Тени на набережной

Вера Коллинз

Тени на набережной

«Правда редко прячется во тьме.

Чаще всего – она стоит рядом,

смотрит на тебя, молчит… и ждёт.»

Глава 1

Туман над рекой был густым и вязким, будто город пытался спрятать от самого себя то, что в нём происходило. Вода внизу дышала холодом, и этот холод поднимался вверх, обволакивая набережную липкой влажностью. Машины проезжали редко, их фары разрезали серую мглу и тут же исчезали, будто свету здесь было запрещено задерживаться.

Анна стояла за кордоном и смотрела вниз. У берега копошились спасатели. Их движения были размеренными, словно ритуальными, и от этого казались ещё страшнее. Они вытаскивали из воды тело – мокрая ткань одежды прилипла к фигуре, руки безвольно болтались. Белый мешок зашуршал, когда его закрыли, и Анна ощутила, как в животе сжался тугой узел.

Она видела мёртвых раньше. Газетные расследования приводили её в морги и криминальные сводки чаще, чем хотелось бы. Но сегодня всё казалось другим – слишком близким, слишком личным.

Она закрыла глаза, вдохнула – и вместе с воздухом в лёгкие вошёл запах реки. Металл, сырость и что-то сладковатое, тошнотворное.

– Журналистка? – рядом прозвучал голос.

Анна вздрогнула и открыла глаза. Мужчина стоял чуть в стороне. Высокий, сутулый, с лицом, на котором будто никогда не спал. В руках – папка, из кармана плаща торчала пачка дешёвых сигарет.

– Анна Сергеевна, верно? – уточнил он.

Она машинально кивнула.

– Да… А вы?

– Соколов, – коротко представился он. – Думаю, вам лучше сразу знать: ваш интерес к этому делу может оказаться не просто профессиональным.

– Что вы имеете в виду? – Анна нахмурилась.

Он открыл папку, достал прозрачный пакет. Внутри лежал скомканный лист бумаги. Соколов повернул его так, чтобы она увидела: на бумаге было выведено её имя.

АННА.

Холод ударил сильнее ветра. Она смотрела на эти четыре буквы, и мир вокруг будто пошатнулся.

– Это нашли у него, – сказал Соколов спокойно. – В кармане.

Анна отступила на шаг, прижала ладонь к груди. Она хотела что-то сказать, но голос предательски дрогнул.

– Это… шутка?

– На шутку не похоже, – отозвался он. – Вы знали этого человека?

– Я… – Анна замялась. В горле пересохло. – Нет. По крайней мере, так мне кажется.

Соколов закурил, выпустил дым в сторону реки. Глаза его оставались спокойными, но Анна чувствовала: он не верит ей до конца.

– В таких делах «кажется» – слишком дорогое слово, – заметил он. – Вам стоит быть осторожнее.

Анна отвернулась к реке. Спасатели уже убрали тело в машину. Туман снова сомкнулся, и от всего, что произошло, остались лишь мокрый асфальт да гулкий стук собственных мыслей.

Она понимала: это только начало.

Анна шла по набережной, стараясь не смотреть на машину, в которую погрузили тело. Ветер доносил запах бензина, смешанный с речной сыростью. Люди вокруг уже начали расходиться: кто-то снимал происходящее на телефон, кто-то обсуждал случившееся вполголоса.

Её руки дрожали. Она сунула их в карманы пальто, будто могла спрятать не только пальцы, но и тот страх, что поселился внутри. Почему моё имя? Этот вопрос бился в голове, как птица о стекло.

Соколов догнал её.

– Вам нужно допросить себя самой, Анна Сергеевна. Где, когда и кому вы могли перейти дорогу?

Она усмехнулась горько:

– Вы говорите так, будто я виновата, что моё имя оказалось в его кармане.

– В таких делах виноват каждый, – сказал он сухо. – Одни потому что убивают, другие потому что мешают.

Они остановились у кофейни. Соколов бросил окурок, придавил его ботинком и, не спросив, зашёл внутрь. Анна последовала за ним. В кафе пахло жжёным молоком и корицей, но даже этот запах не перебил горечь у неё во рту.

Соколов заказал два чёрных кофе. Когда кружки поставили на стол, он посмотрел на неё долгим, внимательным взглядом.

