Полная версия
Без корней
Вероника Нактинис
Без корней
Глава 1
28 ноября 2021 Республика Польша. Город Познань
Тишину разорвал мой крик, разделив её на до и после:
– Егор! Егор, война! Егор, проснись! Война!
Он мгновенно вскочил: «Что?»
Я – Война! Ты проспал! Польша напала на Беларусь! Боже, боже!
Он уже совершенно проснувшийся «Не может быть! Я знал, что эта граница добром не кончится, но чтобы так! Сколько времени?»
Я быстро одеваясь бросила в темноту «Глянь на своих!»
Он посмотрел на командирские часы: «Два часа ночи.»
Моя мольба: «Что делать? Хочу в Оршу! В Оршу хочу! Домой! Поехали домой… прошу… Надо только забрать детей.»
Мы в нашем польском доме. Город Познань, район Воля. На шум выходит моя дочь, Алиса. Элисиф. Мы её зовём Элисиф. В скандинавской мифологии Элисиф – это царица Норвегии и Швеции, жена Харальда Храброго.
Я ей: «Быстро одевайся! Война! Мы едем домой! Кто собирал детей?»
Он мне уже на ходу: «Сами собирались.»
– Алиса, ты смотрела, как собрались дети? Ты старшая или кто? Надо ещё забрать мою ученицу, Катю. Едем в Щетин! Едем за Катей.
Он с сомнением: «Ты думаешь Катя твоя захочет в Оршу?»
Я совершенно уверенная: «В такой ситуации все хотят домой! Егор, ты всё проверил? Безопасно?»
Он – Да, безопасно.
Я сегодня тоже замкнула костёл. Будем надеяться, что до сюда война не дойдёт. Как разрываться между Польшей и Беларусью? И то моя родина, и то! – повторяю, как заклинание, – Егор, едем домой!
Он: «Хорошо, но забираем Таню и Сашу. Сначала едем в в район Дружбы. Таня и Саша живут в этом районе.
Машина уже гудит, все на улице и тут я вспоминаю, что хочу в туалет.
Он поторапливает: «Уже там зайдешь, поехали!»
Уже спокойно в машине: «Егор, ты бы проспал войну, если б не я, поэтому выбирай, какой сейчас год? 2004 или 2005? А может быть, 2006?
Он бурча под нос: «Какая разница, какой год? Сегодня точно воскресенье, 28 ноября.»
Но я настойчива, это мой шанс начать все заново. Я успела и сейчас время подчиняется мне. Я могу перенести нас куда угодно: «Нет, ты выбери, куда мы возвращаемся? Куда возвращаются наши отношения? Что мы будем делать? 2004 или 2005? Или 2006?»
Он явно не верит, но на всякий случай решает: «2006»
Я явно радуясь: «Вау! Значит, я выиграла! Мы запускаем время по моему плану. Я сейчас главная. 2006 – время моего экзамена. Именно в 2006 году я сдавала тебе экзамен по археологии первобытного общества. Да, по археологии первобытного общества. Мы поссорились. Я помогала Наташе Сочневой списать. Помнишь Наташу?»
– Нет
« Ну вот, а я никогда не забуду. Мы сидели в маленьком овальном зале за круглым столом. Было пять человек и Вы, Егор Алексеевич. К этому экзамену нам было задано 30 монографий! 30 книжек по археологии! Похожие на накладные. Где, в каком слое и что выкопали. Какие черепки, какие кости. Это были ужасно трудные книги. Но я прочитала все. Пусть я не помнила, но все прочитала. А Сочнева не знала, как ответить на свой билет. И я ей помогала. И ты поставить мне двойку. Мне двойку! Отличнице! И выгнал меня с экзамена… Я встала сама и швырнула зачетку тебе в лицо. Ты поймал ее, но взбесился. Такого еще не было в твоей практике, чтобы ученица так нагло себя вела. И раз 2006 год, то я главная. Из нас двоих теперь я главная, я решаю. Твоя очередь прошла.»
