаря которому жизнь моя становится более сбалансированной.

Долгий, долгий вдох. Сжатие. Выдох. И снова вдох…

Конкретный момент, когда солнце появилось из-за горизонта, я не засёк – мешала туманная дымка, стелющаяся над океаном. Она не рассеивалась, а за ночь стала даже плотнее. Возможно, ближайшие острова находятся совсем рядом, но из-за этого марева их попросту не видно.

Однако к этому времени я уже достаточно насытился водной Ци, чтобы предпринять очередную попытку Прорыва.

Двенадцатый узел. Последний на этой ступени. Что ж, соберись, Мангуст!

Ещё была свежа в памяти предыдущая попытка. Тогда мне пришлось тяжко, а сейчас будет ещё сложнее. Вся надежда на то, что и я сам немного окреп, и место это куда больше подходит для Прорыва – спокойное, уединённое, наполненное какой-то дикой, первобытной силой.

Или это я себя так уговариваю?

Собрав все силы в кулак, я приступил к делу. И это действительно оказалось тяжко. Причём боль-то в этот раз оказалась вполне терпимой. Сложнее всего приходилось в моральном плане – в конце я уже был близок к тому, чтобы сдаться и попробовать в другой раз. Но моя упрямость сыграла мне на руку. Было бы жутко обидно без единого срыва пройти одиннадцать шагов и закосячить последний.