Охра Тэбэндэо

Алексей Ветров

Охра Тэбэндэо

Книга Голосов открыта, вода подтверждает подпись

«Охра Тэбэндэо» – история о том, как люди учатся слышать место и отвечать ему честно. Команда музея – Софья, Егор, Марина – собирает Книгу Голосов: живую летопись рек и берегов. Чтобы запись была чистой, нужен простой ритуал: кружка тёплой воды, охровая метка, пауза. Тогда вода сама даёт строй: Перекат, Омут, Старица, Пойма. В эти голоса вплетены эхо старых лет, след интервенции 1919–1922 годов и «дзюмон» – прибор, который умеет глушить и красть звучание.

Герои проходят путь от скрытых полевых сеансов до открытого Зала Подписей в музее. Им противостоит коллекционер: деньги, давление, попытка приватизировать чужой голос. Решение Софьи – сделать Книгу публичной – меняет правила. Места «подписывают» договор, Амба, лесной страж, подтверждает право на запись, а глушилка теряет силу. Финал – чистая минута воды, которая фиксирует общее согласие.

Зачем читателю книга

Эта книга – не только приключение и мистика. Она про ответственность за память и звук. Про то, что слушание – работа, а не трюк. Про согласие: нельзя брать голос без возврата. Книга Голосов становится метафорой открытого архива: вместо закрытых сделок – доступ для всех и ясная этика. История показывает, как личные долги (семейные, родовые) связаны с долгами места, и как их отдают – не словами, а делом.

Читатель унесёт с собой три простые идеи:

У любого места есть свой голос, и его можно услышать, если соблюдать порядок;

Общее важнее частного – наследие работает, когда открыто;

Договор с миром держится на внимании и мере: сказал – выполни, взял – верни вдвое.

Книга настроена на спокойное, устойчивое чтение. В ней мало громких эффектов и много точных движений: ритм камня, пауза воды, ясная подпись. Это редкий опыт – услышать тишину как согласие.

Пролог

Село Бичевая на реке Хор. Сегодняшние дни. Ранняя осень сухая и ясная. На улицах чисто. В центре стоит двухэтажное административное здание из кирпича и стекла. Здесь сельская администрация, участковый пункт, отделение связи. На первом этаже магазины и бытовые услуги. В левом крыле – библиотека и новый музей.

У библиотеки двери открыты раньше времени. На стойке лежит программа дня и тетрадь для отзывов. На полке выставлены книги по истории Хора, краеведческие сборники, подборка старых фотографий. В помещении пахнет бумагой и свежим деревом. Свет ровный, стекло витрин протёрто.

Софья Гордеева приходит рано. Проверяет списки, этикетки, режимы. Сверяет ключи и расписание, отмечает порядок в фондовой. Отдельным листом – план показов на неделю. Егор Вахрушев проходит по входам и лестницам, смотрит замки и двери, отмечает номера пломб и мест хранения. Алексей Трофимов готовит акты, лоток с ключами и формы для подписей, согласовывает с библиотекарем время начала и порядок доступа. Марина Крайнова приносит папку с материалами для вводной части, проверяет оборудование и размещение стендов. Команда работает короткими шагами и без суеты.

Во дворе подростки из кружка приносят штендер и ставят таблички. На фасаде закреплена афиша. Площадка подметена. Возле магазинов идёт обычный воскресный поток: хлеб, связь, аптечный пункт. Жители подходят к двери, смотрят расписание, задают вопросы библиотекарю и идут дальше по делам. Село живёт при дневном свете, но внимание постепенно собирается у входа в музей.

Внутри всё готово к первому показу. Фондовые полки закрыты. На столах лежат перчатки, карточки и формы. В журнале стоит сегодняшняя дата. На стенде – короткая справка о Бичевой и Хоре, о раскопках на старицах и работе с находками. Тонкий карандашный план зала приколот к доске для сотрудников. В графе «после открытия» отмечены технические задачи: сверка учёта, фотофиксация витрин, приём новых единиц.

К полудню начнут собираться школьники, краеведы, семьи из соседних улиц. Библиотека подготовит стол с книгами и каталогами. В тетради появятся первые записи. В зале прозвучит приветствие и краткая вводная о фондах. Дальше начнётся обычная музейная работа, в которой многое решает внимание к мелочам: температура, свет, расстояние между предметами, точность подписи на карточке, режим доступа к витринам.