И вдруг пелена… На какое-то время расстилается пелена перед глазами, ни звука, ни картинки, ни Егора. Белый шум… Нет, стоп. Потом пелена. Пока Егор есть, рядом. Он говорит, что мы все едем домой. Домой в Оршу.
Еще мой тихий полусонный вопрос Алисе: «Доченька, ты взяла мои лекарств?».
Домой, домой. Надо быть дома в такой момент. Всё…
Глава 1.1 Концерт
Темнота и тишина. И в этой тишине вдруг начинает играть музыка.
Где я? В темноте. В какой-то комнате. Никого. Я одна. Где я? Что было до этого? Началась война. Боже мой, я в плену? Нет. Я не в плену.
Какая-то музыка громче, все сильнее и сильнее. «Мы, белорусы, мирные люди, сердцем отданыя родной зямлі…»
Уффф, я в Беларуси! Что это было со мной? Ага, 2006 год. В отношениях с Егором я главная.
Ой-ё-ё-ё-ёй! Началась война! Страшно. Началась война между Польшей и Беларусью!
Кто на кого напал? Толком и неизвестно. Но этот конфликт на границе добром и не должен был закончиться! В польских новостях говорят, что Лукашенко заплатил мигрантам, чтобы они приехали в Беларусь. А визы их были только в Беларусь. Они хотели даже не в Польшу, а через Польшу в Германию. На польско-белорусской границе собрались тысячи мигрантов, которые пытались прорваться. Дипломатические отношения, которые и так были натянутыми, накалились. Должен был разгореться пожар. Вот и случилось!
Какое сейчас число? Было 26 или 27, или 28 ноября. До нашего полета в 2006 был год 2021.
В пятницу 26-го я работала: покупала подарки на Миколайки (6.12 День Святого Николая – польского Деда Мороза). Не успеешь оглянуться, как уже Рождество и Новый год. А я занимаюсь организацией Вигилии (польский, католический Сочельник). 26-го была пятница, я искала кафе и составляла меню и вечером звонила шефу.
А 27 – день рождение моей сестры, этого я не могла пропустить. Я хоть её поздравила? Да, написала смс-ку. Уффф…
28-го – было воскресенье. Служба в костеле за Беларусь, Егора Алексеевича Михалюка и всех, кто у власти. Была ли я на службе? Была… Какой же сегодня день?
Что-то мешает, что-то инородное, какие-то нето трубки, нето провода. Поставлена капельница. Что со мной? Где я? Может еще в Польше?
Музыка громче.
Последнее, что я помню: мы собирались ехать за Катей. Где Катя? Кати нет.
Где Алиса?
Где дети?
Я в плену? Я, наверное, в плену. Причем тогда капельница?
Ах, я наверное ранена! Я в больнице!
Егор… Где Егор?
За стеной голоса и дружные овации. Я слышу: «Слава мир! Слава мир! Слава мир! Славомир… Славомир! Славэк!»
Что же тут все таки происходит? Какой-то концерт.
Теперь один голос, громкий, поставленный, как со сцены: «Славомиру вручается орден за то, что он остановил войну!»
Славэк остановил войну?
Да, если Славэк провел переговоры с польской стороны, то он мог остановить войну. Он возглавляет крупную группировку войск НАТО. И он мой друг. Еще и слегка влюбленный, он думает, что это его тайна)))
Следующим на сцену приглашается господин Новацкий.
Теперь я рядом с ними, в ярко освещенном, забитом людьми зале. Буду переводить с польского, здесь много белорусов.
Новацкий – это мой лечащий врач.
Славомир и Новацкий. Чуть слышен их разговор. Музыка стихла.
Ещё один разговор. Кто сидит в зале? Я слышу их голоса как бы со стороны из-за кулис. Кого могу разобрать…
Магда? Магда! Моя подруга.
Моника – вторая подруга, жена Славка.
Пани Дорота.
Мой муж Жора – Жорж – на польском языке Ежи…
Они разговаривают.
Моника говорит Новацкому:
– Пан Пётр, спасибо! Спасибо, что вы помогли.