– Ваша фамилия мелькала в старых делах. Вы писали про теневые схемы в строительстве, верно?

Анна кивнула.

– Тогда многие хотели, чтобы я заткнулась.

– Может, кто-то из них вспомнил об этом сейчас, – сказал он. – Город редко забывает тех, кто слишком громко говорил.

Она сделала глоток кофе. Горячая горечь разлилась по горлу, но не согрела. В голове мелькали лица из прошлого – герои её статей, свидетели, которых она теряла из виду. Среди них мог быть кто угодно.

– Вы хотите, чтобы я молчала? – спросила она.

Соколов пожал плечами.

– Я хочу, чтобы вы остались живы. Остальное – ваше дело.

Он поднялся, оставив на столе недопитый кофе.

– Я дам вам знать, если появится что-то новое. А пока – не гуляйте одна.

Анна смотрела ему вслед. Его фигура растворилась за дверью, и на мгновение ей показалось, что вместе с ним ушла последняя опора.

…

Вечером город утонул в дождевых огнях. Анна возвращалась домой пешком, потому что трамвай сломался, а такси ждать не хотелось. Влажный асфальт отражал вывески, машины шипели по лужам, и весь мир казался залитым ртутью.

Она чувствовала, что кто-то идёт за ней. Шаги – не быстрые, но уверенные. Она ускорила шаг. Тень повторила её движение.

В витрине книжного магазина мелькнуло отражение: мужчина в длинном сером плаще, лицо скрыто капюшоном. Он не пытался приблизиться, не говорил ни слова. Просто шёл следом.

Сердце заколотилось. Анна свернула во двор, потом ещё в один, надеясь запутать его. Но каждый раз, когда она оглядывалась, он был там.

Добежав до своей двери, она судорожно достала ключи. В тот миг шаги стихли. Она обернулась – и никого. Только дождь, стекший по стенам, и пустота.

Анна вошла в квартиру, закрыла дверь на все замки и прижалась к ней спиной. В комнате пахло пылью и бумагами. Она включила свет и увидела на столе коробок от спичек.

Тот самый, что был на месте происшествия.

Она не приносила его домой.

Анна опустилась на стул и обхватила голову руками. Мир вокруг стал хрупким, как стекло. И где-то внутри она уже знала: это не случайность. Это игра. И кто-то выбрал её мишенью.

Анна долго сидела неподвижно, слушая, как в квартире скрипят трубы и капает вода с подоконника. Каждый звук казался подозрительным, чужим. Она прислушивалась, ожидая шагов за дверью, тихого скрежета ключа в замке – но ничего не происходило. Тишина была настолько плотной, что в ней можно было задохнуться.

Она поднялась, взяла коробок спичек и разглядела его. На крышке – название дешёвого бара у станции метро, куда ходили лишь те, у кого не осталось других мест. Её сердце сжалось: она знала этот бар. Несколько лет назад именно там она встречалась с источником по делу о махинациях в строительстве. Мужчина был напуган, говорил отрывками, глотал слова. Через два дня его нашли в петле.

Коробок дрожал в её руках, и она впервые за долгое время почувствовала настоящий холод – не от ветра, не от дождя, а от понимания, что прошлое вернулось.

Телефон завибрировал. Анна вздрогнула, едва не выронив коробок. Сообщение без номера: «Ты ведь помнишь».

Она закрыла глаза. Воспоминания нахлынули: тот бар, дешёвая водка, глаза мужчины, которые постоянно бегали по сторонам. Его дрожащая рука, когда он протягивал ей папку с документами. Его слова: «Если я исчезну – знайте, они рядом».

Анна тяжело выдохнула, поставила телефон экраном вниз. Внутри нарастало чувство, что город замкнулся вокруг неё кольцом, и это кольцо медленно сжимается.

…

Ночь выдалась длинной и тревожной. Каждый скрип пола, каждый звук с улицы заставлял её вздрагивать. Она пыталась уснуть, но сон не приходил. Лишь под утро, когда туман за окном стал разреженнее, ей удалось на короткое время провалиться в забытьё.

Проснулась она от звонка. Звонок был резким, настойчивым. Анна посмотрела на часы: половина восьмого. Она с трудом поднялась, подошла к двери.