За окнами виден Хор. На повороте блестит вода, над поймой идёт редкий ветер. В селе тихо. В административном здании движется свой распорядок: кто-то оплачивает связь, кто-то забирает посылку, кто-то ждёт открытие зала. Сегодня сюда войдёт ещё одна часть общей жизни – память места, которую надо не только хранить, но и вести по порядку.

Этот день фиксирует время и точку на карте. Бичевая открывает музей в современном центре села. Здесь сходятся библиотека, службы и повседневный сервис, а рядом – работа с прошлым и местом. Вечером будут другие задачи и другой режим. Сейчас важно одно: всё готово, двери распахнуты, люди идут на свет, а здание держит порядок, к которому присоединится многое из того, что ждёт впереди.

Акт I. Партитура запуска

Эпизод 1. Голос катка

К полудню зал уже был полон. Свет ровный, стекло без бликов. На демонстрационном столе – каменный каток, рядом свёрток с охрой и баночка рыбьего жира. Библиотекарь поставила отметку о начале показа. Софья сняла брезент, тишина собралась, и всё внимание легло на камень.

– Перед вами каток из песчаника, найден на старице Хора, – сказала Софья. – Просьба не трогать руками. Слушаем.

Тонкая охряная метка легла на кромку. Слой лёг чисто. Софья подождала несколько секунд. Воздух в зале выровнялся. Сначала стоял едва заметный фон, затем в нём проявился устойчивый ход. Не звон и не гул. Ровная полоса, которая держит стенды и стол в одном строе. У многих в ладонях пошло тёплое покалывание. Ребёнок в первом ряду тихо начал считать паузы.

– По четыре, – прошептал он.

– Верно, – ответила Софья настолько тихо, что слышали только те, кто ближе. – Держим тишину.

Звук шёл от камня в столешницу, уходил в пол и возвращался через стены. Он не мешал голосам. Он собирал их. Люди перестали перешёптываться, дыхание стало ровнее. Краевед записал в блокнот короткую строку. Женщина из соседнего ряда подвела ладонь к груди, словно поправляя брошь. Улыбка стала спокойной. Вещь дала голос.

Егор стоял у прохода и слушал вместе со всеми. В какой-то момент в фон вплелась тонкая нота металла. Она пришла не из зала. Егор едва заметно повёл плечом, поймал направление и вышел к коридору.

Служебный проход узкий. Слева печь, справа лавка с ящиками. Дальше дверца в хозяйственную комнату. Там лежал мелкий инвентарь. Двое стояли спиной к залу. Один уже потянул ручку на себя, второй прикрывал спину.

– Стой, – сказал Егор спокойно.

Первый дёрнулся к дверце. Второй потянулся к карману. Егор шагнул к ближнему. Левая кисть легла на локоть противника. Рычаг внутрь. Корпус опустился на полшага. Снос опоры – пяткой по пятке. Парень ушёл на бок, воздух вышел рывком. Пауза четыре счёта. Контроль.

Второй вытащил лезвие наполовину. Егор перехватил запястье, прижал к косяку и провернул кисть. Сустав сдался, пальцы разжались. Металл упал на пол. Второй осел, придерживая руку.

Первый поднялся на колено и пошёл в корпус. Егор встретил плечом, взял короткую шею, прижал к стене и дал два точных удара ладонью – в ухо и в губу. Кровь пошла сразу. Коридор занял тишину. Пауза четыре счёта. Перевод. Оба под контролем.

– Проход освободить, – сказал подошедший Алексей. – Нож – в пакет. Аптечку сюда.

Библиотекарь принесла салфетки и антисептик. Воришка прижал губу. У второго кисть уже наливалась теплом. Алексей отметил время и место, закрыл дверцу и поставил пломбу. Егор провёл ладонью по плечу. Суставы целы. Он вернулся в зал.

Там всё ещё держался устойчивый фон. Каток не сорвался. Софья стояла у стола, не спеша. Она поднесла ладонь ближе к кромке. В тоне появилась короткая нота коридора и печи, затем всё выровнялось.

– Держит, – сказала она Марине. – Паузы четыре на четыре.

– Хороший день, – ответила Марина. – Запиши состояние.

Софья тонко провела охрой ещё одну метку, зафиксировала текущий строй и сделала запись в блокноте: «Голос устойчив. Принят удар. Паузы 4×4».