– Это Веронике спасибо, – отвечает Новацкий. – Если бы она не принесла мне конверты с именами и адресами. Она принесла конверты. Там были благодарственно-рекомендательные письма. От неё мне. И был указан адрес Егора. Я бы даже не знал, кто это такой и к кому обратиться. Я просто выслал их по адресу. Срочной почтой. Это помогло. Это помогло остановить войну.
– Славэк, – говорит Моника, – а ты откуда знал, что надо обратиться к Новацкому?
– Он же врач Вероники! – Помнишь, она перешла от старого врача к другому и вписала меня доверенным лицом, благодаря этому я смог получить все данные.
– Давайте смотреть фильм! – Это уже Дорота.
– Давайте смотреть фильм, не просто фильм – это особенная презентация. Это всё видеозаписи с разных камер. С улицы, из дома, из кабинета Новацкого.
– Что она делает?
– Идёт, подходит к кабинету. В руках цветы и что-то большое…
– Что это?
– Картина.
– Картина святого семейства. – уточняет Новацкий.
– Это кому?
– Это мне, – говорит Новацкий, – и какая красота! Это в Беларуси так принято?
– Наверное. Но она же ходит к тебе платно? За что подарки?
– Да, ходит платно и не хочет платить меньше. Смотри, она вынимает деньги. Сто семьдесят.
– А ты сколько сказал?
– Я сказал ей семьдесят.
– Что, у тебя нету сдачи ей отдать?
– Есть сдача, она не берёт. Сто семьдесят платит за визит. А вот конверты. Она оставляет конверты на подоконнике. Даже не стала их мне вручать. Написано на всякий случай.
– На случай войны. Открыть в случае войны. Или угрозы войны.
– Так вот я и открыл, как только узнал. Я открыл, прочитал и срочно выехал.
– Мы успели!
– Теперь их с Ежи дом. Славэк, смотри, картина висит, которую мы дарили! Висит у неё в спальне. Как красиво! – Это Моника.
– Значит, она помнит о нас, – подтверждает Славэк.
Магда говорит:
– Смотрите, на кровати столько книжек. Составлены две кровати вместе и на одной книжке. Они что, не спят с Ежи, Моника?
– Мы тоже со Славком спим в разных спальнях.
– Нет, что-то здесь не так. Смотрим следующая запись из дома.
– Стоп! Она стоит на коленях. Ночью. Плохо видно.
– Ежи, это ты виноват?
– Она перед тобой стоит на коленях?
– Что происходит? Что она просит?
– Сделайте громче!
– Паспорта. Она просит паспорта. Она хочет уехать в Беларусь.
– Когда это было?
– Время белорусских выборов. Двадцатый год. Август двадцатого.
– И она так убивается ради паспортов… Почему ты ей их не отдашь?
Ежи молчит. Голову опустил на руки. И ничего не говорит. Потом смотрит на экран. Все взгляды, все негодование обращены к нему. Ну наконец-то справедливость. Какая я молодец! Отмучалась. Дождалась.
– Смотрите, какие песни она подобрала. Отдельная песня к каждому сюжету.
– Кто забрал её телефон? Ежи?
– Что она просила передать Монике?
– С телефона тоже включи записи.
– Слушайте, что за крик? Это кто так орет?
– Матом, перематом. Это ты?
– Ежи, это ты так кричишь?
– Смотрите, она прыгает из окна. Хорошо, что первый этаж!
– Почему?
– Ты ее не выпускаешь? Ты кричишь, бегаешь с телефоном, пытаешься не помочь, а снять это!?
– Ежи!? Ежи?!
– Ежи, что у вас происходит?
– А вот она выходит в халате… Ночью. Зимой.
– Что ты творишь? Что ты творишь???
– Бедная Вероника.
Абзац…
Снова темнота. Тишина. Слабость.
Я вспоминаю: «Егор! Где Егор?»
Он был со мной, когда началась война.
Я прошу, не зная кого: «Дайте мне с ним поговорить. Дайте мне с ним поговорить! Где он?»
Чужой голос: «Как ты думаешь? Где Егор?»