– Кто там?

– Соколов, – прозвучало за дверью.

Она открыла. Он стоял на пороге, с той же уставшей сутулой осанкой, в плаще, пахнущем табаком и дождём.

– Вы плохо выглядите, – заметил он.

– Спасибо, – ответила Анна сухо. – Что-то случилось?

– Поговорим, – сказал он. – Не здесь.

Она оделась в спешке, схватила сумку. На секунду задержалась, глядя на коробок спичек, лежащий на столе. Решила не брать. Но знала: он всё равно останется с ней – в памяти, в страхе, в каждом её шаге.

…

Они шли по улице молча. Утро было серым, прохожие спешили кто куда, и никто не обращал на них внимания. Соколов курил, не предлагая ей сигарету. Его лицо казалось ещё более жёстким, чем вчера.

– У вас дома был кто-то? – спросил он наконец.

Анна повернулась к нему:

– Почему вы так решили?

– Вы слишком насторожены. И у вас на рукаве след пыли. В вашей квартире такой пыли нет.

Она вздрогнула. Его наблюдательность пугала, но одновременно и внушала доверие.

– Коробок спичек, – сказала она тихо. – Он появился на столе. Сам.

Соколов не удивился. Лишь кивнул.

– Значит, они уже ближе, чем я думал.

Анна остановилась.

– Кто «они»? Вы знаете, что происходит?

Он посмотрел на неё долгим взглядом, в котором смешались усталость и решимость.

– Я знаю одно. Это не случайность. И вы в этом деле – не свидетель. Вы ключ.

Слова прозвучали как приговор.

Анна почувствовала, как земля под ногами становится зыбкой. Она хотела возразить, сказать, что всё это ошибка, но не смогла. Потому что в глубине души понимала: Соколов прав.

В участке пахло табаком и старой бумагой. Анна сидела на жёстком стуле напротив стола, где Соколов раскладывал папки. Он листал бумаги медленно, будто проверяя её терпение.

– Вы понимаете, – начал он наконец, – что теперь вы не просто журналистка, которая случайно оказалась рядом. У вас есть личная связь с этим телом.

– Это не так, – резко ответила Анна. – Я его не знала.

– Но ваше имя было у него в кармане, – спокойно сказал Соколов. – Значит, кто-то хотел, чтобы мы это нашли.

Анна молчала. Она слышала тиканье часов на стене, шаги в коридоре, стук клавиш за соседним столом. Всё это складывалось в какой-то странный оркестр, в котором её сердце било самый громкий ритм.

– Скажите честно, – продолжил Соколов. – Кто может помнить вас настолько, чтобы оставить такую метку?

Она отвела взгляд. Перед глазами всплыло лицо того бухгалтера, встреча в баре, его испуганные глаза. И ещё другие лица – люди, о которых она писала: чиновники, дельцы, бандиты. У каждого мог быть мотив.

– Я писала о слишком многих, – сказала она наконец. – Вы хотите список врагов? У меня их целый архив.

Соколов закурил прямо в кабинете, не спросив разрешения. Дым пополз к потолку, и в его клубах Анне показалось, что виднеются очертания лиц.

– Архивы – хорошая вещь, – сказал он. – Но у этого города память длиннее, чем у вас. Иногда он возвращает старые долги.

Анна не выдержала и резко встала.

– Послушайте, вы говорите загадками, а мне жить в этом городе. Я хочу знать – кто за этим стоит?

Соколов поднял глаза. В них мелькнула усталость, но не слабость.

– Если я скажу, вы не доживёте до конца недели.

Эти слова прозвучали так спокойно, что у неё пробежал холод по коже.

…

Она вышла из участка на улицу. Воздух был влажным, небо низким, и казалось, что оно вот-вот рухнет. Анна шла по тротуару, чувствуя взгляды прохожих. Каждый человек, проходящий мимо, казался подозрительным. Каждый шаг отзывался эхом внутри.

На перекрёстке она остановилась. Светофор мигал красным, машины нетерпеливо гудели. В зеркале витрины напротив снова мелькнула фигура в сером плаще.

Она закрыла глаза, глубоко вдохнула. Когда открыла – фигура исчезла.

Анна перешла дорогу. Но внутри уже знала: исчезла лишь тень, а не тот, кто её бросает.