Экскурсия пошла дальше. Краевед у витрины с железными предметами рассказывал про находки на старицах. Ребята из кружка переносили таблички. Кто-то внимал, кто-то просто стоял молча. Общий темп не распадался. Люди подстраивались под зал. Вещи не спорили; они стояли по местам и держали строй.

– Это слышно не всем, – тихо заметила женщина из первого ряда.

– Достаточно, что слышно достаточно, – ответила Софья и улыбнулась.

Она осмотрела стол. Каток лежал ровно. На бирке – отметка о первом показе. На кромке – чистая охряная линия. Её хватит на сегодняшний день. Софья убрала кисть, закрыла баночку и подняла взгляд на карту переволоков. Там был отмечен Тэбэндэо. Сегодня эта точка стала ближе.

Егор стоял уже рядом с картой. Он коротко кивнул, встретившись с её взглядом.

– До темноты успеем, – сказал он.

– Успеем, – ответила Марина. – Пока тон держит створ.

Людей стало меньше. Кто-то расписался в тетради, кто-то взял книгу у библиотекаря. Ребёнок с первой лавки подошёл к столу и спросил, можно ли ещё раз послушать. Софья кивнула. Он замер, положил ладони на край бруса и закрыл глаза. Его дыхание стало медленнее. Потом он открыл глаза и улыбнулся.

– Идёт, – сказал он. – Ровно.

– Это хорошо, – ответила Софья.

Она убрала каток в мягкую колыбель, не спеша. Оставила тонкую метку на кромке. Перчатки сложила в коробку. В блокноте дописала: «Ключ катка – рабочий тон. Охра – фиксация». Эта формула простая, но её достаточно, чтобы повести дальше.

Алексей вернулся из коридора с протоколом.

– Нож изъяли, дверцу опечатали, – сказал он. – Фамилии записали. Без шума.

– Спасибо, – ответила Софья. – Зал стабилен.

– Слышно и мне, – добавил Алексей с короткой усмешкой. – Называть не умею, но слышно.

Марина сняла копию карты и вложила в папку. Рядом положила лист с замерами воды. На полях поставила сегодняшнюю дату. Её голос звучал спокойно.

– Выйти надо сегодня, – сказала она. – Пока линия держится.

– Готов, – сказал Егор.

Софья кивнула. Она не спешила рассыпать слова. Всё важное уже случилось: вещь дала голос, зал принял, люди услышали. Дальше была работа, в которой не нужно много фраз.

Гости медленно разошлись. В зале стало просторнее. Библиотекарь вынесла тетрадь и закрыла стол с книгами. Ребята из кружка сняли штендер. Дежурный выключил часть света. Тишина встала свободно. В ней удерживались все сегодняшние метки: паузы 4×4, короткая нота коридора, след удара о стену. Они не мешали друг другу. Они уже стали общим строем.

Софья задержалась у стола ещё на минуту. Она прислушалась к пустому помещению. Голос катка уходил в глубину, но не пропадал. Он жил там, где сходятся вещи и внимание. Этой точки хватало, чтобы сделать следующий шаг.

– Собираемся, – сказала она тихо.

Марина положила в рюкзак перчатки, маркеры, фонари и рулетку. Егор взял бинты, лёгкие шины, налобник. Алексей закрыл кабинет и забрал пакет с изъятыми предметами.

Они ещё раз посмотрели на карту. Точка на кальке стояла рядом с рекой. Тропа держалась. Вечер только начинался. Зал остался на своём строе. Снаружи тянуло прохладой. День не закончился – он просто сменил режим.

Эпизод 2. Перекат и тишина

Они вышли из административного здания налегке и без лишних слов. В сумке Марины – карты и кальки. У Софьи – блокнот, охра, перчатки. У Егора – бинты, лёгкие шины, налобник. Алексей взял папку и фонарь. Село уже гасило свет в окнах. Со двора тянуло прохладой от Хора. Дорога к реке была знакомой и короткой. Впереди дрожал слабый блеск воды у песчаной косы.

Тэбэндэо встречал шепотом переката. Мелкая галька, узкая ступень над струёй, выход на песок у кустов. Вода держала ровный ход, в паузах слышно дыхание берега. Марина показала на каменный гребень в середине мелководья. Там вода меняла ноту и сразу возвращалась к фону. Это было место договоров. Здесь древние ставили метку, здесь решали, когда переходить пойму, здесь давали слово и подтверждали. Правило одно – говорить тише воды. Кто повышал голос, терял право на тропу.