Я совершенно уверенно: «Метров 15 отсюда. Я его чувствую.»
Голос – Что ты хочешь ему сказать?
Я хочу сказать только одно: «Что я его люблю! Только его!»
Голос: «Кто ты?»
Фальстарт
28 ноября 2021. Республика Польша. Город Познань
Тишину разорвал мой крик:
– Егор! Егор, война! Егор, проснись! Война!
Он – Что??? Я не сплю!
Я – Война! Ты проспал! Польша напала на Беларусь! Боже, боже!
Он – Не может быть! Опять! Я знал, что этот пиздец добром не кончится, но чтобы так! Сколько времени?
Я – Глянь на своих!
Он смотрит на часы: «18 часов.»
Я – Что будем делать? Хочу в Оршу! В Оршу хочу! Домой! Поехали домой… прошу… Надо только забрать детей.
Он – Сейчас ты поедешь домой! Сейчас поедешь! Я тебя даже отвезу!
Мы в нашем польском доме. Город Познань район Воля. Алиса выходит из комнаты. Элисиф. Мы её зовём Элисиф. В скандинавской мифологии Элисиф – это царица Норвегии и Швеции, жена Харальда Храброго.
Я – Кто собирал детей?
Лиза ему – Папа, каких ещё детей? Про что она говорит? Опять?
Он – Не слушай. Собирайся, поехали!
Я – Лиза, ты смотрела, как собрались дети? Ты старшая или кто? Надо ещё мою ученицу забрать, Катю. Едем в Щетин! Едем за Катей.
Он – Счас мы и Катю, и детей, и собак, и кошек заберем! Счас!
Я – Да! В такой ситуации все хотят домой. Домой! Егор, ты всё проверил? Безопасно?
Он – Безопасно… скоро будет безопасно.
Я – Я сегодня тоже замкнула костёл. Будем надеяться, что до сюда война не дойдёт. Как разрываться между Польшей и Беларусью? И то моя родина, и то! Егор, едем домой?
Он – Едем к Тане и Саше. Лиза, садись!!! Едем в район Дружбы. Таня и Саша живут в этом районе.
Я – Я хочу в туалет.
Он – Уже там зайдешь.
Я – Егор, какой сейчас год? Выбери, 2004 или 2005? Может быть, 2006?
Он – Выбирай… выбирай… Сейчас воскресенье 28 ноября 2021. Очнись!
Я – Нет, ты выбери, куда мы возвращаемся? Куда возвращаются наши отношения? Что мы будем делать? 2004 или 2006? Или 2005?
Он – 2006, только помолчи!
Я – Вау! Значит, я выиграла! Этот раз мы запускаем время по моему плану. Ты подчиняешься, я главная. 2006 – время моего экзамена. Именно в 2006 году я сдавала тебе экзамен по археологии первобытного общества. Да, по археологии первобытного общества. Мы поссорились. Я помогала Наташе Сочневой списать. Помнишь Наташу?
И вдруг пелена… На какое-то время расстилается пелена перед глазами, ни звука, ни картинки, ни Егора. Белый шум… Нет, стоп. Потом пелена. Пока Егор есть, рядом. Он говорит, что мы все едем домой. Домой в Оршу. Берем только самое необходимое.
Я – Лиза, доченька, возьми мои лекарства. Едем домой. Наконец-то. Надо быть дома в такой момент.
Он Лизе – Лиза садись! Едем к Тане с Сашей. Будешь там ночевать.
Говорит Таня:
Жора позвонил вечером 28 ноября. Попросил забрать на ночь Лизу. У них что-то случилось. Кажется с Вероникой. Приехали. Вероника зашла, сняла куртку, резким движением разорвала на себе бусы и забежала в туалет. Розовые бусинки раскатились по полу. Зашумела вода. Повисло неловкое молчание. Минут через 5 открылась дверь ванной (ванная и туалет у нас совмещенные)… Она была голая и мокрая!
– Саша, не смотри! Таня, там в душе Сочнева, она не просто приехала на свадьбу, она хочет отбить у меня Егора.