Город жил своей обычной жизнью – торговки на рынке кричали, дети смеялись во дворе, мужчины ругались на парковке. Всё было как всегда. Только для неё мир уже никогда не станет прежним.

Потому что смерть на набережной была не просто делом. Это было послание.

И оно адресовано ей.

Глава 2

Ночь после допроса тянулась мучительно долго. Анна лежала на кровати, но сон не приходил. За окном город жил своей ночной жизнью: где-то хлопала дверь, вдали тянуло сиреной такси, ветер поднимал обрывки газет, заставляя их шуршать, словно чьи-то шёпоты. Каждый звук отдавался внутри неё тревогой.

Она пыталась сосредоточиться на чём-то привычном – мысленно повторяла заголовки недописанных статей, прокручивала планы на будущую неделю. Но память снова и снова возвращала её в тот старый бар, запах дешёвого спирта и сигарет, лицо бухгалтера, который так боялся сказать лишнее. Тогда она думала: это просто очередная история о грязных деньгах. Теперь понимала – то был первый удар по невидимой двери, за которой скрывалась куда более тёмная правда.

Телефон вспыхнул в темноте. Анна рывком села. Экран показывал неизвестный номер. Она медлила, потом всё-таки ответила.

– Алло?

Пауза. В трубке только шум. Потом тихий мужской голос:

– Ты должна была остановиться.

Анна сжала телефон так, что побелели пальцы.

– Кто это?

Но связь оборвалась.

Она сидела неподвижно, прислушиваясь к биению собственного сердца. Знала: это не случайный звонок. Это предупреждение.

…

Утром Соколов снова позвонил ей. Его голос был хриплым, но твёрдым:

– Встретимся у станции. Помните бар, который был на коробке спичек?

Анна молча кивнула в пустоту, потом осознала, что он её не видит, и сказала:

– Да, помню.

– Вот туда и поедем.

…

Бар встретил их запахом пролитого пива и застоявшегося табака. Стены были окрашены когда-то в зелёный цвет, но теперь всё облупилось, на столах – следы старых пятен. За стойкой стоял мужчина лет пятидесяти, с лицом, обветренным и уставшим, словно он прожил здесь всю жизнь.

– Здравствуйте, – сказал Соколов. – Нам нужно поговорить.

Бармен посмотрел на них долгим взглядом и ответил глухо:

– Пить – наливать. Остальное меня не касается.

Анна почувствовала, как внутри всё сжалось. Ей казалось, что бар хранит слишком много теней. Она подошла ближе, положила на стойку фотографию, которую сделала на месте происшествия – лицо мужчины, найденного на набережной.

Бармен вздрогнул. Его глаза на секунду выдали страх, но он тут же отвернулся.

– Не знаю его.

Соколов не спешил. Он достал сигарету, закурил, выдохнул дым прямо в сторону бармена.

– Врёшь. И врёшь плохо.

Повисла пауза. Шум телевизора в углу – единственный звук в помещении. Наконец бармен склонился вперёд и сказал едва слышно:

– Тут иногда приходили люди. Не те, что просто выпить. Он был один из них. Но я не хочу знать больше. Если хотите жить – и вы тоже.

Анна хотела спросить, кто они такие, но бармен поднял руку, будто отрезал:

– Всё.

Они вышли на улицу. Воздух казался тяжёлым после затхлого бара. Соколов шёл молча, но по его лицу Анна поняла: они получили больше, чем он ожидал.

– Видите, – сказал он наконец. – Всё возвращается к вам. Этот бар, этот человек, это дело.

– Но я не понимаю, зачем, – сорвалось у неё. – Почему я?

Соколов остановился, посмотрел ей в глаза.

– Потому что кто-то решил, что вы должны вспомнить.

Анна хотела возразить, но в этот момент её телефон снова завибрировал. Сообщение. Только одно слово:

«Продолжай».

Она почувствовала, как её охватывает ледяной страх.

Соколов резко выхватил у неё телефон и прочитал сообщение. Его брови сдвинулись, но лицо оставалось каменным.

– «Продолжай»… – повторил он. – Значит, они хотят втянуть вас глубже.

Анна вырвала аппарат обратно.

– Вы говорите так, будто всё уже знаете. Может, пора перестать играть в загадки?