– Держим голос ниже струи, – сказала Марина. – Работаем в поле. Никаких лишних перемещений.

Они распределились короткими шагами. Марина встала на вход переката и проверила глубину шестами. Егор занял нижнюю кромку у камышей. Алексей держал свет и отметил границы рабочей площадки. Софья присела на корточки возле выступающего камня, разложила перчатки и свёрток с охрой. Сначала она слушала воздух. Потом воду. Потом камень.

Софья провела тонкую охряную линию по кромке – не на глаз, а в точке, где тон переката на миг уплотнялся. Воздух стал тише. Вода приняла метку без всплеска. Звук выровнялся и расслаивался: основной ход, тонкая нота от гребня, тихий ответ песка. Паузы 4×4 держались уверенно. Софья подвела ухо ближе к камню и задержала дыхание. Волосы на виске чуть шевельнулись от струй. Внутри тон стал плотнее. Она услышала «замок» – короткое защёлкивание, когда место признаёт метку.

– Первый ключ встал, – сказала она тихо.

Марина открыла планшет и внесла запись. В верхней строке появились поля: «Место – Тэбэндэо. Ключ – камень гребня. Паузы – 4×4. Ответ – песок правого берега».

– Начинаем писать Речные Регистры, – добавила она. – Не просто заметки. Поля, на которые можно опереться. Место, ключ, пауза, ответ, дата, температура, направление ветра, уровень воды. И отдельная колонка «договор». Здесь всегда решали без крика. Это будем хранить.

Алексей поставил на песок пластиковую табличку с номером точки.

– Приму форму «регистров» в общий журнал, – сказал он. – Чтобы не разъехалось.

– Спасибо, – кивнула Марина. – Нам нужен единый язык.

Сверху вдоль кустов шёл слабый свет. Два фонаря. Шаги по гальке. Егор поднял взгляд и сместился к нижней кромке.

– Спокойно, – сказал он негромко. – Проход у нас. Работа ведётся.

Двое остановились в тени. Одежда тёмная, капюшоны. У одного на плече матерчатая сумка.

– Ненадолго, – ответил тот. – Перейдём и всё.

– Перекат под меткой, – сказал Егор. – Сегодня проход закрыт. Нужно подождать.

– Нам сейчас, – упрямо повторил второй. – За кустами дело.

Марина повернулась к ним и опустила голос ещё ниже воды:

– Здесь место договоров. Правило одно. Если надо – говорим тихо и решаем. Иначе уйдёте без перехода.

Первый шагнул ближе и попытался обогнуть Егора по камням. Егор поставил стопу на гальку так, чтобы подрезать движению траекторию, и подал плечо.

– Стой, – сказал он.

Тот дёрнул сумку и полез правой рукой к молнии. Егор поднял левую кисть на локоть, сделал рычаг внутрь и опустил корпус на полшага. На мокрых камнях противник потерял опору и сел на колено. Пауза – четыре счёта. Контроль. Второй метнулся в сторону, отвлекая, и повёл корпусом по дуге у края струи. Егор перехватил его запястье, прижал к ребру валуна и провернул кисть. Сустав сдался. Лезвие, спрятанное под манжетой, вышло наполовину. Егор усилил движение и выбил металл в воду.

– Нож – в ручей, – сказал он. – Руки вижу.

Первый вскочил, пытаясь пройти сбоку. Егор развернул корпус, встретил плечом, взял «короткую шею» и прижал к камням. Два точных удара ладонью – в губу и в скулу. Кровь пошла сразу, но струя смыла большую часть. Противник сел и не поднялся. Второй пытался уйти назад, но нога скользнула на мокрой гальке, он упал и ударился ладонью. Егор перешёл к фиксации: колено на плечо, кисть под контроль, пауза – четыре счёта. Дыхание у всех выровнялось. Вода снова стала главной.

– Всё, – сказал Алексей, подойдя с фонарём. – Уведём пониже, оформим у машин.

– Мы никого… – начал один из них, но Марина подняла ладонь.

– Говорить тише воды, – сказала она. – И уйти сегодня – тоже договор. Пойдёте вниз по кромке. Без споров.

Егор отпустил сустав, помог подняться, дал салфетку. Тот кивнул. Они ушли вдоль камышей. Никаких резких слов. Только стук камней под ногами.