– Вероника, что ты говоришь? Какой Егор? Какая свадьба? Сочнева в Беларуси!
– Точно, в Беларуси. Егор, – обратилась она к Жоре, – мы едем в Беларусь?
– Да-да, счас едем, прямехонько в Беларусь! Иди одевайся, голая ж ты не поедешь…
Жора был весь на нервах, видно, что на последнем издыхании.
– Да, надо собираться. Таня, Саша, собирайтесь быстрей! Ну её эту Польшу! Едем домой!
Вероника опять скрылась за дверями ванной, загудел фен.
– Что случилось? – спросила я, – Что с Вероникой?
– Позавчера началось. Пошла гулять. Выключила телефон и её не было 3 часа.
– Да, была черная пятница 26-го, распродажи везде. А вчера чёрная суббота. Она выслала мне наверное фоток 100 вещей, витрин, скидок. Я и поняла, что что-то не так.
– Не так. Сегодня утром просыпаюсь гремит гимн, пока я думал, что пиздец добром не кончится, она умотала куда-то рано утром. Говорит, что в костел. Явилась после обеда, грязные поцарапанные руки – город от мусора чистила. Господи, ещё только мусор убирать нам не хватало! Опять пошла куда-то, явилась. Заснула.
Потом поехали в магазин, вроде была ничего, а в магазине кричит, что покупаем всем подарки, всем все дарим! И давай всех с праздниками поздравлять, руками всем машет, кричит: «С Рождеством и Новым годом! Выбирайте подарки – я все оплачу!» Позору было… Потом увидела детские машинки, типа карусельки, уселась, смеется!
Лиза, совершенно расстроенная: «Она смеется, а я плачу!
Я спросила, что Жора будет делать?
А он говорит: «Что делать, в больницу повезу. Вам Лизу оставлю на ночь.» Неизвестно, что тут будет, какой концерт.
Саша – Конечно оставляй! Мы всегда рады помочь! Лишь бы все было хорошо с Вероникой…
Я задала самый неудобный вопрос: «Михалюка вспомнила что ли?»
Жора опустил глаза: «Да! Егорушку она вспомнила! Всю дорогу меня Егор называла. Война какая-то, едем в Беларусь, домой, там мой дом…»
Открывается дверь в ванну – одетая Вероника с высушенными волосами:
– Вот! Я готова! Саша, Таня собраны? Вещей много? У Егора в машине лопаты с раскопок, но все влезет, у нас микроавтобус.
Я ей как можно ласковее: «Вероничка, едьте, мы потом.»
Саша – Да, едьте, мы позже приедем. Сами.
Жора резко: «Все, давай на выход, поехали!»
Я – А что весь пол у вас в бусинах? Таня, у тебя бусы порвались?
– Нечаянно…
Бывает – сказала Вероника, как ни в чем не бывало, – Ааа, ну мы пошли.
Жорж рассказывает:
Едем в больницу. Она орёт: «Где Лиза? Егор! Где Лиза? Без Лизы я не поеду!!!»
Чтоб он сдох, этот Егор! Раз и навсегда! Скрутил бы ему башку, как котёнку! Попляшет он у меня, как только я до него доберусь!
И тут она спохватилась! Разглядела, что я не Егор и давай ногами по стенке буса стучать, двери выбивать. Я позвонил на 112 приехала скорая и полиция, так она дралась с тремя полицейскими. Одному чуть глаз не выбила! Еле скрутили вчетвером. Так она матом-перематом на всех. Кричит, что НАТО – говно и Беларусь победит, а она в плен не сдастся! Укололи, привязали и повезли… Что-то будет. Как меня достал этот Михалюк. Реально живем втроем: я, она и его светлый образ. Твою мать… Тьфу. Плюнуть и растереть, прихлопнуть, как комара. Какое ж это дерьмо – Михалюк…
Глава 1.2 Прозрение
Темнота и тишина. И в этой тишине вдруг начинает играть музыка.