Он посмотрел на неё пристально, слишком долго, будто проверял, выдержит ли она.

– Если вы действительно хотите знать – с этого момента дороги назад не будет.

Она горько усмехнулась.

– А разве он у меня есть?

…

В машине Соколов курил и молчал. Его руки уверенно держали руль, взгляд был сосредоточен. Анна смотрела в окно: город тянулся мимо серыми кварталами, облезлыми вывесками, мокрым асфальтом. Всё выглядело до боли привычным, но именно эта привычность и пугала – будто мир вокруг остался прежним, а только её жизнь незаметно сдвинулась с орбиты.

– Я проверю ваш старый архив, – сказал Соколов, не отрывая глаз от дороги. – Уверен, ответы там.

– Архив? – переспросила она. – Я сама едва туда заглядываю.

– Зато они заглянули, – отрезал он. – Иначе откуда знали бы про тот бар?

Анна замолчала. Внутри поднялось чувство вины: она столько раз бросала старые дела, думая, что всё кончено. Но в этом городе ничего не кончалось – всё лишь откладывалось, чтобы однажды вернуться.

…

У подъезда своего дома она задержалась. Соколов вышел вместе с ней.

– Проверю квартиру, – сказал он. – Просто на всякий случай.

Анна не спорила. Внутри было тихо, но тишина уже не казалась безопасной. Соколов обошёл все комнаты, прислушивался, проверял окна.

– Чисто, – произнёс он. – Но советую пока не оставаться одной.

Она усмехнулась.

– Вы предлагаете мне поселиться у вас?

– Я предлагаю не нарываться, – спокойно ответил он.

Её улыбка тут же исчезла.

…

Вечером, когда город погрузился в туман, Анна снова взялась за старые папки. Пыль поднималась в воздух, садилась на пальцы, запах старины щекотал ноздри. Каждая папка была напоминанием о прошлом – скандалы, махинации, исчезнувшие свидетели.

Она наткнулась на папку с пометкой «Дело №47». И внутри – фотография того бухгалтера. Подпись карандашом: «В случае смерти – искать связь в „СеверТраст“».

Анна застыла. Сердце заколотилось так, что ей показалось, будто весь дом слышит этот звук.

Она достала телефон. Позвонила Соколову.

– Нашла кое-что. Нужно встретиться.

…

Они снова сидели в машине. Анна держала папку, Соколов листал документы. Его лицо оставалось непроницаемым, но по лёгкому движению губ она поняла: он узнал название компании.

– «СеверТраст», – произнёс он глухо. – Вот мы и вышли на хозяев игры.

– Вы знали? – спросила она.

Он не ответил сразу. Лишь закрыл папку и посмотрел ей прямо в глаза.

– Давайте так: если мы пойдём дальше, вам придётся перестать быть журналисткой. Вы станете игроком.

Анна почувствовала, как внутри поднимается холод. Но она кивнула.

И в этот момент её телефон снова завибрировал. Новое сообщение. На этот раз – фотография. Её собственное окно. Снятое с улицы.

Анна стиснула зубы, чтобы не закричать.

– Они рядом, – сказала она шёпотом.

Соколов раздавил сигарету о панель. Его голос был твёрдым:

– Они были рядом всегда.

Глава 3

Утро встретило Анну хмурым небом и вязким воздухом, будто город сам устал от своих тайн. Она смотрела на улицу из окна своей кухни, держа чашку кофе, который остывал быстрее, чем она успевала к нему прикоснуться. На подоконнике лежала раскрытая папка с документами по делу бухгалтера, но слова размывались, превращаясь в сплошные пятна.

Телефон завибрировал. Сообщение от Соколова:

«Через час. У офиса „СеверТраст“. Будьте готовы».

Анна почувствовала, как сердце болезненно сжалось. Это название уже второй день звучало в её голове, как проклятие. Она знала, что эта компания фигурировала в расследованиях других журналистов, но все они обрывались одинаково – публикация откладывалась, автор исчезал, материал исчезал вместе с ним.

…

У здания «СеверТраст» было людно. Серая башня из стекла и бетона возвышалась над улицей, отражая в своих зеркальных окнах куски облачного неба. Люди в деловых костюмах проходили мимо, спеша на работу. Никто из них не выглядел причастным к тому миру, о котором говорили её старые досье, – но Анна знала: самые опасные лица прячутся за идеально выглаженными галстуками.