Софья почти не смотрела в их сторону. Она снова слушала. Для этого она сняла перчатку, упёрлась ладонью в плоскую плиту и положила скулу на камень. Кожа приняла холод. Звук поднялся из воды в кость. Основной тон держал 4×4. В нём проступили две тонкие ноты: одна от гребня, другая от кустов. Между ними появилась связка – короткий перекатный щелчок, будто камень соглашается. Софья передвинулась ещё на полпальца. На виске затрепал капилляр, в ухе звякнуло. Она задержала дыхание дольше, чем обычно. В этот момент струя ударила по плитам, вода сорвала с камня мелкую крошку, и Софью повело. Скулу обожгло. Кожа на месте контакта содралась. Ладонь скользнула, локоть ушёл в сторону. Егор успел подхватить её под плечи.

– Живу, – выдохнула Софья.

– Не заходи глубже, – сказал Егор. – Ты уже у края.

– Чуть-чуть, – упрямо ответила она. – Мне нужен «замок» второй ноты.

Марина достала аптечку, обработала ссадину антисептиком, приложила тонкий пластырь.

– Цена слуха, – тихо сказала она. – Мы это учитываем. Регистр без живого уха будет пустым.

Софья вернулась к камню, но уже в перчатке. Она нашла место на полпальца правее и поставила вторую тонкую охряную метку. Вода приняла её сразу. Перекат ответил короткой паузой и мягким углублением тона. Связка между гребнем и кустами стала устойчивой.

– Есть, – сказала Софья. – Вторая точка сцепилась.

Марина заполнила строки в планшете: «Регистры Речные – Тэбэндэо: ключи 1 и 2, связка – «перекатный щелчок», правило места – говорить тише воды». Ниже она добавила: «Договор – проход вниз по кромке в обмен на тишину».

– Речные Регистры – это не просто звук, – произнесла Марина, не поднимая голоса. – Это порядок. Мы записываем, как место принимает слово. Если порядок нарушен – регистр не работает. Если соблюдён – место помнит.

Алексей сфотографировал метки и номера точек.

– Фиксация есть, – сказал он. – Время, температура, направление ветра, уровень воды.

– Внеси отметку «правило переката», – попросила Марина. – Отдельной строкой.

– Сделаю, – кивнул Алексей.

Сверху по тропе прошуршали ещё шаги, но они ушли на дальнюю кромку и не подошли к воде. Егор остался у нижнего края, слушал песок. Сквозь ровный ход струи он поймал приглушённую ноту. Она шла от затонувшей ветви и ложилась в паузу на второй такт. Егор присел и чуть раздвинул гальку ладонью. Ветвь освободилась, звук выровнялся.

– Снял постороннее, – сказал он. – Перекат чистый.

Марина предложила тест на «ответ берега». Она встала на песчаную косу напротив камня с меткой и попросила Софью повторить «прикладку» ладонью к плите, но уже на короткий счёт. Софья положила ладонь и едва коснулась скулой. В воздухе появилась тонкая дорожка, ушла в кусты и вернулась с задержкой ровно в четыре счёта.

– Ответ есть, – сказала Марина. – Он устойчивый. Этого хватит для договора места. Теперь задача – не трогать перекат громкими словами.

– Например? – спросил Алексей.

– Например, появляются люди с криком, – ответила Марина. – Мы уходим в тень, даём струе два цикла и возвращаемся. Если встаёт спор – решаем на сухой косе, не на воде.

Егор прислушался и кивнул.

– Понятно. Будем держать режим.

Софья чувствовала боль под пластырем, но это не мешало. Боль не зашумляла тон, а напоминала о реке. Она записала в блокнот: «Переслушивание – ссадина. Время в контакте не больше восьми счётов. Перчатка обязательна». Ниже – «Паузы 4×4. Связка гребень/кусты. Ответ – песчаная коса». Ручка оставляла аккуратную строку. Листы не промокали – Марина заранее положила гидрофобные вкладки.

– Теперь вторичный ключ, – сказала Марина. – Камень у входа. Если он принимает линию, регистр можно закрыть.

– Вхожу, – ответила Софья.

Она перенесла охру на плоский камень у берега. Метка была тоньше, чем на гребне. Вода лишь припала к ней на миг. Тон не изменился, но стал крепче. Секундой позже песок дал тот же ответ, что и в первый раз.