Где я? В темноте. В какой-то комнате. Никого. Я одна. Где я? Что было до этого? Началась война. Боже, я в плену? Нет. Я не в плену.
Какая-то музыка. Музыка все сильнее и сильнее. «Мы, белорусы, мирные люди, сердцем отданыя родной зямлі…»
Уффф, я в Беларуси! Что это было со мной? Ага, 2006 год. В отношениях с Игорем я главная.
Ой-ё-ё-ё-ёй! Началась война! Страшно. Началась война между Польшей и Беларусью!
Кто до кого напал? Толком и неизвестно. Но этот конфликт на границе добром и не должен был кончиться!
Какое было число? Было 26 или 27 ноября, или 28 ноября.
Служба в костеле за Беларусь и Михалюка. Была ли я на службе? Была… Какой же сегодня день?
Что-то мешает, что-то инородное, какие-то нето трубки, нето провода. Поставлена капельница. Что со мной? Где я? Может еще в Польше? Почти ничего не видно, дверь приоткрыта из неё пробивается свет, капельницу я вижу. Кровати, тумбочки. Палата. Больничная палата, я в больнице. Что случилось?
Музыка все тише… Никого рядом.
Последнее, что я помню: мы собирались ехать домой. Авария! Я в больнице, значит была авария. Руки-ноги на месте? Попробовать пошевелить. Твою мать, я привязана.
Оооо… я в психушке! Опять! Они меня заперли в психушку!
Где дети?
Какие дети? У меня один ребенок пока.
Вот именно, пока… А может я беременна? Вроде бы живота нет. Может ранний срок. Может быть. Я так хочу родить ему детей! Только ему! Ему… Егор!!!
Где Егор???
Началась война! Сегодня в 2 часа ночи без объявления войны Польша напала на Беларусь! Мы ехали домой, потом нас остановили. Я была за рулем? У Егора больные глаза, он плохо видит. Он не водит автомобиль. Значит я была за рулем и что-то нарушила. Но я же тоже машину не вожу. Больше никого не было, кто тогда? Все таки Егор. Я смотрела на него с заднего сидения. А кто был на переднем? Алиса. Я помню, что мы остановились. Помню мужские голоса, вроде бы громкие, а не разобрать, что говорят. Слышу отдельные слова: Старгард. Значит мы все же едем в Щецин за Катей через Старгард. Мой врач! Он тоже бежит от войны? Может быть. Конечно. Какой врач, захочет убивать людей.
Война… Наверное я в плену? Я, наверняка, в плену. Причем тогда капельница?
Мне страшно. Страшно за себя, но еще больше за Алису и за него. Егор… Где Егор?
– Егор! Егор! – кричу я изо всех сил, – Егор!!!
Где он? Я не хочу быть одна. Чтобы не было, я не хочу быть одна.
Слава мир! Слава мир! Слава мир!
Славомир… Славомир Крысяк! Славэк…
Что же тут все таки происходит? Почему я привязана. Какой-то прикол? Очень жестокий!
Сюрреализм.
Где Егор? Он был со мной, когда началась война.
Я неизвестно к кому: «Дайте мне с ним поговорить. Дайте мне с ним поговорить! Где он?»
Голос: – Как ты думаешь? Где Егор?
Я: – Метров 15 отсюда. Я его чувствую.
Голос: – Что ты хочешь ему сказать?
Я : – Что я его люблю! Только его!
Голос: – Кто ты?
Я: – Я последняя представительница Пястов. Я Эльжбета.
Мой брат Казимир Великий. Я Эльжбета. Из Венгрии. Королева Венгрии. Королева Польши. Я Эльжбета. Бабушка Ядвиги. Жена Венгерского короля. Мать будущего короля Польши!
Перстень на руке. Он есть? Есть! Это перстень Пястов.
Голос: – Еще раз спрашиваю. Кто ты?
Я: – Кто я? Наследница рода Нактинис. Знаменитого литовского рода.
Голос: – Кто ты такая?
Вероника Нактинис-Михалюк? Михалюк? Нактинис-Михалюк. Боже, наконец-то!!! Какое счастье носить его фамилию!