Соколов ждал её у входа. Его взгляд был усталым, но собранным.

– Вы готовы? – спросил он.

– А у меня есть выбор? – усмехнулась Анна, но в её голосе не было уверенности.

Они вошли внутрь. В холле пахло дорогим кофе и мебельным лаком. Девушка на ресепшене улыбнулась дежурной улыбкой, но её глаза на мгновение задержались на Анне, словно она знала больше, чем показывала.

– У нас встреча, – спокойно сказал Соколов и назвал имя, которое Анна никогда прежде не слышала.

Девушка кивнула, сделала звонок, потом указала им на лифт.

…

В кабинете на 12-м этаже их ждал мужчина лет сорока, в дорогом костюме, с руками, сложенными на столе. Его лицо было таким правильным и гладким, что казалось нарисованным.

– Рад познакомиться, – произнёс он, и в его голосе слышалась холодная вежливость. – Вы журналистка Анна, верно?

Она кивнула.

– Интересно, что вас снова заинтересовало наше скромное учреждение. Мы – лишь финансовый холдинг, ничего больше.

Анна почувствовала, как внутри неё закипает злость. Она хотела возразить, но Соколов слегка коснулся её руки под столом, предупреждая: пока рано.

Мужчина тем временем улыбался.

– Иногда прошлое возвращается. Но поверьте, не всегда стоит открывать старые папки. Некоторые истории лучше оставить мёртвыми.

Анна встретила его взгляд.

– А если мёртвые начинают сами приходить ко мне?

В его глазах мелькнула тень раздражения. Но он тут же вернул себе маску любезности.

– Тогда вам стоит быть осторожнее, Анна. Очень осторожнее.

…

Когда они вышли из офиса, воздух показался им другим – будто на коже осела невидимая пыль. Анна глубоко вдохнула, но тревога не уходила.

Соколов закурил прямо у входа.

– Ну что, – сказал он, выпуская дым, – убедились? У этих людей даже улыбки – оружие.

Анна кивнула. Но в её голове вертелось другое: что-то в словах того человека звучало слишком личным, словно он говорил не только о компании.

Именно в этот момент её телефон снова завибрировал. Сообщение. На этот раз – письмо, пересланное с её старой почты, которую она давно не использовала. Тема: «Ты забыла».

Она открыла файл. Там была фотография. Она, Анна, сидящая в том самом баре пять лет назад. Рядом с ней – бухгалтер.

Под фото подпись: «Начало всегда там, где ты его оставила».

Анна почувствовала, как земля уходит из-под ног. Она не помнила, чтобы кто-то в тот вечер делал снимки. Бар был тёмный, полупустой, и единственным свидетелем их разговора казался бармен. Но фотография была чёткой, сделанной с такого угла, будто кто-то специально следил.

– Что там? – спросил Соколов.

Она молча передала ему телефон. Он посмотрел и нахмурился.

– Значит, их игра началась раньше, чем мы думали.

– Но как? – Анна сорвалась на крик. – Это было пять лет назад! Я даже не работала тогда на крупное издание, я писала для маленькой газеты! Кому я могла помешать?

Соколов затушил сигарету и посмотрел на неё долгим взглядом.

– Иногда неважно, где ты работаешь. Важно, к чему прикасаешься.

Анна отвернулась. Сердце стучало так громко, что заглушало шум улицы. В памяти всплыл тот вечер: разговор бухгалтера, его трясущиеся руки, слова о «СеверТрасте». Тогда она решила, что это слишком опасно, и закрыла тему. А теперь она понимала: дело не закрылось. Оно всё это время ждало её.

…

Вечером Анна вернулась домой. Дождь барабанил по стеклу, оставляя мутные дорожки на окне. Она села за стол и разложила перед собой старые заметки. Листы пахли пылью и временем.

Каждое предложение теперь казалось ей намёком. «Неведомые структуры», «теневые партнёры», «связи в городской администрации». Она видела во всём цепочку, ведущую к «СеверТраст».

Телефон снова зазвонил. На этот раз – звонок, не сообщение. Номер был скрыт.