– Закрыто, – сказала Марина. – Тэбэндэо введён в Регистры. Правило обозначено. Условия зафиксированы.

Алексей поставил табличку «полевая точка №1» и поднял взгляд к кустам. Там по-прежнему было тихо.

– Возвращаемся? – спросил он.

– Ещё одно, – сказал Егор. – Проверю бровку слева.

Он прошёл по мокрой гальке, осторожно, чтобы не разрушить строй. У самой бровки кто-то оставил свежий след. Узкий каблук, смещённая ось. Егор присел, присмотрелся и снял на телефон. След уходил на косу, где делали попытку обойти. Он отметил точку на плане и вернулся.

– Пойдём, – сказала Марина. – На сегодня достаточно. Вечером – перенос в общий реестр и отметка у библиотекаря. Завтра – второй перекат выше по течению.

Они поднялись по тропе. Вода осталась за спиной ровной полосой. В кустах пахло сырым листом. Воздух держал прохладу. Шли молча. Каждому нужно было оставить внутри то, что приняла река.

Перед административным зданием горел один фонарь. Дежурный узнал их и кивнул. В библиотеке ещё был свет. Библиотекарь открыл им дверь, поставил тетрадь на стол и протянул чистую страницу.

Марина аккуратно переписала поля из планшета: место, ключи, паузы, ответ, дата, температура, уровень воды, правило переката. Алексей приложил фото. Егор написал короткую заметку о следе на бровке. Софья добавила строку про «переслушивание» и время контакта. На полях она вывела одной фразой: «Речные Регистры – язык воды и места. Говорить тише воды».

– Так и оставим, – сказала Марина. – Это будет шапка для раздела «Регистры».

– Согласовано, – кивнул Алексей. – Форму внесу в общий журнал.

– И ещё, – добавил Егор. – Те двое ушли вниз по кромке. Завтра проверю участок у старого уреза.

Софья сняла перчатку и посмотрела на пластырь. Красный край проступил снова. Боль была терпимой.

– Цена слуха, – сказала она, но без жалобы. – В пределах нормы.

Они закрыли библиотеку и договорились о времени сбора. Ночь в селе стояла тихая. На парковке ветер еле трогал флагшток. Вдалеке по дороге проехала машина и тут же исчезла. Внутри здания всё стихло.

День закончился без громких слов. Перекат принял метки. Речные Регистры получили первую страницу. Правило места зафиксировано: говорить тише воды. Утро принесёт новую задачу – подняться выше по течению, где русло теснее и паузы короче. Там придётся проверять «быстрый ключ» и держать строй под плотной струёй. Работа продолжится.

Эпизод 3. Колокольчик старицы

Утро держалось ровным и холодным. Они вышли к верхней кромке Хора, туда, где русло отступало и оставляло тихую дугу воды под ивами. Старица лежала в стороне от хода. Песчаная коса была влажной, галька блестела. Здесь не было голоса переката. Здесь стояла тишина, которая держит память.

Марина остановилась у края, проверила отметки на планшете и сказала негромко, чтобы не ломать порядок места:

– Мы работаем полем «старица». Фиксируем как отдельный тип в Речных Регистрах. Поля те же: место, ключ, пауза, ответ, дата, температура, уровень воды. Добавляем «домовой голос» и «договор по тишине».

Алексей кивнул и достал пакет для находок, метки, рулетку. Егор снял ботинки и прошёл в воду по щиколотку. Лёд ещё не пришёл, но вода уже держала осеннюю сырость. Софья в перчатке коснулась ладонью влажного валуна у берега, не спешила. Вчерашняя ссадина под пластырем ныла, напоминая о времени контакта. Она считала в тишине: четыре, ещё четыре. Тон не выходил на поверхность. Он уходил внутрь старицы.

– Здесь домовой голос, – сказала она тихо. – Слух уходит под корень.

Марина развернула кальку поверх карты и выделила дугу старицы светлым карандашом. Записала: «тип – старица; режим – тишина; правило – говорить ниже голоса воды». Алексей поставил табличку «точка 2» на мокрый песок и проверил направление ветра. Егор шёл вдоль ивняков, чувствуя ногой мягкий ил. В одном месте под стопой дрогнуло и отозвалось сухим щелчком.

– Тут пусто и твёрдо рядом, – сказал он. – Как будто предмет в иле.