Утро. Свет в окна. Окна без штор. Просыпаюсь.
Голос: – Добрый день! Кто тут у нас? Пани Вероника! Как себя чувствуете?
Я: – Где я?
Голос: – В больнице. Как ваши дела? Вчера был трудный день.
Я: – Война! Вчера началась война!
Голос: – Все войны закончились! Мы победили!
Я: – Кто это мы? Мы создали Союз Независимых Славянских Государств?
Голос: – Создали, создали! Все создали! Всех победили! Сейчас сделаем укольчик и снова спать…
Затихающий голос кому-то: – Вот видите, мания с психотическим бредом. Идемте дальше.
Март 2022 год. Польша. Познань
29 ноября я очнулась в психиатрическом отделении больницы. По-народному говоря, в психушке. Не первый раз – первый был в Беларуси. И не во 2, 3, в очередной раз. Не первый и не последний. Я больна. У биполярное расстройство. Это психическая болезнь. Это нестабильное настроение – аффект. Меня качает со стороны в сторону, снизу вверх. Сильно качает.
Наверху есть силы, вдохновение, любовь, секс, оргазм, радость. И если это гипомания – мини-мания, то все хорошо. Тогда я пишу, готовлю, радуюсь.
Но бывает, что радость недолгая, если начинается мания – кричи караул. Самая страшная с психотическим эффектом – это галлюцинации. Обычно манию не зовут. Хотя больной подсознательно хочет вернуться в это состояние кайфа и силы.
На втором полюсе (отсюда и название: биполярная, два противоположных полюса) напротив мании – депрессия. Глубокая – глубокая яма! Бездонный колодец. В депрессии у меня нет галлюцинаций, тогда вообще не хочется жить. Физически сложно – даже встать и почистить зубы я не могу. Помыть посуду не получается, а тем более самой помыться.
Я раньше думала, что депрессия – это то, о чем пишут в женских журналах. Легкая хандра. Взял на работе выходной, выпил бокальчик вина, посетил спа, прогулялся по магазинам… Ан нет, депрессия – это медленная, мучительная смерть.
А магазины опасны в мании – тогда как Али-баба с пещерой сокровищ – все раздаешь! Всем цветы! Всем подарки! Все деньги вместе с кошельком! Я меценат, я бизнесмен, я человек года!
В депрессии – я ничто, зовут меня никак, только умереть под забором.
А еще, чтоб скучно не было бывает смешанное состояние – самое опасное. Тогда и смеюсь, и плачу. Жить не хочется и есть силы на суицид. Вопрос только в том, как… Но и это не вопрос, человек в болезни изобретателен… Единственное, что держит – это ребенок. Однажды коллега по работе мне сказала: если есть ад, то женщина-самоубийца видит оттуда, как мучается её ребенок. Этот ад был адом и для меня, и я держалась. Держалась за воздух, больше было нечему меня удержать.
Я болею с 2018 года. С того момента, как муж принял решение переезжать в Польшу. Тогда у меня внутри что-то оборвалось и началась депрессия. Первое, что случилось – я совсем отказалась от еды. Пила только пустой кофе по утрам. Не было никаких желаний. Не чувствовала ни вкуса, ни запаха еды, не хотела её видеть.
Из последних сил отводила Алису в садик и падала на кровать. Не смотрела ничего, не слушала, моим телевизором был потолок или обои – можно было без конца считать полосочки и цветы. Если бы на противоположной стене был ковер, то это был бы просто кинотеатр с 3D. Но ковра не было и выхода не было. Развод я бы тоже тогда не пережила.
Но самое страшное, что случилось – это острый цистит, затянувшийся в бесконечность. Я хотела писать так, что больше не хотела ничего. Я закрывала дверь туалета и сразу же открывала. Плакала и не могла пописать. И думать больше ни о чем не могла.
В конце-концов я вызвала скорую, мне что-то укололи и я поспала полчаса. Всё, спать я тоже не могла. Я сама сдалась в больницу. В урологию. Мне обследовали мочевой, но ничего не смогли найти.